Александр Гаканов
И. Бродский – из «Писем римскому другу»
«Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
И от Цезаря далёко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники - ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.»
ВЫБОР ЕСТЬ!
(из писем друга к И. Бродскому)
Вместо предисловия:
Век двадцатый незаметно канул в лету,
Нет Империи великой и надменной,
Нет давно и Цезаря с поэтом…
На земле ничто не вечно – все мы тленны…
***
Привет, Иосиф! Что сказать? Всё чередом:
Мы в девяносто первом вытащили джокер…
Лежат снега, Нева всё также, подо льдом,
А на ТВ: маньяк вчера, сегодня пьяный опер.
Пришла пора опять затягивать болты.
Никто не знал, не ведал – так, поди ты:
Вещает телевизор, что менты,
Вновь оказались круче, чем бандиты…
Под первыми страна обычно спит,
А под вторыми стонет, и поскольку
Сейчас она и стонет, и храпит,
Понятно, кто осваивает койку…
Родившимся в Империи, где жить?
Какая разница в столице ли, у моря?
Уж, коль начнут выпытывать, кто жид,
Сдаст сам еврей – такая его доля!
Но это вряд ли. Караул уже устал.
Ржавеет черный маузер без смазки.
И если в речи Цезаря металл,
Все знают - это только для острастки...
Кругом официальное враньё,
Под соусом эстрады и гламура.
Чиновничье пирует воронье,
Умами правят крашеные дуры.
А ящик песни старые поёт
О главном! Тишь да гладь - у нас болото.
Но теплое, привычное, своё!
И сыты все, и квакать неохота...
Пусть либерал порассуждает всласть,
Что этот путь страна не выбирала.
Поспи, страна, пока укрыта власть
Зубастою стеной от либерала.
Минуй нас, сладкий дым его свобод
и блеск его пленительных утопий.
Ему же дай штурвал – и через год
он всё в крови и хаосе утопит...
Каких бы нам ни впаривали врак
РяжЁные в державные наряды,
Они же, суки, если завтра - враг,
То будут подносить врагу снаряды.
Едва отхлынет мутная волна
(волна у нас, всё как-то с перехлестом),
К тебе мы возвращаемся, страна,
Как будто птицы - к разоренным гнездам.
Ничем тебя не можем изменить –
Всё строим что-то, роздыху не зная,
И хочется всем строить и творить…
Глядишь, а там опять меняют знамя.
Те, кто решил, что надо уезжать,
Глядят на нас из-за бугра с недобрым смехом
Но мне на них, пожалуй, что насрать
На тех, кто плюнул в нас слюной, да и уехал.
Пускай там рай, пускай Гоморра тут,
Пусть БЭЭМВЭ в пять раз комфортней ВАЗа.
Цветы вне клумбы долго не цветут,
Какой бы ни была красивой ваза.
Пусть глотки рвет хоть вся святая рать,
Не кину Русь с её колючей вьюгой...
Но только, сколько можно выбирать
Меж злобным кровопийцей и ворюгой?!
И над кофейной гущей ворожить,
на доброго монарха уповая?..
Здесь надо жить. Здесь надо просто жить.
Куда б тебя ни вывела кривая!
Смешно роптать, что с неба каплет дождь,
Что лист упал, что птицы улетели...
Вчера - тиран, сегодня добрый вождь,
А завтра будут вьюги и метели.
Настал июнь - готовь к зиме дрова.
Трещит мороз - ищи, во что одеться...
Давить в себе по капельке раба…
Важнее, всё ж, давить рабовладельца.
Пускай судьба стреляет, как праща,
и каждый камень - по твоей твердыне,
Не верить, не бояться, не прощать
себе – ни раболепства, ни гордыни.
Не кончится вовек плохой рассказ,
Пока мы то, что есть. Он будет длиться…
До той поры, пока не сдохнут в нас
Ворюга, хам, подлец и кровопийца.
Какой бы флаг над башнями Кремля
какие бы ни вздергивали дяди,
Здесь наша боль, история, земля,
и кровь, и пот, и слезы в каждой пяди.
И пусть она в развалинах лежит,
И счастья нет, ни веры, ни морали…
На ней, наверно, вправду стоит жить,
Раз за неё так часто умирали...
Ну, да оставим эти миражи,
Зажмём язык в рифмованные клещи –
Получится опять про нашу жизнь,
И прочие заезженные вещи…
А я - нормально. Хвост, как пистолет.
Я говорил, что здесь лежат сугробы?
И солнце не встаёт и гаснет свет,
Где были раньше города, теперь трущобы!
От дум подобных я совсем лишился сна,
И хочется завыть, подобно волку…
Сюда вот-вот должна придти весна.
Как хочется поверить, что надолго!
Октябрь... Россия... Двадцать первый век!
Центр мегаполиса сияет!
А рядом с роскошью – несчастный человек
О милосердии взывает…
К проходящим мимо, к тем, что за углом,
И к тем, что в кабинетах Думы восседают...
Там вопрошает человек, а в горле ком:
Ведь он «…другой такой страны не знает…»
Он что-то шепчет про себя, как будто каясь…
И чуть позвякивает медь в поклонной кружке.
И приютившись с нищетой в обнимку, маясь,
С пререформированной пенсией старушка.
Россия... Осень... Двадцать первый век!
И руки опустились от бессилья...
Там, в уголочке плачет человек...
Здесь, в уголочке, – нищая Россия!
.......................................................
* * *
Не стреляйте в пианиста: он играет, как умеет!
Тапёр ошибся… Выстрел… Труп…
Вершитель жизни – револьвер!
Ковбой был пьян! Ковбой был груб!
Без этикета было… Без манер…
Но то ведь – США и Запад дикий…
А мы чем хуже? Дайте пулемёт.
Палач всегда у нас безликий –
Один уйдёт, другой придёт…
Намеренно я ритм сбиваю,
Как тот тапёр, что пал безвинно.
В инете, модератор правит! Знаю!
Порой, кромсает беспричинно.
Ковбой, палач и модератор.
Сравнения сии запомним…
Советский подленький редактор –
Не раз ещё о нём мы вспомним…
Поэт ошибся… Вот и нет страницы!
Поправить лень – затворы передёрнуты.
Блок, Пушкин, Бродский, Солженицын…
Редакторскими "пулями" изорваны.
Тапёр ошибся… Выстрел… Труп…
Вершитель жизни – револьвер!
Ковбой был пьян! Ковбой был груб!
Без этикета было… Без манер…
Комментарии 1
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.