Художник и бездна.
(фантазия)
Тёплый летний вечер осторожно и незаметно расширял свои владения. Лёгкий морской бриз приятно холодил тело, разгорячённое дневным зноем. Тёмная поверхность моря лениво плескалось у самого берега, постепенно сливаясь с горизонтом в непроницаемую мглу. Возле небольшого костерка беседовала группа любителей калорийной тройной ухи, готовящейся из мелких бычков и двух крупных скумбрий.
- А вот, братцы, был ещё такой случай, - продолжил разговор пожилой рыбак в интеллигентных очках и с пышной седой шевелюрой, - Как-то свела меня судьба с одним художником. Парень был не без таланта, но в поведении был несколько странноват. Как выяснилось, товарищ имел один недостаток, он очень любил хорошо выпить. Посему, ни в одном коллективе он долго не задерживался. Тут уже ни его талант не помогал, ни его великолепные картины-шедевры. В результате, после всех мытарств, он, через общих знакомых, обратился ко мне с одной единственной просьбой; помочь избавиться от пагубного пристрастия к вину. Правда, я к тому времени уже ушёл из клиники, но связи поддерживал, иногда даже консультировал особо тяжёлые случаи. Вот и на этот раз позвонили с просьбой проконсультировать непростого пациента, а заодно и поучаствовать в его излечении. Причём, согласен я или нет, это даже не обсуждалось. Помучились же мы с этим страдальцем…. В конце концов, добились у этого художника устойчивой и постоянной ремиссии. Он всех нас поблагодарил, выписался из клиники и… исчез в неизвестном направлении. Через три года я и несколько моих коллег получили по электронной почте приглашение, подписанное именем художника, бывшего нашего пациента, на открытие некой особенной картинной галереи. Приглашение гласило, что открытие состоится через месяц, такого-то числа, в восемнадцать ноль-ноль. Дальше следовала подробная инструкция, как добраться до этого места, каким транспортом и с какими пересадками. М-да, место оказалось ещё то, где-то в сибирской тайге, да ещё на каком-то затерянном острове и на территории такого же неизвестного озера. И что самое интригующее, к инструкции прилагался оплаченный именной билет в оба конца. Оставалось только распечатать его на принтере и в путь….
- И вы поехали, доктор? – заинтересовано спросил молоденький парнишка, внук одного из рыбаков.
- Ещё чего! Конечно, нет, Лёша, - продолжил седовласый рассказчик, - во всяком случае, не сразу. Спешить в таких делах себе дороже. А вдруг это ловушка маньяка-людоеда? Место-то глухое, безлюдное. Ладно-ладно, - улыбнулся старик, - не пугайтесь, друзья. Это я пошутил. Короче говоря, неделя ушла на изучение маршрута, и это при наличии подробной инструкции. Остальное время ушло на дорогу и прибыли мы вовремя, минуту в минуту.
- А как, вы, добирались? – опять поинтересовался подросток, - Очень трудно было?
- Не очень, - рассказчик сурово взглянул на любознательного парнишку, - До столицы самолётом, потом ещё одним самолётом, потом почти трое суток на вездеходах, дальше на лошадях и ещё трое суток по глухой тайге пешком. В конечном итоге мы вышли на берег большого озера. Там, на расстоянии где-то в три километра, виднелся крупный остров, весь поросший первозданным хвойным лесом. Мы с попутчиками, было, пригорюнились, как преодолеть такую водную преграду? Но проводник нас успокоил; - Не волнуйтесь, мужики, сейчас всё организуем, - достал из кармана спутниковый телефон, нажал несколько раз на экран и в камышах послышался звук, невидимого для нас, работающего лодочного мотора. Буквально, через минуту к нам подплыл маленький катерок на воздушной подушке.
- Прошу всех на борт корабля, - с улыбкой произнёс проводник, - Капитан-автопилот доставит нас до конечного пункта назначения.
Через пять минут наш транспорт причалил к шикарному пирсу, возле которого пришвартовано было с три десятка одинаковых мини-катеров на воздушной подушке. Прямо от пирса вела, мощённая тротуарной плиткой, широкая парковая дорожка. Вдоль дорожки стояли невысокие, декорированные по самой последней моде, светодиодные фонари. Дорожка круто поворачивала влево и выходила на освещённую опушку, в центре которой возвышался просторный двухэтажный особняк. Сказать, что это был шедевр современной архитектуры, это ничего не сказать. У меня и моих спутников вырвался одновременный возглас восхищения.
