Одесса. Центр. 2005 год

Голубые брюки и голубую рубашку Жанна заприметила сразу. В руках он держал газету, в которую внимательно уставился. Все сходится, свидание у аптеки, голубой костюм, газета, из-за которой не видно его лица.
Подходя ближе, Жанна насторожилась. О, Боже, что это? Просто Квазимодо, такого, наверное, видел перед собой Виктор Гюго, когда писал «Собор парижской Богоматери». Нет, останавливаться нельзя, еще знакомые увидят ее с ним… Пойдут ехидные вопросы, разговоры. Небольшого роста с огромной головой, торчащими на лысине редкими волосками серого цвета, но самое страшное – непонятно огромные губы, выпяченные, неопрятные, блестевшие слюной.
Жанна отвернулась и сделала попытку проскочить мимо.
Не тут-то было. Незнакомец подскочил к ней и схватил за руку.
- Это вы. Я сразу понял. Юбка в цветочек, черные длинные волосы. А вы очень симпатичная, очень.
Незнакомец с удовольствием разглядывал Жанну, раздвигая в улыбке толстые губы, за которыми прятались отстоявшие друг от друга на несколько миллиметров, желтые зубы.
Акромегалия, что ли? Нет, просто такой человечек с неудавшейся внешностью, подумала Жанна.
Незнакомец впился глазами в Жанну.
- Да, вы очень симпатичная, мне повезло. Я рад вам. Вы такая стройная, красавица, просто красавица. Хотя, конечно, женщинам нельзя делать такие комплименты, могут вообразить о себе. Но… не могу удержаться. Куда пойдем? В кафе? Тут рядом есть «Шоколадница».
- Э.. я, извините, так получилось. Но я сейчас должна быть на конференции. Прошу простить, так совпало. Я спешу.
- Где конференция? Я провожу, а потом встречу вас после.
- Далеко, в конференц-зале Припортового, это по поводу производства. Не стоит беспокоиться. Я сяду на маршрутку.
- Я провожу вас до маршрутки. Конечная остановка на Соборке, я понимаю. Такая красавица, мне так повезло! А дети у вас есть?
- Есть, - радостно подхватила Жанна, - трое. Два мальчика и девочка.
Незнакомец растерялся.
- Трое? Нет, это слишком. Я не могу, это совершенно меняет дело.
- Что не можете? – Жанна двинула бровями, изображая недоумение, в душе смех и ликование. Сейчас отстанет.
- Не могу на вас жениться. Трое детей, это уж слишком. Я бы еще подумал, если бы один ребенок, если старше 12 лет, то еще можно. Но трое – нет. Извините меня, мне неудобно, но я вынужден это произнести.
- Не страшно, жизнь есть жизнь. Я не обижаюсь.
- Я все-таки провожу вас до остановки. Такая красавица, как жаль!
- Не нужно, спасибо, я сама дойду, - еле сдерживая смех.
- Какая жалость, нет, извините, но я не могу на вас жениться. Трое – это много. Не огорчайтесь, вы еще найдете свою судьбу. С такой красотой!
- Да успокойтесь, я не обижена.
- Но я же понимаю, как неприятно женщине выслушивать отказ от мужчины. А сам-то я как расстроен! Увидел вас и подумал, вот она моя жена, а тут такой облом! Мне так жаль! Вы просто красавица, но я не могу, поймите меня, не обижайтесь. Трое детей, да еще у меня от предыдущего брака двое на шее, это уже пятеро считай. Ах, какая жалость!

Жанна глянула в блокнот, вычеркнула телефон головастика-губастика, как она его про себя окрестила.
Следующий – кандидат биологических наук. И на сайте была его фотография. Вполне симпатичный.
Кандидат биологических наук напросился к ней в гости. Жанна подумала и согласилась. Она знает, где он работает, на кафедре нормальной физиологии в Медине. Не страшно.
Он пришел с бутылкой коньяка «Шабо». Попросил две рюмки.
- Я не пью, - сказала Жанна, удерживаясь от замечания «А конфеты к коньяку где? И цветы?»
Кандидат раскупорил бутылку, выпил рюмку. Оглядел Жанну.
- В объявлении вы указали, что ваш рост 162 сантиметра, так?
- Да.
- Ну и где же у вас 162? Максимум 158!
- Последний раз, когда я проходила диспансеризацию на работе, было 162.
- Нет, у меня глазомер точный. Нет у вас 162-х. А ну-ка дайте сантиметр, есть у вас мягкая сантиметровая лента?
- Зачем? Измерять рост живого человека лентой плохая примета.
- Но как же вы тогда докажете?
- Я не собираюсь ничего доказывать. Я не теорема по геометрии. А вы точно кандидат биологических наук?
- У меня удостоверение есть, - самодовольно отвечал кандидат.
- Не фальшивое?
- У меня?! Фальшивое?!
- А зарплата у вас какая? Маленькая, небось. А остальное?
Возмущенный кандидат сграбастал со стола бутылку недопитого «Шабо» и, заткнув ее пробкой, уложил обратно в кейс.
-Что это вы там из книжки вычеркиваете? Я и сам не хочу. 162 у нее, как же… Я, что, слепой, что ли… Знал бы, не приходил…

Третий претендент на руку и сердце Жанны был инженер из газовой компании. Тоже настойчиво просился в гости. Жанна перезвонила в «Одессагаз» от имени газеты, удостоверилась, что такой там действительно работает, не женат, рост и цвет глаз совпадали.
Инженер, высокий, худой и нахмуренный, явился без цветов, без конфет и даже без коньяка. Отклонил предложение Жанны сесть за стол, накрытый для чая с печеньем, и принялся деловито обходить квартиру.
- Твоя, что ли? Однокомнатная в старом доме. Не густо. Хотя чистенько, конечно. Книг много.
- Не моя. Съемная. В моей бабушка живет.
- Где?
- Гаванная угол Дерибасовской.
- Ого. А чего ж ты вместе с бабкой не живешь? Сколько комнат?
- Четыре. Только она не бабка, а бабушка.
- Так та хата все равно не твоя. Пока бабка живет, она бабкина. И та квартира не твоя, и живешь на съемной. Так чего, спрашиваю, с бабушкой не живешь?
- Моя бабушка привыкла сама распоряжаться собой. Она была прима-балериной БДТ в Москве. У нее до сих пор спина ровная, как у девушки.
- Так она и проживет долго. Тренированная.
- Не ваше дело, - вспыхнула Жанна. – Сколько надо, столько и проживет.
- Ты не нервничай. Я это просто к тому, что ты жилья не имеешь, вот что. Бездомная, значит. А замуж собралась.
- Я уже раздумала, - улыбнулась Жанна. – За вас выходить раздумала. А не вообще.

Так, далее. Несколько кандидатов из Киева, с которыми она связывалась на сайте. Один сфотографировался за шахматной доской, кучерявый, в очках, глаза устремлены в доску. Явно еврей-интеллектуал. Много раз стучался по скайпу к Жанне, напрашивался на знакомство, звал приехать нему в Киев на недельку, но Жанна отвечала, что не отпускает редакция. На самом деле, у нее просто не было никакого желания трястись в поезде. Она вошла в Сеть, набрала сайт. Послала ему мессидж: «Девятого еду в Киев. Встретимся в Пузатой хатке на Крещатике десятого в 14.00?»
Спустя несколько минут под фотографией навязчивого шахматиста появился ответ: «Отстань. К конгрессу готовлюсь. Не до гулянок». Жанна расхохоталась. Набрала другого. Бывший военный, только вышел на пенсию. Сорок пять лет. Солидный мужик. И лицом хорош.
- Привет! Я на связи. Как погоды в Киеве? – это Жанна.
- Ау, моя кисонька. Что нового?
Несколько не значащих фраз с обеих сторон. Затем с его стороны донесся призыв.
- Кисуля, не хочешь ли съездить на недельку отдохнуть на Юга. В теплую погоду, на солнышке поваляться? Есть хорошие путевки в Турцию, Египет, Эр-Рияд. Там и познакомимся поближе.
Жанна напряглась. Эр-Рияд? Саудовская Аравия. Но туда обычные туристы не ездят. Только паломники. Совпадение? Или? Возможно, он имел в виду ОАЭ, Объединенные арабские эмираты и спутал столицу. Или хотел посмотреть на ее реакцию по лицу? Зря она говорила по скайпу. Но кто же знал, с тех пор прошло столько лет. Она отказалась обычной формулировкой.
– Не отпустит редакция.
И задумалась. Несколько лет старалась не думать на «ту тему». И вроде бы уже все успокоилось. Но тут? Может все-таки совпадение?

