Алевтина Евсюкова

               В древнем мире люди, спасаясь от бед, насилия и притеснений, нередко покидали родные края. Испытывая гонения, и преследуемые врагами, они искали новые пристанища. Из-за опасности быть застигнутыми врасплох, они вынуждены были пробираться дикими тропами через горы, ущелья и моря. В пути они встречали других собратьев по несчастью, объединялись с ними - так легче было преодолевать все трудности неизведанных путей. Иногда, озаренные знаками провидения, они, неожиданно для себя, делали открытия, которые приходилось скрывать от завистливых глаз посторонних людей.
               С одного из островов, преследуемые врагами, под покровом мрачной ночи и безмолвного неба, горстка людей бесшумно проникла на быстрокрылый корабль, принадлежавший одному из богатых рабовладельцев. Подняв паруса под благосклонными порывами попутного ветра, они бежали в неведомую даль. На такой отчаянный шаг их подтолкнула злая судьба. Позади осталась земля, где они постигли всю глубину бед и горя.
             Большинство беглецов были молоды, но успели пережить столько потерь и несчастий, что им уже было не страшно ступить на тропу, где их ждали грядущие испытания. Среди людей покинувших остров больше всех отличался силой воли и дальновидностью прозорливого ума Полуний. Оставшись сиротой, он стал учеником золотых дел мастера Никифора. Это был жестокий и алчный человек. Много страданий причинил он подрастающему Полунию, работавшему от утренней зари до последних отблесков догорающей вечерней зари. Все пережил Полуний: и холод, и голод, и палочные удары, и жестокие насмешки, и оскорбительную ругань.
               Быстро взрослея и постигая житейские истины, он научился терпеть трудности и невзгоды, боли и страдания, не теряя при этом самообладания, скрывая свои мысли и сохраняя свое достоинство. От него веяло внутренней силой, притягательной для окружающих, вызывающей к себе доверие и уважение. Это ему, Полунию, удалось собрать и объединить этих людей, предусмотрев своей предосторожностью предстоящие трудности или внезапность возникновения их, в связи с побегом.
               Толчком к его собственному побегу послужили переживания и тревоги, связанные с любовью, вспыхнувшей внезапно, но отравляющей его сознание и душу неравенством между ним и Силией, дочерью богатого рабовладельца, известного в округе своей жестокостью плантатора. Узнай отец Силии о тайной любви единственной дочери, не сносить бы Полунию головы. Опасность быть разоблаченными довлела над сознанием и взаимными чувствами влюбленных, заставляя содрогаться от страха и боли их сердца. Однажды, Силия, измученная сознанием безнадежности их будущего, предложила своему возлюбленному бежать. Излишне говорить о реакции Полуния на жаркий призыв возлюбленной.
               И вот, они, тесно прижавшись друг к другу, в глубоком волнении от пережитых опасностей, подстерегавших их на каждом шагу, и от неведения предстоящих испытаний, подхваченные крыльями любви и свободы, плыли навстречу неизвестной будущности, уготованной им самой судьбой. Туго натянутые попутным ветром, паруса гудели, мачты поскрипывали и, изредка, из-за мгновенных прихотей норд-веста, издавали, внезапно возникающие, звуки, напоминающие треск ломающейся кровли. Люди, возбужденные своими переживаниями, вздрагивали от неожиданности и молили Богов быть милостивыми к их участи, послав им спасение и удачу.
               Небо, едва отсвечивающее призрачным мерцанием редких звезд и блеклой скобой зарождающегося месяца, несколько успокоило их, настроив на мирный лад и общение. Постепенно беглецы разговорились, обсуждая, возникшие в их уме, планы направления дальнейшего пути следования их судна. Не встречая на своем пути препятствий, люди, вконец успокоенные, решили, что Боги взяли их под свое покровительство.
