Парус, сорванный ветром, парил в воздухе недолго, опустившись вдали на тёмную седую водную гладь. Морские волки пали духом. И только на тонкой мачте бодро и яростно трепетал на ветру выгоревший вымпел с изображением дедушки Ленина.

***
Всё началось с Питера Блада...
Вернее так Денис Шкиря хотел, чтоб его называли – Питером Бладом. Не смотря на то, что Дениске было всего десять лет, он пользовался среди мальчишек у себя на посёлке Алексеевка серьёзным авторитетом. А ну-ка, у его отца была шикарная для брежневских времён библиотека. Отец его работал на севере в артели золотоискателей и по осени, возвращаясь с вахты, он вёз не меха и хрусталь, как было принято, а книги. Художественную литературу он собирал не по цвету корешков, как было принято в больших городах, а по вкусу. Денис, не смотря на то, что закончил только третий класс, уже перечитал все книги Яна, Киплинга, Стивенсона и Сабатини. В своём классе он был самым начитанным и весьма уважаемым. Одно только не давало ему закрепить свой статус лидера в классе – это полный запрет выносить книги из дома. Отец его Александр Тихонович даже табличку в книжном шкафу поставил, где чёрным по белому было написано:
                «Не шарь по полкам жадным взглядом,
                Здесь не даются книги на дом!
                Лишь безнадёжный идиот
                Знакомым книги раздаёт».
Денис уже пару раз выхватил ремня за нарушение запрета и поэтому уже ни на какие уговоры не шёл, хотя соседские пацанята сулили ему несметные мальчишечьи богатства. Только Раджу Самофалову, который жил через забор от них, он давал читать приключенческие книги с условием, что он их читает во дворе Дениса: либо под навесом возле дома, либо в саманном флигеле, который у них в семье величали летней кухней. Радж был весьма смирным мальчишкой и хотя был старше Дениски на два года, беспрекословно признавал его авторитет.
Родители Раджика были поклонниками индийского кино, особенно актёра Раджа Капура, и жертвой этого поклонения, или как бы сказали сейчас – фанатичной любви, стал их сын. Детство ребёнка было омрачено тем, что половина соседей и родственников не могли правильно выговаривать его имени, и это очень угнетало Раджика, он рос вялым, затюканым, безынициативным, покорным. И только, когда Дениска заразил его «морской болезнью» и приобщил его к приключенческой литературе, он приободрился, загорелся и просил себя называть Сакр-аль-Баром. Ну, а Дениска скромненько взял себе прозвище Питер Блад. В дровнике у Самофаловых они в углу организовали капитанский мостик, где повесили рынду (старое коровье ботало, найденное на чердаке) и штурвал из колеса прялки. 
И вот однажды Питер Блад, он же Денис, прибежал со сногшибательной новостью:
- Радж, на улице Филина столбы меняют!
- Ну и что? – удивился Раджик.
- Как ну и что? Старые деревянные столбы свезли к речке, можно из этих колод корабль построить и уйти в море!
- Какое море? – с сомнением спросил Сакр-аль-Бар, – в Горловское что ли?
Горловским морем назывался крупный водоём, запруженный на реке Корсунь, на самой южной окраине города.
- Да хоть бы и в Горловское для начала! – заявил Шкиря, – я у отца спрашивал, он сказал, что наша Корсунка впадает в Крынку, Крынка – в Миусс, а Миусс – в Азовское море! Понимаешь – это прямая дорога в Атлантический океан!
То, что на пути к морю более десятка всевозможных плотин новоявленного Питера Блада не смущало. Для морских волков – это не преграда.
- И как мы корабль построим? – смущённый такой авантюрной мыслью, поинтересовался Раджик.
- Ну, для начала построим плот, потом посмотрим, как его можно оборудовать для большого плаванья. Видел фильм «Верные друзья»? Они на плоту путешествовали, а мы чем хуже? Смотри, что я придумал, распилим столб на три части, скатим в речку и сплавим их до Горловского моря, там и собьём их досками, и испытаем. Если всё будет хорошо, пойдём на нём до Азовского моря.
- А питаться чем будем, мы ведь на плот много еды не нагрузим? – рационально заметил Радж.
- Ты Сакр-аль-Бар, Морской Ястреб, задаёшь мне такие вопросы? Мы же пойдём, как корсары, будем грабить все города, которые будут у нас на пути. Пираты о завтрашнем дне не должны переживать.
