Ольга Борисова

 
 ПЕРВЫЙ ЛУЧ ОАО ОРА (МОНО)

Он был Бессмертен. И Он был молод вечно. Он не знал, когда и где родился. И сам себе придумал День рождения - 19 июня. Зачем - Он и сам не знал. Ведь поздравлять Его было некому. Он был Один. Всегда. И была в этом великая грусть и печаль. Печаль Оди-ночества.
Да, Он был Бессмертен, но твердо знал, что Бессмертие - в веч-ном Обновлении. Пока Он творил новые миры - Солнца, золотым слиянием похожие на Него, была цель, было движение, было обно-вление. Но Вселенная, которой Он дал прекрасное имя - Игнатия, хоть и Бесконечная, в конце концов, заполнилась. И Тишина вдруг больно осозналась мертвой. Его пронзило, словно стрелой, острое чувство одиночества. Расширение Вселенной остановилось, ибо Он перестал творить новые миры.
Тогда Он стал создавать планеты вокруг Солнц. На время чувс-тво боли притупилось. Но - на время. Вселенная была жива и одно-временно мертва. Он пытался оживить планеты силой Солнц и ис-пепелил их великое множество. Он смотрел на мертвые планеты и понимал, что сам был причиной их гибели. Да что такое? Боль рва-нула душу: самому плохо и вот сделал плохо другим…
Чтобы не повторить ошибки, Он замкнулся в себе. Холод проник в Его Душу. Он стал замерзать. И, о, Ужас!.. Он увидел, что начали гаснуть от Его холода Солнца, творимые Им с такой Великой Лю-бовью. Но страдания Его только усиливались. И Он ничего уже не мог с этим поделать.
И тогда, чтобы не допустить гибели Солнц, Он разорвал свое Сердце. Так возникла Первая Звезда…
Но Он же был Бессмертным. И Он создал себе новое Сердце. И снова Его разорвал, страдая от одиночества. И снова… Сколько на небе звезд - столько раз Он разрывал свое Сердце, чтобы не погиб-ли Солнца, а вместе с ними - Вселенная. И все равно ничего не ме-нялось… Слезы Его падали на планеты солеными дождями. И соз-данный Ним Мир страдал вместе с ним.

* * *
И вдруг Он понял, что должен создать нечто такое, что наполнит Вселенную звуками, смехом, и смыслом - Его существование. Он понял, что должен сотворить Чудо. И Бог создал Женщину…
Он творил из себя. По образу и подобию своему. В себе Он дол-го искал Цвет. Подумав, Он решил, что чистые цвета слишком кон-трастны для женщины. Он искал цвет нежный. И в нижнем правом своем ребре Он, наконец, нашел ласковый розовый луч, взял его и, вздохнув глубоко, резко закрутил в тугую спираль. Великий Гончар с вдохновением провел великий Акт творения, вложив в него всю силу Чувства своего Разума. В момент окончания творчества в ру-ках Его оказалась Роза. Золотая с нежно-розовым свечением. Такой была монада новой сущности. Он дал ей имя Утра и вслушался. Абсолютной тишины во Вселенной больше не было…
Простор холодной тишины заполнили звуки - моментами они были резкими, могучими, моментами - нежными, ласковыми. Они успокаивали и вдохновляли Дух Его на новые порывы творчества. Это было ново, приятно, но Ему показалось, что это - еще не все. Но Он сказал, что это - хорошо. И тут же подумал, что этого недо-статочно. Но чего именно не хватало в этих звуках, Он все-таки не понял. «Наверное, надо подождать», - подумал Он. И сказал, что хорошо достаточно. «Пока», - подумал Он.
Взор Его обратился к маленькой планете - третьей в системе од-ного из самых любимых Его Солнц. Однажды Он, играя его луча-ми, создал на планете океан, атмосферу, растения, птиц и живот-ных. Сотворенная Им сущность биологически находилась там. Че-рез это Солнце Он, сделав усилие над собой, с неведомым ранее Ему чувством трепета и опасения опустил свой взор на планету. Атмосферу Земли («так она будет называться, хотя имя ее Геа », - подумал Он) пронзил мощный золотой луч и стрелой вонзился в земную твердь. Он осторожно взглянул…
На ярко-желтом песке, на берегу огромного океана стояла на крепких ногах крупная с волосами медно-золотого цвета и минда-левидными черными глазами женщина и спокойно смотрела впере-ди себя. В жилах ее пульсировала кровь розово-золотого цвета.
Щелк. Энергоинформационное поле Вселенной бесстрастно за-фиксировало: «Группа три, резус-фактор - минус. Земная. Очень солнечная».
«Я создавал ее по образу и подобию своему, но она как-то и похожа на меня и одновременно абсолютно не похожа»… - думал Он, разгля-дывая ее широкие плечи, небольшую грудь, мощные бедра, крепкую шею, гордо вздернутый подбородок, резкие, крупные черты лица, по-лные алые губы. Ступни были небольшие, ладони маленькие, очень мягкие, изгиб бедра крут, живот плоский. Кожу ее персикового цвета покрывал едва заметный нежный золотой пушок. «Наверное, она кра-сива», - подумал Он, хотя еще не знал, что такое женская красота. «Тири»,- зафиксировала Вселенная. - «Просто Робро»…
Он попробовал материализоваться. Далее энергетического тела Он пройти не смог, да и не хотел – для этого надо было стать чело-веком, а Он не мог себе этого позволить. Он был Богом, и должен был Им оставаться. Но Он и так был хорошо видим, и предстал пе-ред нею, окруженный едва заметным бледно-голубым сиянием. Зо-лотые, слегка вьющиеся волосы рассыпались по широким плечам Его. Одет Он был в белую с золотым солярным орнаментом тунику. Слегка вздрогнув, она удивленно уставилась в небесно-голубые глаза Его.
-Харо, - сказал Он и мысленно и вслух, старательно шевеля гу-бами.
Она сделала такие же движения, Он помог ей мысленно, и у нее получилось:
-Ха-г-ро…
«Так, - подумал Он, звуку «р» ее следует учить. Ясно, совсем зем-ная. И эоны в ней проявляются наоборот»… И общение началось.
-Ты кто? - спросила она.
-Я - Бог. Меня зовут Ясон.
-Что такое «Бог»? И кто тебя зовет?
-Бог - творец всего, что ты видишь. Ясон - мое имя.
-Что такое «имя»?
-Каждый человек будет иметь имя.
-Что такое «человек»?
-Человек - это ты.
-И у меня тоже есть имя?
- Да. Тебя зовут… Он чуть подумал: «Утра - имя ее в Вечности. На Земле у нее будет много воплощений, и каждому будет дано свое имя», - Лилит.
-А ты тоже человек, раз у тебя есть имя?
«Она совсем не глупа», - отметил Он.
-Я - Богочеловек.
- Понятно, - сказала она и певуче протянула: Я - сон, Ли-лит… Красиво… Светло…
«Интересные зрительные ассоциации», подумал Он.
-Если ты - Бог-Творец, то ты и меня сотворил?
-Да. Я это сделал. - Не без удовольствия ответил Он.
-Зачем?
Вопрос поверг Его в легкое замешательство: ну, и как ей объяс-нить все многообразие Замысла, включающего также любовь и ро-ждение детей?.. Он искал слова, но получалось все как-то не так. Пауза затянулась.
-Зачем? - упрямо повторила она.
Он довольно путано рассказал ей о своем одиночестве. Она слу-шала его внимательно. Потом, поправив свои волосы, слегка потро-гав свое маленькое ушко, сказала:
-Светлый и большой… И такой одинокий. Грустно…
И попыталась дотронуться до Его руки. Рука ее прошла сквозь Него, она вздрогнула, на мгновение удивленно остановилась, но затем, как бы сообразив, что Он - другой, опустила руку. В голове у нее Он увидел мысль: «Странно. Он есть, и его нет»… Лилит ото-гнала от себя эту мысль и молча села на песок. Он сел рядом с ней. Так началась их жизнь на Земле.
Он создал для нее на побережье, в маленьком лесочке укрытие, чтобы она не мерзла по ночам и могла там спать, когда понял, что ей это необходимо.
- Дом, - сказала она (у нее получилось: «Э-дем»). И Он решил, что пусть будет так, и что это - хорошо.
