Мы продолжаем публикацию отдельных глав из эпического романа писателя Леонида Подольского «Финансист». Роман посвящён бурным событиям российской истории 1992-1994 годов, когда начинались российский капитализм и российский авторитаризм. Публикация романа ожидается в течение 2023- 2024 годов.  

Глава 19
 
Павел Иванович Нерадько долго не хотел осознавать, что за восемь месяцев деньги его фирмы «Колорадо» не только в несколько раз обесценились, но – что  их не будет вовсе. Целые две недели он ходил в «Гарант»: пытался разговаривать с Бодровым, с Аверьяновым и с самим   Шипиловым. Бодров вначале что-то мямлил в ответ, отводил глаза, просил подождать, прийти через несколько дней, потом начал уклоняться от встреч и не брать трубку. С Аверьяновым было еще хуже: дюжий охранник просто не пустил Нерадько в его кабинет. А Шипилов элементарно запил и перестал ходить на работу. Павел Иванович упорно ждал, должен же тот в конце концов пропиться, но нет…
Удивительно, но все это время Нерадько сохранял оптимизм. То есть Игорь, конечно, не мог знать, что тот думает на самом деле, но повторял Павел Иванович все время одно и то же: «Никуда они не денутся. Отдадут», словно в этом заклинании заключалась некая магическая сила. Но недели через две он неожиданно прозрел, впал в черный пессимизм и тоже запил. Едва ворочая языком, Нерадько в очередной раз позвонил Полтавскому. Но – это был уже другой человек…
- Где ты только их нашел, этих негодяев? – вопрошал он. Никогда раньше Павел Иванович не говорил Полтавскому «ты». – Разбежались, суки, как бляди от милиции. У одного глазки бегают, руки трясутся, ну точно шулер вылитый, другой заперся, охрану поставил с перепугу, у третьего, главного, вообще запой. Я это понимаю, я сам тоже, тут как не запить, когда кругом одни подлецы? Ты, я понял, тоже негодяй, ты все знал, только делал вид…
- Павел Иванович, это вы знали, - напомнил Игорь. – Вы сами так хотели.
- Знал, знал, старый дурак, - согласился Нерадько. – Думал: менты. Приличные люди. А оказалось те же бандиты, никакой разницы. Только что в офисе сидят. Я это дело так не оставлю. И партнеры тоже, они не простые люди. Требуют вас. Поговорить хотят. По-хорошему.
- Пусть приезжают.
- Нет, ты приезжай. У нас офис на Ленинском проспекте. Не бойся, не убьют. Хотя надо бы.
Игорь знал: разговор будет нелегкий. Да и - только ли разговор? Кто знает, что у них там за крыша? Но Павел Иванович сам себя подставил. Подписал вексель напрямую с Литвиновым. Формально Полтавский ничего им не должен и ни в чем не виноват. Он не мог знать про Литвинова. Тут – рулетка. Возвращать кредит должен Максим. Или «Гарант». Он,
 Полтавский, только разместил кредит. Ни один суд не заставит его платить, на векселе нет его подписи. Так уж лучше поехать к ним, чем они сюда. По крайней мере не распугают клиентов. И – он возьмет с собой охрану.
Игорь не очень даже волновался. Слегка опасался предстоящего разговора – что еще они придумают?  –  но – не сильно. Чувствовал себя достаточно уверенно. Захватил с собой Гену с Сашей и еще человек пять, как они говорили: «солдат». Но оставил всех на улице. На всякий случай. Да и взял с собой скорей для психотерапии.
Офис оказался небольшой. Может, и не их вовсе. Игоря встретила секретарша, проводила то ли в кабинет, то ли в непонятного назначения комнату, в которой ничего кроме стульев и стола в углу не было. Нерадько и партнеры уже ждали его, сам Павел Иванович примостился позади всех и сбоку, он явно был сейчас не главный.
- Садитесь, - толстый мужчина придвинул Полтавскому стул так, что он оказался посреди комнаты напротив этих шести. Все мужчины, кроме Павла Ивановича, были чрезвычайно внушительных размеров, пузатые, все – мрачно и враждебно смотрели на него.