- Мы же пионеры, мы не можем грабить!
- Через месяц каникулы, снимем пионерские галстуки, оденем треуголки, и можно будет.
И Радж согласился, не представляя, где в их городе можно раздобыть треуголки.

***
На следующий день в субботу Денис и Радж, взяв лучковую пилу, отправились на соседнюю улицу. Снятые столбы валялись там же, где их оставили рабочие, на краю улицы. Вымеряв длину корпусом пилы, стали шмурыгать один из крайних столбов. За этим делом их и застала Анжелка Белогай. Она была одноклассницей Самофалова, тоненькая, рыжая, с короткой стрижкой. Насколько Денису было известно, Раджик был к ней очень неравнодушен, всегда умолкал при её появлении, и даже как-то глупел. Жила Анжела как раз на этой улице Филина, через два двора от места корабельной стройки потенциальных корсаров.
- Чего это вы тут столбы пилите? – удивилась она, – ничего, что их хотели на дрова пустить?
- Нам нужнее, – ответил Шкиря, – мы плот строить будем, а на каникулах на нём отправимся к морю.
- К морю? – переспросила Анжела и на несколько секунд зажмурила свои серые глаза, – а я ни разу на море не была.
- Будешь держать язык за зубами и не выдашь, кто слямзил столб, мы тебя с собой возьмём.
- Я буду молчать, – пообещала Белогай, и стала наблюдать за работой мальчишек.
- Только ты это, Анжелка, – попросил Дениска, – если с нами поплывёшь, мы тебя Арабеллой звать будем! И плот тоже так назовём.
- Ну, Арабеллой, так Арабеллой, – согласилась она.
Через час три трёхметровые колоды готовы были к транспортировке. Окраина улицы была как раз на склоне оврага, в котором протекала теперь уже не вполне полноводная Корсунь. Говорят, ещё двадцать лет назад по ней плавали на лодках, а ныне эта некогда широкая река из-за целой цепочки запруд текла небольшим потоком шириной от двух до трёх метров. Скатив все три колоды к воде, стали пробовать их сплавлять. Сразу все три никак идти не хотели, и чтобы не упасть в холодную воду, просто сопровождая шестами, погнали их по одной. Пришлось делать три ходки, а это триста метров в одну сторону и назад. Анжела в сплаве не участвовала, а наблюдала со стороны, проникаясь уважением к целеустремлённости пацанят. На берегу, где река, разливаясь, становилась «морем», Шкиря и Самофалов привязали свои брёвна к мостку со стороны свежих зелёных зарослей тростника и рогоза, и отправились за другими стройматериалами. Ближе к пяти часам дня, захватив четыре широкие доски, пакет с гвоздями и молоток, вернулись назад. К вечеру мальчишки, израсходовав все гвозди, закончили строительство. Они привели Анжелку и продемонстрировали ей плот длиной чуть больше трёх метров и почти в два метра шириной.
- Ну как? – спросил Дениска, – нравится?
- А мы втроём поместимся, когда к морю поплывём?
- Для начала мы его испытаем, а потом если что, ещё добавим одно бревно, посередине палатку поставим, позади руль приделаем, а впереди у нас капитанский мостик будет. Поместимся. Тем более, втроём в одно время в палатке находиться нельзя, кто-то же должен у кормила стоять.
И ребятки договорились встретиться в девять утра на причале, как они уже обозвали мосток, на следующий день, чтобы отправить «Арабеллу» в первое плаванье.

***
Следующий день был первым воскресеньем после Пасхи. В этот день, который в народе в преддверии Радуницы называли Красной горкой, было принято ходить на кладбище. Не смотря на то, что атеистическая пропаганда в это время была воинствующей, к поминовению усопших советская власть относилась с долей либеральности. А так как посёлок Алексеевка располагался возле самого крупного в городе кладбища, то посещение этого погоста было делом чести для всех жителей от мала до велика. На это и рассчитывали наши корсары, что им никто не помешает. Под всевозможными предлогами они отказались от похода на Красную горку с родителями, и когда взрослые ушли, загрузив в сумки побольше куличей и крашеных яиц, стали выдвигаться. Денис шёл с длинным шестом, который служил им в хозяйстве плодосъёмником. Радж захватил длинную швабру, которую решили сделать символической мачтой, а Анжела по просьбе ребят принесла найденный в сарае старенький вымпел «Ударник коммунистического труда» с портретом Ленина. Решили, что Весёлого Роджера всё равно не раздобыть, поэтому вымпел – то, что нужно.