Окрыленный своими новыми чувствами, Он отправился созда-вать атмосферы на других планетах. Но быстро заскучал и вернул-ся. Она уже освоилась, играла с волнами океана, собирала цветы, Но когда они погибали, сорванные, она не понимала и пыталась расправить их сворачивающиеся лепестки. Все было напрасно. То-гда она выбросила их все и больше не срывала ни одного. Только один белый с золотой серединкой цветок она сорвала и положила под лучи Солнца.
-Зачем? - удивился Он.
-Он высохнет. И будет, - ответила она.
-А почему именно этот?
-Он похож на тебя, а зовут его почти как меня. Это - лилия.
-Девочка моя, ты - роза, запомни это. Золотая Роза.
- Ну и что? Лилия - другая. Но ее зовут как меня. И она мне нра-вится! Но я хочу! - упрямо надула губы Лилит.
«С характером…- подумал Он. - И пусть будет так». И добавил, что человек должен сам создавать свой мир органических форм и пред-ставлений о них. В этом будет проявляться его свобода выбора. И при этом он будет сам отвечать за этот свой выбор. «И пусть это будет хорошо», - закончил Он. Хотя цветок, который выбрала Лилит, не был лилией. Это был лотос. И это был мужской цветок. Но Он ничего не сказал Лилит об этом. Хотя долго сидел, после этого задумавшись. Лотосом был ее астрал. И он был мужским цветком…
Постепенно Он начал замечать, что она хорошо плавает, но делает это без удовольствия. Больше всего ей нравилось играть с лучами Солнца. В такие моменты она ликовала, смеялась и пела, закручивая лучики его вокруг себя. А когда она заверчивала их руками, в ладо-нях ее появлялись маленькие молнии. «Я ее этому не учил! - изум-ленно восклицал Он. - Откуда она это умеет?» Наконец Он понял: «Да «по образу и подобию» же… Видимо определенную информа-цию она просто унаследовала. Что ж, пусть». В конце концов, Он же ее любил. Так Он думал. Ведь, Он знал, что это - хорошо.
Шли дни, недели. От ее вопросов: «где?», «почему?», «как?», «за-чем?» Он уже не знал, куда деваться. Она сердилась, если Он уставал от них и пытался играть с ее волосами. Она настойчиво требовала ответов, не раз ставя Его в тупик характером своих вопросов. Логика ее была железной. Астрал ее стремительно заполнялся информацией. Он наблюдал, как она накапливает знания и впечатления и как упорно пытается разложить их по полочкам. И хотя ей это удавалось с тру-дом, но удавалось. Она развивалась, но своеобразно. От ее бесконеч-ных «я», «мое», «моя» Он, признаться, уставал, иной же раз это Его даже раздражало, но Он терпел. Он ждал.
Однако все чаще Он заставал ее в Эдеме скучной и невеселой. Она научилась как-то прятать от Него свои мысли и чувства. Но на общение шла охотно, в разговорах постепенно выходя из какого-то состояния угнетенности. Первая Его попытка прямолинейно выяс-нить, в чем дело, закончилась вспышкой ее гнева и слезами. Она не могла или не хотела объяснить свое состояние. Убежала.
Он нашел ее на берегу, сидящей в скорченной позе на песке, обхватив ноги руками, вид у нее был самый несчастный. «Бедное маленькое создание… - думал Он, - чего же тебе не хватает? Не ус-пела появиться на свет, а уже страдаешь… Что-то я делаю не так. Потому и мне не сладко…». С Ним в последнее время тоже твори-лось что-то неладное: все его попытки обнять Лилит, приласкать, вызвать у нее женские чувства к Нему ни к чему не приводили. Она была холодна, не понимала, чего Он от нее хочет, сердилась, капри-зничала, убегала. Страдание вновь поселилось в Его душе. С каж-дой неудачной попыткой оно только усиливалось…
Вот и сейчас она снова убежала, спряталась в Эдеме. Он по-дошел, обнял ее. Она смотрела впереди себя, глаза ее были сухими и холодными. Она слегка дрожала.
-Ну что с тобой, Лилит?
-Мне холодно.
-Почему ты стала редко гулять?
-Я мерзну.
-Но почему? Там же так солнечно и тепло.
-Нет. Но я же сказала: мне холодно!
Он материализовал и накинул на нее нежно-розовую с золотой отделкой тунику, похожую на свою. Она почти равнодушно взгля-нула на нее, потрогала и отвела взгляд в сторону.
-Ты не рада? Тебе так красиво…
-А, все равно. Но мне холодно внутри.
- Но Лилит, солнце ведь такое яркое, золотое, небо такое голубое, вода - синяя и теплая…
-О чем ты? Солнце - темно-оранжевое, тусклое, небо и вода - черные, листва -
серая. Но мне же плохо здесь, неужели не ясно? Забери меня к себе. Там, где ты - лучше! Я хочу быть там, где лучше! Я хочу!
-Что ты говоришь?! Солнце - яркое и золотое…
- Нет, нет, нет! - вскричала она, - Оно тусклое, тусклое! Ты - пло-хой Бог! Ты не понимаешь! Уж лучше ночь, чем такой мерзкий день!
Да что за ерунда? Он не знал, что и подумать. Потом понял и решил посмотреть мир в фокусе ее зрения. М-да… Картинка Ему открылась весьма мрачная.
«Бедная, - думал Он. - Да ее монада просто всё окружающее видит иначе! Для нее мир здесь сер и мрачен. И солнце действи-тельно тускло-оранжевое. И такое огромное нависает с черного неба… Бр-р… И правда, холодно. И Лилит так образно это видит и воспринимает. Но уже ничего не поделаешь. Чего-то я не учел в момент творения. Вот почему она творила молнии своими ру-ками. Пыталась так согреть мир... А сама при этом оставалась холодной внутри. Но любовь-то уж должна ее согреть! Просто мне нужно быть решительнее...».
Он ласково погладил ее Золотую Розу… Нет, не было движения аоро ее навстречу, ни малейшего. Да что такое?.. И вдруг Его осе-нило: «Да ведь «по образу и подобию»! Господи, ну, конечно же: она сотворена Вселенским Разумом – Мужчиной из ребра Его. Да-же если это Бог, Он – Мужчина. А потому в ней – мужская основа».
Он еще раз внимательно оглядел ее физическое тело. Так и есть: плечи широковаты, черты лица тоже; бедра округлые, но слишком крупные, походка женская, но размашистая… Ясно: основа мужс-кая, а округлости - за счет полноты физического тела. «Тири, - фик-сировала Игнатия. - Просто Робро. А потому - Моно». Он с опаской вгляделся в аоро Лилит. Так и есть! Цветок красивый, полный, но... Не Роза. Шиповник… И Золо, но Серо. Пепельный…
Лилит была красива своей прочной, мощной красотой. Но особой женской привлекательностью она не обладала. Что же касается ее ин-теллектуальных способностей, то здесь в полной мере проявилось ее Моно: она, как губка, впитывала информацию, но знания накапливала только для себя. Проявилось и Серо: она терпеть не могла учиться. Это ее раздражало. Она считала, что всё знает и так.

«Я же сказала: Моно, просто Робро», - вновь подала мысль Иг-натия. Он уже и сам это понял. Но что теперь было делать?..

* * *
Время шло, и все яснее становилось, что Лилит любила только себя. Его прикосновения вызывали только «гусиную кожу» на ее теле и непонятные Ему вспышки ее раздражения. Он попробовал поговорить с ней на эту тему. Она поняла, даже научилась затихать в Его объятиях. Но дальше этого дело не двигалось.
Вот и сейчас был такой момент. Она привычно устроилась в Его объятиях и равнодушно искоса поглядывала, как он гладит ее длинные медно-золотые волосы. И вдруг Он понял: «Ей надо объя-снять… Она ведь сотворена из Разума. Потому она без конца все у меня и спрашивает. У нее мужской склад натуры – все идет через разум. Объясню ей, и все будет в порядке.
- Пойдем прогуляемся, Лилит… - сказал Он.
Они вышли. На Земле были уже сумерки.
- Лилит…- осторожно и вкрадчиво начал Он. - Знаешь, я ведь не просто так тебя сотворил…
В ее глазах мелькнул интерес. «Вот оно! - обрадовался Он, - Значит, идем через разум».