- Да-да, друзья мои, именно такие возгласы и произносят мои шокированные гости, - произнёс очень знакомый голос и из-за соседней сосны, в три обхвата, показался сам хозяин, - Здравствуйте, дорогие мои гости! Вы как раз вовремя, все уже собрались, ждём только вас. Проходите в дом, господа. Разуваться не надо, только обувь о коврик тщательнее вытрите и всё.
Вот так, братцы мои, мы с этим художником встретились во второй раз. Узнать в этом светском денди, в тёмно-синем фраке и с бабочкой, моего бывшего пациента было просто невозможно. Стройное тело, накаченная мускулатура, дерзкий взгляд знающего себе цену человека – всё это никак не напоминало того бывшего, неуверенного в себе хлюпика, с опухшим лицом запойного пьяницы.
Пока мы шли по вымощенной дорожке, весело делясь впечатлениями о своём путешествии по таёжным местам, я с удивлением отметил, что, несмотря на самый разгар лета, июль месяц, в воздухе не было привычного зноя, духоты, гнуса, мошек и комаров. До этого мы постоянно находились в накомарниках и часто натирали открытые части тела какой-то, резко пахнущей, мазью, выданной нашим проводником. Да и дышалось здесь на удивление легко и свободно.
- А скажите, пожалуйста, уважаемый Илья Валентинович, - поинтересовался я у бывшего пациента, - а по поводу чего сегодняшняя встреча?
- Как? Разве вы не получали повестку сегодняшнего мероприятия? – удивился художник. Мы, как один, отрицательно замотали головами.
- Надо же, - огорчился художник, - какая неприятность! Я же лично просил секретаря проследить! Он что? Замотался делами и забыл? Ну, я ему….
- Да вы не переживайте так, Илья Валентинович, - я постарался как-то успокоить художника, - Может, действительно, дел неотложных было много, вот и получилось так.
- Ладно, проехали, - ответил, успокаиваясь, художник. - Только у меня, доктор, просьба имеется. Обращайтесь ко мне просто по имени, как раньше, не люблю я этот официоз.
- Хорошо, Илюша, - улыбнулся я, - Так что на повестке дня?
- С удовольствием отвечу, друзья мои. Так вот, сегодня будет очень насыщенный вечер. Во-первых, очередная выставка моих новых картин. Во-вторых, презентация открытия моей картинной галереи, где собраны шедевры российской живописи за несколько столетий. Далее, годовщина изобретения моих особых красок, ну, и самое главное, трёхлетний юбилей моего чудесного исцеления от пагубного порока. За что отдельная благодарность нашим медикам, особенно вам, доктор. Однако хватит пустых разговоров. Друзья, не кажется ли вам, что мы отклонились от сути протокола? Прошу вас, заходим внутрь, господа.
Мы прошли в большой просторный гостевой зал, а он, действительно, был просторным, несмотря на довольное внушительное число приглашённых гостей. И вот тут-то у меня возникло ощущение, что всё это уже где-то видел. Дежа вю, так сказать. Либо я чего-то не понимаю, либо этот зал точная копия знаменитого Эрмитажа. Но этого просто не может быть!?
Взглянув на моё удивлённое лицо, художник довольно улыбнулся и тихо произнёс, склоняясь над моим ухом; - Вижу, вы под большим впечатлением от всего увиденного, не так ли? Вы не поверите, всё создано вот этими руками, ровно за три года. Разумеется с участием известных мастеров высшей квалификации. Ну, и как вам вся эта красота?
- Великолепно, просто нет слов…, - пролепетал я восхищённо, - и как тебе всё это удалось, Илюша? Прямо здесь, на острове, вдали от цивилизации?
