Виллор ВЛАДЛЕНОВ

(Недокументальная повесть)

Глава I. От мажора до минора

Кому из нас не приходилось в детстве  разучивать скучные гаммы? Вот и меня сия чаша не миновала... По доброй воле родителей честно отдал свои лучшие годы (аж четыре!) этому делу, сидя за тяжеленным ещё трофейным аккордеоном Weltmeister, доставшемся нашей семье от воевавшего родственника, который им пользовался разве что для красоты...  Потом семья несколько раз переезжала и с музыкальной школой уже не сложилось - то её в той местности не было, то была, но очень далеко... В общем, моя музыкальная карьера к вящей моей радости на том, как мне тогда представлялось, и закончились, ибо дворовой футбол, казаки-разбойники, прятки и прочие мальчишеские забавы тех лет казались мне куда интересней, чем нудное музицирование.
...Но в конце 60-х и в начале 70-х годов прошлого века  вдруг стали массово и повсеместно возникать необычайно популярные тогда ВИА (вокально-инструментальные ансамбли). Этот феномен потом долго изучался музыковедами и досужими исследователями всех мастей... Но нас - ребят тех лет - тогда эти подробности мало интересовали, мы просто были увлечены вдруг нахлынувшей из радиоэфира музыкой "Битлз",  "Роллингстоун", наших "Весёлых ребят" и "Поющих гитар", виниловые пластинки которых мгновенно разметались с полок магазинов фирмы грамзаписи "Мелодия".
По всей необъятной стране в одночасье возникло несметное количество этих ВИА... На тематических вечерах в школах, техникумах, институтах звенели на все лады струны разномастных гитар, обладатели которых старательно и с разной степенью успеха копировали звучание филармонический коллективов... А что творилось на летних танцплощадках под "Для меня нет тебя прекрасней" и "Алёшкину любовь" - не описать никаким пером, можно только зажмуриться и вспоминать... Да и как словами воспроизвести переплетение страстных флюидов разомлевшей под медляки юной публики... Там, на танцах, под дурманящие гитарные соло возникали первые влюблённости - у кого лишь на этот вечер, у кого - на всю жизнь... Там же случались и неизбежные в таких случаях разборки: кто-то кого-то приревновал, кто-то кого-то невзначай толкнул во время энергичного танца... И пошло-поехало... До потасовок нередко доходило...
Но всё это было потом. А пока мы, пятеро старшеклассников с разной степенью одарённости, решили организовать свой школьный ВИА (вот где пригодились навыки моих давних музыкальных уроков). Благо, кто-то к тому времени уже мог сносно брать аккорды на гитаре, рыжий Серёга-Парусник (это из-за его непокорного хаера, который, как наш Серж не приглаживал, всё равно торчал как "парус одинокий"), будучи с малых лет пионерским барабанщиком, лихо барабанил на купленных нашими шефами новеньких барабанах. Эти же благодетели подарили школе и электронный клавишный инструмент Ionika, производства ГДР.  А вот с звукоусилителями была, как у всех тогда, проблема: заграничные были дорогими и недоступными даже для наших шефов, которые, может, и смогли бы приобрести, да не было их в свободной продаже. Надо было где-то искать, "доставать" (как тогда говорили). В общем, сами с этим начали как-то выкручиваться: школьные умельцы бросили клич, чтобы все сознательные школяры принесли имеющийся у них электронных хлам в школьную радиорубку, где упомянутые мастеровые каким-то образом сварганили из массы собранных радиодеталей нечто способное усиливать звук наших инструментов... А с ними тоже была напряжёнка: электрогитар в наших краях ещё не продавали, пришлось тем же школьным кулибиным мастерить из подсобных деталей звукосниматели и прилаживать их на имеющиеся у нас простенькие акустические гитары местного производства. И, как ни странно, всё получилось. Ну или - почти всё, на что можно было в тех условиях рассчитывать. Пока разбирались с инструментами и аппаратурой, подобрали репертуар: разумеется, только из песен отечественных ВИА. Как категорично напутствовал наш завуч: мол, и чтоб никаких там "битлсонов"!  