- Вы сильно нас подвели, - начал первый, тот, что подвинул Игорю стул, доцент – доцентом он представился сам, фамилию Игорь не расслышал. На доцента этот тучный, мрачный человек похож был мало, скорее на уголовника, или отставного мента, на руке у него красовалась вытравленная татуировка, - очень сильно подвели. За такие дела знаете, что положено? Вы не ссылайтесь на «Гарант». Они – отбросы. Но вы – не могли не знать. Это называется: кинули.
Бессмысленно было им объяснять, что – не знал, не поверят. Действительно: обязан был знать.
- Я все делал по закону, - возразил Игорь. – Все оформлено правильно.
- Только денег нет. Вы как шулер, ловкость рук. Еще и смеетесь. Надо искать выход.
- Я не смеюсь. Я и приехал, чтобы искать выход.
- Чего уж проще, отдайте деньги «Кредитной конторы», потом возьмете с них по суду. Вам же каждый день несут новые.
- Нет. Кроме вас, у меня есть много других клиентов. Давайте по закону.
- Боитесь, что «Гарант» не отдаст кредит? – неожиданно спросил  доцент. С его стороны это была явная ошибка. Сразу стало ясно, что они не так решительны и сильны, как хотели показать, что, напротив, они – боятся и не уверены в своих силах. Напротив, Игорь тотчас почувствовал себя уверенной.
- Не знаю, - отвечал Игорь. – Если бы они собирались оплатить кредит, они бы уже заплатили. 
- Это ваша ошибка, - доцент снова заговорил уверенно. – Вы должны ее исправить.
Игорь выжидательно молчал.
- Я договорился с банком, - после паузы продолжал доцент. – Они дадут вам кредит. Под небольшой процент. Чтобы вы рассчитались с нами. Потом как-нибудь вернете.
- «Но это все равно, что отдать свои деньги, да еще проценты, - тотчас оценил Игорь. – А если не верну, меня убьют. Банк церемониться не станет. Какой-нибудь бандитский банк. У них – служба безопасности, киллеры. Попасть в зависимость очень легко».
- Нет, - решительно возразил Игорь. – Нет. Я знаю, что такое связаться с банком. Добровольно залезть в петлю. Почему бы вам самим не взять кредит?
Они все сразу загалдели, все вместе стали наезжать на него: «Мы как лучше хотим. Как лучше». 
- «Лгуны. Им на меня наплевать. Они готовы послать меня на смерть».
Так продолжалось довольно долго. Игорь отбивался, потом, наконец, встал: «Нет, нет и еще раз нет. Вам нужно судиться с «Гарантом». Это ваши проблемы, не мои». Он встал и хотел выйти, но от волнения забыл, где дверь. Пока он искал выход и пытался открыть дверь, прошло довольно много времени, но они не попытались его задержать, они все неожиданно замолчали. Они сидели, будто каменные изваяния на стульях. Игорь прошел мимо секретарши и открыл дверь в коридор, когда раздался выстрел. Стреляли не в него. Он не понял, кто стреляет и зачем, в кого, только услышал крик: «Павел Иванович». Он стремительно сбежал на первый этаж, выскочил на улицу, долго, -  ему показалось, что долго – искал свою машину. Наконец, повалился на сиденье и скомандовал: «поехали».
- «А ведь меня могли убить, - с облегчением подумал он. – Хорошо, что я не поддался. Иначе бы меня точно убили. Не сейчас, так чуть позже».
Только сейчас он заметил рядом Геннадия и Сашу. Игорь оглянулся. За ними следом ехала машина с «солдатами».
Павла Ивановича Игорь больше никогда не видел. Он не знал, чем все закончилось и остался ли тот жив, он стрелял, или в него стреляли?
