Из жизни рядового украинца.
А вот ещё был случай и тоже в начале девяностых прошлого столетия.

Накануне Пасхи стояла просто божественная погода и народ жил ожиданием праздника, и какого-нибудь маленького чуда. Хоть от правительства, хоть от самого всевышнего….
Иван Петрович Зюзюкин, придя усталым с работы, вяло поужинал и, прилёгши на свой любимый диван, привычным движением руки включил телевизор. Местный телеканал гнусавым голосом забубнил скучные городские новости.
Зюзюкин ещё пытался как-то вникнуть в смысл новостей, но уже через пять минут его сморил цветной, полнометражный сон.
И снится Ивану Петровичу, что он, как бы, беседует с каким-то длинноволосым и бородатым мужиком, лет примерно тридцати – тридцати трёх. И лицо этого мужика показалось Зюзюкину удивительно знакомым. Где-то он его уже видел? И одеяние у мужика какое-то странное…. Большой белый балахон, как у Аллы Пугачёвой в молодости.


Когда сон стал глубже, до Зюзюкина стал доходить смысл слов, произносимых загадочным мужиком. Да и слова оказались очень знакомыми. Их ещё бабушка говорила Зюзюкину, в далёком и позабытом детстве.
- Не убий…, не укради…, не возлюби ближнего…. Если у тебя есть два рубля…, а если, тем более, два миллиона, то один отдай бедному….
- Ещё чего! – возмутился Зюзюкин, с детства никогда не любивший ни с кем делиться. – Мне и самому не хватает! И так еле-еле…, концы с концами….
- Терпение, сын мой, терпение…, - невозмутимо спокойно произнёс мужик, - я, вот, уже две тысячи лет терплю и тебе велю….
- Да кто ты такой?! – забеспокоился Зюзюкин, заподозрив что-то неладное.
- Я учитель твой, иди за мной, сын мой…, - тихо произнёс мужик. – Научу тебя доброму, вечному…. Называй меня просто – Иисус Христос.
Зюзюкину стало страшно даже во сне.
- Да на что оно мне сдалось, это твоё доброе, вечное!? Может ты авантюрист, откуда я знаю? Столько лет прошло! Чёрт знает что! И чем ты докажешь? Может чудо, какое сотворишь? Или уже слабо, после такого длительного отдыха?
- Да нет, не слабо, - спокойно отвечает мужик, - всё дело в нестандартном мышлении, сын мой. Эйнштейн мыслил нестандартно и открыл свои великие теории. А в ваше время – нестандартно мыслящий человек может быть как учителем, так и врачом. Ты же, сын мой, не то и не другое. Хотя, в душе – интеллигент. А с чудом проблем нет. Мне, ведь, известно твоё тайное желание попасть в Америку. Да будет так! – и Христос воздел к верху свои ладони.
Вспыхнуло пламя, в нос ударил противный запах серы и нафталина. Зюзюкин от неожиданности поперхнулся слюной и больно ударился копчиком о тротуарную плитку. И… ни квартиры, ни дивана….
Вокруг яркий полдень, свежий воздух и всё неузнаваемо другое. Зюзюкин как был в домашних спортивных штанах и в шлёпанцах на босую ногу, так в них и остался. А вот местность, действительно, чужая.
- А, ерунда всё это! – подумал Зюзюкин. – Обычный нормальный сон, сейчас ущипну себя….
И вот тут Зюзюкин начал сомневаться, уж слишком реальным был контакт с местным тротуаром. Кобчик ещё побаливал. Да и запахи какие-то не наши, чересчур заманчивые. Да и дома какие-то странные, вроде бы и похожи на наши «хрущёвки» и в тоже время – нет. И что самое интересное, вокруг одни темнокожие граждане. На Зюзюкина удивлённо смотрят, на небо показывают. Что-то лопочут на непонятном языке, может, даже и на английском?