Одесса. Центр. 2005 год
Это задание с самого начала раздражало Жанну. Было ей не по душе. Не по рангу. Жанна – обозреватель отдела внешней политики, как минимум могла бы согласиться написать глубокий проблемно-социальный материал. А не заниматься такой ерундой. Но Людка Ямщикова, которая вела колонку «Женские радости и печали», и должна была по заданию редактора изучить проблемы знакомства через интернет, получила, как говорили сотрудники, «производственную травму». То есть она влюбилась, как кошка, в первого мужчину, который вышел к ней на свидание. А он в нее никак. То есть совсем никак.
Люда, длинная и плоская, как вытянутая коробка от печенья, с торчащими во все стороны прядками тусклых коричневых волос, пересекла сакральный для всякой женщины рубеж 40 лет, но замужем еще не побывала и была, что называется, «сексуально озабоченна». Редактору пришлось ее от задания отстранить. Когда Людку Ямщикову ему навязал помощник вице-мэра города, он опытным взглядом сразу определил и ее тоску по мужскому вниманию и полную неспособность написать что-то путное. А потому решил, что нет худа без добра, он заткнет ею вечно вакантную должность – колумниста женской колонки, которую дружно презирали спецы остальных, серьезных отделов. Но без этой колонки тираж падал ровно на количество домохозяек города. Давая Люде последнее задание – изучить плюсы и минусы знакомства через Интернет и сделать глубокий анализ этого, нового для общества аспекта межгендерных отношений, редактор никак не мог предвидеть разразившуюся катастрофу. Притом на первом же этапе.
Людка влюбилась не на шутку, плакала, трясла руками и замучила всю редакцию вопросами, что в ней не то. Редакция дружно утверждала, что она умница, красавица и талант, но, тут же, нарывалась на следующий вопрос, так почему же он?.. Объяснение, что он просто козел и не достоин, вызывало дальнейшую цепную реакцию вопросов. Так что проще всего было сбежать в соседний отдел, либо попросить редактора дать Людке отпуск за свой счет, пока не переболеет.
Редактору Людка Ямщикова стояла поперек горла, но избавиться он от нее не мог. Во-первых ее рекомендовал помощник вице-мэра. Во-вторых, никто больше не хотел вести эту легковесную колонку, отговариваясь жуткой занятостью в собственном отделе, хотя колонка и выходила-то раз в неделю объемом в одну пятую полосы.
Редактор понимал, что Жанна Веневитова просто пушка по воробьям в такой теме. Но уговаривал себя тем, что и чисто человеческие проблемы тоже важны в информационно-аналитическом издании, для тиража и, и, и?.. Просто по-человечески! А потому ждал от Жанны глубокого анализа не только современных проблем семьи, но и общества в целом.
Хотя на красивом лице Жанны явно было написано, что всякие шуры-муры ее не увлекают, и что она скорее запишется в секцию дзюдо, чем в кружок печворка, редактор тем более надеялся получить нечто неожиданное в этой мыльно-оперной колонке. Жанну в редакции называли «каменная стена» за непреклонность в решении каких-то сложных проблем, за прямоту, надежность в любой ситуации, и просто потому, что «за ней как за каменной стеной». И вот эта «каменная стена» должна была что-то надумать на тему «плюсы и минусы знакомства через интернет и перспективы дальнейших любовных отношений».
После маленького диалога с красавцем из Киева, Жанна решила больше в скайп не выходить, общаться в чате, где говорящего не видно. Вышла на связь с Григорием 50 лет, тоже из Киева. Для завязки спросила:
- Привет! Здесь не видно, где Вы живете. Я в Одессе - лучшем на земле городе. А Вы?
На экране немедленно появился красный цветочек. Не то розочка, не то плохо изображенная гвоздичка.
- Ага, уже увидела. Я часто бываю в Киеве. Не могу понять, почему администрация сайта не ставит сразу город, чтобы не морочить себе голову, если город не подходит.
На экране возникли два целующихся цветочка.
- Вы немногословны, - пожаловалась Жанна.
Григорий отреагировал капслоком:
- ТЫ ПРЕЛЕСТЬ НЕЗЕМНОЙ КРАСОТЫ
Жанна:
- Такой, что Вы просто онемели?
Григорий:
да
Жанна:
-Ну, хоть одно слово высказали, уже хорошо. Правда, очень уж короткое.
Григорий:
ДА УЖ
Жанна отключилась и пошла дальше по списку.
Последний в блокнотике претендент на руку и сердце Жанны был известный в городе скульптор. Поначалу он стеснялся называть свое имя, но Жанна его быстро вычислила, после чего, творец скульптурных форм с гордостью признался, что он «тот самый». Свидание он назначил на Екатерининской площади возле только что открытого памятника Святой Екатерине. Сказал, что еще его не видел, и хочет посмотреть. Памятник открывали вчера, но Жанна на его открытие и последующий фуршет для журналистов не пошла. Во-первых, у нее была более срочная работа, во-вторых, она не новостница, писать об открытии памятника не будет, а ходить на фуршеты тех мероприятий, о которых она не собиралась писать, считала для себя неприемлемым.
Жанна подумала, что свидание товарищ назначил у памятника не потому, что его не видел, а затем, чтобы при виде успеха его коллеги, она еще сильнее ощутила величие профессии скульптора. Точно, точно, именно так... В прозорливости и понимании движущих человеком мотивов Жанна была сильна.

Одесса. Слободка. 2005 год

Лиза надела войлочные ботики, которые носила дома. В ее домике было печное отопление, но она печку не топила, обогревалась электрообогревателем. Этого было недостаточно, и в ее комнате всегда было прохладно. Она взяла в руки книгу, купленную на Староконке, и уютно устроилась с ней в кресле под торшером, предвкушая удовольствие. Это был третий том из серии «Эзотерика», а именно этот, третий том, больше всего интересовал Лизу. Курс, выпущенный в Мюнхене, перевели с немецкого, и издали в Москве и Лиза много лет искала эту книгу на Староконочных развалах и в букинах. Шестьсот семьдесят страниц. Она прочтет все, а попутно будет записывать свои размышления, наблюдения и свои собственные выводы, о которых еще никто не писал, и которым можно будет следовать на практике.
Пока Лиза перелистывала толстый, объемный том, в трехстах метрах от нее тетя Клава и тетя Маша, сидя на скамеечке под большим разлапистым кустом сирени, обдумывали план попадания в Лизин домик. Можно выследить, когда она будет дома, и закричать «Пожар, пожар», например. А можно бросить дымушку-вонючку во двор. Она выскочит, а дверь наверняка оставит открытой. Плохо то, что она еще кроме дома где-то ночует. Не всегда ее дома застанешь. Может у парня? Да какой парень у такой тихони. По улице проскакивает, еле ее видно. И быть не может, чтобы парень ни разу к ней в дом не зашел. Наверное, нет никого.