В ответ художник лишь загадочно улыбнулся, поймал правой рукой парящий над головой студийный микрофон, и хорошо поставленным голосом произнёс; - Внимание, дамы и господа! Поскольку уже все приглашённые собрались, предлагаю начать наш вечер, посвящённый великолепному искусству российской живописи. Сейчас организованно проходим в первый зал, где выставлены мои новые картины. Далее, второй зал, где вашему вниманию будет представлена большая коллекция живописных полотен русских художников, собранная со всего света. В этой коллекции представлены картины от восемнадцатого века и до наших дней. Потом будет представлен на ваш суд экспериментальный зал. Так же вашему вниманию будут предложены тонизирующие и бодрящие напитки из лечебных трав и растений сибирской тайги. Если во время осмотра вы устанете и захотите передохнуть, то к вашим услугам удобные диваны и широкоформатные плазменные телеэкраны с 3-D изображением. Итак, господа, мы начинаем! – после этих слов художник взмахнул рукой и тяжёлый занавес из зелёного бархата, до этого отгораживающий зрителей от просмотровой части зала, под звуки классической музыки легко и плавно распахнулся.
В полной тишине по залу пронёсся приглушённый ропот всеобщего восхищения и одобрения. В какое-то мгновение кто-то из посетителей не смог удержаться от эмоций, и во весь голос произнёс; - Господи! Мамочки, красота-то какая! Ущипните меня, если это не сон! - чем вызвал весёлое оживление в зале.
Вот так я и мои попутчики стали свидетелями триумфа таланта нашего пациента. Переходя от одного живописного полотна к другому, где-то сильно восхищаясь, где-то не очень, я не сразу заметил, что картины вдруг закончились, и я стою перед закрытой дверью, на которой прикреплена белая табличка с предупреждающей надписью, жирно начертанная от руки чёрным фломастером: «Экспериментальный зал. Вход и просмотр без специальной подготовки нежелателен».
- Интересно, - подумал я, - и что там такое, что нужна специальная подготовка?
Моё воображение сразу же принялось рисовать таинственные и жуткие картины, но потом я понял, что все эти страхи, в общем-то, не обоснованы и будет правильным спросить у самого хозяина. А вот и он, лёгок на помине.
- Что, доктор, заинтриговала табличка? – спросил художник, подходя к двери и пригубливая из бокала тонизирующий напиток.
- А как ты думаешь, Илюша? – ответил я вопросом на вопрос, одновременно указывая на табличку, - В чём прикол, не пойму. И почему надпись от руки?
- Да это так…, - слегка улыбнулся художник, - просто, сударь, понты. Для пущей важности и таинственности.
- Хм, - неопределённо хмыкнул я и едва сдержался, чтобы не покрутить пальцем у виска, - А, может, Илья, было бы достаточно простой надписи «Экспериментальный зал»?
- Вы, знаете, доктор, - лицо художника сделалось серьёзным, - кажется, вы правы. Мы вот что сделаем…, - и с этими словами хозяин выставки резко сорвал табличку с двери. Раздался громкий хрустальный перезвон, и дверь гостеприимно распахнулась.
- Друзья, прошу всех желающих посетить экспериментальный зал. Предупреждаю сразу, руками ничего не трогать! – и, глядя в мою сторону, художник весело подмигнул.
- Ну, шутник! - улыбнулся я, - Ловко же ты нас разыграл, Илья. Теперь я окончательно уверен, что с твоей депрессией покончено навсегда.
Илья благодарно кивнул в мою сторону и продолжил, - Друзья мои, в этом зале все картины нарисованы экспериментальными красками. Состав красок я вам не раскрою, это государственная тайна. Весь секрет вы должны прочувствовать на себе. Итак, приступайте к осмотру, господа….
И, действительно, когда я, вместе со всеми, приступил к осмотру, то поразился насыщенности и глубине цвета, какой-то непередаваемой яркости и ощущения стереоэффекта картин. Стоя перед портретом девушки, я вдруг почувствовал какое-то тепло, словно исходящее от лица красавицы. Чем дольше стоял возле портрета, тем больше росла во мне уверенность, что я хорошо знаю это лицо, оно до боли мне знакомо. И через мгновение я понял, что вижу портрет своей жены в молодости. Встряхнул головой и наваждение исчезло. Я поспешил перейти к следующей картине. Наклонился ближе, чтобы прочитать название. Табличка гласила, что картина называется «Воздушный бой». Яркая синь неба и два истребителя. Один подбит, лётчик катапультировался, второй самолёт кружит рядом и поливает из пулемёта парашютиста. И такое чувство гнева, злобы и одновременно безысходности охватило меня, что поспешил перейти к следующей картине. Очередная картина выставлялась под названием «Вечерний прибой». Взглянув на полотно, я просто вздрогнул от неожиданности, такое было ощущение несущейся навстречу мне пенящейся массы морской воды, искрящихся бликов от заходящего солнца и золотистых облаков на фоне темнеющего неба. Дикий, непередаваемый восторг обуял меня перед великолепием мощных сил природы, что я просто стоял как заворожённый.