- Понимаешь, когда мужчина и женщина живут вместе, у них воз-никает любовь…
-Что такое «любовь»? - перебила она.
«Ничего себе вопросик…», - подумал Он.
- Ну, подожди, Лилит. Понимаешь, когда мужчине и женщине хорошо вместе, они прикасаются друг к другу, ласкают, вот как я тебя сейчас… - Он запнулся, наткнувшись на пронзительный холо-дный взгляд ее черных глаз. - «Господи, пока я все не испортил, надо ближе к делу…» - спешно подумал Он и…
- И… и у них рождаются дети, - залпом выдал Он. Внутри у Него все так и сжалось в ожидании ее реакции. Но она явно была заинте-ресована, и это был прогресс.
-Что такое «дети», Ясон?
- Это - такие маленькие человечки, - обрадовано начал Он объяс-нять, - они произойдут от нас обоих и…
- Для чего? - перебила она.
- Знаешь, Лилит… Так надо. Они приносят радость. Они заселят Геа, планета станет живой. Я буду смотреть на них и радоваться.
-А я?
- Понимаешь, дорогая… Это я был всегда и буду. Ты же - не все-гда. И настанет время, когда тебя не будет. Человек смертен. Вот как те цветы, которые ты сорвала, и они умерли, помнишь? Бессме-ртен только Бог. Но я должен обновляться. Для этого нужны дети. Но ты тоже будешь всегда помнить о том, что они твои дети и тоже радоваться. (Здесь Он слегка приврал, ибо у простых воплощений монада вне воплощения забывает все. Но, во-первых, зачем ей это знать? А, во-вторых, она не была простым воплощением, а была сотворена, должна была стать Богиней, и, живя в Вечности, по-мнить все).
-А когда меня не станет, что это будет?
-Я заберу тебя к себе.
-Правда?! - обрадовалась она и, погрустнев, добавила, - Скорее бы…
-Что ты говоришь? Земная жизнь так прекрасна!..
Она повергла в шок Его своим ответом:
- Да что ты знаешь о моей жизни… - Она, совсем не по-детски, горько усмехнулась.- Знаешь, Ясон, мне кажется, что я уже была когда-то. Когда тебя еще не было…
Он с вздохом закрыл лицо свое рукой. Она в астрале несла память о том, чего Он ей не давал через Разум. Экранизировав на всякий случай свои мысли от нее. Он с грустью подумал: «Да, Утра, ты права. Меня ведь тоже родила Мать… Богиня Света и До-бра Оросона. Но я очень и очень долго не скажу никому об этом… И тебя я сотворил из розового лучика из своего собственного пра-вого бока. Из Орао. Да… Там - память моей Мао…». А вслух Он сказал:
-Лилит, дорогая, я просто хотел успокоить тебя.
- Значит, - продолжила она, - ты меня сотворил для того, чтобы у нас появились дети, а потом ты заберешь меня к себе?
-Гм… В каком-то смысле, да, и так будет у всех…
-Ясно. Тогда давай быстрее творить детей.
-Но…
-Что?
- Это - не просто творчество. Как тебе сказать, детей творит лю-бовь. Короче, нужно совокупление.
-Что?
-…
-Ясон, что такое «со»?.. Как ты сказал?
-Совокупление.
«Боже, какой кошмар идти к этому через разум! Я уже ничего не хочу…», – подумал Он и сказал:
-Лилит, знаешь, я, наверно, пойду, дела…
-Стой! - крикнула она, - ты же сказал, что это очень важно!
-Да. Очень. Но…
-Не надо «но», Ясон! Давай начинать!
-Но, Лилит….
-Что, снова «но»?! Но я же, по-моему, сказала! Давай!
- Лилит, понимаешь, тебе может показаться это немного не-приятным. Но так будет только в первый раз.
-Моя жизнь и так сплошные неприятности, - сказала она.
«Да? - подумал Он, - а мне казалось… Хотя женщина – такое существо…». Он не додумал. Ему стало очень грустно. У нее не было никаких положительных эмоций в отношении Него. Это было ясно, как Божий день.
- Одной больше, другой меньше…- продолжала Лилит, - Давай начинать. Что я должна делать?
-Подожди, Лилит. Ну, так нельзя. Понимаешь, я должен… Нет, ты должна…
«Фу, черт, - мысленно выругался Он (так когда-то будут вы-ражать свои неприятности и люди, - мелькнуло у Него в голове), - совсем запутался. Но… Но, Боже Всевышний, помоги мне…».
Он молча взял ее за руку, обнял, подвел к мягкому, пушис-тому травяному ковру среди деревьев, осторожно приподнял и мяг-ко опустил ее на пахучие травы. Как никогда она была податлива… Огонь желания вспыхнул в Нем… И вся Вселенная услышала Его вздох…
Он не спешил. Боялся ее испугать. Через энергетическое тело Он стал ласкать ее женский орган (это была маленький золотой цветок внизу ее монады), пока она не стала постанывать. В порыве нежности и желания Он утроил силу своих ласк, надеясь на ее, так Ему желанный восторг. «У нас получится, - пронеслось у Него в голове, - у нас все получится…». И вдруг она начала вырываться и даже кусаться, рвя Его в мыслеформах. «Да что такое?!», - взбесил-ся Он. Но, сдержав свой гнев, властно сжал ее в объятьях. Она об-мякла, но стала просить: «Не надо… Мне слишком жарко… Но я задыхаюсь… Я боюсь… Но!.. Ты разорвешь меня!!!». Но Он уже не мог сдержаться.
С силой сжав ее в своих объятьях, Он вошел в нее своим Же-злом. Дикая боль пронзила Его. Какая-то раскаленная лава из глу-бин ее окутала Его Жезл и такая же раскаленная лава изверглась из Него. От боли Он на миг потерял сознание. Очнулся от собственно-го крика и крика Лилит.
-А-а-а! - кричала она, корчась от боли, - Больно! Ах, как печет!
«Так вот как рождается Разум Огня… - думал Он, пытаясь успокоить ее. - Теперь ясно, почему Оросона, родив меня, долго потом страдала женской болезнью Огня…»
Он очень долго не мог успокоить ее. Она искусала Его всего и исцарапала. Обозвала Его самыми последними словами. И откуда только в ее памяти столько их набралось? Он молча сидел, отвернувшись от нее, пока она, наконец, хоть немного успокоилась.
«Все ясно, - продолжал думать Он. - Здесь она - тоже Сол-нце. Розовое свободное Солнце. А два Солнца неизбежно будут жечь друг друга. И тут уже ничего не придумаешь. Ничего...»
Он хотел отвести ее в дом, но она не позволила Ему даже дотронуться до себя. Ушла одна. Когда Он, наконец, решил к ней войти, она уже спала, изредка всхлипывая во сне.
Он долго сидел рядом. Потом резко встал и ушел. Ему ни-когда не приходило в голову лечь рядом с ней, когда она спала. Он не умел спать. И Ему вдруг стало больно от осознания этого. Он впервые понял, как трудно быть Богом…
Наутро, когда Он появился рядом, она холодно взглянула на Него и спросила:
-Так делаются дети?
-Да, - соврал Он, хотя для них это было правдой.
-Надеюсь, этого достаточно, и ты больше никогда не будешь этого делать?
-Никогда… - вздохнул Он.
Жезл болел очень сильно… Впрочем, на сей раз он говорил чи-стую правду – и она была правдой для них обоих.
-И еще я надеюсь, что ты скоро заберешь меня с этой холодной, тусклой, серой, противной планеты?
Он только вздохнул. Геа была так прекрасна! Он это знал. Он творил ее с особенной любовью. Она была небесно-голубой. Как Его мечты и Его глаза. Лозоро… Единственная небесно-голубая планета во всей Вселенной… Жаль, что Лилит так никогда и не сможет увидеть ее такой и полюбить…
Чтобы больше ее не мучить, Он перевел ее в энергетическое поле планеты. Здесь краски были ярче, но все равно она тяготилась своим пребыванием на Земле.
А когда подошло время, Он создал для нее параллельную Вселенную, где она стала Богиней-Творцом. Она очень быстро освоилась, сотворила (как будто всегда только этим и занималась) себе планету, для которой стала Розовым Солнцем. На ней Она ро-дила маленькое лиловое Солнце-девочку, дав ей имя Одра. И тут же сотворила для нее, понимая грусть и тоску одиночества, маленькое розовое Солнце-мальчика по имени Вега.