               Ничто в пути не предвещало опасность. Неожиданность была настолько внезапной, что люди не сразу опомнились для того, чтобы позаботиться о себе, чтобы суметь принять на себя удары, невесть откуда взявшегося, урагана. Гигантские волны перебрасывали их судно с гребня на гребень. Зияющая бездна пучины грозила их поглотить. Но словно чья-то невидимая покровительственная рука удерживала легкое суденышко, с обезумевшими от страха беглецами, перед опасностью неминуемой гибели, грозящей им каждое мгновение. Угрожающие разрывы молний и грозные раскаты могучего грома вселяли непроходящий ужас и заставляли несчастных содрогаться от страха.
               Так же внезапно, как и возник ураган, наступило безмолвие. Обессиленные от судорожного напряжения, люди упали на колени в благоговении перед невидимыми Богами, благодаря их за спасение, обливаясь горячими слезами от потрясения перед чудом, свершившимся по воле Богов.
               Изнуренные жаждой и голодом беглецы потеряли счет дням и потрясениям, пережитым в пути. Палило нещадное солнце. Воспаленная кожа заставляла их мучительно страдать от саднящей боли и невыносимой жажды, доводящей до помутнения рассудка. Бесконечные штили отнимали остатки сил. Состояние безнадежности положения вызывали в них приступы безумия. Кончались запасы пищи и воды. Людей мучили рези, головокружение, обмороки, миражи. Несчастным казалось, что их пути не будет конца.
              - О, Боги! Благодарение Богам! Посмотрите, посмотрите! Туда,..туда! Видите?!
              - Мираж.
              - Нет, нет! Это не мираж! Это земля! Земля!
              - Но ведь темно. Тебе показалось. Это лишь только кажется - так бывает, когда долго находишься в пути.
              - Нет, нет! Я уверен! Вот-вот наступит рассвет - осталось немного.  Близится восход. И вы увидите!.. - Полуний без устали тормошил своих товарищей, полуживых и измученных, повторяя одно и то же от лихорадочного возбуждения, радуясь приближению их судна к спасительному берегу, так долгожданному всеми ими, уже потерявшими было надежду на спасение.
              Не в силах выдержать своего нетерпения, от бурного радостного волнения, Полуний вернулся к своей возлюбленной, свернувшейся клубочком на обветшалой подстилке, укутанной шерстяным плащом, некогда богато
отороченного шитьем, теперь же, приобретшего жалкий вид. Приподняв ее и с бережением устроив на своих коленях, он, нежно прижимая ее к плечу, восторженно шептал:
               Прищёл конец всем нашим мучениям. Лишь только заалел на горизонте диск восходящего солнца, как перед изумленным взором беглецов возникли скалы, укрывающие вход в бухту. Ласковый бриз благоприятствовал легкому скольжению судна по розовато-золотистой легкой ряби, переливающихся перламутровыми извивами, волн. На их гребнях, под бликами солнечных лучей, искрились белоснежные кружева морской пены. Разбуженные первыми лучами утренней зари и шумом, поднятым странными существами, расположившимися на спине огромной птицы с белыми крыльями, плывущей в сторону побережья, чайки заметались от волнения и тревоги, подняв невообразимый крик. Люди, удивленные счастливой неожиданностью, пораженные зрелищем, с восторгом взирали на, окружающую их, панораму бухты.
              -- Хвала Богам!
             - Земля! Земля! Слышишь ли ты меня, любимая? Земля! Скоро, очень скоро мы все ступим на благословенную землю! Конец  - Золотая бухта! Она поистине золотая! Вы только посмотрите какой величественный знак судьбы!
              - Да, Боги милостивы и щедры! Они привели нас на благословенную землю. Мы и мечтать о подобных краях не смели.            

              - Хвала Богам! Они поистине прозорливы!
              - Хвала Богам!
Край был действительно необыкновенным и лучезарным. Цепи величественных округлых скал и долины между ними были укрыты объятиями лесов и лугов. Земля полыхала цветущими маками как пламя, разлитое горячим солнцем. В прозрачных водах бухты мелькали длинные косяки, серебрящихся чешуей, рыб. Несметное число крабов, переплетающихся клешнями в бесконечных схватках соперничества, копошились между большими валунами, видимые сквозь жемчужную призму изумрудно-прозрачной воды.