Одесса. Центр. 2005 год

Жанна вышла из дому и свернула направо к Соборной площади. В следующем доме на первом этаже располагался небольшой салон мебели. В виде образца на улицу был выставлен маленький круглый столик с интарсией по шпону и три кресла. В них обычно сидели и курили две продавщицы и их начальница. Начальницу было видно по тому, как она была одета, по манере смотреть на своих подчиненных, по позе в кресле. Начальница была молода и красива. Азиатский тип внешности, мраморная кожа, раскосые черные глаза. Похожа на фарфоровую китаянку, увидев ее в первый раз, констатировала Жанна.
Откинувшись в кресле, подняв к небу изящный тонкий палец с безупречным маникюром, начальница объясняла.
- Консоль надо поставить к правой стене, чтобы на нее падал свет, а зеркало в итальянской раме повесим против входа. Так увеличится внутренний объем помещения.
По Екатерининской улице Жанна спустилась к площади. Огляделась. Нового памятника нигде не было видно. Как это может быть? Помимо скульптора Жанну вчера к открытию памятника вызывали рассылкой новостей для журналистов.
Человек лет шестидесяти, прилично одетый, с интеллигентным лицом открывал своим ключом дверь парадного. Живет здесь, подумала Жанна, должен знать, где памятник.
- Простите, вы не подскажите, где тут вчера памятник Святой Екатерине открывали?
Интеллигентный мужчина обернулся к ней.
- Памятник здесь давно стоит. Вон он. Посереди площади. Много лет как стоит.
- Я знаю, это памятник императрице Екатерине. А вчера здесь открывали памятник Святой Екатерине. Другой памятник.
.- Ну, так я же вам показываю. Вон она - Екатерина. Вон стоит. На постаменте. И фавориты все при ней. Ее бывшие любовники.
- Понятно, куда они чугунные денутся. Я про другую Екатерину спрашиваю. Тут вчера на площади открывали еще один памятник. Другой Екатерине.
- Опять двадцать пять. Вон он памятник. Русским языком говорю.
- То императрица, - начала терять терпение Жанна. – А то Святая, понимаете? Их две Екатерины. Эта – Екатерина Вторая. А та Екатерина первая. В смысле раньше была. На заре христианства. Ее римляне колесовали за приверженность христианству, понятно? Эту не колесовали. Эта – императрица. Сама умерла.
- Ну, конечно сама. Кто б посмел ее тронуть, самодержицу?
- Та Екатерина, которая другая, то есть вторая, то есть, которая раньше была, где она? Где памятник ей вчера открыли, где он? Я точно знаю, что здесь!
Мужчина посмотрел на нее снисходительно.
- Да… молодежь пошла. Ни черта из своей истории не знают.
Он повернул ключ и вошел внутрь, захлопнув за собой дверь, как отрезал.
Жанна начала обходить площадь по кругу и на торце того самого дома, куда скрылся знаток истории, обнаружила крохотную фигурку, которую и памятником не назовешь, прикрепленную к углу здания. Под ней табличка «Святая Екатерина».
Чуть ниже таблички голова мужчины приятного вида, смотревшего с нетерпением на дорогие часы. Он, значит. Известный скульптор.
Скульптор посмотрел на Жанну с таким же восхищением, как и головастик-губастик.
- Вы само очарование. Пройдемся по бульвару, погуляем?
- Честно говоря, я бы лучше в кафе посидела. Устала очень.
- Здесь нет приличных кафе. А в дешевое я вас вести не хочу. Вы не заслужили такой участи, моя прелестница.
- Это здесь-то нет? На Екатерининской? А где же есть?
- Ну… Например, на Бунина. Я люблю там одно.
- Идемте туда.
- Но вы же устали, Жанночка. До Бунина пешком? Лучше посидим на скамейке на бульваре. Подышим морским воздухом.
Вот зараза, подумала Жанна. Гарпагон чертов! Морской воздух вместо кофе с пирожным. А я так есть хочу. И ноги гудят в конце дня. Вот выскочит за него какая-нибудь дурочка, прельстившись важным пузом в дорогом костюме, одеколоном от Хьюго Босс и положением в обществе скульпторской жены и будет сиять в высшем свете под ручку со знаменитостью. А дома штопать ему носки для экономии. И делить с ним одну сосиску пополам на завтрак.
- Я не люблю гулять, Юрий Иванович. И - морской воздух в центре Одессы? Может быть, возьмем такси и поедем на 13-ую Фонтана? Там и кафе, и воздух.
- Я немножко побаиваюсь 13-й. Оползневая зона. Знаете, можно съехать в море вместе с куском земли и всеми домами. Вы не можете помнить в силу возраста, но когда я был молод, там произошла ужасная история. Ночью, когда все спали…
- Знаю, знаю. Могу назвать на память, когда сползало, когда и какие проводились берегоукрепительные работы. Но я хочу есть, и устала очень. Пожалуй, пойду.
- Когда мы увидимся, прелесть моя? Может завтра?
- Не могу. Завтра вторник. А я по вторникам не прогуливаюсь. Я вообще прогульщиков не люблю.
- В смысле?
- Вы прогульщик. Это такой тип мужчин, которые вместо кафе выгуливают женщину как собачку вдоль улицы, только не по газонам. Вот и вся разница.
Скульптор слегка покраснел.
- Вы мне хамите, моя прелесть. Я, знаете ли, не тот человек, который…
- Конечно, знаю. Вы очень известный, талантливый, Заслуженный работник культуры, вхожий во все двери, а также во все выходы. Извините, ну честно не могу. Ну, очень устала. Пойду я.
А сказать ему ехидненько, что он один из одиннадцати объектов журналистского расследования, предмет изучения человеческой породы? Не скажу, еще ударить может. Вон, как побагровел от «во все двери и все выходы». Лучше таки домой пойду, съем что-нибудь и на диван. Ноги повыше, на подушку. Прям гудят. Домой, домой, хватит этих женихов, с ума сойти от них можно. Ну и дрянь человеческая. Интересно, это только по Сети такие женихи попадаются, или вообще все?

Одесса. Слободка. 2005 год

- Эта буква какая? А эта? – спрашивала доктор офтальмолог.
Лиза печально констатировала про себя, что с последнего посещения этого кабинета прошло всего полгода, но она поднялась на две строчки выше в таблице определения зоркости.
- Проделаем все-таки курс лабораторных исследований. Кальций, железо, марганец и так далее в сыворотке крови. Иногда к такому падению зрения ведет дефицит каких-то веществ в организме, но у вас никаких других клинических проявлений дефицита чего-либо не наблюдается, вот что странно, - сказала врач.

Одесса. Центр. 2005 год

Жанна быстро отделалась от неприятной миссии копаться в мужских душах женихов. Ничего хорошего она там не обнаружила и решила, что, вероятно, другие мужские души, хорошие, светлые, добрые и интеллектуально развитые, давно уже все женаты, и на таких сайтах не тусуются. Она написала положенные 15 тысяч знаков, как принято, шрифт Таймс Нью Роман, кегль 12-ый, через полтора интервала. Обычный газетный формат. Хотя ей очень хотелось схитрить и расположить текст через два интервала, чтоб его было меньше, но хитрить Жанна не привыкла, да и выпускающий редактор все равно бы заметил. И с нетерпением приступила к материалу о взрыве атомного блока на подводной лодке, который советское правительство предпочло замолчать и как бы даже не заметить. АПЛ К-27 была лодкой нового типа и взорвалась 24 мая 1968 года во время испытаний. Подводники, погибшие, как герои, были похоронены словно просто умершие своей смертью люди, а память о героической субмарине К-27 постарались вычеркнуть из сознания людей. Те, кто умирал в страшных мучениях на берегу, пораженные ядерной энергией, числились умершими от рака, им не положено было ни особой могильной плиты, ни памятника в приморском городе, ни других почестей, а их родным хоть какое-то материальное пособие. Моряки давали подписку о неразглашении государственной тайны и так, молча, уходили из жизни один за другим. Жанна словно бы проживала вместе с ними и учебку будущих подводников в Обнинске, и их шок и героизм во время аварии, и словно бы заглядывала в душу каждого, читая там страх и боль осознания ухода навсегда, и твердость духа, верность данной подписке. В те годы – государственная тайна была святым делом, делом чести, какой бы нелепой она ни была. Теперь, стало возможным открыть ту давнюю тайну, а у правительства, у государства, появились новые тайны, не подлежащие разглашению, потому что это было уже другое правительство и другое государство.

Одесса. Слободка. 2005 год

Лиза держала в руках розовый шарф с отпечатком зеленого пятна на нем. Редактор грозно выговаривал ей, что это она посадила на его шарф пятно зеленкой, и в доказательство приводил слова бильд-редакторши Наташи о том, что час назад та видела, как Лиза замазывала зеленкой свой, попавший в принтер палец. Лиза оправдывалась, она и в глаза не видела того флакончика зеленки и вот же ее палец, абсолютно целый и чистый.
Наталья меня ненавидит, специально поставила на шарф это пятно, с тоской думала она. В кабинет вошел профессор египтологии из Индии доктор Джавахарпур Лалу, который намеревался опубликовать в газете доклад о своих последних открытиях в области фиванской культуры. Редактор заулыбался, вскочил ему навстречу.
Они поговорили, и профессор Делийского университета попрощался, потом по обычаю древних египтян, опустился на колени, головой вниз, и задом стал пятиться к двери. Лиза стояла у самых дверей и, пораженная поведением профессора, не успела отскочить. В минуту ее ноги оказались между ног профессора, он продолжал пятиться и наткнулся на это препятствие. Вместо того, чтобы вскочить, от неожиданности, он с силой сжал ноги, так, что ноги Лизы были полностью обездвижены и она не могла их высвободить. Господи, да что за день такой, воскликнула в душе Лиза и проснулась.
Опять. Опять эти сны, где она не может совладать с враждебным окружающим миром и противостоять ему. Когда же это кончится?