В своем физическом воплощении на планете (Утра-Лилит на-звала ее Тоа) они были молниями. Живыми молниями. От них по-шло население Женской Вселенной. Эти сущности прекрасно знали свое происхождение от Богини-Матери (ее они называли Лу) и Бо-га-Отца (которого они называли Ру), но перед Богами они не только не испытывали благоговения - они их ненавидели. Обоих. Столь же мрачно, как Лилит с некоторых пор ненавидела Его… Себя же они считали «о-Ру-избранными».
В этой Вселенной никогда не родилась Религия. Они поселя-лись во Вселенной Отца, но были почти всегда невидимыми. Здесь на Земле они были шаровыми молниями, возникая как бы ниотку-да, и уходя в никуда. Земное человечество будет испытывать логи-чески необъяснимый страх перед ними. Они это понимали, фокуси-ровали внимание человечества на этом страхе и усиливали его. Че-ловечество кидало по ним лучшие свои эмоции и чувства, пытаясь защититься. Но они чувств не понимали и плевали на них своими вспышками. А потом, холодно смеясь, уходили, чтобы снова вер-нуться, так и оставшись непонятыми. А как можно было понять то-го, кто ненавидел все и вся вокруг себя? Проблема Вечности на до-лгие и долгие тысячелетия. Они были Его детьми, и они же поста-вили перед собой цель во что бы то ни стало уничтожить Его. Но это будет много позже.

ВТОРОЙ ЛУЧ ОАО ОРА (ОАО РОА)

Он снова был один. Но теперь тоска одиночества была еще страшнее. Он страдал так, что Вселенная начала замерзать, края ее стали крошиться, превращаясь в Вечный Лед. Началось Великое Све-ртывание Вселенной. Он метался по ней из конца в конец, пытаясь выправить свертывающиеся, умирающие лепестки своей Вселенской Розы, но они крошились в Его руках… Он творил новые края, новые лепестки. Но все было напрасно. Они медленно погибали. В полном отчаяньи Он возвратился к своей небесно-голубой планете. «Буду здесь, пока все не кончится», - решил Он. - «Ах, Игнатия, Игнатия.… Как это больно! Прости! О, прости!..». И Он решил погибнуть вместе со своей Вселенной, если уж так сложилось… «У Богов ведь тоже есть своя судьба, - подумал Он, - что ж, так тому и быть…». И Роз-овое Солнце померкло в Его Вселенной…
Он грел Лозоревую Планету своими солнечными золоты-ми лучами, ласково гладил ее ими, и она вся сияла и искрилась се-ребристо-синими искорками. Как Бог Солнца, Он был безумно сча-стлив с небесно-голубой Геа. Но как Богочеловек… Да что там, просто Человек, хоть и Бог… Он только махал рукой. Но Большому Его Солнечному Сердцу не становилось от этого легче…
В какой-то момент, когда Ему было особенно плохо, Ему даже захотелось, чтобы все кончилось как можно скорее, сегодня, прямо сейчас… Он чуть с ума не сошел, так велико было охватив-шее Его желание уйти… Но вдруг Он услышал тихое: «Айсон… Айсон…».
Кто мог говорить? Он внимательно всмотрелся вглубь ат-мосферы Земли, прислушался. Вздыхал и шептал Океан. «Ах, да, - он же живой и розово-теплый».
-Я - Вода, Айсон. Я - женщина, слышишь?
- Да? - удивился Он. - «А, впрочем, - подумал Он, - почему бы и нет, ведь я создавал этот мир с великой своей Любовью, а в Любви все имеет двойственность». А вслух сказал:
-Ну и что?
-Тебе нужна Женщина, о, Творец. Земная Женщина.
- О чем ты? Земное - земным. Я - Разум, я - Свет, я пронизываю Солнце. И Она должна быть такой же.
-Послушай, о, Айсон…
-Почему ты меня так называешь? Я - Ясон.
-Это там, где Ты, Тебя так зовут. А на Земле Ты - Айсон.
Он задумался: «Вот так, значит? Но - все правильно: я же дал всему сотворенному мной свободу творчества. Творить - тоже их право Вот они и сотворили мне имя». От этого Ему стало немножко грустно, но теплее.
«Пока живы, пусть творят», - подумал Он. И сказал, что это - хорошо.
Щелк. Энергоинформационное поле Вселенной зафиксировало, что сворачивание и гибель Лепестков Вселенной прекратились.
- И все равно, Айсон, Тебе нужна Земная Женщина. Одна-единственная во всей Вселенной.
- Что ты меня учишь, женщина?! - вскричал Он. - Говорю тебе в доступной форме, если не понимаешь, что такое Космический Ра-зум, что моя женщина должна быть Светом, пронизывающим Сол-нце, и быть Сотворенной, поняла?
«Яйца тут будут курицу учить…» - с досадой подумал Он и заметил, что придумал хорошо, пригодится.
- Айсон, - зашелестела с лукавинкой Вода, - иногда и женщина кое-что понимает, да и курица - тоже женщина, о, Творец…
И Он вдруг улыбнулся.
-Айсон, Со-творенной… - Вода сделала упор на последнем сло-ве.
-Как? Не хочешь ли ты сказать?..
-Именно…
- Но с кем? Ведь она должна быть Светом, пронизывающим Сол-нце! А с меня хватит уже одной истории, знаешь…
- Убери пелену печали с глаз своих, о, Творец, и всмотрись внима-тельно в глубину волн моих - вот же Она…
Он быстро рванул и разорвал облака, закрывающие Землю от Его солнечных небесно-голубых глаз, и прямо впился взором в во-ды Океана. Стрела Золотого Луча стремительно пронзила атмосфе-ру Земли, и… Он увидел плавающее в волнах Океана Солнце. Точ-но такое, как Он. И Он застыл… Вода поймала Его.
-Она… Я… Но она же - отражение… - начал было Он и вдруг замолчал. И…
-Но… Она?.. – Он застыл в своем вопросительном призыве.
-Это - Она, о, Творец. - прошелестела Вода Океана.
И Он почуял всем своим Естеством: она… И она - Чудо… Чудо!
-Но как я ее заберу у тебя, как достану?!
-Войди в меня, о, Творец, и мы Ее Со-творим вместе.
-…
«Ах, Боже мой, - думал Он, тщетно стараясь успокоить свое, бешено бьющееся сердце, - я совсем оглупел от этих переживаний. Конечно же! Но такого же я еще никогда не делал! А, впрочем, всю жизнь что-то всегда приходится делать впервые…». И подумал Он, что это - хорошо.
Щелк. Из энергоинформационного поля Вселенной потоком пошла информация о том, что Лепестки Вселенной начали нали-ваться новыми Соками Жизни.
-Согрей меня, о, Айсон! - призывно раздалось из Воды, и волны поднялись над ее поверхностью, заверчиваясь вправо. - Сог-рей…
-Я испепелю Планету, ты что?!
-Согрей меня, я орошу ее дождем, и ничего страшного не слу-чится. Грей же меня! Грей!..
Он осторожно прикоснулся своими горячими лучами к пове-рхности Воды, сильнее, сильнее!.. Над водой начал подниматься пар, он резко пошел вверх, в атмосферу, накапливаясь в облаках, превращавшихся постепенно в набрякшие влагой тучи.
- Хорошо… Еще… Сильнее! - уже кричала Вода. - Сюда, к моему Солнцу, ближе!.. Ах!.. О…
Вода обжигала Его холодом, но Он весь просто купался в красоте и силе этого прекрасного ощущения. Из глубин Его сущно-сти поднялся пламень, и Он со стоном погнал его в самый центр своего отражения в Воде. Океан вскипел, Вода завихрилась, Он по-могал ей своим искусством Творца, вращая Воду изо всех сил, по-лностью отдав всю силу своей страсти и огня ей.
-Еще! Еще! - взывала Вода, извиваясь под могучим напором Его пламени.
С уст Его вырвался Стон, вся Вселенная услышала Его, и, в момент их обоюдного наивысшего блаженства, справа от себя Он сотворил вместе с Водой великолепную Синюю с золотым отсве-том Розу.