              Приняв дары гостеприимной бухты, и отдав дань Богам жертвоприношением, беглецы, едва утолив голод и жажду, отправились вглубь бухты. После кратковременного отдыха в одной из пещер, которых оказалось немало в окрестностях, люди приступили к поискам местности годной для обживания. Вокруг, куда бы они ни продвигались, их поражало богатство природы. Вековые леса окружали плотным кольцом уютные долины, населенные множеством диких животных, и разливающихся звонкими голосами щебечущих и свистящих, токающих и воркующих, или настораживающих клекотом, пернатых созданий. Иногда, предупреждающий кого-то, стук дятла перекликался с пронзительно-скорбным голосом кукушки или, затерявшейся от сородичей, синицы, тревожно призывающей их к себе на помощь. Или, предвещая дождь, перелетая целыми стаями от одной группы деревьев к другой, беспрерывно кружась сверху вниз, и, вновь взмывая к вершинам деревьев, тревожно и беспокойно кричали стрижи и ласточки. А временами, нарушая дивную гармонию звуков, издаваемых бесчисленными обитателями лесов и долин, врывался грай галок и грачей, видимо потревоженных появлением людей. Назойливый стрекот сорок, перелетающих с дерева на дерево, словно предупреждал обитателей окрестностей о появлении незваных гостей.
              Плодородные долины между скал и холмов, поросшие густыми зарослями кустарников и травянистых растений, представляющих собой большое разнообразие, жарко благоухали ароматами цветения, лаская взгляд ярким
своим покровом.
             Укрываясь на ночь в пещерах, днем путешественники беспрестанно изучали окрестности гостеприимного девственного края, не тронутого руками человека. Вскоре они нашли еще одну бухту, находящуюся в огромной долине, разрезанной водным рукавом. В противоположном конце долины их взгляду открылась морская бухта, живописно окаймленная склонами противоположных берегов. Солнце, отражаясь в морской глади, щедро заливало своими лучами околобереговое пространство, и лучезарным светом своим ласкало и море, и землю. Солнечная бухта располагалась так удобно, спрятанная в окружении лесов и холмов, что люди невольно осознали, что здесь можно построить прекрасный город, тем более, что здесь же они нашли множество ключей. Пробиваясь сквозь скальный горизонт, ключи, образуя ручейки, весело звеня, освежали воздух, который с наслаждением вдыхали, утомленные путешествием, люди.
              - О, Боги! Здесь можно построить город - раздался восхищенный голос Полуния, - здесь самое место для него. Здесь все под рукой - можно строить и дома, и корабли.
              - Да, Боги не случайно привели нас сюда.
              - Что ж, оправдаем надежду Богов, предначертавших нам путь в этот чудесный край! Построим здесь город, чего бы нам это ни стоило, - Полуний улыбнулся, словно давал клятву незримым Богам.

             Тщательно обследуя окрестности, он выбрал для своего обитания один из гротов, соединенный с небольшой пещерой зарослями плюща и дикого винограда. У самой воды грот был защищен от постороннего взгляда огромным каменным валуном, основание которого омывали волны.
             Заросли дикого плюща и винограда обвивали деревья, валуны и камни окрестностей, что придавало живописность берегам, окаймлявшим бухту, и служило укрытием для пещер, спрятанных под растительным покровом. Люди находили эти пещеры, обустраивали, и утепляя превращали их в удобное для проживания жилье, хотя и временное. Грот, найденный Полунием, был сухим и теплым. Сквозь отверстия в расщелинах скалы проникали солнечные лучи, освещая середину полости, отчего заросли, проникающие внутрь грота и пещеры, так же переплетали стены укрытий изнутри, как и снаружи. Это служило защитой от проникновения дождя и ветра.
             - Любимый, это самое чудесное место, какое можно было бы выбрать!..
             - Я думаю, мы здесь и дом построим без особых затруднений. Нижняя часть дома у нас уже есть.
             - Ты прав. Это же прекрасно! Я уже представляю наш будущий дом. Он будет с порталом, а на самом верху его мы соорудим высокую башню. Оттуда мы, и наши дети, и внуки, будем наблюдать и море, и окрестности,
и любоваться панорамой бухты.