Расслабляться, увы, Игорю было некогда. Уже на следующий день вернуть кредит должны были Тарасов, Борисов и Витковский из одноименного ТОО. Ребята были хорошие, уважительные, он считал их образцовыми заемщиками, потому что до того они дважды день в день платили проценты. Игорь не ожидал от них подвоха. И все же…
Он всегда тревожился, когда должны были вернуть кредит. Потому что, если не вернут или задержат, необходимо срочно переписать вексель или опротестовать его у нотариуса. Процедура исключительно муторная, но без этого нельзя. «Закон суров, но это закон», - Игорь всякий раз вспоминал древнеримскую поговорку. Только слово «суров» заменял словом «глуп». Действительно, все устроено было так, будто цель законодателя состояла в том, чтобы затруднить жизнь  кредитору и создать лазейки для жуликов.
Как бы там ни было, он волновался. Еще накануне, едва вернувшись из «Колорадо», Игорь позвонил Тарасову. Тот обещал приехать на следующий день и привезти деньги, но время шло, а их не было. Часа в три Игорь позвонил снова.
- Сейчас выезжаем, ребята только что приехали, - сообщил Тарасов. Но прошел час, потом два - они не появлялись. Пришлось звонить снова. Игорь уже догадывался: что-то не так. Теперь Тарасов ничего не обещал.
- Может быть, завтра, - Игорю показалось, что Тарасов говорил уклончиво, с тайной издевкой, но он тут же отбросил эту мысль.
- Я сам к вам еду. Нужно сделать запись на векселе. Только обязательно дождитесь меня.
- Хорошо, приезжайте, - и снова что-то подозрительное промелькнуло в голосе Тарасова. Но это потом,   задним умом, когда Игорь прокручивал в памяти этот разговор. Тогда же – нет, он ничего не заподозрил.
Был уже седьмой час, когда Игорь приехал к ним в офис, в детский сад, стоявший на отшибе. Детский сад оказался пуст, уборщица провела его к «бизнесменам».
- Детей почти нет, совсем перестали рожать, - жаловалась по дороге добрая женщина. – Вот бизнесмены нас и спасают. Сняли целое крыло. Мы на них не намолимся.
- Чем они занимаются? Торговлей? Или еще чем? – Игорь решил воспользоваться случаем. «Рибок» - это ведь так, не бизнес.
- Да кто их знает? Молодые. Девчонок водят. Музыку крутят, - в простоте душевной стала рассказывать женщина. – Я тут как-то убиралась у них, презервативов штук шесть вымела. Но платят исправно.
ООО «Тарасов», Борисов и Витковский» занимало огромный зал, частично разделенный невысокими перегородками, вероятно, раньше здесь расположено было несколько отдельных блоков. В офисе стояли явно не детсадовские столы, шкафы, диваны, стол для бильярда -
 Игорь все не успел разглядеть. В дальней части зала на диване сидели какие-то люди.
Встретили Игоря Тарасов и Борисов. Полтавский прошел к столу.
- Вы ведь обещали сегодня вернуть кредит. Олег Васильевич за вас поручался.
- Нас кинули, - промямлил Тарасов. – Сегодня должны были привезти деньги. Не вышло…
- Мы на днях вернем, - пообещал Борисов.
- Тогда подпишите вексель, что не вернули, - Игорь достал вексель из портфеля и положил на стол. За разговором он не заметил, как подошли люди, сидевшие в дальнем конце зала. Раньше разглядеть их Игорь не мог: там было полутемно. Теперь он увидел: блатные. В первое мгновение он не осознал, сознание не хотело включаться – это потом он все представлял очень ясно, вроде бы все видел и в то  же время не смог бы поручиться, что все было именно так: электрошокер в руке у главного, татуировки на руках, толстые цепи на шеях. Одеты они были странно, расхристано, рубахи расстегнуты на груди. Игорь почему-то запомнил : у главного, первого, грудь была волосатая, на толстой золотой цепи болтался большой золотой крест. Все будто во сне.
- Это что за бумага? – спросил первый, главный, с электрошокером.
- Вексель, - автоматически ответил Игорь. – А вы, собственно, кто?