-А-а-а! - закричала Вода и выплеснула Синюю Розу прямо Ему в руки. Он едва успел подхватить ее, еще мокрую, но уже зве-нящую золотом, как тут же начал удаляться, ибо над океаном Солнцу уже было время заходить за горизонт.
-Но это же только монада, - Он едва мог шевелить губами, - послушай…
-Успокойся, - прошелестела Вода, - отдыхай. Завтра утром жди Ее на берегу...

Вдруг Его с ног до головы обдало жаркими каплями, Он весь задрожал, забился, и вся Вселенная услышала, впервые за все время ее Вечности, Поразительный Стон Любящего Бога Солнца… Тут на Землю обрушился страшный по своей силе ливень, загрохотал гром, засверкали молнии. Солнце зашло. Ливень бушевал всю ночь. Но Творец почти ничего не воспринимал. Он… спал. Впервые в жизни.
«Вот это фокус, - только и успел подумать Он, прежде чем впал в чуткое, но облегчающее забытье. Розу Он держал на руках. - «Утра Езус»…- прошептал Он и уронил свою золотую голову…
Щелк. Энергоинформационное поле Вселенной моментально зафиксировало имя монады новой сущности - Синей Розы с золо-тыми лучиками. Она сладко спала в Его объятиях, прикрыв верх-ними лепестками маленькую синюю розочку у самой своей нож-ки…
«Аоромазда Оао, - зафиксировала Игнатия. - Проно».
И Розовое Солнце засияло во Вселенной. Хотя была еще Ночь.

***
Проснулся Он вовремя. И как только над океаном взошел Его первый розовый луч, Он увидел у берега качающуюся на вол-нах большую розово-белую раковину, внутри которой лежала жен-щина. Она вся была покрыта пеной прозрачной морской воды. Единственное, что Он заметил сразу - длинные, слегка вьющиеся темно-русые волосы, плавающие в воде, и малюсенькую ножку с очень тонкой лодыжкой.
-Она спит, о, Творец, - прошелестела Вода. - Поцелуй Ее и Она проснется…
Он осторожно с дуновением ветерка пронесся над нею, нежно поцеловав ее монаду. Пена слетела, обнаружив под собой совершен-но юное создание. Он уже хотел было материализоваться, но тут де-вушка открыла огромные карие глаза, грациозно потянулась, выгнув спину, протянула руки к Его лучикам, дотронулась до них, весело засмеялась и встала в раковине.
Он ахнул: «Боже мой! Какая красавица!..». Теперь уж Он точ-но знал, что такое Женская Красота…
«Оро Сано Оао Рао», - фиксировала Игнатия… Властным движением руки Он дал ей понять, что понял мысль. А сам смотрел на девушку. Он не мог оторвать взгляд…
Юное создание было белокожим, с тонкими чертами лица, нежным румянцем, темными бровями, тонкими розовыми губами, большой тугой округлой грудью, невообразимой тонкой талией, округлыми бедрами, стройными ногами с маленькими ступнями и пальчиками с розовыми ногтями. В жилах ее пульсировала кровь голубого цвета.
Щелк. Энергоинформационное поле Вселенной бесстрастно выдало: «Группа один. Резус-фактор - плюс. Неземная - земная. Небесно-водная. Сотворенная».
Воплощение всей земной женской красоты смело и как-то игриво смотрело на мир своими лучистыми, цвета обожженной Со-лнцем Земли глазами и нежно улыбалось.
Он не смог заставить себя материализоваться. Он влюбился по уши с первого взгляда. Нельзя же было допустить, чтобы она видела, как Он краснеет и бледнеет перед нею… Он решил пока оставаться невидимым. Взяв себя хоть как-то в руки, Он сказал:
-Хао! Здравствуй, Ева.
Она не удивилась, не испугалась, розовое личико ее расцвело, а астрал сразу отреагировал на Его голос вспышкой золотых лучиков и нежным, протяжным звоном. Он вслушался в Космос: там что-то происходило. И вдруг Он понял: вся Вселенная пела и играла разно-цветными огоньками звуков нежной и страстной, романтической и чувственно-дивной, просто дивной Музыки Любви…
Она вздохнула и заговорила сразу, как будто всегда умела это делать. У нее был прелестный нежный голосок, но силы звука в нем не чувствовалось. «Таланта к пению у нее явно нет, - подумал Он, - но она грациозна и пластична. Она будет удивительно танцевать, о, моя Эос…».
-Хао… Здравствуй, - сказала Она. - Кто ты?
Он отметил, что у нее нет проблем со звуками. «Неземная-земная. Ясно», - понял Он.
- Я - Бог. Я создал все, что ты видишь. - Он не смог удержаться от невесть откуда взявшихся легких ноток хвастовства, прозвучавших в Его тоне. - Меня зовут Айсон. А ты - Ева.
-Бог… Айсон… Ева… - протянула она, зажмурилась как бы от удовольствия и засмеялась.
-Чему ты смеешься? - удивился Он.
-Хорошо… Тепло… - ответила она. («Чувственные ассоциа-ции», - отметил. - И как приятно, елки…») - А где Ты?
Ну, и как ей объяснить?..
-Я - Солнце.
-Я так и думала. - астрал ее так и взыграл пронзительными лу-чами нежности и чувственности, тянущимися к Солнцу. Его просто обдало ними с ног до головы. «Ого, - подумал Он, - как здорово!..». И тут же, сам того не ожидая от себя, Он засмуща-лся, и решил оставить ее пока, чтобы она освоилась. Да и Ему самому срочно нужна была пауза…
- Ева, ты будешь здесь жить. Это - планета, ее зовут Земля. Иди погуляй. Выбери место, где тебе будет хорошо. Я скоро приду.
Не мог же Он сказать, что отныне мысленно всегда будет с ней, даже когда будет очень далеко. Человек собирает эоны Бога, и должен знать об этом. И понимать Бога. И свою ответственность перед Вселенной. Таков закон Вселенной. Его Вселенной. Законы Вселенной вечны. И Он знал, что первый, кто должен их неукосни-тельно соблюдать - это Он сам. Но человек должен будет их тоже неукоснительно соблюдать. Только тогда это будет хорошо.
-Хорошо, - сказала она. - Я буду Тебя ждать.
И пошла встречь Солнцу. «Ждать… - думал Он. - Она сказа-ла, что будет меня ждать. Теперь есть кто-то, кому это нужно… Так же, как мне». И сказал Он, что это - хорошо. Он взглянул на свою Вселенную и застыл перед потрясающим зрелищем: во Вселенную врастала могучими корнями Роза Жизни Солнечного Цвета…
Он обратился к Воде, чтобы сказать ей слова благодарности за сотворенное вместе с Ним Маленькое Чудо. Но вдруг увидел, что в некоторых местах земная твердь оказалась затопленной. Он сразу понял, что океан выходил из берегов, да и могучий ночной ливень сделал свое дело. «Еве нельзя будет здесь ходить, - решил Он. - Здесь будет грязь и топь. Это опасно». Внимание Его, однако, при-влекло другое: странное шевеление топи. Он приблизился и с ужа-сом воззрился на невиданных жутких черных тварей, буквально кишевших в воде и грязи. «Что это? - ужаснулся Он. - Какая жуткая мерзость! Я этого не делал!» Он перевел изумленный взор, в кото-ром сквозило неприкрытое отвращение, на воду океана. В Его душе все больше зрело подозрение, что это как-то связано…
-Да, о, Творец, - прошелестела Вода. - Это связано…
- Но как? Кто? Почему? И что это такое?.. - Он все еще не мог привести в порядок свои мысли и чувства.
-Я не знаю, о, Творец. Могу сказать только, что это - гады. А Болото, в котором они живут, от меня и от Земли. Болото неиз-бежно, когда женщине хорошо…
Он был потрясен. Он долго бродил по пустынному берегу океана. Он давно понял, что Болото - плод Солнечной Энергии и Земли, пропитанной Зудом Болота. И что гады - родом из Болота. И то, что это как-то связано с будущим человечеством…
Женская ипостась человечества - Душа будет Водой - влаж-ной и мягкой. Мужская - Разум - Солнцем, прочным и огненным. Но чтобы родилась новая жизнь, нужно чтобы они проникли друг в друга, испытав при этом земное - неземное блаженство. А путь к нему лежал только через Болото. То самое, откуда родом…
«О, Господи, - прорыдал Он, - что же это будет за человечес-тво! Что же делать?». Он понимал, что сейчас все зависит от Него. Как Он решит эту сложнейшую задачу, так и будет. Во веки веков. Никогда Он еще не чувствовал так остро свою ответственность за все, что Он творил.