             - Да, милая! Да, свет души моей! Это будет здорово, что у нас с тобой будет свой дом! У нас будут дети, много детей, в этом доме. Мы обучим их всему, что умеем делать сами. У нас будет счастливая семья, славный род, начало которому дадим мы с тобой, любимая! Наш род будет жить в веках! Ты понимаешь, любовь моя! - и зажмурясь, Полуний, охваченный счастливым вдохновением в мечтаниях, и любовью, крепко прижимая Силию к себе, засмеялся звонко и заливисто.
               А слезы счастья, обжигая глаза и душу его, беспрерывно скатывались по щекам. Но он не стыдился их - он знал - это слезы очищения, облегчения души от тяжелого груза мытарств и переживаний, судорожно сжимавших все его существо. Теперь же Полуний ощущал мелкую дрожь в порыве нетерпения и счастливого удовлетворения, отчего сердце его билось гулко, но непринужденно, с силой выбрасывая толчками кровь в сосудах, наполняя все тело его жаром полыхания любви.

              Однажды Полунию приснилось, что он, каким-то образом, проник через стену пещеры в следующую пещеру. Пройдя ее, он был удивлен неожиданностью - череде пещер не было конца. Это были бесконечные лабиринты со
множеством переходов и лазов. Некоторые пещеры были слабо освещены лучами солнечного света, проникающими сквозь едва заметные расщелины. Кое-где пещеры мерцали фосфорицирующим светом, словно стены их были
нефритовыми.
              Сон повторялся снова и снова. Полуний задумался, теряясь в догадках. Но в одну из ночей ему почудилось, что кто-то трясет его за плечо. Он встал и увидел богиню, облаченную в белые хламиды. Онаулыбнулась ему и жестом указала следовать за ней. Раздвинув заросли у одной из стен пещеры, она указала на нее, давая понять, что здесь нужно сделать проход.
             Едва проснувшись, осененный догадкой, он принялся углублять грот в указанном направлении. Немного он затратил усилий, чтобы понять, что произошло. Его взору открылась длинная пещера. Пройдя ее, Полуний обнаружил целую вереницу пещер, состоящую из лабиринтов.
             Никому не открыл своей тайны Полуний. От Силии он потребовал дать ему клятву - сохранить в тайне их открытие под страхом гибели, грозящей им от завистников. Силия с пониманием откликнулась на требование возлюбленного мужа, ибо они давали эту клятву во имя их будущих детей и внуков. Они прожили долгую жизнь, полную стараний в трудах. Огонь любви не угасал в их сердцах до конца дней их жизни. Силия была достойной матерью их многочисленным сыновьям, ставших такими же известными золотых дел мастерами.

             Никому не приходило в голову, откуда Полуний добывал материал для изготовления своих изделий, ставших шедеврами искусства. Все, кто прибыл с Полунием в этот край, знали, что его возлюбленная была из знатного рода рабовладельцев. Никто не сомневался, что, покидая отца, Силия прихватила немало драгоценностей и золота ради выживания в мире, полном лишений и непредсказуемых неожиданностей.
              А дело было в том, что в пещерах, обнаруженных Полунием, стены были пронизаны прожилками серебра, золота и других металлов, главным образом, меди. В некоторых из них стены искрились кристаллами драгоценных и полудрагоценных минералов, ставших рабочим материалом для изготовления ценных изделий всевозможного рода и предназначения. Полунию удалось искусно замаскировать свое убежище, умело устроенной, вращающейся каменной плитой, обвитой плющом и вьющимися растениями, что совершенно не отличало ее от других стен, и удачно укрывало от проницательного взгляда посторонних людей. Им обоим приходилось быть очень осторожными и внимательными, чтобы суметь предотвратить роковые неожиданности.
             Скромность и добропорядочность Полуния и Силии, а позднее их детей и внуков, снискали к себе всеобщее уважение, доверие и любовь всех тех, с кем им приходилось иметь дело. Они нередко оказывали помощь и содействие своим согражданам, попавшим в беду или впавшим в нищету из-за роковых несчастий.