- Ну, и каковы впечатления, доктор? – полюбопытствовал, подходя ближе к картине, художник.
- Да-а-а, Илья, - восхитился я, - давно знал, что ты талантливый художник, но чтоб на столько…? Это какое-то волшебство, особенно вот эта картина. Так и, кажется, что морская стихия сейчас тебя зальёт! Затопит! Сколько эмоций! У меня даже возникло такое ощущение, что моим зрительным и эмоциональным восприятием кто-то управляет. Словно чьи-то направленные электромагнитные волны. Неужели в этом виноваты экспериментальные краски?
- Виноваты они или нет, не нам судить, - ответил художник, - Да это и не главное. Кстати, есть заключение Минздрава, что эти краски абсолютно безвредны для человека.
- Вот спасибо, Илюша, успокоил, - я облегчённо вздохнул, - а то лезут в голову всякие мысли. Ну, ты же понимаешь….
- Конечно, доктор, ещё как понимаю, - и художник проговорил вполголоса, приблизив своё лицо к моему уху, - Есть предложение посмотреть одну мою картину, так сказать из серии эксклюзивных полотен. Пройдёмте в конец коридора, пожалуйста.
В конце коридора виднелась только балконная дверь, но обрамлённая в солидную, высокохудожественную рамку. Рядом с ней была прикреплена металлическая табличка с надписью «Художник и бездна».
- Вот она, - произнёс Илья, заметно волнуясь, - Сразу предупреждаю, картина сделана с использованием сложных техник и экспериментальных красок. Не все однозначно её воспринимают. Надо быть готовым к любым неожиданностям.
- Хорошо, что предупредил, Илюша, - спокойно произнёс я, начиная подозревать нарушения в здоровье бывшего пациента, - но это же, на первый взгляд, обыкновенная балконная дверь, но почему-то обрамлённая в художественную рамку.
- Вот именно, доктор, что на первый взгляд, - произнёс Илья, нервно переплетая пальцы на кистях рук, - именно так и есть. Вот почему многие проходят мимо этой картины, принимая её за не совсем удачную инсталляцию. А я, между прочим, трудился над ней почти три года.
- Хорошо, Илюша, - проговорил я, как можно спокойным голосом, - ты просто скажи мне, как своему доктору, а в чём суть?
- Да суть в том! - эмоционально вскричал художник, но быстро успокоился, - Суть в том, уважаемый доктор, что никто, за редким исключением, не догадывался просто открыть этот балкон. Взять и открыть, это же так естественно, особенно летом.
- Да-да, я понял тебя, Илюша. Ну, ты сам посуди, что простой посетитель может увидеть через балконное стекло? Обычный пейзаж вечерней тайги, и всё. И что зритель подумает…? Так что, не надо сердиться на этих людей. Они просто не доросли до твоего понимания окружающего мира. Вот так как-то…, но ты сделай проще, покажи пример. Возьми, и открой дверь, а ценители живописи пусть потом сожалеют, что не догадались поступить так раньше.
- Хм, - смешливо фыркнул художник, - ну вы и затейник, доктор. Ход ваших мыслей мне понятен. Да, вы, не беспокойтесь, с психическим здоровьем у меня всё в порядке, да и с физическим тоже. Своими рассуждениями, доктор, вы подали одну идею. А что, если объявить вознаграждение; мол, кто угадает, что будет, если открыть балконную дверь (в смысле, картину)? Того ожидает денежный приз!
- Вот именно, а и правда, что будет? – спросил я и, недолго думая, потянул на себя ручку балконной двери…. Весь вечерний пейзаж за окном словно исчез. За балконным ограждением, на сколько глаз хватало, со всех сторон мерцали только звёзды. Причём, как сверху, так и снизу. Я сделал пару шагов, почувствовал головокружение и инстинктивно судорожно ухватился за балконные перила. Кругом царила только звёздная бездна. Сколько я не вглядывался, внизу земли не было видно. Вот уж, действительно, верно говорят, - «ни дна, ни покрышки». Но мой дух исследователя просто так не сдавался. Я протянул руку далеко вперёд, пытаясь нащупать либо холст, либо что-то в этом роде, но под ладонью была пустота. Мне стало как-то не по себе, опустив руку, я вновь уцепился за перила.