- Ну ты, я тебе поговорю, - с угрозой произнес главный. Он протянул руку и прежде, чем Игорь пришел в себя, вексель оказался у него в руках.
Игорь вопросительно посмотрел на Тарасова.
- Это что?
- Так надо, - отвечал Тарасов. - Нас попросила страховая компания.
- «Война началась», - понял Игорь.
- Вмазать ему? – спросил главный. – А то, как первый раз видит.
- Нет, - сказал Тарасов, - не надо. Идемте, Игорь Григорьевич, - он вежливо, с явным смущением, проводил Полтавского до двери. Бандиты, что шли рядом, особенно главный, все еще хотели его бить – все было на грани, так, по крайней мере, потом вспоминал Игорь.
- Ты смотри у меня, - это, когда дверь уже открылась и Игорь оказался в полутемном коридоре. – Смотри, не попадись в другой раз.
Игорь скорым шагом миновал пустой полутемный коридор – это была уже «детская» часть, - пару раз он едва не заплутал, оказавшись в тупике и, наконец, охваченный яростью и страхом одновременно, оказался в узком переулке. «Лада» стояла на месте. Не успел Игорь сесть в машину, как увидел идущего навстречу Витковского. Того не было в момент ограбления в детском саду и он, очевидно, ничего еще не знал. Он был тонкий, красивый, в длинном черном пальто, шарф «по-французски» намотан вокруг шеи – пижон. Игорь подозвал его к себе.
- Ты знаешь, что ваши сделали? – мрачно и зло спросил Игорь.
- Нет, - с испугом отвечал Витковский. Однако, похоже, догадывался.
- Они меня ограбили. Забрали вексель. Там с ними бандиты.
- Не может быть, - Витковский запинался. Игорь заметил, что он дрожит, с каждой секундой все сильнее и, показалось, едва стоит на ногах.
- «Взять его в заложники, - подумал Игорь, - затолкать в заднюю дверь», - он сейчас не думал, что станет делать потом, куда денет Витковского. Впрочем, у него в распоряжении имелась пустая квартира в Текстильщиках, та самая, где были прописаны алкаши. – «А завтра взять Геннадия с его «солдатами», бывших афганцев, или Луцкова и – сюда, проучить этих, отобрать вексель». – Игорю почему-то казалось, что вексель они станут хранить в детском саду. Мысли пульсировали, Игорь ничего не мог решить, он стоял и смотрел, как дрожит Витковский. «Как осиновый лист».
В последний момент Игорь все же не решился.
- «Нужно ехать в милицию. Но в милиции сделают вид, что не верят. Скажут: «А чем вы докажете, что у вас был вексель?» - В самом деле, чем?» - и тут Игоря осенило. На работе в сейфе у него хранились ксерокопии векселей. Он всегда их оставлял на всякий случай.
Он отпустил Витковского. Тот, весь дрожа, скрылся за углом. Игорь велел Толе ехать на Кирпичную улицу. Но, лишь войдя в кабинет, он вспомнил, что ключ от сейфа находится у секретарши Леночки. Игорь стал дозваниваться, узнавать ее адрес и только в одиннадцатом часу приехал к ней домой.
Леночка вышла в прихожую, на ней был коротенький сарафанчик, в котором особенно привлекательно смотрелись ее длинные, стройные, призывные ноги, из-за ног Полтавский и взял Леночку на работу, хотя отношения оставались чисто платоническими, - он не решался к ней подходить, но – визитная карточка фирмы. Она наверняка уже много часов расслаблялась в объятиях мужа, по крайней мере, она выглядела чуть смущенно, будто только что выпорхнула из постели. 
- «А ведь хороша», - подумал Игорь. Сарафанчик едва-едва прикрывал святилище и нижняя пуговица не была застегнута.
- Меня ограбили. Бандиты захватили вексель. Мне нужны ключи от сейфа, - он был возбужден, но и смущен тоже. Лена странно, масляными глазами, с видимым сожалением посмотрела на него. «Все порядочные люди давно нежатся в постели, занимаются любовью, а вы… - в ее взгляде заключен был то ли упрек, то ли насмешка, то ли тайный призыв. 