Одесса. Центр. 2005 год

Жанна включила компьютер, зашла в Гугл и набрала теги – Саудовская Аравия. История страны. Династия саудитов, убийство, наследный принц Фейсал. Она снова прочла то, что знала давно, что когда-то висело над головой дамокловым мечом, но в последнее время отступило в сторону, забылось, затерлось. Сидела, рассуждала. Потом набрала номер телефона Игоря.
В трубке зазвучал его мягкий голос. Жанне стало чуть спокойнее.
- Кажется, сегодня я услышала сигнал, - сказала она нарочито равнодушным тоном.

Саудовская Аравия. Эр-Рияд. 1975 год.

25 марта 1975г. по центральному телевидению Эр- Рияда прошло экстренное сообщение.
«Во время того как Его Величество Король Фейсал занимался работой этим утром, к нему вошёл принц Фейсал бин Мусаад бин Абдулазаиз, племянник Его Величества, причём внешне складывалось впечатление что он приветствует его, и в момент когда приблизился к нему, произвёл по Его Величеству несколько выстрелов и ранил его. Необходимо упомянуть, что то, что он, принц Фейсал бин Мусад, совершил, было сделано им, будучи больным, и совершил он это в одиночку, и никто не имеет к этому отношения. Его Величество Король Фейсал уже доставлен центральную больницу Эр-Рийяда, и Его Величеству оказывают помощь. Воззовём же к Аллаху, дабы он облачил Его Величество в одеяния здоровья и благополучия, и будем надеяться, что его верные подданные скоро увидят его здоровым».
Второе заявление, было дано в эфир в 1.10 после полудня того же дня. В конце, которого диктор разразился рыданиями.
«С глубокой болью, горечью и скорбью Королевский Совет от имени Его Величества Наследного принца, присутствующих членов семьи и всей нации, сообщает, что Его Величество Король Фейсал скончался от полученных в ходе жестокого нападения ранений, которые нанёс ему принц Фейсал бин Мусаад бин Абдулазиз, будучи в помутнённом состоянии рассудка.
Воистину, всё в руках Аллаха и к нему возвращение…
Пусть пребудет Его Величество под милостью и прощением Аллаха, и поселит Аллах его в Раю, и укрепит и сохранит эту страну на пути истинной религии, и облагодетельствует её Исламом, и ниспошлёт всего доброго этой общине и общине Ислама в целом».
Для абсолютного большинства жителей чувство потери было очень велико: Фейсал принёс стране стабильность и процветание.
Прибывшие на похороны главы арабских и других мусульманских стран простёрлись в молитве вместе с десятками тысяч саудовцев.

Одесса. Центр. 2005 год

Игорь перебирал пальцами темные волосы Жанны, боясь подвинуть локоть другой руки, на котором лежала ее голова. В комнате было жарко, и они откинули одеяло, наслаждаясь покоем и радостью единения. Рядом с ним Жанне все страхи показались не такими уж значительными и даже надуманными. Но на всякий случай она хотела удостовериться, что ей ничего не грозит.
- Все-таки, может быть, они докопались? – спрашивала она, надеясь услышать отрицательный ответ.
И конечно, получала его.
- Столько лет прошло, никто вас с бабушкой не беспокоил. Нет, это случайность. Но я на всякий случай наведу об этом типе справки. Дай мне его координаты.
- Я не очень-то их знаю. Мы общались через сайт. Только адрес скайпа.
- Это уже кое-что. А кто выходил на общение первым?
- Я. Я получила задание от редактора, нашла сайт знакомств, зарегистрировалась. И он откликнулся.
- Так он не мог же знать, что ты выйдешь на этот сайт. Даже не думай.
- Если они меня искали, то могли найти через Гугл.
- Ну, так попадали бы на статьи.
- Слушай, а ведь там стоит дата его регистрации! И он зарегистрировался раньше, чем я. То есть он не выходил именно ко мне. Он там раньше был!
- Видишь, все это пустое. Не думай об этом. Кстати, я был три дня назад у бабушки. Она просила, чтобы ты, наконец, освободила для нее подвал.
- А чем там Ольга Павловна занимается? Могла бы и она все сделать.
- Жаннет, а ведь я когда ни приду, Ольга Павловна телевизор смотрит. А бабушка на кухне хлопочет, чай мне сама подавала. Ты бы эту Ольгу прибрала немного к рукам.
- Странно. Бабушка всегда была такой боевой, ей никто не мог сесть на голову. А эта почему-то смогла. Старость, видно. Я зайду на днях. Если Ольга не выполняет свои обязанности, я ее просто поменяю на другую. Я ей достаточно плачу, чтобы бабушка не вертелась на кухне. А что она хочет делать там в подвале? Она не говорила?
- Говорила. Хочет открыть кружок обучения хорошим манерам для девочек из неблагополучных семей.
Жанна рассмеялась. Бабушка никак не может забыть свое аристократическое прошлое примы БДТ. И на покой не хочет идти. Скорее всего, она сама инициатор того, чтобы вертеться на кухне, а домработница-то и рада. Она перевернулась на бок, положила свою тонкую руку на грудь Игоря и притихла.
- Знаешь, я думаю, почему вот так хорошо вдвоем, а? Может наши биополя сходятся вместе и подпитывают друг друга, а?
- По тантра-йоге так оно и есть. Только надо, чтобы наши биополя совпадали по каким-то параметрам. Если совпадают, возникает любовь, если не совпадают, просто отношения.
- Наши точно совпадают, - сказала Жанна.
- Угу. Поэтому ты за меня замуж не хочешь. Я у тебя «муж приходящий». Как эти типы из бюро добрых услуг – «муж на час».
- Ну, нет, мне с тобой часа мало. И потом те только гвозди забивают, или краны на кухне починяют, а ты мне нужен не потребительски… а…
Жанна запнулась.
- Ладно, не продолжай, а то пошлость какая-то получится. Знаешь, когда ты говоришь, что не живешь с бабушкой, потому что она привыкла сама собой распоряжаться, у меня возникает впечатление, что это ты привыкла сама собой распоряжаться и не хочешь поступаться своими привычками. Ладно, не будем.
Жанна была рада сменить тему.
- Игорушкин, будешь идти мимо, сойди в подвал, составь список той мебели, что там стоит, а я дам объявление, что дарю эту мебель с самовывозом. Ну а потом сделаю небольшой ремонтик, пусть бабушка забавляется своим кружком.