- Что, доктор, жутковато, - послышался довольный голос художника. Я слегка повернул голову, Илья стоял рядом, в совершенно непринуждённой позе.
- Угу, - промычал я, - есть немного. Это что, Илья? Эффект виртуальной реальности или голограмма?
- Ни то и ни другое, доктор, - проговорил художник и посмотрел в сторону коридора. В освещённом проёме стояло несколько зевак, привлечённые нашим разговором, и у всех от изумления были приоткрыты рты, - То, что это настоящая реальность, я готов вам продемонстрировать прямо сейчас.
Художник поплевал на ладони, потёр их, и в тоже мгновение сделал стойку на руках прямо на перилах балкона. Кто-то из женщин громко вскрикнул от неожиданности.
- Разве это не реальность, доктор! – воскликнул художник, - Я могу ещё и вот так, и так…, - Илья несколько раз оттолкнулся от перил, одновременно меняя положение рук, не выходя из стойки. Воздушный гимнаст и только. В какой-то момент он не удержался на скользких перилах, сорвался и с затухающим криком «А-а-а-а-й…» полетел вниз. Раздался женский визг и вопли ужаса, кто-то крикнул - «Срочно врача!». Я перегнулся через перила, напрасно стараясь что-то разглядеть в непроницаемой чёрной звёздной мгле.
- Кто скажет, что это было? – спросила, ни к кому не обращаясь, экстравагантная дама лет сорока, вся бледная и трясущаяся от испуга.
- Что было, что было, - нервно передразнил я даму, - Неужели не понятно? Бездна поглотила художника! Мы тут бессильны….
И тут меня внезапно осенило. Я как-то вспомнил, что вся выставка проходит на первом этаже, а вокруг здания ровная площадка метров на двадцать во все стороны. Откуда, спрашивается, могла взяться эта звёздная бездна? По всей территории, я мог смело поклясться, никаких оврагов или обрывов не было. Если это не самоубийство или несчастный случай, то выходит, что все мы являемся очередными жертвами розыгрыша этого ненормального?
Толпа всё напирала и напирала, декоративные перила не выдержали и посыпались вниз, вместе со мной и остальными посетителями. Раздался общий вопль ужаса, сменившийся внезапной тишиной, а потом громким хохотом. Никакой бездны не было, был поздний вечер и обычное звёздное небо, а мы все стояли, освещённые парковыми фонарями, на обычной садовой дорожке в двух метрах от балкона. Несколько низких ступенек соединяли балконную дверь с самой дорожкой. Да-а-а, если это был розыгрыш, то довольно глупый, а скорее даже жестокий. Мои сердитые размышления были прерваны появлением на балконе виновника торжества.
- Друзья мои, - несколько виновато произнёс художник, - прошу меня простить за столь нелепый розыгрыш. Такого результата я не мог предугадать, честное слово, клянусь. Эффект от этой инсталляции был настолько неожиданным, даже для меня самого. Да, друзья мои, эта картина и есть инсталляция, так сказать, в её наивысшем проявлении. Теперь можете заходить обратно через балкон, а если кому не нравится, то через парадный вход.
- Ну, уж нет, Илюша, - сказал я угрожающим голосом, - ты никуда даже с места не сдвинешься, пока я тебя, как следует, не отшлёпаю! – и стал демонстративно засучивать рукава. Но мне не суждено было привести приговор в исполнение. Все стали говорить, особенно молодые женщины, что он не виноват, он же хотел как лучше, ну немного перегнул, ну с кем не бывает? Простите его, он ведь художник, и не просто художник, а художник-артист, а артиста может обидеть каждый….
Да, братцы мои, против таких аргументов я был беспомощен, как новорождённый ребёнок. Короче, простил я этого артиста. Трюк с той картиной, вот уж действительно, был просто потрясающим. А утром, во время дружественного завтрака, художнику позвонили из Кремля. Сказали, что его ждут в приёмной президента, и чтобы захватил с собой все формулы и расчёты этих экспериментальных красок. Уж очень они пришлись по душе министру обороны. Ой, братцы, что-то я с вами заговорился. Уха-то давно готова, давайте, подставляйте свои котелки, будем ужинать….
15. 11. 2018г.
Валерий Сковородкин.
Евпатория.