Кто это - мы не знали (как, видимо, и сам грозный завуч), но смысл был предельно ясен. Потом начался, собственно, репетиционный период. Но тут бы надо остановиться на составе нашего (пока ещё без названия) ВИА. Кроме уже упомянутого Серёги-Парусника был долговязый очкарик Дима (Димон) тихоня и отличник. Он хоть визуально не особо гармонировал с остальными участниками нашего ансамбля, но имел всё же неоспоримое преимущество - был единственным из всех нас, кто к тому времени уже закончил музыкальную школу. Причём, с отличием. Был победителем многих музыкальных конкурсов. А как иначе, имея феноменальный слух и пальцы как у Паганини... Все прочили ему яркую музыкальную карьеру, а он взял после школы и скоропостижно... женился. Ну и всё. Говорили, что наш Димон в ресторанах долго потом работал, а когда надоел, как не верти, унизительный для музыканта такого уровня статус ресторанного лабуха, бросил это дело и пошёл преподавателем в музыкальную школу, которую сам же когда-то закончил. Этого поступка, связанного с возникшим после ресторанного изобилия безденежьем, ему его первая жена не простила, развелись. А второй у него потом и не было. И хорошо, наверное. Но это всё потом, а пока он спокойно и умело приводил в гармонию всю нашу поначалу мимонотную мешанину... На гитаре играл самородок Санёк, из тех, которые музыке не учились, но имея от природы музыкальный слух, могли лишь глянув на аккорды уже умеющих играть, сходу всё перенимать. Санёк к тому времени уже переиграл не только весь дворовый репертуар, но и ведущих в стране ВИА. Мало того, он даже смело взялся за репертуар ливерпульской четвёрки... Ещё и меня агитировал : давай, мол, Вадик (там меня, кстати, зовут), чего зря пялишься, присоединяйся. Надо сказать особого присоединения не получилось, уж больно пальцы натирали металлические структуры (нейлоновые появились позже). Но вот струны бас-гитары оказались для меня в самый раз: их всего-то четыре и они толстые... Красота! После аккордеона освоить технику бас-гитариста оказалось не так уж сложно... Таким образом сложилась наша инструментальная часть ансамбля, сложнее оказалось с вокальной. Санёк-то мог залихватски петь, аккомпанируя себе на гитаре, но на роль солиста всё же не тянул,  не мог брать высокие ноты. А вот белокурый вокалист Валера мог...  Наши девчули аж млели от его "вокализов"... Он одно время был даже солистом детского хора в местном Доме пионеров. Одно плохо: учился он не в нашей школе. Пришлось курирующего нас завуча убеждать, что, дескать, это временно, пока найдётся свой солист... Только как его найти, если его нет? Так и солировал у нас Валера, которого мы меж собой прозвали Русланом. А как иначе, если он на первой же репетиции сходу втюрился в нашу одношкольницу Людмилу? Потом, правда, были у него... Точнее, кого только не было... Но Русланом для нас так и остался.
Определившись с репертуаром и составом, приступили с юношеским (в те времена писали - с комсомольским) энтузиазмом к ежедневным многочасовым репетициям... Не обошлось, конечно, без взаимных упрёков и споров, но всё же за месяц напряжённой работы нам удалось даже на столь допотопной и постоянно ломающейся аппаратуре и примитивных инструментах сколотить вполне пристойный ВИА (всё ещё без названия) с актуальным для тех времён репертуаром. В предпоследний перед дебютом день я предложил название нашему коллективу - "Школяры", созвучное с названием неимоверно популярного уже в те времена белорусского ВИА "Песняры". Предложение моё было принято, как тогда говорили, с полным одобрением и единогласно. И наши школьные рисовальщики тут же вписали это название в уже готовый красочный плакат с объявлением о школьном вечере танцев в честь 8-го марта.
Надо ли говорить, как мы уже за неделю до этого события волновались и с удвоенной энергией репетировали... Но всё в конечном итоге сошлось... Такое бывает только в детстве и в юности, когда всем нам авансом везёт. Вечер прошёл, что называется, на ура... Сами такого не ожидая, мы в одночасье стали местными знаменитостями. Девчонки засыпали нас трогательными записками, парни одобрительно похлопывали по плечам и даже строгий завуч путано высказался в том смысле, что мы всё-таки молодцы...