Жанна не представляла себе, сколько желающих получить мебель на халяву. Ее телефон разрывался от звонков. Первая позвонившая девушка очень просила подождать неделю, никому не отдавать, ей очень нужно, но она не в Одессе, будет через неделю. Но Жанне хотелось как можно скорее порадовать бабушку пустым и чистым подвалом. Всего три дня, а Жанна устала от звонков и перечислений того, что входит в комплект стенки «Альбина».
Раздался очередной звонок. Зазвучал надтреснутый старушечий голос.
- Это вы дарите мебель? Совсем бесплатно дарите?
– Да.
- Вы, наверное, очень богатая, нивроку, дай вам Бог счастья.
– Нет, не очень. У меня есть стенка «Альбина» и раскладной диван. Подходит?
– А газовая плита?
- Нет, только стенка «Альбина» и диван.
- Но мне нужна газовая плита!
– Мне очень жаль, у меня нет газовой плиты.
- Понимаете, в прошлый вторник я почувствовала запах газа. Пришел мастер и сказал, ничего сделать нельзя, она уже починке не подлежит, покупайте новую. А где я ему возьму деньги? На мою пенсию, азохенвэй, только газовую плиту и купишь. А он ничего не сделал и взял 20 гривен за визит. За что взял, он же ничего не сделал, только пломбу мне поставил и я теперь без горячего. Чтоб эта наша мишпуха всю жизнь была без горячего.
– Мне честно очень жаль, но у меня нет газовой плиты.
– Так что же мне делать? Мне так нужна газовая плита. У вас точно нет?
- А вы дайте свое объявление, что примете с благодарностью в подарок поддержанную плиту. Многие дают объявления такого рода.
- Ой, ты таки хорошо придумала, ты хорошая девочка, шоб ты мне была здорова.
Наконец, позвонил парень, которому стенка «Альбина» подходила в любом состоянии и в любом комплекте, и сказал, что приедет за ней с грузовиком ровно в три часа дня в воскресенье. Договорившись с ним, Жанна решила отключить телефон и больше по поводу мебели не общаться, у нее эта тема уже поперек горла стояла.
Но тут раздался еще звонок, и Жанна машинально взяла трубку. Звонил мужчина, судя по голосу лет 50-ти.
- Вы Жанна?
- Да.
- Мебель дарите?
- Уже почти подарила.
- Я забираю все.
- Я уже обещала другому. И вы даже не знаете, что входит в в комплект. Все равно я уже договорилась. Я обещала молодому человеку, он заберет ее в воскресенье.
- Так я заберу раньше.
- Нет. Я обещала.
- Вы такая принципиальная? Я вам дам 500 гривен. Понимаете? Тот бесплатно, а я даю 500 гривен.
- Нет.
- 600 гривен.
- Так не делают. Я обещала.
- Хорошо, раз вы такая честная, сделаем так. Я даю вам 500 гривен, а вы отдаете тому человеку в виде компенсации.
- Ага. Уже опять 500. Торгуетесь?
- Но поймите, мне очень нужно. Я сдаю с завтрашнего дня приезжей паре молодоженов летний домик, а там ни кроватей, ничего. А у вас диван раскладной и шкафы получается. Они завтра уже приезжают.
- Так зачем вы дезориентировали людей? Если ничего нет.
- Ну, я надеялся на случай, не хотел упустить. Вы и есть тот самый случай. Мой ангел спасения небесный.
Жанну покоробила выспренность определения, данного ей незнакомцем, но стало жалко тех людей, которые завтра приедут в свой медовый месяц отдыхать на море, а у них не будет главного атрибута медового месяца – дивана. Сошлись на том, что Владимир Иванович дает ей 500 гривен, а она отдаст их тому парню, который приедет с грузовиком, в качестве компенсации за напрасный приезд. Телефон того парня она нигде не отметила, так что оставалось его ждать.
На следующий день они с Владимиром Ивановичем вместе зашли в подвал под бабушкиной квартирой. Когда-то там жили люди, сохранилась крохотная кухонька и туалет, потом им дали жилье на этаже в другом районе, а бабушка отвоевала у исполкома этот подвал, рассчитывая устроить себе в нем репетиционную. Но для этого надо было делать ремонт, устанавливать зеркала и балетный станок, и руки у нее так и не дошли. Подвал превратился в большую кладовку для старой мебели и ненужных вещей. Теперь репетиции ей уже были ни к чему, но неугомонная бабушка надумала использовать его под свою, никак не желающую постареть, жажду общественной деятельности и стремление к перфекционизму. Считая, что последнее стремление должен разделять весь мир, она с головой ушла в свою идею, набрать в кружок хороших манер девочек из неблагополучных семей и учить их «держать спину», отличать фруктовую вилку от рыбной, а лафитную рюмку от мадерной. Ну и так далее.
Владимир Иванович, коренастый мужичок, в хорошем костюме, внимательно осмотрел все предметы из комплекта «Альбины», сложил и разложил диван, и остался доволен.
Он позвонил по телефону в фирму, развозящую мебель, и договорился о перевозке «Альбины» к себе на дачу.
- Жанночка, машина приедет через час, давайте зайдем в «Кофейню», на улице холодно стоять, а в подвале неуютно.
Жанна была рада посидеть в тепле, поскольку небо начало хмуриться и потемнело.
Владимир Иванович заказал себе чашку эспрессо и сто грамм коньяка, а Жанне – латте и пирожное «Наполеон». Ей вдруг пришла в голову мысль, что этот Владимир Иванович, невысокий, коренастый, с высоко поднятой головой и самодовольным взглядом, чем-то схож с Наполеоном. От Наполеона его отличала весьма плебейская волосатая бородавка в углу рта, деталь весьма Жанной нелюбимая, и опускавшая Владимира Ивановича с вершин императорского величия на обычный уровень городского тротуара. Жанна с детства не выносила бородавки на чьем-либо лице, ей всегда казалось, что бородавки заразны и жутко некрасивы. Почему бы не удалить, при современных-то возможностях косметологии, думала она.
Владимир Иванович отпускал Жанне банальные комплименты и с удовольствием смаковал коньяк, обмакивая в рюмку волосики, торчавшие из его бородавки.
Жанна вдруг подумала, что надо взять у него 500 гривен, а то машина приедет, а она забудет.
- Вы не могли бы уже дать мне деньги? – Спросила она.
Владимир Иванович покачал головой.
- А вдруг машина не приедет, или еще что-нибудь случится, а они останутся у вас? Мы же еще не расстаемся, я хочу еще раз с вами увидеться.
- Я не забуду их вам отдать. Но вы ведь в любом случае заберете мебель, так как какой смысл тянуть?
- Жанночка, как только машина приедет, до того как они начнут грузить, я тут же отдам вам деньги. Мы же с вами не расстаемся, мы еще увидимся, что так волнуетесь. Ешьте, ешьте пирожное, мы сегодня не расстаемся навсегда. У нас будет еще свидание.
Конечно, увидимся, конечно, подумала Жанна. Щас. Этот тип воображает, что я хочу с ним увидеться, и что я настолько глупа, что не понимаю его блеф. Почему-то они все думают, что женщины видят в них потенциальных любовников или мужей, и все, как одна, хотят встретиться. Но этот маневр с «мы еще встретимся» явно отвлекающий от денег.
Приехал грузовой автобус. Грузчики, Владимир Иванович и Жанна сошли в подвал. Грузчики обвязывали шкафы зелеными лентами и тащили в машину. Кроме мебели, в подвале валялся всякий хлам, Владимир Иванович внимательно все осматривал, и, не спросив Жанну, отсылал в машину. Жанне было смешно, меньше проблем с уборкой будет, думала она. Но вот процесс явно подошел к концу.
- Владимир Иванович, деньги дайте.
- Подождите, Жанночка, еще не все вынесли.
- Вы обещали, как только придет машина! Она пришла. Мебель выносят. В чем дело?
- Не кипятитесь, вам не идет. Я вас такую не хочу видеть.
Жанна взялась за мобильник.
- Я сейчас вызову милицию и скажу, что вы забираете мебель без моего согласия. А если вы успеете уехать, у меня есть номер вашего телефона, не отвертитесь.
Владимир Иванович нехотя полез в бумажник и вытащил несколько сотенных купюр. Жанна протянула руку, взялась за край пачки и потянула к себе. Владимир Иванович деньги не отпускал и смотрел на Жанну с неудовольствием.
- Что вы вцепились, Жанна? Отдам я, не волнуйтесь. Как только отъедет машина, я тут же отдам.
Жанна резко выхватила деньги и пересчитала. Пять сотенных купюр. Хорошо, а то она уж думала, что придется тому парню компенсировать пустой проезд грузовика из своего кармана.
Вынесли «Альбину», диван и все остальное, что Владимир Иванович посчитал для себя полезным. Жанна уже хотела выставлять Владимира Ивановича на улицу, когда в подвал спустился один из грузчиков.
- Где тут отлить можно? – обратился он к своему заказчику.
- Здесь негде, - ответила за него Жанна, - но я могу отвести вас наверх, в квартиру бабушки, в туалет.
- А это что?
Грузчик заметил дверь в бывший туалет, открыл и увидел унитаз.
- Сюда нельзя мочиться, - сказала Жанна, - унитаз не работает, канализация забита.
- Грузчик, не закрывая дверь, расстегнул ширинку и принялся наполнять унитаз широкой и сильной струей.
- Прекратите, - закричала Жанна. – Моча не сойдет, и здесь будет смрад! Да что же вы делаете?!
Грузчик не обращал на ее крик ни малейшего внимания. Владимир Иванович наблюдал за реакцией Жанны с радостным любопытством.
- Свинья! – выдохнула Жанна и выбежала из подвала. У нее появился страх перед ними обоими, здесь зови, не зови, никто не услышит.