Зюзюкин ущипнул себя за руку изо всех своих интеллигентных сил.
- Ой! Чёрт! Больно-то как! Стало быть, это не сон? – страшная догадка противным холодком пробежала по всему его позвоночнику. – Неужели это и есть Америка?
А толпа чернокожих всё ближе и ближе…. Впереди всех – лысый гигант с квадратной челюстью. Ну, вылитый Кассиус Клей, только с золотым крестом на груди. Подошёл совсем близко и дохнул Зюзюкину в лицо перегаром из смеси дешёвых сигар и виски.
- Ёлки зелёные, да это же Гарлем! - вспомнил Зюзюкин кадры знакомой телепередачи «Вокруг света». – Надо им что-то сказать на английском, а то, ведь, не поймут. Жаль, что плохо учил этот язык в школе, да и в институте – не очень….
Иван Петрович осторожно поднялся с тротуара, аккуратно вытер руки о заднюю часть штанов и поднял правую ладонь.
- Хеллоу, хлопцы! Ай эм Зюзюкин из Донбасса. Ферштейн? Нет? Ай лив ин Юкрейн. Донбасс ит из Юкрейн. Или наоборот? Ну, теперь-то, ферштейн?
Гигант-негр стоял с открытым ртом и таращил глаза на этого придурка.
- Ай из Зюзюкин, - продолжал ломать английский язык Иван Петрович, тыча себя в грудь кулаком. – Украина, Донбасс, фиг траст. Кравчук, Кучма, Билл Клинтон. Се ля ви? Вот бестолочи, твою мать!
От этих последних слов Зюзюкина гигант моментально вышел из состояния ступора и хлопнул нашего полиглота своей лапищей по плечу.
- Да ты чё? Незалэжник, что ли? – почти без акцента проговорил негр. – Нормально говорить не можешь? Или ты заблудился?
- Земляк? – обрадовался Зюзюкин. – Или ты у нас учился?
И давай опять негру про Донбасс, про свой сон, про Христа, про чудо-пламя.
- Пых! Потом, бум-с! Шлёп! Ой!
- Христос? О, йес! О’кей, - неожиданно громила негр повернулся и зашагал прочь, маня за собой Зюзюкина указательным пальцем.
- Камаль, камаль!
- Ковыляй за мной! – вольно перевёл Зюзюкин и послушно поплёлся следом, готовый в любой момент отскочить в сторону. Метров через двадцать подошли к небольшому магазинчику с вывеской на русском языке. «Скворцовские колбасы. Прямые поставки из Симферополя».

Негр о чём-то пошептался с усатым хозяином, потом махнул Зюзюкину, давай, мол, сюда.
- Слухай сюды, хлопче, - пробасил хозяин, - на ридной мове размовляешь?
- Ни, дядьку, дуже погано…, - неожиданно честно, для самого себя, признался Зюзюкин.
- Тай добре. Цэ ничого, заходь до хаты.
Сели за столик, выпили по стопке настоящей «Столичной», закусили домашней колбасой. Тут же налили по новой, и выпили ещё, аж дух захватило.