Вот только триумф наш продолжался недолго. За многочисленными репетициями мы изрядно подзапустили свои школьные предметы... Учителя начали деликатно напоминать, что, мол, самодеятельность - это хорошо, но в школе всё же главное - знания. А родители - те и вовсе потребовали "заканчивать со всеми этими "танцульками" и начинать наконец-то серьёзно готовиться к экзаменам... В общем, пару раз наш ВИА "Школяры" с неизменным успехом участвовал в школьных вечерах, а потом на смену нам по коварному совместному решению педсовета и родительского комитета начали приглашать ребят с машиностроительного техникума. Они были постарше, посыгранней. У них была уже не самодельная аппаратура и даже настоящие электрогитары "Тоника". С ними мы уже не могли конкурировать, да и некогда было - впереди были выпускные экзамены... А дальше - кто куда... Валера-Руслан стал звездой местных танцплощадок. Потом, вроде, уехал куда-то то ли на Север, то ли - вовсе за границу... Иным бог может дать всё сполна, но и забрать может в одночасье... Серёга- Парусник подался в военное училище, служил, попал в Афганистан... К счастью, вернулся целым и невредимым. Вот только его непокорный "парус" на голове из рыжего превратился в белый...

Глава Il. На распутье

Мне же пришлось выбирать - или идти работать (правда, непонятно - кем) и через год отправляться в армию, или куда-нибудь поступать учиться. Опять же - непонятно куда. Определённых наклонностей у меня в мои шестнадцать лет всё ещё почему-то не было, как и особых знаний. Так, середнячок. А тут мой давний дружбан нарисовался с предложением поступать в инженерно-строительный институт в ближайшем областном центре. Предложение, надо признать, было так себе. Но всё же лучше, чем вышеописанная перспектива. Ну и подались мы с ним на пару заблаговременно на месячные подготовительные курсы этого вуза, где нас малость поднатаскали тамошние преподы. Хотя чего нас было особо натаскивать, когда конкурс в тот год был едва два человека на место. Грех был не поступить. Но друган мой не поступил. Накануне письменного экзамена по русскому языку так нагрешил со спиртным в компании таких же абитуриентов, что на выданных листах для сочинения был в состоянии оставить разве что кляксы, да и те не смог, ибо совсем разомлел на последнем ряду аудитории, где как-то умудрился сидя прикорнуть, подперев руками свою хмельную голову... А потом и вовсе попросился выйти "на минутку" и уже, по понятной причине, не вернулся. Тоже можно понять человека: за минуту опохмелиться никак не возможно... Я же сочинение написал на "5" (литература мне всегда нравилась), последующие экзамены не столько с горем пополам, как - со шпаргалками, сдал на твёрдые тройки и был благополучно принят во всё ещё непонятный для меня институт. Надо сказать, что, возможно, здесь сыграла свою роль и анкета, которую заполняли все абитуриенты ещё при подаче документов в приёмную комиссию. В той анкете среди прочего был и пункт, где надо было указать свои достижения (если таковые, разумеется, имелись) в спорте или же искусстве. Как оказалось, среди поступающих были даже мастера спорта, где уж мне с парой моих юношеских разрядов по игровым видам спорта. Поэтому взял да и отметил владение музыкальным инструментом. Ну а что, не в филармонию же пришёл наниматься, небось, не потребуют справку об окончании музыкальной школы (которой у меня и не могло быть). Тем не менее анкета эта позже мне пригодилась. Дело в том, что в те годы все студенты на месяц, а то и на два вначале каждого учебного года направлялись "на картошку" с организованным выездом в близлежащие колхозы. Можно по-разному воспринимать такое положение дел: с одной стороны урезалась учебная программа, с другой - вроде как - помощь сельским труженикам. Но в любом случае - это была возможность для студенческой братии весело и беззаботно провести время даже в спартанских условиях сельской местности. А что, бесплатно кормили до отвала, жить было где, ещё и культурная программа имелась в виде кино и даже танцев в сельских клубах. Мало того, при всех институтах был выездные бригады, составленные из музыкальных и танцевальных коллективов, чтецов и прочей самодеятельности, непрерывно ездили по сёлам с целью "окультуривания" студентов и и местных тружеников полей. Надо сказать, состав таких бригад постоянно менялся: одни студенты, отучившись, покидали институтские стены, другие приходили им на смену. Вот в такую ротацию я нежданно-негаданно для себя и попал. Дело оказалось в том, что часть участников институтского ВИА по разным причинам убыла, а новых ещё не успели набрать. Вот и всплыла, видать, моя анкета, о которой я уже и забыл. Запыхавшаяся посыльная разыскала меня в институтской общаге, где я в комнате со своими одногруппникам уже собирался в путь-дорогу на колхозные поля... А тут предписание - срочно явиться в профком. Явился, куда ж деваться. Там сходу вопрос - на чём, мол, играешь? Тромбонист, как потом оказалось, им был нужен. А вот аккордеонист, о котором я было заикнулся, им был вовсе без надобности. Но тут в дело вмешался случай. Я уже направился к выходу, когда столкнулся в дверях всё с той же шустрой посыльный. Она сообщила, что (бывает же такое совпадение!) с воспалением лёгкий загремел в стационар их... бас-гитарист. Немая сцена. Сан Саныч (он же - Сандалыч) музыкальный руководитель институтского ВИА "Трубадуры" безмолвно уставился на шустрячку, принёсшую эту весть. Хороши трубадуры без тромбониста, - отметил я про себя. И вдобавок ещё и без бас-гитариста... В полной тишине я негромко сообщил, что умею играть и на бас-гитаре. После этих моих слов выражение лица Сандалыч начало приобретать некоторую осмысленность.