Одесса. Слободка. 2005 год

Лиза пришла в себя от приснившегося ей профессора из Индии, пятившегося ползком назад, и захватившего в клинч ее ноги, выпила водички из стоявшего на столике у стены графина. Ей все еще хотелось спать, и другой сон, пришедший к ней, когда она погрузилась в дрему, был куда приятней первого.
Она увидела кухню той квартиры, в которой жила с родителями в раннем детстве. Около барной стойки (вроде бы у них на кухне не было такой высокой барной стойки) сидели на круглых стульчиках ее папа и мама.
- Вы любите меня? – Прошептала Лиза.
- Конечно, любим, доченька, - повернула к ней голову мама.
- А вот ты подойди ко мне, поцелуй, тогда и скажу, - лукаво улыбнулся отец.
В груди Лизы заныло. Она так давно не виделась с родителями. Много лет. А они не изменились. И отец такой же, как всегда. С легкой хитрецой в глазах.
Лиза проснулась и заплакала. Ее слезы были тихими и чистыми.

Одесса. Центр. 2005 год

Жанна поднялась наверх к бабушке отрапортовать, что подвал почищен, и можно приступать к ремонту. Дверь ей открыла сама бабушка, Ольга Павловна смотрела на кухне сериал.
Бабушка радостно потерла руки, теперь-то она сможет приступить к исполнению своей мечты. Она налила Жанне чаю, вынула из старинного резного буфета пирог, похвасталась, что сама пекла. Позвала к чаю Ольгу Павловну, но та не хотела отрываться от сериала. Жанне даже показалось, что домработница отнеслась к ее визиту с неудовольствием.
Вот же наглая. Я ее покой нарушила. Точно менять надо, подумала Жанна. А бабушка-то раньше такой не была, у нее прислуга по струнке ходила. Даже режиссеры побаивались. Когда Жанна еще направлялась к дому бабушки, она по дороге зашла в супермаркет и купила килограмм мандарин, творога и сметаны. И ей показалось, что Ольга Павловна, когда она внесла в кухню продукты, покосилась на них с какой-то странной, недовольной миной. А ей-то чего кривиться, ведь она ест все то, что бабушка.
Поэтому Жанне не очень хотелось, чтобы Ольга Павловна садилась к столу, когда бабушка налила чай и разрезала пирог, и она была довольна, что домработница, досмотрев сериал, ушла в свою комнату.
Жанна с юмором рассказала бабушке об инциденте с деньгами, которые пришлось вырывать из рук Владимира Ивановича силой, но умолчала о хамском поведении двух мужчин в конце пребывания в подвале. Бабушка была слишком аристократична для такого рассказа, а значения этот грязный эпизод не имел. Зато Жанна постаралась рассмешить ее описанием того, как Владимир Иванович хватал с пола всякий хлам и с жадностью тащил в машину.
Бабушка искренне хохотала, ее сморщенные щеки порозовели, и Жанна была довольна тем, как сегодня она побаловала любимую бабулю, и подвал очистила, и рассказом насмешила.
Внезапно бабушка перестала хохотать и застыла, с ужасом глядя в угол кухни.
- Жанна, а ты… ты… все отдала? Все-все?
- Да, а что, - забеспокоилась Жанна. – Там только барахло и было.
- Этажерка! Этажерка под цветы! Старая такая, облезшая, лак кусками? Тоже отдала?
- Ну да. Я еще подумала, какой он жадюга, ее только выкинуть.
- Жанна! Там двойное дно! А между донышками – они! Протоколы!
Жанна опешила.
- Ба! Ты с ума сошла, как же можно было засунуть их в эту старую рухлядь? А засунув, как можно было закинуть ее в подвал?
- Так именно в рухляди был тайник, лучше места не придумаешь, - с отчаянием сказала бабушка.
- Но зачем в подвал-то кидать? Стояла бы уже тут где-нибудь!
- В моей квартире такая старая и немодная вещь? – выпрямилась бабушка. – Жанна, это ты с ума сошла! Извини, конечно!
Ты-то много ума проявила, хотела было выпалить Жанна, но сдержалась.
- Жанна! Срочно бери такси и езжай за этажеркой, скажи, что это память твоей бабушки от покойного дедушки. Или что-то в этом роде, ты умеешь убеждать!
- Бабушка, но у меня нет его адреса! Я не прислушивалась, когда он называл адрес шоферу машины, куда везти мебель. Мне это было неинтересно.
- Звони по телефону. Делай что-нибудь, не сиди просто так!
Жанна решила, что сначала неплохо будет узнать в ближайшей конторе Киевстар, где зарегистрирован номер телефона, по которому она общалась с Владимиром Ивановичем. Поехать к нему и решать вопрос на месте. Но, как она и ожидала, это был не пакет, а карточка. Определить по ней адрес владельца телефона не возможно. Придется звонить по телефону и надеяться на его добрую волю.

Редактор был доволен материалом по сайту знакомств, который подала Жанна. Кстати, кто это ему посоветовал сначала сработать такой материал, знакомства по интернету, а потом он же посоветовал ему вместо Ямщиковой поручить его Веневитовой? Или сразу вроде бы советовал Веневитовой? Но это было смешно, аналитик политического отдела и сайт знакомств. А в результате вышло удачно, материал получился не легковесным, но вполне серьезным, и, в то же время, увлекательным. Это она умеет, подавать сложные вещи в увлекательном ключе. Жанна не только проанализировала возможности интернета в деле создания семьи, но и гендерные отношения на современном этапе развития общества и все это в объеме одна пятая полосы, молодец, этого у нее не отнимешь. А все-таки, что-то странное вертится в голове, кто это ему посоветовал такой странный тандем – Веневитова и сайт знакомств? Кто-то же посоветовал!

Жанна разыскала в кармане бумажку с телефоном Владимира Ивановича и набрала номер.
- Это вы, Жанна? Что вам нужно, я же отдал вам деньги, - прозвучал холодно-настороженный голос.
- Владимир Иванович, у меня к вам никаких претензий, не волнуйтесь. Просто я случайно не заметила там этажерку, такую разломанную совсем, с облезшим лаком…
- Ну и что?
- Это совершенно уже не годная вещь, просто хлам, но она дорога моей бабушке как память. Пожалуйста, верните, я заеду за ней сама.
- Я вам ничего не собираюсь возвращать. И так еле вырвал от вас хоть что-то.
Жанна остолбенела от такой наглой лжи, но взяла себя в руки.
- Владимир Иванович, дорогой, но эта рухлядь будет гораздо дороже стоить в ремонте, поверьте. Дешевле купить новую. Ну, хотите, я вам куплю новую, а эту отдайте мне. Пожалуйста, бабушка переживает.
- Хм. Если вы так просите, значит, она вам действительно дорога. Ну, так я ее не отдам. Чего это я вам должен удовольствия доставлять. Обойдетесь. Я рассчитывал, что вы не возьмете у меня 500 гривен. А вы взяли, а теперь еще делай вам одолжение.
- Так я же вам куплю новую взамен. Какую скажете, покажите только в магазине, любую куплю.
- Тем более, не отдам. Я – хозяин. Она у меня, значит, я могу отдать, а могу и не отдать. Так я не отдам. Лучше выброшу ее на помойку.
В трубке послышались гудки.
Жанна с отчаянием посмотрела на бабушку. Та все поняла.
- Ну что ж, Жанна. Это судьба. Но если он не знает ничего о протоколах, то нам нечего бояться, так ведь?
- Нам нечем защититься, в случае чего, - сказала Жанна, и устало опустилась на стул.
Бабушка виновато молчала.
- Ладно, я пойду, - сказал Жанна, - буду думать.
Выходя из комнаты, она толкнула дверью Ольгу Павловну, которая подслушивала с той стороны. Жанна вспылила.
- Что вам надо, что вы суете нос не в свои дела? – закричала она.
- А вы на меня не больно-то рот открывайте, не хозяйка тут, небось. Тут хозяйка ваша бабушка, а вы кто?
Вторая плюха за сегодня. Но эту шавку она быстро поставит на место. Черт с ней, надо звонить Игорю, посоветоваться.
Игорь успокаивал Жанну как мог.
- Этот Владимир Иванович просто тупой жадный человек. Он не знает о протоколах, а потому не сможет использовать их против вас. И, знаешь, я думаю, что такую рухлядь действительно выбросит на помойку. Оттуда она уйдет на городскую свалку и будет уничтожена.
- Игорь, это протоколы могли служить нам с бабушкой защитой. Если бы тот, кто заинтересован в разоблачении, напал на нас, мы могли бы сказать, что опубликуем протоколы.
- Вы и так можете сказать. Сказать ничего не стоит.
- Нет. Он потребует предъявить доказательства того, что документы у нас. Ксерокопии, например. Боже, как я была легкомысленна, положилась на бабушку. А ведь она и действительно когда-то была с такой светлой головой, такая боевая. Надо было мне учесть возраст. А я не подумала. Это я во всем виновата. Бабуля не причем. Она переживает. Мне ее так жалко!

