Елена ЛЯШКО

Ласковый весенний ветер разогнал тучи, играл листвой, раздаривал аромат сирени. Щурясь от утреннего солнца, Лида неохотно плелась за бабушкой, оттирая тряпицей перепачканные ладошки. Друзья продолжали возиться в дорожной грязи, а ей пришлось уйти. А какие замечательные куличики у неё получились! Бабах и брызги дальше всех! А скоро всё засохнет. Не успела вволю поиграть. Лида вздохнула, мысленно пожаловалась: «Вот если бы мне уже шесть исполнилось, вот я бы тогда...».
Девочка не успела придумать, что бы она тогда, потому что бабушка подхватила тряпицу, быстро завершила начатое и, взяв внучку за руку, поторопила:
— Лидочка, скорее, двигай ножками, они у тебя молоденькие, крепкие.
— Бабуль, а почему мы спешим? Траншеи копать?
— Нет. Противотанковые рвы копать не надо.
— А то я бы тебе помогла. Я помню…
— Что ты можешь помнить, внученька? — тепло спросила бабушка, — тебе тогда и трёх не было.
— Ну, ты же рассказывала, что туда бегом надо было идти, и я тебе помогла.
— Помогала, помогала. Все кто лопату был способен держать пришли. Мама на работе, папа на фронте, а мы с тобой вместе трудились.
— А почему мама меня в госпиталь к папе не взяла?
— Детка, ты тогда так с друзьями загулялась. Мама поискала — нет тебя, а машина ждать не будет. И так спасибо, что солдаты подвезли.
— А когда папа вернётся?
— Шустрее, не отвлекайся!
— А куда мы?
— На площадь надо. Всё там, — торопливо проговорила бабушка и прибавила шагу.
На них выскочила соседка:
— Дуня, ты слыхала? Правду кажут, что Левитан по радио сказал?
Бабушка крепче схватила внучку:
— Зина, на площадь!
— У нас в Пашковке?
— Ну не в Краснодар же?!
Лида устала. Закапризничала.
— Бабуличка, пожалуйста, давай немного постоим?
— Идём!
— Ну, я же не из твоего полка лётчиков. Я даже в школу ещё не хожу, мне можно и чуточку отдохнуть…
Не останавливаясь, бабушка спросила:
— Какой такой полк?
— Ну как же? Ты же командир полка лётчиков!
Бабушка бросила непонимающий взгляд на внучку.
— Это ж кто тебе такого наплёл?
— Никто. Я сама поняла. Я уже большая. У тебя кроватей лётчиков много было. Я под ними забиралась и слушала. Ой, а однажды пилоты меня этим… Виноградом угостили! Лётчики же должны хорошо питаться. Им самолётом управлять. Но они со мной поделились.
— Помню я этот виноград. Ты его впервые тогда увидела… И что же ты там услышала?
— Лётчики про «Дунькин полк» говорили. В нём только девушки пилоты, даже механики тоже женщины, представляешь?
— О-о-о, моя хорошая, так это ты о наших «ласточках»!
— Ты и ласточками командуешь? — восхищённо спросила Лида.
Бабушка рассмеялась.
— Какая же ты у меня и фантазёрка!
— Я что-то не так сказала? — стушевалась внучка.
— Давай по порядку. В нашем аэропорту места для проживания мало, считай, что нет. А немца бить пилотов много надо было. Квартировали их поблизости. Вот и у нас лётчики остановились.
— Они и есть твой полк. Ты же Евдокия. Значит «Дунькин полк», — настаивала Лида. — Дядя Вася тоже так говорил. Он просил меня полк на обед отправлять, когда слыхал, что из столовой лётчиков зовут.
— Напутала ты деточка. Это ласково так прозвали единственный женский авиаполк. Сначала, конечно, в шутку, но потом зауважали. «Ласточками» и «сестрёнками» мужчины-пилоты их называли, не иначе. Их командир тёзка моя. Евдокия Бершанская. А знаешь, как сильно наших девушек немцы боялись?
— Боялись?
— Фашисты их «ночными ведьмами» прозвали.
— Почему ночными?
— Наши «ласточки» на «кукурузниках» на задание отправлялись исключительно по ночам. Самолётик этот низко и почти бесшумно летит. Днём-то фрицы сразу заметят, собьют. А в темноте и подкрасться можно, — бабушка перекрестилась, — фанерный, кабины нет, легко от холода околеть, парашют не берут, чтоб больше бомб загрузить…

Они выбежали на площадь. Женщины, дети, старики. Все плачут, смеются, обнимаются.
— Ба, чего людей так много?!
— Победа!
— Победа?
— Война окончилась! Германия разгромлена!
— Ура! Папка вернётся!
Бабушка заплакала, обняла внучку.
— Сегодня девятое мая. Запомни этот день и никогда его не забывай. Война не должна повторится!