-  «А ведь хороша, - подумал он снова, - ее бы положить, повезти в Италию… Эта дорого встанет».
Она вынесла ключи. Теперь снова на работу. Он тут же забыл про Леночку. Открыл сейф, взял копию векселя.
- Поехали в милицию, - приказал он Толе.  - На улицу Ремизова. – Толя был беспрекословен.
В прошлой жизни, советской, когда Игорь работал врачом в хозрасчетной поликлинике, он нередко проходил мимо этого отделения. Неподалеку, на Нагорной улице, жила его пациентка, астматичка, у которой Игорь часто бывал дома. Сейчас она, скорее всего,  умерла – уже несколько лет, как Игорь  забросил врачебную практику.
Перед отделением в прошлое время стоял стенд, на котором размещались фотографии и данные о разыскиваемых преступниках. Игорь иногда останавливался перед этим стендом из любопытства. Одного из разыскиваемых он запомнил в лицо, вора в законе Мирзаяна или Меграбяна, тот разыскивался за убийство. Того самого авторитета? Впрочем, Игорь не был сейчас уверен, память могла сыграть с ним злую шутку.
Всего несколько лет прошло, а как переменилась жизнь. Вот он теперь бизнесмен – только бизнес у него очень   опасный, - и уже несколько лет, как расстался с медициной. А другие… Алла Эдуардовна, зав.отделением, несколько лет, как в Америке, Магазанник – в Израиле, Маркарян уехал к сестре в Канаду, даже Ходоровская, бессменный парторг – уж она-то, казалось, стояла горой за прежнюю власть – неожиданно оказалась на четверть еврейкой и устроилась в Германии. Поехала к пасынку во Францию и по дороге вышла в Берлине. Еще при Горбачеве, еще когда жив был  Советский Союз…
… Да, другая жизнь… Лживая страна… Притворялись…
Время было около полуночи, но отделение светилось  всеми огнями. Дежурный направил Игоря к капитану из угрозыска. Тот сидел в кабинете с еще двумя капитанами – один был толстый, красномордый, с лоснящейся от жира кожей, другой – седоватый, худощавый как жердь, с вытянутым, лошадиным лицом. На столе у них стояли бутылка с водкой «Смирнов», несколько кружек, на газете нарезаны были сало, колбаса и копченая рыба, соленые огурцы они брали прямо из банки. Капитаны, похоже, были пьяны, но в меру.
- Что случилось? –   приветливо спросил толстомордый. – Не смотрите, что мы тут разговляемся. Дома жены-стервы, вот и приходится на работе. А тут как говорится, на ловца и зверь бежит.
- Меня ограбили. Отобрали вексель. Тут совсем рядом. В детском саду. Бандиты, - выпалил Игорь.
- А, - кивнул толстомордый, - бывает. Каждый день кого-нибудь грабят. Время такое. Они теперь везде, даже в детском саду. Вы на машине?
- Да, - подтвердил Игорь.
- Тогда знаете что, купите пару бутылок водки «Смирнов», тут киоск рядом с отделением, у Маши, ну и закусить тоже. И сразу поедем. Возьмем тепленькими.
Игорь все выполнил, как велели. Капитаны выслушали его еще раз, подробней.
- Выпьем на дорожку и по коням, - распорядилсяв толстомордый. Они разлили «Смирнов» по кружкам, налили и Игорю в не очень чистый стакан, снова нарезали колбасу - минут через сорок, допив «на посошок», так что Игорь ощутил тепло во всем теле и странную легкость – мысли слегка путались, но в то же время казались удивительно ясны и прозрачны («какие хорошие люди», почти с умилением думал он) – они поднялись.
- Первым делом проверим детский сад, - энергично пообещал толстомордый. Говорил он все время один. Двое других почти не разговаривали. – Надо же, и детский сад превратили в бордель. Я иду давеча, а там пьяные девки…
- Я думаю, в детском саду сейчас никого нет, - возразил Игорь. Ночь все-таки. У меня есть адрес их главного, Тарасова. 