- Что, и ноты знаешь? - с надеждой в голосе поинтересовался он.
- Знаю, - ответил я.
- Тогда пошли.
Идти было недалеко, в соседней комнате хранились инструменты и аппаратура ансамбля. И, надо признать, просто немыслимая  по тем временам: акустические колонки и микшерский пульт фирмы "Biq", клавишные - "Roland", ударная установка "Ludwig". Гитары, правда, попроще -  гэдээровские "Musima" ( хоть и не "Fender", конечно), но всё же ничего лучшего я тогда не то что в руках не держал, но так близко даже не видел! На мои восторженные вопросы - откуда, мол, такое, великолепие, Сандалыч только неопределённо хмыкал.
- Держи "весло", - вручил мне бас-гитару немногословный Сан Саныч, внешне смахивающий на Мулявина - с такой же копной тёмно-русых волос и усами.
- Подключать не будем? - вежливо поинтересовался я, примериваясь к непривычно тяжёлому инструменту.
- И так сойдёт. Давай, покажи что умеешь.
Я для начала перебрал пальцами гитарные струны, привыкая к форме грифа и новым для меня струнам. Пришлось малость настроить гитару.
- О, да у тебя и слух, похоже, есть, - одобрительно отметил Сан Саныч. - И ноты, говоришь, знаешь? - продолжил он.
- Ну да, но с листа играть не умею, - спокойно ответил я.
- Да тебе это и не надо. Здесь не консерватория. - На, назови ноты, - протянул он уже изрядно измятую партитуру.
Чего ж не назвать? Все и назвал на первой странице.
- Теперь сыграй что-нибудь, - попросил настырный Сандалыч.
Я, уже освоившись с новым для меня инструментом, легко сыграл обычный блюзовый квадрат.
- Всё, вопросов больше нет. Поздравляю, ты принят в коллектив. Идём оформляться.
С помощью всё той же активистки быстро обошли все институтские инстанции (деканат, профком, комитет комсомола), где меня оперативно переоформили из безликого участника уборочной страды на бас-гитариста ВИА "Трубадуры". Успели даже подобрать в костюмерной подходящий к моей комплекции концертный костюм. Сшитый из бархата, фиолетового цвета - он смотрелся весьма презентабельно. Белая водолазка с ним вполне гармонировала. А  лакированные чешские туфли у меня были свои. Мало того, в профкоме выдали талоны на бесплатное питание в институтской столовой. Не жизнь, а малина!
- Завтра в 10 начало репетиции в актовом зале. Не опаздывай! - бросил на ходу Сан Саныч. - А это тебе домашнее задание на ночь, - сказал он и протянул мне нотную тетрадь с репертуаром ансамбля.
Делать нечего, пришлось, одолжив в общежитии видавшую виды фанерную гитару, устроил в подсобке всенощную... Но к утру я уже выучил все свои партии к трём десяткам песен, которые я раньше не исполнял. В своём большинстве это были композиции в стиле "Любовь, комсомол и весна". Скучно, но всё же лучше, чем выковыривать картошку или свеклу с колхозных полей. Утром бодро переместился  в институтскую столовку, где вполне сносно позавтракал на талон из пачки предоставленных мне накануне. Без четверти 10 я уже был в актовом зале, где институтский электрик Жора уже налаживал аппаратуру и подключал микрофоны. Вскоре подтянулись и остальные участники  коллектива, о которых я немного позже узнал немало занятного. А пока каждый из них ещё в разнобой настраивал свои  инструменты, оператор (всё тот же Жора) старался наиболее точно вывести звучание инструментов и голосов... В общем, рутинная и вполне привычная для меня байда.
Продолжение следует