США. Газета «Вашингтон-пост» . 2013 год
«На завтра, 25 марта 2013г. приходится 38-годовщина трагической гибели (13 рабиа-авваля 1395г. хиджры по мусульманскому исчислению), короля Фейсала ибн Абдулазиза ал-Сауд.
Удар убийцы пришёл с неожиданной стороны.
Племянник Короля — Фейсал ибн Мусаид (род. в 1944г.) — был младшим братом Халида ибн Мусаида, принца, которого убили 10 лет назад, после нападения на первую телевизионную станцию в Эр-Рийяде.
Фейсал ибн Мусаид учился в США ни шатко, ни валко, переводился из колледжа в колледж, курил «травку» в университете в Беркли, потом его поймали на торговле наркотиками в штате Колорадо. Вместе со своей подружкой он попал в скандал с возможным уголовным исходом. Ему грозила тюрьма. Госдеп с большим трудом вытащил принца из судов.
Он провёл какое-то время в Бейруте, где был замечен в компании наркоманов. После чего король Фейсал категорически приказал несостоявшемуся студенту вернуться домой. После возвращения в Эр-Рияд король Фейсал запретил ему выезжать за границу, чтобы он не позорил семью своими выходками. Марихуана и другие наркотики в Саудовском королевстве большим грехом не считались, но намеки газет на возможную гомосексуальность принца, привели короля в ярость. Большего позора для королевской семьи невозможно было представить. За гомосексуализм в королевстве полагалась смертная казнь».

Одесса. Центр. 2005 год
С утра у Жанны болело сердце. Что-то, реявшее в воздухе, указывало ей на опасность или просто плохой ход событий. Она старалась отгонять от себя худые мысли. Позавтракала, несмотря на легкое желание, (не так чтобы сильно, но все-таки), похудеть, открыла коробку конфет, принесенную вчера в редакцию героем ее статьи в виде благодарности, и съела несколько штук.
На сердце легче не стало. Жанна отправилась в редакцию. Выйдя из дома, свернула направо и, как всегда, увидела привычную сценку: около салона столик, три кресла. Начальница, похожая на фарфоровую китаянку, курила длинную сигаретку, изящно отставив руку, две подчиненные внимательно слушали.
- Двуспальную кровать надо поставить в глубину. Над ней повесить на распорки штору. Справа и слева прикроватные тумбочки.
Интересно, а когда они что-то продают, подумала Жанна. Или к ним покупатели вообще не заходят? Зачем тогда этот магазинчик вообще? Деньги отмывают, что ли?
Редактор похвалил Жанну весьма скупо, он не был щедр на комплименты. Спросил, как подвигается очерк о подводной лодке АПЛК-27. Остался доволен ответом.
До обеда Жанна работала над очерком. На обед решила не уходить, взять в буфете внизу бутерброды, чашку кофе и перекусить в своем кабинете. Ей не терпелось снова сесть за компьютер и не хотелось отвлекаться на посторонние разговоры. Когда она была увлечена темой, могла работать сутками, раздражаясь на все факторы, отвлекающие от дела.
Держа в одной руке бутерброд, продолжала пальцами другой руки набирать на компьютере буквы, которые складываясь в слова, несли читателям ее мысли и убеждения.
Все другие сотрудники обедали внизу, в буфете.
Раздался телефонный звонок. Жанна сняла трубку.
- Веневитова слушает.
- Это вы журналистка Жанна Веневитова? Нам надо, чтоб вы нам написали статью. Наш коллектив хочет вам заказать. Сколько вы берете за это? Или ничего не берете?
- А вы кто?
- Я вам потом скажу. Я заказчик.
- А вы свою работу выполняете бесплатно?
- Ну, вам же заплатят в газете!
- Необязательно. Газета мне платит только за те статьи, которые нужны нашей газете. А у вас как я понимаю, отдельная тема, которая возможно нашему редактору не подойдет.
- Так сколько вы берете за статью?
- Я должна видеть материалы, проблему. Все зависит от сложности и степени риска.
- Ну, все-таки. Приблизительно.
- Поймите, либо вы просите написать о том, что вам продали тухлые консервы в гастрономе, и вы заболели, а гастроном продолжает продавать негодную продукцию. Это простой вариант. Либо о том, что по заказу нардепа или министра такого-то у вас рейдерски захватили бизнес, а охрану застрелили. А «мокряк» повесили на вас. Это же совершенно разные вещи. Такая тема риск для журналиста. За раскрытие каких-то темных дел, журналиста и убить могут. Объясните мне, в чем состоит проблема?
- Да какая вам разница? Я вам скажу, что писать, и вы напишете.
- Я не пишу под диктовку. Я разбираюсь в проблеме и пишу то, что думаю. И еще. Если я найду, что тема социально значима, и полезна для общества, я буду писать. Если нет, и начинать не стану.
- Хорошо. Я поставлю вопрос прямо. Сколько вы берете за страницу?
- За страницу берет машинистка. Количество страниц будет зависеть от проблемы, а не от моего желания заработать. Неужели вы не понимаете, что при такой постановке вопроса, вам могут накатать лишние, ненужные страницы? Моя работа не механическая. Я высококвалифицированный специалист. Создаю законченное публицистическое произведение. Формирующее общественное мнение.
- Ну, прямо-таки. Высококвалифицированный. От вас только требуется поместить статью в газету. От меня же газета статью не примет.
- Примет, если вы ее хорошо напишете. В чем я лично сомневаюсь. Кроме того, я не только пишу статью и размещаю ее в прессе. Я еще добиваюсь конечного результата. Работаю дальше по вашей проблеме. То есть довожу дело до конца.
- Этого от вас не требуется. Еще не хватало, чтобы вы вели дело в суде. Я дипломированный юрист и сам буду вести судебный процесс.
- Я не имею в виду суд. Я довожу дело до конца в высших правительственных инстанциях, то есть, восстанавливаю справедливость и закон, если они были нарушены.
- Мне это не нужно. Вы нам пишете статью и помещаете её в газете. Все. Так сколько вы берете за страницу?
- Я не вам пишу статью, я ее пишу в газету. Для газеты. Для читателя.
- В какую газету вы пишете? Как она называется?
- Ну, могу, например, в одну из киевских газет. Или в любую другую, какую вы захотите.
- Зачем мне киевская газета? Ее же читают только в Киеве.
- Я имею в виду газеты всеукраинские, центральные. Их читают в Верховной раде и в Администрации президента. Вам это не нужно?
- Нет, мне надо, чтоб ее прочитали в Одессе.
- Кроме киевской, я могу напечатать статью в любой городской газете, которая вам подходит.
- Какой именно?
- В любой. Вы называете газету, и я туда обращаюсь.
- И что, вас там прямо так и напечатают?
- Послушайте, вы же у кого-то взяли мой телефон? Тот человек, наверное, объяснял вам мой уровень?
- Мало ли что он объяснял. Я хочу сам удостовериться.
- Так зайдите в Гугл, наберите мою фамилию, и прочитайте любую мою статью.
- Я не буду читать вашу статью. У меня нет на это времени.
- Это вы забрали у меня время на пустые разговоры. Вы даже не понимаете, что такое всеукраинская газета и чем она отличается от местной. Вы не понимаете, как работает пресса, и я очень сомневаюсь в том, что вы дипломированный юрист.
- Это почему же? Я окончил ОНЮА на все пятерки. Мне сам Кивалов диплом подписывал.
- Господи, какой ужас! И что, там еще есть такие?
- Какие такие? Что вы имеете в виду?
- Вы сказали, что у вас какой-то коллектив. Может там есть более адекватный человек, который сможет объяснить мне проблему, требующую написания статьи?
- Я вполне адекватный. Мне потому и поручили.
- То есть, остальные еще хуже?
- Я вас не понимаю!
- Будьте здоровы. Не болейте. Сейчас такие сырые погоды.
- Почему вы желаете мне не болеть? Причем здесь болезни?
- Потому что именно вам еще только заболеть не хватало.
- Ладно. Найду другую корреспондентку и без выкобенек.
- Удачи! Главное – не застудите голову.
- А я здо…
Жанна положила трубку. Вот же идиот. Сколько времени забрал. И отвлек от темы. О чем она хотела сказать в последнем абзаце?
Поэтому когда снова зазвонил телефон, Жанна не хотела брать трубку. В конце концов, ее телефон параллелен с соседним отделом. Там возьмут и во всем разберутся. Может она уже, наконец, погрузиться в работу или нет?
Телефон разрывался минут пять. Потом затих, а в дверь всунулась голова Наташи, бильд-редакторши. Бледной, как мел.
- Жанна, слушай, не знаю, как сказать тебе…
- Что?
- Ну, тебе надо домой к бабушке подойти. Там, ну нехорошо…
- Что??? – еще раз выдохнула Жанна.
- Ну, в общем, совсем нехорошо.
- Что с ней?
- Ну, плохо. Совсем плохо.
Жанна всовывала руки в рукава кофты, рукава путались, руки дрожали. По виду Наташи ясно было, что очень уж плохо.
- Ната, сохрани текст и выключи, хорошо?
- О кей, сделаю, беги.
Жанна за сто метров до дома увидела машину скорой помощи. В нее садился врач. Жанна припустила к дому и во время схватила его за халат.
- Что с бабушкой, вы оказали ей помощь?
- Вы, видимо, внучка? К сожалению, мне нечем вас утешить. Мы приехали, когда уже ничего нельзя было сделать.
- Вы хотите сказать, что…
- Да. Там домработница, мы оставили ей корвалол для вас. Выпейте капельки, такие вести полученные неожиданно, всегда тяжелы для близких. Хотя бабушка была старенькая и вы, конечно, давно были к этому готовы.
- Что вы понимаете? – крикнула Жанна и побежала наверх.
Бабушка лежала на кровати. Ольга Павловна отскочила от шкафа с бабушкиными платьями, когда в комнату влетела Жанна.
- Как это случилось?
- Я нашла ее час назад на полу в коридоре у поворота на кухню, - ответила ничуть не расстроенная, Ольга Павловна.
- А что врачи сказали? Вы их спрашивали?
- Они перенесли ее на кровать. Сказали, что сердечный приступ. Чаю сделать? Чай пить будете?
- Ольга Павловна, выйдите отсюда. Пожалуйста! Я прошу вас. Не обижайтесь, выйдите отсюда вон!
Пожав плечами, Ольга Павловна удалилась.
Жанна припала головой к ногам бабушки, накрытой с головой белым кружевным покрывалом.
- Булечка моя, квиточка моя, - плакала она так, как называла ее в детстве бабушка, целуя покрытые кружевом ноги бабушки, ставшие враз какими-то сухими и незаметными.