- Первым делом в детский сад. На место преступления. Тепленькими возьмем, - настаивал толстомордый. -  А там… и до Тарасова доберемся. Самое время, пока ночь. Никуда они от нас не уйдут.
- Он с нами не поедет, - седоватый капитан указал на  дежурного по угрозыску. – Сами разберемся. Так сказать, в порядке частной инициативы. 
Через несколько минут оказались у детского сада. В саду было темно, горел лишь одинокий фонарь во дворе. Ворота были заперты.
- Спят, суки, - сказал толстомордый.
- Здесь калитка должна быть, - подсказал второй.
Стали обходить детский сад сразу с двух сторон. Калитку через некоторое время нашли, она оказалась нараспашку, в темноте пробрались к двери, толстомордый долго нажимал на звонок, внутри еле слышно что-то дребезжало, пока, наконец, не появилось взлохмаченное со сна, сонное лицо сторожа. Увидев милиционеров, он тотчас открыл дверь.
- Кто есть? – строго спросил толстомордый. – С бабой, небось?
- Никого нет. Какая баба? – с дрожью в голосе, подобострастно отвечал сторож.
- А был кто? Когда ушли? – стал допрашивать жердеподобный.
- Нет, у нас никого, - извиняющимся тоном отвечал сторож. - Я с шести часов тут. Никого не было.
- А у них, у бизнесменов ваших? – продолжал допрашивать худой. – Не ври только. У нас каждый день на вас жалобы.
- У них я не знаю, - пожал плечами сторож. – Сегодня было тихо у них.
- Сбежали, значит. А в другие дни?
- В другие дни бывает, - осклабился сторож. – Девок водят. Парни какие-то… странные. Музыку крутят. Да дело молодое.
- Притон, что ли? – спросил толстомордый.
- Притон, не притон, не касается меня. Я к ним не лезу, - отвечал сторож. – Деньги платят исправно.   Би-изнес-мены, - протянул он.
- А ну-ка веди нас, - приказали сразу оба капитана.
Только теперь, ночью, Игорь смог рассмотреть этот зал-офис, в котором всего было навалено. Рабочие столы, компьютеры, часть из них в коробках, шкаф, в котором висели костюмы, плащи и запасные рубашки, коробки с кроссовками Reebok, упаковки с презервативами, неизвестные Игорю таблетки, музыкальный центр, еще несколько магнитофонов, диваны с кое-как сложенными постелями. При офисе оказалась кухня – там навалена была грязная посуда, в холодильнике лежали тушенка в банках и колбаса, на полках рядом несколько бутылок водки.
- Это конфискуем, - капитаны дружно извлекли откуда-то дорожную сумку и сложили в нее бутылки все той же «Смирнов», банки с тушенкой и колбасу.
- Ладно, - определил толстомордый, - прямых улик нет. То есть тут всё улика. Балбесы, а не бизнесмены. Но векселя нет. Теперь домой, к этому вашему Тарасову. Даст бог, тепленьким возьмем.
Москва была пуста и темна, лишь изредка встречались редкие автомобили. Ехать предстояло далеко, в Кунцево.
- Эх, что за жизнь, что за народ, - стал рассуждать толстомордый. – Вот раньше, при царе, купцы заключали сделки на слове. Обмануть – ни в жизнь. Позор. Честь превыше всего. А сейчас: одни бандиты и рэкетиры. И весь бизнес. Кто больше украдет. Всюду одни крыши.
Наконец, подъехали к темной махине спящей двенадцатиэтажки.
- Ну вот, кажись, приехали. Подождите нас здесь,  - приказал толстомордый. – Сходим на разведку, посмотрим, что к чему.
Капитаны исчезли в темноте. Игорь с Толей долго сидели в машине, даже стали задремывать, - ночь, все-таки.
- Вы им верите? – спросил Толя. – Все под себя гребут. Может, лучше попросить ребят? У меня отчим знает всех авторитетов.
- Тариэл, что ли?
- Ну он. Он быстрее решит.
