Виктор Власов

Настюха уехала по делам в область, а я сижу утром за кухонным столом и читаю Евгения Алёхина «Я никогда не блюю в тазики». Парень прислал мне книгу в надежде на то, что я сделаю о ней годный отзыв. Материал я написал давно и отправил, ожидаю публикацию, но вот не прошёл мимо рассказа «Приём макулатуры» – о том, как Алёхина и Сперанского «приняли мусора», а суд обязал заплатить штраф. Что ж – они не единственные писатели, у которых был опыт общения в суде... 
Пару раз мне повезло, а вот на третий – я заплатил штраф в размере пары тысяч рублей. Благо, что не отсидел в казахстанской тюрьме, как большой российский писатель и политик Эдуард Лимонов. Но я ведь школьный учитель английского языка, любитель аниме и видеоигр, зачем мне давать 15 суток. Опыт общения в суде – это неприятно, особенно если вас обвиняют. Эх, говорили мне старые учителя, в том числе и моя мама-завуч: 
– Не связывайся с малолетками – огребёшь! 
Это я ощутил нутром, что называется. 
Я – писатель и журналист, часто помогающий людям решать некоторые проблемы. Дай, думаю, создам омского ниндзя Бориса Штурова, который меня пригласил в собственное додзё на остановке «Дом Туриста» и вручил мне литературную премию им. Тамба Момоти – за мою повесть о любви ниндзя «Красный лотос». Но это ничего. Проконало! Об этом написало несколько омских СМИ, где меня похвали как единственного обладателя данной премии. А вот когда я написал, что Борис Штуров с ребятами из клуба отправился на Донбасс помогать разруливать конфликт, здесь мне пришлось объяснять уполномоченным из отдела «Э». 
К моему дому приезжают два человека в штатском и выясняют про моего друга Бориса Штурова. 
– Я придумал этого человека, ребят, чтобы поддержать наших бойцов, поднять патриотический дух армии! – радостно передаю я двум удивлённым в машине. 
– Мы могли бы подтянуть тебя за ложные сведения, но ты, Виктор, нормальный парень и ведёшь общественную деятельность, в школе работаешь, нет у нас такой задачи!
Мы пожали друг другу руки и разошлись, как герои из аниме «Наруто» из командного центра. 
Во второй раз я также отделался лёгким испугом. Дело в том, что я скопировал видео, где на превью стояла немецкая свастика – в виде татуировки у бойца UFC. Здесь мне самому пришлось приехать по адресу, чтобы дать объяснительную. Общались со мной эти же два замечательных офицера, которые также обещали лишь взять объяснение и отпустить с миром. Причём после первой нашей встречи они подписались на мою страницу в социальной сети «Вконтакте» и на мой паблик.
– После «Красного лотоса» что ещё, Вить, написал? – спросил улыбчивый крепыш.
– Роман-предысторию «Последний рассвет», – доложил я. – Мастер Шуинсай там молодой и приударяет за принцессой, охраняя её. Одну ветку сюжета я пожертвовал его сыну – Шиничиро, который отправляется в путешествие со своим другом. Попадает к весёлым бандитам, где находит себя на некоторое время. В «Красном лотосе» есть лирической отступление, где ведётся речь, что мастер Шуинсай никогда не рассказывал о своих детях…
– Романтика, Вить, везуха! – подытожил второй офицер, подавая мне бумагу. С моих слов записано верно, мною прочитано. – А продолжение Америки «По ту сторону неба 2» не будешь писать?
– Надо повторно туда слетать, товарищи лейтенанты, чтобы написать. А так я опубликовал ещё пару повестей по мотивам этой поездки: «Ориентир» и «Белая и чёрная роза». Не читали?
– Не успели, но обещаем исправиться!
На этом мы разбежались, как бильярдные шары по столу. Никто из них не обещал сообщить в мою школу. Хотя я не боялся, что кто-то из администрации узнает об этом, потому что не делает ошибки лишь тот, кто вообще ничего не делает – то есть не является писателем, журналистом, любителем аниме и т.д.
И третий раз, когда меня вызвали в отдел «Э», я думал, что ничего не будет, как в прошлые, и мало того – что я прохожу свидетелем по какому-нибудь делу… Мне позвонили на мобильный.
– Что случилось, бро? – я попытался выяснить.
Незнакомый мне офицер сказал, что по телефону о таком не говорят. Я приехал в то самое здание, мучаясь догадками. Верчу головой и не вижу тех двух милых братков: Ильфа и Петрова. В кабинете на их месте какие-то странные люди, я их не знаю. А вызвали потому, что я сфотографировался с двумя девчонками-школьницами, а на футболке одной из них была свастика. Молодой человек (лейтенант М.) взял с меня объяснительную и предупредил, что в суде мне назначат максимум одну тысячу рублей административного штрафа.
Надо сказать, что свастики на футболке я не заметил. Это был конец учебного года, и по сложившийся традиции старые футболки расписывались в конце мая на манер раскраски – глаз у меня замылился небывало, я торопился домой. Вскоре я удалил эту фотографию со своей страницы, когда увидел комментарии. Но она осталась у меня в альбоме виртуального профиля.
Пока лейтенант делал бумагу, со мной беседовал начальник отделения, как я понял. Проверял мой телефон на предмет экстремистской и прочей переписки. Как так я, школьный педагог, работающий 15 лет в БОУ, и связался с малолетками, чтобы выставить их в своём паблике. Вдруг я педофил? Но ведь я часто фотографируюсь с детьми, их родители не против этого, потому что дети меня любят. Да что здесь такого, когда ученики фотографируются со своим учителем в конце учебного года или за каким-нибудь процессом!?
– Вот так: ко мне часто подходят, чтобы сфотографироваться и выйти на моём ресурсе! – я пожал плечами, как человек, который действительно не понимает, за что можно получить подобный штраф. Ладно, когда штрафуют реальных нацистов – у них форма, как говорят, соответствует содержанию. Ну а здесь почему? Я должен из своей копеечной зарплаты учителя отдать две тысячи!..
– Вы понимаете, что мы можем повлиять на вашу работу?! – не то спрашивал меня, не то угрожал этот начальник отдела. – Хотел бы я пообщаться с вашим директором.
– Да, пожалуйста, – спокойно ответил я, глядя ему в глаза скучающе.  
 Судья Б. назначила мне две тысячи рублей штрафа. И лейтенант М. сказал, что я легко отделался. Мне, утверждал, хотели дать 15 суток. 
– Один человек плакал, когда ему давали 15 суток, а ты, Виктор, держался молодцом, – похвалил меня офицер.
– Хорошо, спасибо.
Мы с Настей убежали из Ленинского суда так быстро, как могли. А по пути на Старую Московку скушали парочку пончиков с шоколадной помадкой, запив чаем из ларька фастфуда. 
– Вот это меня приняли! – не верил я до сих пор. – Считай, что я потерял две тысячи, Насть. Не сходим в кафе, не прокатимся на теплоходе. Не пойдём в боулинг лишний раз.
Ту фаусенд «бакс», гайз! Две тысячи рублей, ребята!.. Сколько можно купить мяса на эти деньги, хлеба, молока или овощей? Неделю кушать, сидя перед монитором, обнимая Настюху, строча то, что вы читаете! 

P.S.: Прошло полгода после публикации в интернете информации о моём штрафе, а мама так и не знает об этом. Прошу вас не рассказывать – не хочется родную огорчать!