«Да, Ясон, - раздумывал Он, - вот тебе задачка. Что ж, лю-бовь - это всегда будет непросто. Эх, Ясон… Впрочем, почему «Ясон»? Здесь же на Земле, я - Айсон». И тут же Его осенило: она же - Отражение… Господи, ну, конечно же! Но тогда Он не может быть с ней самим собой! Новую жизнь с Евой должно зачать Его Отражение, Его Противоположность. Бог, но… Кто? Кто?!
Открывшаяся Ему истина потрясла Его. Он встал, как вко-панный. Неужели? Боже ты мой! Сомнений быть не могло. Гад. И Гад должен быть в Нем самом. Только тогда Ева родит Сына Бога. Ибо все должно быть наоборот. И в земной, плотской Любви люди - дети Его, Его творения - будут вести себя, как гады - обвивать друг друга, извиваться, пить губами из уст друг друга солнечную энергию Любви, и в Женском Болоте зачинать новую Жизнь - но-вых детей Бога… И Он, вздохнув тяжело, сказал, что Болото - это хорошо. А что Ему еще оставалось?..
Но тогда Он сам будет во веки веков - только Бог-Отец. То-лько Отец Небесный!.. И Он понял, что этим утром во Вселенной родилась величайшая из Трагедий. Бога и будущего земного чело-вечества. Он души не чаял в Еве, отныне она навсегда поселилась в Его Сердце. Души… Но ее тело… Он застонал: «Жоно моа!..» Он был в отчаянии: люди с радостью и благоговением будут воспри-нимать Его, как Отца Небесного. Но Любви Земной они Ему не простят никогда… И Он решил, что должен спрятать свою Жоно от всех. Возможно, навсегда… Это было ужасно. Но дело было сдела-но. И если уж страдания от него неизбежны, Он решил, что должен взять их себе.
Остаток дня Он занимался созданием своей второй ипостаси. Все энергоинформационное поле Вселенной было заверчено в кру-тую спираль. Вселенная стонала от невиданного напряжения, но руки Бога крепко держали ее. Он мастерским искусством Великого Гончара творил свою вторую сущность, своего брата-антипода. Он еще даже не представлял, каким он будет, но уже безумно ревновал к нему Еву… В конце акта творения Он заложил новую информа-цию. Она была невыносимой для Него, но неизбежной: имя у них будет общее, но чтобы все было наоборот, на Земле они должны обменяться душами. Так Гад получил Его Душу на Земном Уровне Рода Человеческого, а себе Он забрал его. Отныне действитель-ность была такой: на Земле в Роду Человеческом Гад - в Душе - Бог, а Бог - в Душе - Гад. Картинка - жуткая для Творца, но третье-го Он себе не дал. Однако именно в этот момент Бог решил, что отныне и во веки веков Он будет любить только Троицу.
И людям Он всегда будет давать третий шанс, только его че-ловек будет всегда создавать себе своими руками. Он будет труд-ным, этот - третий шанс, но он будет Всегда. Ибо Бог, как никто, знает, как это тяжко, когда его не дано… Кроме того, раз Бог был Творцом, вторая Его ипостась должна была стать тем, кто Его тво-рения забирает, будучи сам Творцом в Роду Человеческом. Так Ве-ликий Гончар изваял Великого Охотника.

***
Внезапно все стихло во Вселенной. Антипод Бога был сотво-рен. Оставалось вдохнуть в него жизнь. Бог небрежно, грустно вздохнув, дунул Брату в уста. Энергоинформационное поле Гада так и вспыхнуло черно-золотыми лучиками. Гад вздохнул и улыб-нулся Богу, сверкнув своим Золотым Зубом Дракона.
Тот молча грустно смотрел на него. Стоявший перед Ним юноша был удивительно красив. Высок, строен, длинноног - он был само воплощение Стремительности и Напора. В его иссиня-черных миндалевидных глазах ежесекундно менялись выражения - удивле-ния, томности, грусти, восхищения, страсти… И весь он как бы ме-рцал, меняясь ежемоментно. Длинные черные волосы вились куд-рями по его широким плечам, четко обрамляя тонкие черты лица, на котором ярко выделялись слегка припухшие алые губы и резко изогнутые черные тонкие брови, почти сходившиеся у переносицы. Кожа его была бронзового цвета с легким золотистым пушком.
«Черт побери, Змей… Да он бесподобен! Чертов франт…» - подумал Бог, и сердце Его клещами сжала дикая ревность. «Она полюбит его с первого взгляда! - понял Он и тут же добавил. - Так ей и надо! Он же непостоянен, как ветер! Ну, я вам устрою…» Он ответил Гаду дерзкой улыбкой и ехидно сказал:
-Оаро, Бес… Тебя зовут Айсон, как и меня.
-Ароа. Я знаю, - ответил Змей. - А чего ты нервничаешь?
-А я и не нервничаю, - солгал Бог.
Бес хмыкнул и небрежно бросил:
- Да я все знаю. Я же - ты, хоть и не ты. Ладно, где Ева? Я пошел. Ты мне больше не нужен.
Сродни Розе Болотной были спокойные глаза его… И тут Бог взорвался:
-Не смей трогать ее, слышишь?! Не смей! Попробуй только, Гад! Только попробуй! Я тебя… я… Жизни лишу!
Бес громко расхохотался. Бог понял, что сказал глупость - Гад же бессмертен, как и Он сам.
-Прокляну Гада тройным проклятьем… - прошипел Бог.
-А вот это уже серьезней, - посуровел Змей. - Послушай, брат…
-Я тебе Гаду Болотному не брат, понял?
-Ну, как же… Зачем ты так? Будешь врать, отныне сделаю так, что на Земле тебя все будут считать только подлым вруном. Я ведь тоже владею проклятьем, не забывай.
Это была правда. Ничего другого не оставалось Богу, как взять себя в руки. «Не хватало еще с первых же минут проклясть друг друга, - подумал Он, - и разорвать и Землю, и всю Вселенную надвое. Нет уж, я все это создал и не позволю так вот просто взять и все уничтожить».
-Хорошо, - выдавил из себя Бог.
-Ну, так бы и давно, - спокойно сказал Змей. - Я думаю, нам на-до договориться.
«Он думает… Он, видите ли, думает!..» - в душе Бога вновь вскипел гнев. Громадным усилием воли Он заставил себя ус-покоиться. «Умен, - отметил Он, - и личную выгоду понимает, как никто». Спокойно, но уверенно Он ответил:
- Нет. Договариваться мы ни о чем не будем. С Богом не догова-риваются, понял? Я учту твои интересы, но решение приму сам. И оно будет окончательным. Понравится тебе или нет, но ты его при-мешь.
Бес деланно усмехнулся. В глазах его мелькнула странная пе-чаль и сожаление.
-Говори, - хрипло бросил Он.
- Ты не будешь показываться Еве, ясно? Я тоже. Я немедля сотво-рю ей земного мужчину. Она должна полюбить его, понятно? Я не допущу его к ней, пока ты не сделаешь свое дело. Но оно должно быть с ней во сне, понял? Твое дело также - проследить, чтобы она при этом не проснулась. Избавь меня от необходимости присутст-вовать при этом… Потом делай, что хочешь, но считайся с Богом, иначе прокляну во веки веков. Я не могу контролировать каждый твой шаг, ибо ты - изначально - Бог Рода Человеческого, и я обязан это уважать. Бог Рода может иметь детей без земного мужчины, но я не разрешаю! Таково мое повеление априори. Ясно? И дай мне свое слово, что ты исполнишь все, как я сказал.
Змей секунду помолчал, опустив голову. Потом поднял взгляд, полный деланной наивности, и тихо сказал:
-Даю свое слово Змея.
-Принято. А теперь ступай подальше. Мне надо работать.
