Леонид Аранов
 
Посвящается сверстникам моим, друзьям и однокашникам. Печально сознавать – одних уж нет, а кто далече.
 
 
Когда мы были молоды – все сверстники мои, ваш друг служил в НИИ. 
Итак, мы были молоды, «и чушь прекрасную несли». Так, бывало, всегда во все времена (когда молоды) и в наши лета – застойные года. Так уж их назвали потом, не мы. И за что? Они ни в чем не виноваты, года-то наши. У нас ничего не болело, не жгло и не горело. Разве что только душа, которая жаждала приключений, развлечений и увлечений.
НИИ, куда судьба забросила меня – было обычное научное учреждение, которое регулярно выполняло план по количеству диссертаций, поездкам «на картошку» и выступало с лекциями об электрификации всей страны посредством передачи высоковольтного напряжения и внедрения новых технологий. Кроме того, нашему НИИ вменялась в обязанность курировать высоковольтные подстанции города. Это уже серьезно.
Была небольшая, но очень стабильная зарплата, как и вся наша жизнь. Несмотря на то, что соблазнов особых не было, этой зарплаты нам все равно не хватало. Но если вовремя занять «10 рэ до получки», то вроде, как бы и ничего. А квартальная премия дарила нам просто праздник. Курирование подстанций города в конце года давало нам дополнительную премию «за безаварийную работу и внедрение новых технологий». На счет внедрения каких-либо технологий я ничего сказать не могу, поскольку последняя модернизация на подстанциях была проведена лет 20 – 25 тому назад. А вот на счет безаварийности… Аварии, конечно, были. Но о них не принято было ни писать, ни говорить. Благо они быстро ликвидировались как-то без шума и пыли и без особых последствий. Так зачем же лишать себя премий?
Но вот однажды случилось ЧП. На подконтрольном нам объекте произошла авария, о которой уже нельзя было не говорить.  
На подстанции случилось короткое замыкание, выгорел защитный модуль, и в результате в целом микрорайоне два дня не было электричества. Конечно, этот случай почти что ординарный. Можно было бы и ЧП его не называть. Но в этом районе проживала одна дама, дочка нашего московского куратора. И когда у дамы потек холодильник и протух весь запас дефицитных продуктов, приготовленных «для особого случая», она не могла не пожаловаться своему папе. Об этой даме и ее родственных связях с московским куратором мы узнали несколько позднее.
А пока поступила команда короткая и резкая, как удар хлыста: разобраться и доложить. Доложить о принятых мерах и виновных призвать к ответственности.
 В этой ситуации докладывать об изношенности кабельных сетей и всего оборудования, по мнению директора НИИ, было как-то нехорошо, по крайней мере, несвоевременно. А потому от директора поступило распоряжение: дать теоретическое обоснование случившемуся. В конце концов, у нас научное учреждение, черт возьми! 
Неделя упорного труда и задача в принципе была решена. В очень объемной записке сообщалось, что при использовании хлорвиниловой изоляции, что имеет место на отдельных подстанциях, в условиях биполярного магнитного поля происходит повышенная ионизация. При возникновении внешнего доминирующего источника, каким, в частности, может являться Солнце в период своей повышенной активности, происходит резкая деформация магнитного поля в замкнутом пространстве. Это, в свою очередь, приводит к неадекватным факторам взаимодействия однополярных частиц. И как следствие всего этого – возникновение короткого замыкание в силовых кабельных линиях. Явление — это, конечно, крайне редкое, но возможное при определенных условиях. 
Подобной ереси в записке было изложено почти на 10 страниц. На последней странице с определенной долей оптимизма было указано, что в настоящее время явление это полностью изучено, проведены лабораторные испытания и дано указание о подготовке документации по модернизации всех электрических подстанций города. И скромный намек – требуется финансирование в объеме… очень скромном. И все это было отправлено в Москву. 
Наш куратор был совсем не дурак. Он просто ничего этого не стал читать. Он прекрасно знал, какова изношенность оборудования на высоковольтных подстанциях. И не только на подстанциях, а всего и во всей стране.
Он посмотрел на последнюю страницу записки, прочитал, что приняты какие-то меры и для окончательного решения вопроса требуется финансирование. «Опять!» - раздраженно подумал он и начертал на записке: «обеспечить финансирование в объеме 50% от запрашиваемой суммы на 1978 год». 
Наш куратор прекрасно понимал, что никто ничего делать не будет, денег ни на что им не хватит, но они как-то отчитаются и он непременно примет этот отчет и дело им порожденное будет окончательно закрыто. А эти «50%» — это гарантия того, что в ближайшие 2-3 года к нему не будут приставать с «этим финансированием». 
 Февраль 1978 года ознаменовался некоторым изменением финансового положения института. Институт получил фонды на модернизацию электротехнического оборудования в размере 50% от запрашиваемой суммы и даже дополнительную ставку старшего инженера. Директор понимал, что под «модернизацию» можно провести все что угодно. Например, приобретение новой мебели для кабинета директора. А старую, вполне приличную, можно списать и отправить на дачу. «При моем-то, при уме» - любил говорить директор - «можно сделать все и все будут довольны».
Фантазии директора с каждым днем разгорались все больше и больше. «А не превратить ли нам эту «записку» в полноценную диссертацию?» - подумал он. Очень скоро был создан творческий коллектив под руководством директора. Через три месяца диссертация в принципе была готова. Ее украшали математические формулы, графики, реальные осциллограммы непонятно чего и даже фотография директора, дающего указания лаборанту, на фоне очень замысловатого технического сооружения.
Когда завлабу принесли этот «научный труд» на «визу», он с горечью воскликнул: «какой бред!» и побежал к директору.  «А Вы знаете реальную причину известной аварии? Ведь это монтер Вася слишком торопился к своей бабе и бросил клещи как раз на контактную пару. А в понедельник он показал мне обгоревший инструмент».
«Поздно» - мрачно сказал директор. «А Васю уволить за порчу государственного имущества. Вычесть из зарплаты стоимость этих… этих клещей. А вообще, чтоб не болтал лишнего надо перевести его на другой объект. И объяви ему выговор, ну хотя бы устный. Мы же не звери…Я понимаю, что мы ему, в конечном счете, обязаны и дополнительным финансированием и, я надеюсь, моим будущим докторским званием».
На чествование нового доктора технических наук собралась вся техническая элита города, включая известного профессора из ЛЭТИ им. Ульянова-Ленина и нашего самого дорогого гостя, московского куратора. Было много красивых речей о выдающихся достижениях нашего института, его дружного и слаженного коллектива. Наш дорогой гость тоже попросил слово, отметив огромный вклад в науку лично товарища директора, его незаурядные способности и талант большого ученого. 
Гости разъезжались далеко за полночь. Директор поспешил проводить московского гостя до машины. Они долго прощались, как самые близкие друзья. Перед самой посадкой в машину директор неожиданно сказал: «Я очень ценю Ваше внимание к проблемам нашего института, Вашу бескорыстную помощь и позвольте на память о нашей встрече я сделаю Вам небольшой подарок». И быстро положил ему в карман небольшой конверт.
Подводя итоги расходования средств на модернизацию электротехнического оборудования, бухгалтер сообщил, что за вычетом расходов на проведение расширенного совещания (в ресторане «Невские берега») и покупки стационарного оборудования (т. е. новой мебели) у нас осталась некоторая сумма. Можно еще купить, например, пару рабочих перчаток (для Васи).