             Слава умельцев этого рода росла из поколений в поколение. Их фамильное клеймо было известно далеко за пределами этого города. Судьба, словно улыбалась представителям этого рода, охраняя от бед и притеснений, щедро одаряя их и славой и любовью, уважением и почетом, как среди сограждан, так и со стороны далеких гостей, побывавших в этом краю.
              Но, как принято говорить в народе: "В семье не без урода". Слава, так прочно закрепившаяся за родом Полуния из поколения в поколение, вскружила голову одному из его потомков по имени Гектор. Очень ему хотелось стать единственным и полновластным хозяином всех таинственных запасов драгоценностей. Его изделия отличались неповторимой красотой и изощренностью резьбы и отделки драгоценными каменьями. Но с годами разум Гектора помутился - он не хотел делить свою славу с братьями. Дни и ночи проводил Гектор в раздумьях, становясь все мрачней и мрачней. Алчность и ревность истощали его разум и здоровье, и подтачивали его жизненные силы. Он перестал заниматься своим ремеслом.
             И вот, однажды, он задумал снарядить один из кораблей, принадлежавших их роду. Гектор убедил братьев, что на сей раз корабль, груженный их товаром, необходимо сопровождать самим. Он слукавил, что, якобы, ему приснился пророческий сон, что их корабли могут быть подвержены риску быть захваченными и разграбленными завистниками во время следования их в пути. Ссылаясь на свое нездоровье, он сумел убедить их оставить его самого в городе, чтобы уберечь оставшиеся корабли и имущество, принадлежавшее их роду. Во избежание беды, братья согласились с предложениями Гектора. Он же сумел подкупить часть челяди, которые по прибытии должны были заманить братьев в одну из таверн, опоить и, оставив спящими на произвол судьбы, отбыть обратно в Золотую бухту.
             Но сколько Гектор ни ждал возвращения судна, оно так и не возвратилось. Подкупленные Гектором слуги, перебили всех, кто плыл с ними, не пощадив никого, и устремились к неведомым берегам, в надежде найти себе свободное пристанище. Мучимый долгим и безнадежным ожиданием, Гектор понял, что он потерял и корабль, и братьев. Клятву, которую дал родителям под страхом смерти, он не мог нарушить, понимая, что рискует собственной жизнью, ибо Боги не подарили ему счастья иметь детей. Братья же его были не женатыми.
             Долго Гектора мучили угрызения совести и отчаянье. Каждый день он поднимался на вершину скалы в надежде увидеть знакомые ему паруса. Но тщетны были его ожидания. Однажды, находясь в глубокой задумчивости и полной отрешенности от мирской суеты, Гектор почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. Он поднял голову и увидел богиню, облаченную в белые хламиды. Ее взгляд выражал глубокую скорбь. Она дала ему знак следовать за ней. Потрясенный видением, он встал и пошел следом. Тяжелое предчувствие разрывало грудь и жгло его слабеющее сердце щемящей болью и страхом.
             Сквозь притупленное сознание он ощутил толчки, сотрясающейся под его ногами, земли и глухой гул, доносящийся не то из недр ее, не то за его спиной. Сколько прошло времени, пока они шли по лабиринтам пещер, освещенных таинственным светом, он не знал. Казалось, лабиринтам не было конца. Призрачный свет переливался и искрился, матово отражаясь в стенах. Наконец, Богиня остановилась и указала на одну из стен, сверкающую всеми цветами каскада красок, которые, играя, словно изливались из пылающего жаром золотого зева горна. Глаза Гектора внезапно опалила невидимая сила пламени, полыхнувшего багровым всплеском плавящегося шара. Невыносимая боль охватила и глаза, и сердце его. Наступила полная мгла. Как ни кричал Гектор в отчаянье от боли и страха, призывая на помощь богиню, она не откликнулась. Безмолвие окружило его своей пеленой, все теснее сжимая его сердце болью и страхом перед безнадежностью. Как ему было знать, что это была его путеводная нить?..
              Лишь боги тяжело вздыхали, оказавшись свидетелями безумия несчастного раба алчности. Люди и до сих пор, нет-нет, да слышат эти вздохи Богов, сотрясающие время от времени поверхность окрестностей как Золотой и Солнечной бухт, так и пространство Крымского полуострова.