-Вообще-то, мне тоже, - ухмыльнувшись, начал Бес, но запнул-ся, наткнувшись взором на холодный, полный едва сдерживае-мого бешенства, взгляд огромных, ставших от гнева стальны-ми, глаз Бога. - Я хотел сказать, что хочу погулять по Вселен-ной. Она же и моя тоже…
- Ступай, - твердо произнес Бог, резко повернулся и ушел. «Каков нахал, а? - стучало у Него в голове. - Нет, это же надо! Работничек, туды его в болото!..». Он спохватился и зажал рот себе рукой. Это-го еще не хватало, чтобы Бог ругался, как последний трактирщик!.. Но как все-таки тошно на душе…
Он долго бродил, пока хоть чуть-чуть не успокоился. Потом нашел Еву и долго стоял, любуясь, как она спит на пушистой траве, укутанная листьями папоротника под огромным развесистым дере-вом. «Устала, - подумал Он, - Да и не удивительно: совсем еще ди-тя. Но нашла-таки место, где ей хорошо. Запомню. А теперь мне пора сотворить ей земного мужа».
И Он занялся этим. Главное было найти то единственное ре-шение, из чего именно следовало его сотворить. Солнце обязатель-но пронзит его, ведь у него же будет разум; влага - обязательно ну-жна, ведь у него же будет душа; и, потом, Он же будет его ваять, а тут без воды никак не обойтись. Но из чего? О земле Он боялся и думать… Из чего же? Из чего? Он перебирал варианты, одновре-менно мысленно контролируя Еву - Змей не приближался, хорошо, слово держит… Глядишь, все как-то и устроиться…
- О, Творец, - услышал Он шелест Воды. - В заботах и пережива-ниях Ты пропустил еще один плод вчерашней Любви Солнца. Его подарила Тебе Земля, о, Творец…
-Что? Какой еще плод? Еще плод?.. С ума все посходили… - ужаснулся Он. Океан зарябил. Так улыбалась Вода.
-Он прекрасен, Господи. Он - живой, но слишком земной. Хотя и очень солнечный и влажный. Посмотри внимательно и Ты его увидишь.
Он вгляделся в твердь земную, и увидел, что она уже не везде черная. Его заинтересовала твердь красно-бурого цвета. Он потро-гал ее. Она была влажной на ощупь и легко слипалась». «Вот это да! - мысленно воскликнул Он. - Это же глина! Конечно. Живая. Еще один плод Солнечной Энергии и Земли, пропитанной паром».
Он незамедлительно приступил к делу. Он ваял - Великий Гончар - с чувством огромного наслаждения, создавая сам себе этот третий вариант действительности, вкладывая в него всю силу своей любви и страсти к Еве. «Люби ее, - призывал Он, - люби так, чтобы она никогда не полюбила Гада, и он не смог бы у тебя ее от-нять, а от меня Зудом Болотным своим ее оторвать! Я создаю тебя по образу и подобию своему. Я закладываю в твою розовую душу себя и свою любовь. Я закладываю в твою кровь свои, Божьи гены и особенно внушаю тебе страх перед предательством…» Аоро но-вой сущности Он изваял в виде Шиповника белого цвета, обрам-ленного розовыми лучиками астрала, и нарек его именем Оросан. Бог занялся заполнением его информацией.
Он так увлекся, что не заметил, как в самый последний мо-мент акта творения земного человека у Него за спиной буквально на миг появился Гад и с ухмылкой на лице что-то смахнул с крови человека. Бог не заметил, что неспособности к предательству - ка-чества, заложенного Богом в биологическую программу человека, которую тут же понесла кровь по всем его жилам, больше не было. Он дунул в его уста, чем энергетически запустил программу его разума и души. Человек вздохнул и открыл глаза.
Бог с удовольствием полюбовался своим новым творением. Юноша не был внешне похож на Него. Только глаза у него были точь-в-точь, как у Бога. Кожа у него была светлая, волосы - слегка вьющиеся, светло-русые с едва заметным рыжеватым оттенком. В его жилах пульсировала кровь болотного цвета…
«Что? Что такое?! - вскричал Он, но было уже поздно. Щелк. Энергоинформационное поле Вселенной бесстрастно констатиро-вало: «Группа крови два. Резус-фактор – плюс. Земной - неземной. Болотный. Сотворенный». Он перевел недоуменно - вопроситель-ный взгляд на монаду юноши. Розовый Шиповник ярко блистал зелеными лучиками. «Его нет! Нет! - закричал Бог. - Ах ты, Госпо-ди!» Он все понял и в отчаянии закрыл лицо руками. У человечес-тва происходящего от этого юноши, получившего от Него имя Оро-сан, не будет в крови неспособности к предательству. Оно не будет трепетать перед ним в страхе, но и само сможет легко на предате-льство пойти. Великая Трагедия пошла на новый виток. Земной мужчина, сотворенный Богом, не был Его земным воплощением. Но он не был и Гадом. Он был просто человеком.
Бог сразу всё понял: это – козни Змея. «Он нарочно гадит мне! - думал Бог, лихорадочно соображая, что же делать. Биологи-чески тут уже ничего не сделаешь. Придется только через душу, только воспитанием. Трудно будет, но иного пути нет. Но каков Гад, а?!.».
Бог взял себя в руки и вновь посмотрел на земного юношу, стоящего перед Ним, невинно глядя перед собой. «Ты-то, Оросан, при чем, что у Бога проблемы, - подумал Бог и снова принялся оце-нивать плод своего творчества. Юноша был невысок, крепок, хо-рошо сложен; ноги, руки и грудь его были слегка покрыты волоса-ми такого же цвета, что и на голове - биологическим воплощением его энергетической защиты. «Ему предстоит защищать их обоих. От кого? Да, мало ли…» - невесело подумал Бог и решил, что за-щищать женщину - долг мужчины и что это должно быть хорошо.
Потом Он тяжко вздохнул и нехотя перевел взгляд на низ жи-вота юноши. «Вполне достаточен», - максимально объективно конс-татировал Он и тут же материализовал тому на бедре белую повязку. «Ему-то пока все равно, а я хоть видеть этого не буду», - подумал Он. Конечно, это был самообман, но Ему стало от него чуточку лег-че. И то уже было хорошо. Юноша разглядывал и щупал повязку.
- Харо! Здравствуй, Адам, - Бог заговорил быстро, передавая юно-ше необходимую информацию:
- Ты - человек. Тебя создал я - Бог-Творец всего вокруг, что ты ви-дишь. Ты живешь на планете Земля. Здесь ты не один. Пока ты спал, из твоего ребра я создал женщину, ее зовут Ева. Она - плоть от плоти твоя вторая половина, - вдохновенно врал Он, - Живите вместе, ра-дуйтесь. Я создам для вас Богов Райский Сад - Эдем. Однако, ты не должен впасть в грех, понял? Иначе ты предашь меня - твоего Созда-теля. И я тебя очень строго накажу, ясно? Очень строго.
- Что такое «грех», Создатель? - спросил Адам. Со звуками у него, как и у Евы, проблем не было. «Способности есть, но земные, - по-думал Бог и, вспомнив о Болоте в адамовой крови, добавил, - По-жалуй, даже слишком… Ну, Ева, прячься… Эх, черт меня возьми! Но и Гаду там, значит, ничего не светит. А раз так, то так тому и быть. И пусть это будет хорошо. Хотя… Что уж тут хорошего?..»
- Грех, Адам, врать Богу, понял? Говорить не то, что будет на са-мом деле. Ты должен мне все говорить о себе, что я ни спрошу. То-лько правду.
-А зачем?
- Ты только появился на свет. Ты многого еще не знаешь, а вокруг тебя так много соблазнов - очень нехороших вещей. Я буду подска-зывать тебе, как поступать, чтобы ни тебе, ни мне не было больно, а миру этому и Еве, которая в нем живет, не было зла. Ясно?
-Кажется, да, Создатель.
-Называй меня «Отец мой».
-Хорошо, Отец мой.
-А теперь иди, разыщи Еву и познакомься с ней.
Адам молча кивнул головой и ушел. Бог долго смотрел, как он удаляется размашистой походкой, гордо подняв крепко посаже-ную голову. Третий вариант был запущен. Бог удалился якобы на отдых.
