Мирослава и Руслан

Очень давно это было, задолго до нашествия ордынцев. Тех ещё и в помине не было, когда земля полуострова благоухала садами, колосилась хле6ными злаками, налитыми золотым зерном.
В одном крае, располагавшемся в юго-восточной части полуострова жили люди, отличавшиеся своим миролюбием. Дружба и согласие во всех житейских и торговых делах издавна объединяли их. И природа покровительствовала им, посылая дожди, что позволяло получать большой урожай на возделываемых землях.
У одной супружеской семьи росло пять дочерей и семь сыновей. Все они, как на подбор, были настолько красивыми, что даже солнце не спешило скрыться за горизонт – так любило оно любоваться их красотой. А уж о селянах и говорить нечего – так любили они дочерей и сыновей Даниила и Марины, самых благочестивых и уважаемых земляками супругов во всей округе. Да и сами родители замирали от трепетных чувств и гордости за своих чад. Не только обаянием отличались их дети, но и трудолюбием и добротой, как и их родители.
А самой доброй и ласковой, и преданной до самозабвения, была их старшая дочь Мирослава. Она неустанно нянчила младших братьев и сестёр, ухаживая за ними так, словно была их матерью. Да и сами братья и сёстры отвечали ей взаимностью. Само имя девушки отражало глубину её души. А уж как пела она колыбельные песни.… Стоило ей запеть на вечерней заре, как птицы, умолкнув на мгновение, словно стараясь угадать мелодию или такт песни, тут же подпевали ей, будто одухотворённые её любовью. Голос Мирославы, как сладчайшие  звуки свирели, обволакивал нежностью души малышей всего селения. Проникаясь её пением, они засыпали безмятежным сном. Да что, малыши?! В сердцах всего населения поселялась радость при первых же звуках её пения. Внимая голосу Мирославы, они грезили в мечтах, отдаваясь в объятия Морфея.
Но наступило время, когда в сердце Мирославы постучалась любовь. Лишь только раз взглянула девушка в глаза гостя, прибывшего с обозом товаров из горного селения. Её сердце вспыхнуло словно пламя. Потеряла Мирослава покой души. Всюду её преследовал взгляд сияющих глаз любимого. Будто наваждение нашло на неё – так запечатлелся образ Руслана в её душе.
Руслан, едва увидев её, понял, что эта девушка послана ему самой судьбой. Как сокол летел он на встречу с ней. Каждый приезд в эти места был для него праздником души. Какую радость доставляли ему их встречи, её взгляд чистых, как морская вода, изумрудных глаз, вспыхивающее смущением и счастьем лицо. Влюблённой девушке с трудом удавалось отвести взгляд от его пригожего лица, от его облика.
И вот уже родные Руслана договорились с родителями Мирославы о свадьбе молодых. Последняя их встреча была самой счастливой, исполненной радужных мечтаний. Расставались они, окрылённые счастьем.
Взволнованный переполнявшими его чувствами влюблённый юноша не остановился на ночлег, спеша в родной дом ради свадебных приготовлений. Его сердце лихорадочно билось от нетерпения. Юноша не заметил, как внезапно потемнело небо. Порывы ветра стали мешать движению путников, сбивая их с ног. Родные уговаривали Руслана остановиться на ночлег, спрятавшись где нибудь в укрытии, и переждав непогоду, затем продолжить путь. Но, одержимый любовными грёзами, он не захотел внять их советам.
– Что ж, вы можете остаться, а я поспешу. Хочу как можно скорее справиться со всеми делами.
Как не уговаривали его родные, он не прислушался к их разумным доводам.… А в полдень следующего дня у скалистой расщелины они обнаружили обезумевшего коня, зацепившегося поводьями в зарослях колючего кустарника. Родные Руслана с ужасом поняли, что случилось непоправимое. Но как, и что случилось – узнать было невозможно. Разве что строить предположения…
Горе, горе тебе, Мирослава! Не увидишь ты сияющего восторженного взгляда своего возлюбленного.… Даже закрыть его прекрасные глаза тебе не доведётся, как и матери, и отцу, как братьям его и всем родным.
Упала Мирослава, подкошенная внезапным ударом, и взмолилась:
– Господи! Помилуй душу мою, спаси её от греховного ума! Нет мне жизни без моего любимого, ясного сокола моего!
Слёзы лились из глаз её нескончаемым потоком.
Не было в душе девушки утешения – её сердце разрывалось от горя и отчаяния.
– Молю, Господи, упокой и мою душу! Нет у меня силы – ни видеть, ни слышать кого-либо, ни жить. Помоги, Господи! Упокой мою душу там, где обитает ныне душа моего возлюбленного!
Вздохнул Бог, внимая словам отчаявшейся девушки. Он понял, что не выдержит сердце боли утраты, – разобьётся оно на части.
– Что ж, будь, по-твоему…
И превратил Бог слёзы Мирославы в мириады розовых лепестков, а саму Мирославу в благоухающий розовый куст, от которого пошло множество других кустов, заполнивших всю долину в окружении пышных садов и рощ.
А когда родные и селяне обнаружили внезапное исчезновение Мирославы, и такое же внезапное нерукотворное появление розовых кустарников, они поняли – что произошло. С тех пор люди ласкают взглядом нежные бутоны чайной розы, и оберегают их плантации, так же, как лелеяли и оберегали некогда саму Мирославу. А птицы, по-прежнему замерев на мгновение, и ныне истово поют, резвясь в зарослях розовых кустов, доставляя радостный покой людям, заставляя их забыться в счастливых грёзах от всех житейских забот и перипетий.