- Не знаю. Посмотрим, что эти.
Капитаны вернулись примерно через час и с шумом забрались в машину. Уходили они не трезвые, но – вполне ничего, сейчас же пьяны были вдрызг.
- Поехали назад, в отделение, - распорядился толстомордый, едва ворочая языком.
- Эк и угораздило тебя, - сквозь странные всхлипы засмеялся второй. – как кур во щи. Отец у него наш человек, служивый, да еще полковник. Ха-а-рош-ший мужик. Мы с ним… пили… угощал. У него как раз праздник.
- А этого, молодого, не было дома, - добавил толстомордый. – Кто ж знал? – через минуту они спали.
Игорь высадил их у отделения.
На следующий день он написал официальное заявление и ему велели прийти через два дня.
- Вызовем Тарасова с Борисовым, - пояснил дежурный.
Тарасов и Борисов пришли с адвокатом. Тот был молодой, но держался сурово и решительно. Впрочем, зачем он был нужен, что и с кем говорил, с кем договаривался – этого Игорь так и не понял. При Игоре адвокат этот исключительно молчал. Между тем, все было похоже на сплошное издевательство. Часа два Полтавскому пришлось гулять во дворе, ожидая, пока займутся его делом. Тарасов и Борисов тоже гуляли, иногда с адвокатом, иногда тот куда-то отлучался. Время от времени они оказывались совсем близко, тогда Игорь мог наблюдать их ухмылки, а если во дворе никого больше не было, они начинали кривляться и скакать, как обезьяны. Тогда Игорь заходил в отделение.
Наконец часа через два Игоря пригласили к следователю в соседнее здание. В коридоре он столкнулся с адвокатом противников: тот вышел из той самой двери, куда Игорю предстояло войти. Следователь один сидел за столом и читал какие-то бумаги.
- А, Полтавский, присаживайтесь,  следователь был молод, весел и почему-то в штатском. Заявление Игоря лежало перед ним.
- Вы пишете, что вас ограбили. Расскажите, как это было.
- Я заранее договорился, что они, то есть Тарасов и Борисов, должны написать на векселе, что не смогли вовремя вернуть кредит. Я вошел в офис, это здесь рядом, в детском саду, достал вексель и положил на стол.
- Стоп. Вы сами положили вексель на стол? – спросил следователь.
- Да, сам. В это время ко мне подошли люди бандитского вида…
- Но вы сами положили вексель на стол? – снова спросил следователь. – То есть портфель у вас никто не отнимал?
- Нет. Им нужен был вексель, а не портфель.
- Вот видите, ограбления не было. Вы сами положили вексель на стол.
- Да какая разница? – удивился Игорь. – Они же его забрали. Подошли с электрошокером и забрали. А это тридцать миллионов.
- Вексель – не материальный актив. Всего лишь бумага.
- Да, именно ценная бумага.
- Вот, взяли какую-то бумагу. Да и то доказать невозможно. Была бумага, не было…
- Но у меня есть копия, - возразил Игорь. – И какой мне смысл врать?
- Сделали копию, а оригинал уничтожили. Сами. Копия – не документ. У вас хоть вексель был номерной, центробанковский, с водяными знаками?
- Нет, обычный, но с печатями. Есть банковские проводки.
- Получается, ни документа, ни доказательств. Ничего нет. Вы говорите, что к вам подошли бандиты.  Но как вы докажете, что это были бандиты? Что там вообще кто-то был? И что вы там были, в этом детском саду? Вот их адвокат утверждает, что никакого векселя не существовало в природе.
- То есть вы покрываете бандитов?
- Я никого не покрываю. Они может быть вам приснились, эти бандиты. Вы ничего не докажете. Это настоящий висяк. Сами подумайте, мы сидим здесь со своей зарплатой, а вы гоняете миллионы. И мы должны еще искать. Я вам скажу больше: даже если был вексель, его уже уничтожили. Не стоит и затеваться. Вы можете обжаловать мое решение, но – только время потеряете. 
- Я обязательно обжалую, - пообещал Игорь.