На самом же деле, поставив всюду экраны, изолировав се-бя от всей Вселенной, Он рухнул на песок и слезы долго катились из Его прекрасных небесно-голубых очей… Бог Вселенной невы-носимо страдал от неразделенной Любви. Но никто во Вселенной не должен был знать об этом. Это была Его Великая Тайна. А никто и не узнал. Кроме Него самого. Во второй своей ипостаси…

***
Змей только сказал, что пойдет гулять по Вселенной. Экрани-ровав себя, насколько было возможным от Бога, он медленно по-брел вдоль берега океана. Мысли его были тяжкими. На душе было отвратительно. Он любил свою Божественную ипостась. Но пони-мал, что его гадская натура должна делать все вопреки ей. Неуже-ли им не удастся найти общий язык? Он был противен сам себе. Ему был противен и Бог, потому что он был правильным, а он - Гад - получался тогда насквозь неправильным, но только потому, что так все создал Бог!..
Гаду предстояло забирать все то, что Бог создавал, но чего это будет ему стоить, ибо ему этого совсем не хотелось! Ведь ему самому предстояло создавать в Роду Человеческом, и он понимал, как это больно, когда кто-то забирает сотворенное тобой… И в ду-ше своей здесь, на земном уровне, Змей был Богом Рода, а потому душа его страдала от неотвратимости боли, которую он неизбежно будет причинять Богу и Его Любви уже самим фактом своего суще-ствования.
«Но я не могу унижать Бога, - думал Гад, - Бог - один и Един - таков Закон Мироздания и он вечен. Но я могу заставить Бога по-ступать так, как вынужден, буду поступать я. Когда Бог узнает, как это мерзко, он меня поймет. И, возможно, он тогда изменит сотво-ренную им программу, ибо она - ужасна! От нее будет все зло на Земле. Брат не виноват. Он просто, видимо, допустил ошибку в программе, но почему, почему?..».
Но разум Гада не давал, несмотря ни на какие усилия, ответа, в чем же была причина такого положения вещей, при котором две главные ипостаси Единого Бога - антиподы, непримиримо конфли-ктующие между собой с такой силой, что готовы взаимно про-клясть друг друга навеки…
Охваченный мрачными мыслями, Змей не заметил, как забрел в лес. Он шел, куда глаза глядят, не слыша шелеста трав, шепота де-ревьев. И вдруг остановился и застыл.
Звук прекрасного пения сотен птиц, рассевшихся на деревьях вокруг небольшой поляны, ярко освещенной лучами уже повернув-шего на закат солнца, ворвался в его сознание. Мелодия пения птиц была прекрасна. Но не она так потрясла Его. На поляне в лучах сол-нца, под звуки птичьей божественной песни дивно танцевала прекра-сная обнаженная девушка…
Ее движения были невообразимо грациозны. Танцуя, она улыбалась Солнцу…
Змей машинально пощупал на себе тунику, точно такую же, как у Бога, только у Того она была белая с золотым солярным ор-наментом, а у него - золотая с черным. «Слава Богу, я одет, - мель-кнуло у него в голове, - Фу, ты, я же невидим…» В эту секунду де-вушка после высокого красивого прыжка остановилась, как бы по-чуяв спиной что-то, и через миг повернулась в его сторону. У нее было великолепная аоро Синей с золотым отсветом Розы. «Ороса-ния…», - дал ее аоро имя Гад.
-Это Ты, Айсон? - спросила она.
Ну, и что ему было делать? Она не оставила ему выбора. Это была, конечно же, Ева. И теперь Змей точно знал причину показав-шегося ему странным поведения Бога, как и то, что в Боговой Про-грамме ошибки никакой не было, а также и то, что Программу из-менить невозможно, ибо это – выше даже Боговых сил. Но не разум ему это подсказал, а душа…
С первого же взгляда в ее огромные карие глаза, обрамлен-ные травой пушистых черных ресниц, он уже знал, что обожает ее. Навсегда. И во веки веков. Но она ждала явно не его…
- Конечно же я, Ева. Бог - один, Ева, во Вселенной. «И Един» - добавил он, но только мысленно…
-А почему Ты не там, где Солнце?
«Как она это знает?», - пронеслось у него в голове.
- Я могу быть везде, - солгал он.
И тут же возник позади нее, со стороны солнца, предварите-льно экранизировав себя дополнительным экраном от него. Она вмиг почувствовала это и повернулась.
-Вот теперь тепло…
«Ясно. Она ощущает энергию тепла и света. Значит, мое время для нее - ночь. Понятно. Надо уходить, пока меня тут не за-секли, но… Я не хочу!».
- Конечно, тепло, Ева. Тебе со мной всегда будет тепло, как и мне с тобой.
- Тебя так долго не было… Я даже заснула немного. Айсон, по-смотри, я собрала для Тебя здесь кучу цветов! Они такие красивые и солнечные… Совсем, как Ты…
Она подбежала к огромным кипам цветов, которые она раз-ложила по всей поляне, схватила их полную охапку и, повернув-шись в его сторону, нежно спросила:
-А когда я смогу Тебя увидеть, чтобы я могла их Тебе пода-рить? Я так хочу!
Вопрос завис в воздухе. Если бы он мог сейчас материализо-ваться!.. Если бы!.. Он едва смог себя сдержать. «Нет, не могу. Он не простит. Нет! Не время. Но что же делать?..». И, собрав в кулак всю свою силу воли, Змей сказал первое, что пришло ему в голову:
- Ева, женщина не должна дарить мужчине цветы. Это он должен их тебе дарить.
- Почему?.. - она так растерялась, что даже слезы блеснули в ее глазах.
«Что я наделал! - мысленно вскричал он. - Мало того, что сделал ей больно, так теперь то, что я сказал, будет навсегда так и во веки веков. Да что же это такое, Господи, – от меня действите-льно только одни неприятности!». Чтобы как-то исправить положе-ние, он материализовал в ее руке огромную темно-красную розу на длинной-длинной ножке.
- Вот, Ева, смотри: я дарю эту розу тебе. Разве тебе не приятно? - ласково уговаривал он ее.
Она посмотрела не розу. Роза была бесподобна. Щеки Евы вспыхнули, она смутилась. Чтобы скрыть это, она поднесла розу к лицу, как бы прикрываясь ею.
- Ой, она пахнет… Айсон, как она пахнет!.. Спасибо, милый… - нежно произнесла она и глаза ее подернулись влажной поволокой.
Он не смог сдержаться. Это было выше его сил. Наклонив-шись к ней, он, нежно шепча:
«Сродни розе чудные уста твои…»,
страстно поцеловал ее в губы и немедленно перенесся от-туда подальше, унося с собой божественное ощущение блаженс-тва от прикосновения ее губ, открывшихся от поцелуя, и от рва-нувшихся к нему из Синей Розы золотых лучиков пронзивших все его естество.
Он не видел, что она долго еще стояла, закрыв глаза и заме-рев от полноты нового чувства, так внезапно охватившего ее. Ка-залось, сердце вот-вот вырвется из ее груди. А там, где сходились ее стройные ноги, почему-то было влажно…
Очнувшись и сообразив, что Он просто убежал, она радост-но засмеялась, закружилась, разбросала цветы по всей поляне и, забрав свою розу, во весь дух помчалась из лесу.
Она бежала к воде. И только вонзив свое разгоряченное, дро-жащее гибкое тело в прохладные воды океана, она немного успоко-илась. Она лежала на спине в воде, покачиваясь на волнах, на груди ее лежала роза. Губы ее тихо шептали: «Айсон… О, Айсон…».
Экранизировав себя от всей Вселенной, Змей рухнул на песок и слезы долго текли из его прекрасных черных очей. Никто не дол-жен был знать, что Гад умеет плакать. Бес должен только хохотать! Но он умел. И плакал… Но это была его Тайна Великая. Никто не должен был об этом знать. А никто и не узнал. Кроме него самого. Во второй своей ипостаси…
Бог понял, что Змей страдает, но сострадание не шевельну-лось в Его душе. «Так тебе и надо», - подумал Он, рассматривая глину в своих руках.
Бес возник незаметно у Него за спиной, когда Бог уже закан-чивал акт творения Адама. Он все слышал, что говорил при этом Бог. «Ах, негодяй! Он творит свое воплощение! Мною Он пренеб-рег! А получай, косное существо!.. - мысленно произнес Гад и сма-хнул с крови человека одно из качеств, возвышающих его к Богу, прибавив при этом: «Быть тебе Аросаном, Адам…»
«Так тебе и надо», - подумал Гад в тот момент, когда Бог, обхватив голову руками, упал наземь, и первые слезы Его оросили горячий золотой песок…