Ее имя означало «морская». И действительно, она обожала море. Оно неистово манило
ее то с экрана телевизора, то с монитора компьютера, то с прошлогодних фотографий. Когда она к нему приближалась, у нее учащенно стучало сердце, лихорадочно блестели глаза, подкашивались ноги, а руки вдруг ставали крыльями белой чайки и начинали парить в облаках – ну , в общем, она «плыла»!

Сейчас ее руки парили в ванной, вместо моря. Отпускных она получила с гулькин нос. И когда ее знакомые удивлялись: «А разве такие отпускные бывают?» - она отвечала: «Бывают». И думала, что ее море накрылось в этом году медным тазом.
В воде тело ее постепенно расслаблялось, грустные мысли убегали прочь. «В конце-концов, буду вот плавать в ванной», - решила она.
(Продолжить)
Ванную она свою полюбила с тех пор, когда мастер сделал ее в виде будуарчика в стиле Людовика XIV – пастельные тона, бордюрные навороты и зеркало на полстены.
- Кич, - провозгласил ее друг.
- Ну, и пусть, а мне нравится!
Не будем вспоминать, какой ванная была до этого – ободранной, убогой, выкрашенной в ядовито-синий цвет бедности ( и какой только идиот придумал ванную красить в синий?) «Тьху, тьху, тьху", - прошептала она своим воспоминаниям - и нырнула под воду, фыркая и улыбаясь.
Из этого блаженного состояния ее вывел звонок городского телефона.
- Как всегда кстати, - подумала она. Нехотя стала подниматься, но потом опять плюхнулась в воду. - Позвонят и перестанут.
Телефон и не думал переставать. Он разрывался, как на пожар.
- Жесть, - выползла она из воды и потрюхала к телефону. Но трубку на том конце уже бросили.
Выругавшись про себя (да простит меня глубоконравственный читатель!), она опять пошлепала в ванную, оставляя после себя мокрые следы на паркете.
Добавив ароматной пенки в еще теплую воду, она вновь погрузилась в свои девичьи грезы. Но не долго радовалась старушка – начали звонить теперь уже в дверь.
- Достали… - она затаилась, как мышка. Не тут- то было. Склочный сосед снизу (его она узнала по гнусавому голосу) продолжал настойчиво трезвонить и при этом гугнявить:
- Открывай, я знаю, что ты дома! Музыка орет на всю!
Блин Клинтон! Ее она как раз и не выключила - а что, как на море, там на каждом шагу играет музыка! Она выкарабкалась из ванной, пошла искать халат (откуда ей знать, что кого-то принесет!), но пока оделась, открыла дверь, мужик, громко бормоча что-то под нос, дескать, с соседями ему не повезло, начал
спускаться вниз.
- Что-то хотели? – прокричала ему вслед.
-Да, хотел.
- Вы ругаться или мириться?
- Ругаться. Что у тебя там течет сверху?
- Где?
- С балкона!
- …? Проходите, - обреченно пригласила в квартиру. - Тапочки снимите.
Тапки-мыльницы он так и не снял.
- Плебей, - подумала она, но потом успокоилась: завтра все равно запланировала уборку.
Потоптавшись на балконе и ничего подозрительного не увидев, вредный сосед уходить не собирался.
- Что-то еще?
- Да. На прошлой неделе у тебя кто-то курил, а мне на балкон окурки бросал.
- Я не курю, вы же знаете.
- Так может, к тебе кто-то приходил? – подозрительно вперил в нее свои глазки-буравчики дотошный сосед.
- У меня нет мужчины, – начала она, но, увидев алчное выражение мужичонки, закончила:
- Но если у меня будут проблемы, он найдется!
- Несолоно хлебавши, сосед пошел к порогу, дорогой успевая заглядывать в смежные комнаты.
- Обломись! – злорадствовала она, но вслух сказала:
- До свидания! - почти вытолкав назойливого мужика из квартиры.
- Последняя попытка, - думала она, добавляя горяченькой в ванную, а хорошее настроение вот - вот пыталось сказать ей то, что она только что соседу.
- Ша, - начала себя уговаривать, - живем на позитиве. Я абсолютно спокойна, я люблю весь мир! Я люблю вас, соседи! Я люблю вас, мои завистники! Именно ваша жаба делает меня сильнее и чище…
На этом месте она споткнулась: как раз зазвонил мобильный. Мобильный – это святое.
- Хелло, Петровна, вы мне такой кайф сломали!- сказала она в сердцах.
- У вас что, мужчина?
- У меня ванная!