Разложив на плоту сумки, прибили швабру, наверху которой закрепили вымпел, а посередине держака швабры привязали символический парус – старую простынь. Используя шест, как рычаг, мальчишки подтолкнули плот ближе к мостку, и когда тот закачался на волнах, втроём запрыгнули на него.
- Отдать концы! – скомандовал Денис.
Хотя какие концы и кому отдавать, они не знали, но, тем не менее, все это восприняли, как команду к началу путешествия. И Радж, поднатужившись, оттолкнулся шестом, и началась их морская одиссея.
Горловское море, которое в документах значилось как Корсуньское водохранилище, было вытянутым в длину. Первые полтора километра вниз по течению его ширина была всего чуть более ста пятидесяти метров. Но потом, ближе к середине ширина водоёма резко расходилась до полукилометра. С одной стороны «море» окружала заболоченная часть степи, которая поросла камышами, а с другой стороны возвышались песчаниковые холмы, частично засаженные белыми робиниями и клёнами ясенелистными. А чуть поодаль, за искусственным перелеском возвышался горбатый массив шахтного отвала, к которому вела канатная грузовая дорога. И всё это утопало в молодой зелени. Май, ещё прохладный, но солнечный и цветущий, представал во всей красе, зелень, куда ни кинь взор, и искрящаяся серо-голубая гладь морщинистой воды. То там, то сям мимо проплывали стайки крякв и лысок, а вдали, по левую руку вдоль прибрежных тростников бродили две белые цапли. Весело болтая, ребятки плыли по морю и уже обговаривали планы на лето, что брать, как раздобыть карту Донецкой области, как отпроситься у родителей, и другие бытовые нюансы. И вдруг Радж, который уже стоял на коленях, для удобства, чтобы отталкиваться от вполне приличной глубины, ойкнул, так как шест резко провалился в воду, не достав дна. Радж от неожиданности выронил его из рук, и если бы Денис не успел схватить Самофалова за ворот рубахи, тот мог бы и сам свалиться в воду, вслед за этим шестом.
- Ой, – вздохнул Радж, – чуть не плюхнулся.
Конечно же, плавать ребята умели, но не смотря на то, что уже 7 мая, ещё две недели назад на еврейские кучки выпадал несуразный, мгновенно тающий снег, и за эти последовавшие после Пасхи тёплые деньки вода всё равно прогреться не успела. Можно сказать проще – вода была ледяной.
- А шест-то, тю-тю, – констатировал факт Шкиря, – как нам дальше плыть?
Плот находился как раз на самом широком месте водохранилища – в одну сторону более двухсот метров и в другую столько же.
¬ Давайте попробуем использовать парус? – предложил Денис.
Но когда она развернули простынь, привязанную одним уголком к швабре, и попытались натянуть тоненькое полотно руками, порывом ветра его сорвало, и мальчишки не удержав его, выпустили из рук. Парус, сорванный ветром, парил в воздухе недолго, опустившись вдали на тёмную седую водную гладь. Морские волки пали духом. И только на тонкой мачте бодро и яростно трепетал на ветру выгоревший вымпел с изображением дедушки Ленина.
- Ой, а что же теперь делать, – первой опомнилась Анжелка, – как нам назад вернуться?
- Сейчас, что-нибудь придумаем, – ответил Денис.
Радж и Анжела с надеждой смотрели, как Шкиря морщит нос.
- Давай швабру отрывать, попробуем ей грести, как веслом, – решил Дениска, и пользуясь гвоздодёрной частью молотка, они оторвали швабру от досок. Но гребля шваброй на тяжёлом плоту, такой же благодарный труд, как вычёрпывание бассейна столовой ложкой. Минут пять грёб Радж, потом Денис, пробовали крутить шваброй, как винтом, но плот размеренно покачивался на месте. Ветер, разогнав облака, утих, и выглянуло жаркое солнышко. Уставшие ребята, смирившись, сели, и решили заесть горе снедью. Наевшись куличей с яйцами, ребята поняли, что в пылу сборов забыли взять запас воды. Мало того, что им солнце нагрело макушки, так ещё и после сладкого очень хотелось пить. И как на грех, берега были пустынны, в этот день все были на кладбище, и подать сигнал бедствия было некому.