Но – ничего он не обжаловал. Игорь вышел от следователя, прошел мимо кривляющихся и пляшущих по-обезьяньи Тарасова и Борисова – эти подонки, как дети малые, изображали бурное веселье и только что фиги ему, Игорю, не показывали – он хотел тут же поехать в прокуратуру, но передумал. Он догадался, что там будет то же самое. Система. Там та же   система. Никому ничего не нужно. Там точно так же станут волокитить. Точно так же станут рассуждать. Система давно разложилась. Советскую власть отменили, но система осталась прежняя. И люди там – прежние. Эти люди и эта система умеют либо жестоко карать, либо бездействовать. Они давно приватизировали эту систему. Им в тысячу раз легче отписаться, отговориться, чем работать. У них – свои понятия. Для них нет правых и виноватых, для них – свои и чужие. А у Тарасова отец из системы. Не просто винтик, полковник.
Стоило, пожалуй, заехать к Диме, Дмитрию Олеговичу Григорьеву, адвокату из инюрколлегии, тот    из системы – с Димой несколько дней назад Игорь заключил договор, чтобы судиться с «Гарантом». Рекомендовал Диму Максим. Он готовил большую статью в «Коммерсанте» о процессе «Металлбизнесбанка»: банкиры с помощью рэкета захватывали акции предприятий и нарвались, сила против силы – там Максим и познакомился с Димой. Дима был не главный, но очень перспективный молодой человек, в свои двадцать семь он   стремительно делал юридическую карьеру и вскорости обещал стать звездой: практиковался у самого Бориса Кузнецова[1], участвовал в деле Шумейко[2] и собирался на длительную стажировку в Лондон. К тому же – пока – стоил не очень дорого. Вот Дима, казалось Игорю, мог бы помочь. У него уже были кое-какие связи. Но Дима оказался в командировке. А к тому времени, когда вернулся, Игорь уже осознал, что искать вексель – пустое дело. Вексель наверняка уничтожили или отдали страховой компании. Тарасов очевидно сказал правду: отобрать вексель им велели Бодров или Аверьянов. Вексель нужен был «Гаранту», а вовсе не Тарасову с Борисовым. Но это означало: война. «Гарант» готовился к судебным процессам. Теперь – одним процессом будет меньше. Нет  векселя – нет проблемы. Несколько десятков миллионов Полтавский уже проиграл.
Чем больше он размышлял, тем более безрадостная вырисовывалась картина. Все, скорее всего, исходит от «Гаранта». И Тарасов с Борисовым – эти наверняка связаны с компанией через отца Тарасова, - и бандиты. И тех, и других, надо думать, подослали страховики. Они в «Гаранте» с самого начала обманывали его, Игоря, а про себя смеялись – из-за взяток.  Ставили аваль,  прятали по карманам  деньги и – смеялись. Знали, чем все это закончится. И «Гринтаун», и Тарасова с Борисовым, и бандитов, всех  подослали они. Оттого и не трогали – до времени. А на «Гарант» его вывел Хвоинский. Вот где сукин сын. А он сам, по собственной воле, влип.  Сам нашел эту клоаку. Но, сказать честно, он просто не мог не влипнуть. Не эти, так другие. Если кругом грязь. Нельзя пройти через эту грязь и не запачкаться.
«Гарант», выходило,    вовсе не страховая фирма, а кидальная. И Тарасов с Борисовым – никакие не бизнесмены. Так, пена, шваль. У них, скорее всего, и нет ничего. Берут кредиты и шикуют. И весь бизнес такой: сорвать куш и дать деру. Почти все – мошенники. И честные тоже – невольно превращаются в мошенников.
- «Ну что же, - думал он в ярости, - они пусть как хотят. Пусть дурят друг друга. А я – не спущу. Я просто обязан отомстить. Первым – Тарасову и Борисову. Заодно проверю, есть ли у них деньги. Если получится, верну свое».
Предстояли, однако, майские праздники. План мести следовало отложить. Подготовиться. Все как следует обдумать.