- А, в водичке сидите!.. А не хотите в речке искупаться?
- Едем машиной?
- Да.
-Тогда хочу (тащиться по жаре в маршрутке ей не хотелось)! Но вы же знаете, я не выношу палящего солнца!
- А вы в кустиках полежите. Захотите – рыбку половите!
Рыбку! Если бы ее спросили о последнем желании перед уходом в небытие, одним из заветных желаний была бы, рыбалка! (кроме моря и покаяния, конечно).
Она пулей выскочила из воды и помчалась искать купальник, шорты, шляпу и всякую женскую ерунду. Изрядно набив вещами и бутербродами сумку, выбежала с подъезда.
Через полчаса быстрой езды рыбаки попали в совершенно другой мир. Здесь не было интриг и злости, а удивительно чистая вода (ну чем не море?), нестройное кваканье лягушек, слаженное пение птиц –
благодать, одним словом!
- Кайф! – выдохнула она.
Через пару минут все втроем уже по пояс торчали в воде с удочками в руках.
Мелкая рыбешка дразнила - поплавок то исчезал, то появлялся. «Сегодня будет сниться», - подумала.
Рыбку они с Петровной и ее бойфрендом – миллионером Колей - бросали в общак - в мелкую сетку-ведерко. Вообще-то Николай особо богатым не был. Но Галина Петровна, начитавшись модной литературы по сетевому маркетингу, однажды перестала звать своего возлюбленного зайчиком, вытерла из мобильного
«сладенький» и стала величать его миллионером. Он, будучи уверенным, что не сегодня-завтра это так и будет, напускал на себя серьезный вид. Соседи воспринимали Николая довольно серьезно, многие даже завидовали. Особенно это стало заметно, когда сегодня он подогнал иномарку цвета спелого ананаса под
самый подъезд, а две пухнатки впорхнули в салон и упали на сидения. А когда эта блаженная троица ретировалась под довольно громкие звуки залихватского шансона, рты соседей еще долго не закрывались от умиления.
Мало того, ни она, ни Петровна иначе, как «Привет, миллионерша!» теперь друг другу не говорили.
Я вижу, что от рыбалки мы немного отошли. Рыбка все продолжала ловиться – большая и маленькая. Чаще – мелюзга. И когда ей попалась величиной с ладошку, она радостно завопила:
- Ух ты, какой богатырь! – чем изрядно рассмешила проплывавшего на лодке маститого рыбака. В руке он держал увесистую палку, с нее гроздьями свисали большие рыбины.
- Надо же! – не без зависти подумала она, но вдруг увидела подплывавшего к ней гада.
- Змея! – заорала девица, бросила удку и ринулась к берегу. Рыбы ловить ей больше не хотелось; больше всего на свете ей, как страусу, захотелось куда-нибудь спрятаться. Деревья росли далековато от берега, а поскольку гадюки мерещились ей уже везде, она схватила из сумки простыню, и через доли секунды на берегу лежало подобие кокона гигантской бабочки (килограммами Бог ее не обидел!) Напялив сверху шляпу, кокон сразу же провалился в сон.
Дело в том, что еще с детства, когда переживала какой-либо стресс, она спасалась только сном –
забиралась с головой под одеяло и мгновенно засыпала.
Проснулась она от того, что все ее роскошное тело жгло и пекло так, вроде кто по ней проехался горячим утюжком.
- Боже, я на этом свете? – спросила она.– Спасибо, Господи, за то, что жива. – И она поползла под машину – там появилась маленькая тень (под деревья так и не решилась). Вдыхая пары бензина и полуденной жары, она вдруг вспомнила анекдот. Охотник стреляет в лося. Зверь стоит и пьет воду. Он опять стреляет. Лось продолжает стоять. «Не понял, - думает охотник, - я же дважды выстрелил». - «Не понял, - думает лось. – Я пью и пью, а мне все хуже и хуже…»
Ей было, как тому лосю – плохо. Тогда она решилась: "А", - махнула своим обожженным крылом и помчалась в прохладную воду… Змеи (как оказалось, то был уж) она уже не боялась. «А мне по фиг!» - вспомнила еще одну любимую фразочку, улыбнулась,любуясь перевернутым небом и белыми барашками в зеркале речки.
Через несколько дней, после отходняка - полудремы, полузабытья на балконе (ах, как же чесались и сожженная спина, и крылья-руки, и пылающие плечи), она сидела напротив подруги, тщательно сдирала с себя кусочки отмершей кожи и жаловалась:

- Ну, скажи, Бога ради, такой кайф сломали!