Время остановилось. Хотя юным мореплавателям казалось, что дело уже идёт к вечеру, на самом деле был только полдень. Денис, чтобы Анжелу и Раджа успокоить, отвлекал их, рассказывая всевозможные истории, о морских похождениях славных пиратов Атлантики.
- Ты знаешь, Радж, – вещал Шкиря, – однажды об этом нашем плавании напишут книгу, как начинался путь великих флибустьеров.
- Плохо начинался, – промямлил, павший духом, Самофалов.
А Анжела, посмотрев на Шкирю, сказала:
- А я считаю, это – действительно приключение. Я где-то читала, что мелкие и крупные неприятности иногда вспоминаются, как яркие события жизни.
Неизвестно, сколько бы наши корсары ещё дрейфовали, но ближе к часу дня опять разыгрался ветер, поднялись волны, и ребята заметили, что их постепенно относит к правому берегу, где-то через час, когда до берега оставалось метров пятьдесят, Денис взял в руки швабру попробовал глубину, и ура, он достал дна. Пользуясь шваброй, как шестом в считанные минуты они, протаранив широкую полосу тростника, уткнулись в берег. Спрыгнув первым в траву, Денис увяз своими кедами почти по щиколотку в топком иле.
- Анжела, подожди, не прыгай, тут грязь. Радж, давай её на руках на сухое место перенесём.
- У меня руки болят, после такой гребли, – заскулил Самофалов, – Анжел, может ты так перейдёшь?
Анжелка, счастливая от того, что морское приключение закончилось, уже готова была спрыгнуть на илистую почву, но Денис, пожалев девчоночьи белые сандалии, её остановил:
- Не надо, садись мне на закорки, хватайся за меня.
Анжела, послушно забралась на спину Шкире, а он, подхватив её за тоненькие ножки, почапал по раскисшей земле к возвышенности, затылком ощущая дыхание девочки. И когда он почти достиг цели, вдруг, почувствовал, как Анжела поцеловала его в макушку. А потом она, спрыгнув с Дениса, рассмеялась, воздев руки к солнцу:
- Ура, земля!
Подошёл хмурый Радж в замызганных макасинах, и горе-мореплаватели пошли вдоль берега по зеленям, высоко поднимая ноги и громка топая, чтобы отпугивать гадюк, прячущихся в траве.
К счастью Анжелы и Раджа их родители пришли ближе к четырём часам дня, поэтому они успели привести себя в порядок. Дениса же дома ждала трёпка. Родители уже часа два как вернулись, и получил он сполна, и за испорченные новые кеды, и за пропажу держака плодосъёмника. Но о морском приключении троицы так никто и не узнал. Больше в их компании прозвища Сакр-аль-Бар и Питер Блад не звучали.

***
Однажды холодным летом 2013 года супруги Денис и Анжела, приехав в гости к родителям из Донецка, решили прогуляться вдоль Горловского моря. Они, оставив внука Илюшку на попечение прабабушки, вышли в степь донецкую. Они, не сговариваясь, пошли по левому берегу, куда не заглядывали более тридцати лет. С чувством горечи осматривая местность, передвигались по старой детской привычке в густой траве, громко шлёпая подошвами по земле. Уже давно, на противоположном берегу разрушились бетонные грибки от солнца, исчезла вышка для прыжков в воду, вышки канатной дороги давно были срезаны на металл. И вообще вся округа словно одичала, было такое ощущение, что цивилизация не в полукилометре от тебя, а где-то далеко-далеко, на недосягаемом расстоянии. Вскоре они добрели до того места, где их «Арабелла» причалила к берегу. Когда Денис увидел в густых плавнях уцелевшие три колоды от их плота, у него аж запершило в горле от нахлынувших воспоминаний. Анжела подошла к нему, положив голову ему на плечо, а потом, вдруг, встав на цыпочки, поцеловала его в макушку.
- Наверное, это смешно, – сказала супруга, – но наше с тобой совместное будущее началось именно здесь.
Денис ничего не ответил и, заглянув ей в глаза, улыбнулся.
- Ну что, пират Горловского моря, пойдём дальше? – спросила она.
- Да нет, честно признаться, я увидел всё, что хотел.
И взявшись за руки, они пошли через густые травы назад, в сторону Алексеевки.