- Господи, Иисусе, - изумился, атеист с детства, Зюзюкин, - да она же неразбавленная!
-Т-с-с! «Не вспоминай имя господа всуе», - шёпотом произнёс дядька и добавил, по-ленински прищурив глаз, — А теперь говори, что тебе надобно?
- Да я…, это…. Ну, понимаете, мужики, у вас всё так здорово! Мне бы домой, переодеться, а то мой смокинг конфисковали, за долги по ипотеки…. Теперь вот тут сижу в этих штанах и в майке, совсем как дурак.
Зюзюкин и сам не понимал, почему он понёс всю эту чепуху про смокинг и ипотеку. Просто ему очень нравились эти непонятные слова.
- Зачем домой, дорогой? Да у меня в подсобке всё есть, на все случаи жизни! – прихвастнул хозяин и подмигнул негру. Тот пожал плечами и покрутил пальцем у виска, как бы выражая полное согласие насчёт умственных способностей Зюзюкина.
- О! Полный улёт! – воскликнул усатый колбасник, когда Зюзюкин вышел из-за ширмы, полностью переодетый в модный джинсовый костюм. – Ну, а что касается твоего дома, так это тоже не проблема. Отправим в лучшем виде. Есть у меня один вариант. На днях некий киевский турист решил «случайно» потеряться. Полетишь чартерным рейсом, вместо него. Для нас это так, мелочь, а тебе будет приятно. Вот билет, деньги, документы. С таможней проблем не будет, физиономии у вас очень похожи и все с одинаковым выражением. Глупее просто не бывает. Летишь «Боингом» до самого Киева, а там уже сам, куда тебе надо будет. Да, и попутно этот дипломат прихватишь. Отдашь на родине…, - прослезился хозяин, - первому, кто спросит про Рабиновича. Гуд бай, мой мальчик!
Зюзюкин, как самый последний идиот, согласно кивал головой, а с его лица не сходила, не менее идиотская улыбка.
- Господи, Боже ж мой! – вдруг осенила Зюзюкина внезапная догадка. – Да это же наша родная мафия…! Вот это влип, по самые….
Но додумать мысль до конца не дали. Дали по голове и запихнули в малиновое такси, приказав шофёру довести до самого аэропорта.
Зюзюкин пришёл в себя уже сидя в салоне самолёта, на высоте десять тысяч метров над землёй. Рядом в кресле сидел какой-то подозрительный тип с трубкой во рту. Как-то странно косился на Зюзюкина и постоянно принюхивался.
- Да пошёл ты! – рявкнул на соседа не опохмелившийся Зюзюкин, крепкая водка и домашняя колбаса ещё продолжали делать своё пагубное дело.
- О-о-о, пардон, месье Зюзюкин…, - произнёс удивлённый комиссар Мегре и быстро пересел от неуравновешенного соседа, оставив в кресле сложенную вчетверо газету.

Зюзюкин расслабился, устроился удобнее в кресле и только прикрыл глаза….
Трах - бабах!!! Яркая вспышка и грохот взрыва! Самолёт резко тряхнуло…, и Зюзюкин, со страшным свистом, с огромной высоты, врезался лицом в пол со своего дивана. Что? Где? Как? И почему так болит голова? Противно пахло серой и бензолом.
Зюзюкин с ужасом приоткрыл глаза и узрел знакомые очертания своей квартиры. В открытую форточку несло заводским смогом. Вот родной диван и телевизор, работающий на ползвука и со знакомым изображением местного диктора. Всё, как всегда.
— Значит, всё-таки это был сон? – подумал неверующий в бога Зюзюкин. – Уф! Ну и, слава Богу!
Левой рукой осторожно нащупал какой-то квадратный предмет.
- Неужели, дипломат…! – обомлел от неожиданности Иван Петрович. Протёр глаза, поморгал…. В кулаке оказалась свёрнутая вчетверо газета. Развернул и прочитал название. Это оказался «Христианский вестник».
Зюзюкин вытер вспотевшую лысину. Вот уже два года, как он не выписывал никаких газет. Окончательно добил оказавшийся на нём секондхендовский джинсовый костюм с этикеткой «Гонконг». Ни спортивных штанов, ни шлёпанцев.
- Всё…! – мысленно простонал Зюзюкин. – Завтра же в церковь! Ставлю самую большую свечку и молюсь, как умею….
Дверь резко распахнулась и в комнату, весело смеясь, вбежал маленький внучек.
- Дедуля, дедуля, - зачастил внучек, - а ты пока спал, мы тебя с мамой в новый костюм переодели! Христос воскрес! – и полез к деду целоваться.
Зюзюкин одной рукой привлёк внука, а другую положил себе на лоб. Но жара не было, было только чувство сильного недоумения. Откуда же тогда этот «Христианский вестник», с автографом комиссара Мегре?

31.01.2023г.
Валерий Сковородкин. Член МСП.
Евпатория. Крым. Россия.