Пришел Игорь. Они сидели, обнявшись, в гостиной. Бабушка еще лежала в своей спальне. Ждали машину, которая возит покойников в морг. Игорь заметил, что вокруг рта Жанны впервые появились морщинки.
- Так врач утверждает, что это был сердечный приступ?
- Да. Наверное, она переволновалась из-за этой дурацкой
ошибки с протоколами. Винила себя, что забыла меня предупредить. Да еще я, сволочь, накинулась на нее с упреками.
- Ты ей ничего такого не сказала, я же помню, что ты мне рассказывала. Я вот что думаю, а не тот ли этот человек? Если так, то ты тоже в опасности.
- Что он мог сделать?
- Я оплачу лабораторные исследования. Надо заказать анализ крови на посторонние примеси. И это надо делать срочно.
- О чем ты? Она же никуда не выходила, а дома все время была Ольга Павловна. Если бы кто-то входил, то она бы знала, дверь открывала. А я ее спрашивала, говорит, никого не было.
- Господи, Жанна, ты же сама жаловалась на то, что она в последнее время какая-то странная. Разве можно ей доверять?
- Значит, надо в милицию заявление писать, что ли?
- Можно в милицию. Но они ничего не будут делать. Сошлются на то, что ей было 82 года и справка от врача скорой помощи о сердечной недостаточности. Надо частным образом. Заказать экспертизу патологоанатому в морге. Речь идет не только о справедливости, но и о твоей жизни.
Приехала машина. Санитары вошли с носилками. Их сопровождала фельдшер, оформлявшая документы. Она взяла справку врача скорой помощи и села заполнять бланк.
- Девушка, дайте какую-нибудь простыню, тело завернуть. Попроще давайте, вы ее назад не получите.
- Пусть будет это покрывало, - сказала Жанна, указывая на то, которым была накрыта бабушка.
- Зачем же, это кружевное, такое красивое. Импортное, наверное. Его в морге заберут, нет смысла.
- Пусть будет это, - упрямо прошептала Жанна.
Унесли бабушку. Жанна проводила носилки до машины. Ей все казалось нереальным, нелепым.
В комнату заглянула Ольга Павловна.
- Я вам нужна, Жанна? Я хочу в магазин сходить. Кофе кончилось.
- Ольга Павловна, посчитайте, сколько я вам осталась должна, я заплачу. Когда вы заберете свои вещи?
- Жанночка, мне пока идти некуда, я же из другого города, а там в моей бывшей квартире свои проблемы, там мой бывший живет. Можно я тут поживу, пока не найду другое место?
- Хорошо, хорошо, - почти машинально ответила Жанна, думая, что бабушкину комнату она закроет на ключ, но не потому, что боялась воровства со стороны Ольги Павловны, а потому что не хотела, чтобы чужие глаза и руки соприкасались с тем, что недавно было миром ее бабушки.

Одесса. Староконный рынок. 2005 год.

Две закадычные подружки тетя Маша и тетя Клава, приторговывавшие на Староконке всяким барахлом, неожиданно нашли себе «свободные уши». Яков Менделевич, известный в Одессе неофициальный букинист, оказывается, хорошо знал Лизу. Неофициальный, потому что он в магазине не работал, торговал себе потихоньку на блошином рынке, охватывавшем одесскую Староконку подковой. Раньше обе тетки и Яков Менделевич стояли далеко друг от друга. Маша и Клава клали свои клеенки на асфальт на Ризовской, а место старика было аж за углом Ленинградской. У каждого торговца было свое, строго фиксированное место, и все попытки захватить чужое – строго пресекались. А потому блошиный рынок каждый год расширялся, захватывая все новые и новые кварталы. Торговали прямо с земли на расстеленных клеенках. Два раза в день площадь обходил контролер, собирая по гривне со стариков за торговый день. Иная бабулька день проторгует, продаст старую чашку за пять гривен, гривну заплатит контролеру, итого навар четыре гривны. Вот уже ей буханка хлеба.
Староконный рынок функционировал только на выходных. Как говорили одесситы, там нельзя было купить только папу с мамой. Есть постоянные торговцы антиквариатом, старыми книгами, и просто барахлом, которое и жалко выкинуть, и дом захламляет. Все продавцы знали друга, и покупатели тоже. Староконка - была большим городским клубом по интересам. Иногда этот интерес представлял собой только желание провести полдня на свежем воздухе и при этом всласть почесать с такими же одесситами язык.
В тот самый день место около тети Клавы оказалось свободным, а потому там расстелил свою клеенку Яков Менделевич. И разложил книжки, которые привозил на базар на стареньком, разваленном «Москвиче».
Естественно, старые приятели принялись болтать. Поделились народными рецептами от болей в коленках. Обсудили растущие цены на антиквариат и осудили тех, кто пытается продать лохам старое под видом старинного. Яков Менделевич сообщил, что у него свои постоянные покупатели, их-то он никогда не обдурит. Дело чести.
- А вон как раз одна такая идет, Лиза. Моя постоянная, - сказал он и указал пальцем на Лизу, пробиравшуюся вдоль стенки по противоположной стороне Ризовской.
- Ох! – разом охнули две кумушки, - так ты ее знаешь?
- Ну да, она давно моя клиентка. Уже два года.
- Так расскажи о ней, Яша, она же у нас на Слободке живет. Нелюдимка. Вообще со странностями. А вроде не психическая.
- А чего рассказывать. Приходит иногда. Книги берет, не торгуется.
- Какие книги? Любовные? Порнуху берет?
- Нет. Только по эзотерике. Теология, космогония, магия всякая. Кастанеду.
- Ведьма! – разом воскликнули подруги.
- А, еще. Забыл. Еще спрашивала как-то книгу по истории Саудовской Аравии. Но у меня такой не было. И зачем ей это?