Лариса Журенкова

Коняка появилась в Алискиной жизни внезапно. Жила себе Алиска и жила, никого не трогала. Вот и перестройка наступила. Как многие ее подруги-филологи, Алиска бросила работу учителя и подалась на рынок – заколачивать деньги.

-А что, достойное место! – И всегда живая копейка! – успокаивала ее подвыпившая коллега по новой работе Милена. Вообще-то, по паспорту ее звали Лена, но это не важно.
Алиске, действительно, поначалу было стыдно с утра тащиться на свою точку (рынок, что ближе к ее дому, был стихийный) с кравчучкой позади, огромной сумкой-баулом китайского производства и раскладушкой сверху – на ней она торговала. Ежедневно бизнесвумен Алиска вставала в 5 утра и торохтела своей коляской на рынок, приговаривая: «Вот и лягушонка на коробчонке едет», вспоминала лягушку, которая волшебным образом превращалась в Василису Премудрую,от этого ей немного легчало, жизнерадостная Алиска начинала улыбаться, потом хохотать, вспомнив как злые невестки-неумехи из сказки царю все глаза ошметками от костей заляпали. Поодинокие, чистенько одетые прохожие сначала с интересом смотрели на умильную Алискину рожицу, потом их взляд тускнел при виде ее ножек-сосисочек в черных лосинах, и уж совсем угасал, когда позади ее они видели громадное чудище - Алискин магазин на колесах.
–Ну и что, - думала Алиска-оптимистка.- Пробъемся! – и топала дальше.
В тот день Алиска видимо, чем-то прогневила Бога, потому что он ей послал Коняку. Что это Коняка, Алиска еще не знала. А пока она рылась в своей безразмерной клетчатой сумке – искала мобильный, что трезвонил и трезвонил. Баул служил ей и магазином, и дамской сумочкой. «Жалко, - подумала Алиска, - что карман для мобилки здесь не продуман. Вечно искать приходится». Телефон уже не звонил, зато рядом услышала гул иерехонской трубы:

- Девушка, а на танков у вас что-то есть?
Алиска , вздрогнув, подпрыгнула на месте и хотела быстро подняться с корточек. Но не тут–то было – спину свело (рынок не проходит даром), и она начала подниматься постепенно. Поэтому особь осматривала снизу вверх– слоновые ноги-тумбы, дешевое цветастое платье, походившее больше не на чехол от танка, а от гигантской виолончели, благо фигура у дамы еще и вырисовывалась.
Столкнувшись, наконец-то, нос к носу с теткой, Алиска, приоткрыв рот, с интересом рассматривала ее крупное грушевидное лицо, выпученные глаза, как два спелых каштана, веснушки на щеках и морковно-красного цвета губы довольно правильной формы. Всем своим видом дама походила на большого детского пупса и на куклу из секс-шопа одновременно.
- Чехлов на танков нет, - пришла в себя Алиска. – Мы на вас сейчас найдем прехорошенькое платьице, моя драгоценная! (последнее слово она свиснула в Миленки. Ох, если бы она только знала, что будет дальше, не обхаживала бы так свою странную покупательницу!)
Меряли они долго: сколько не пыталась втиснуть Алиска тетю Танк в платье – ничего не получалось, тогда они стали мерять все подряд. Блузы оказались ей безнадежно малы. Алиска не сдавалась – предложила юбку, потом брюки , а далее все, что у нее было больших размеров. Удивительно, но дама пыхтела и настойчиво ждала уже "чего-нибудь". Пытаясь отвязаться от назойливой покупательницы, Алиска выдохнула: - Дома у меня, по-моему, есть то, что вам нужно.- Завтра захвачу.

- Но я не хочу завтра, я хочу сегодня, - вдруг закапризничала тетка.
Время подбиралось к пяти, ее рабочий день закончился, и Алиска обреченно сказала:
- Пошли…
Ввалившись к ней в квартиру, тетка, цепко осмотрев глазами-локаторами местность и увидев диван, плюхнулась на него.
- Еще раздавит, - подумала Алиска.
- А что, у тебя попить не найдется? – спросила Танк.
Где попить – там и поесть. Уставшая Алиска не успевала открывать холодильник. Насытившись, тетка пустилась в пронстранственные рассуждения о жизни. А жизнь ее сводилась к трем вещам: попить, поесть и мужчины. К десяти вечера, зевая и засыпая на ходу, Алиска поняла, что такое счастье - тетка ушла, правда, так и не купив ничего. Алиска плюхнулась на кровать и сразу же провалилась в сон. Ночью ей снилась наглая тетка, которая, кстати, представилась Людой; она бегала по рынку, почему-то нагая, и приставала к продавцам: «А на танк что-то есть?» Алиска вздрагивала и прятала голову под одеяло, как страус прячет свою голову в песок, когда ему страшно.
Утром дохлая и измученная, как выжатый лимон, Алиска поплелась на рынок.
С утра денек не задался. Сразу подошла местная шпана и начала мотать нервы по поводу дани, потом потерялась пуговица у блузки, пролилось кофе на ее дамскую сумочку и залило пару вещей. И на завершение всего появилась Людка.
- А я мимо проходила, - дай, думаю, зайду! Я прямо с работы, голодная,- затрубила она. Ты уже домой? Давай помогу! – и она яростно схватила ее кравчучку.
- Да ладно, я сама, - проворочала Алиска.
Думаю, излишне повторяться, что за этим последовало.
Когда через пару дней ее увидела соседка Галка, у той глаза на лоб полезли:
- Алиска, ты ли это? На себя не похожа! Глаза запали, даже как бы похудела.
Алиска побежала к зеркалу, но увидев, что с килограммами все на месте, уныло вернулась назад.
- Да тут подруга у меня новая появилась, Людой зовут.
Выслушав подробный Алискин рассказ, Галка сплюнула и изрекла:
- Ты смотри, как резво скачет на халяву пожрать! Дурой ты будешь, Алиска, если не выгонишь эту лахудру взашей!
- Но как я человека из дому выгоню? – оправдывалась Алиска.
- Какой это человек – это … Коняка! – выпалила Галка, и обидевшись, ушла. Так Людка стала Конякой.

Однажды Коняка Пришла к Алиске с двумя безразмерными сумками и сказала ей:
- Что это ты там делаешь? Стираешь? Бросай все и пойдем помидоры покупать! Все нормальные люди закатки делают.
- А ты катать умеешь? – спросила почему-то Алиска.
- Нет! Ты умеешь.
- А кто же тебе раньше закатывал?
- Мама, - ответила 47-летняя тетка. - сейчас она в санатории.
«Попала, - подумала Алиска. – Пропала ночь».
Путь их лежал на тот же опостылый Алиске рынок. Впереди чинно писала Коняка с двумя пустыми сумками, сзади трюхала Алиска с неизменной кравчучкой. Коняка время от времени загребала землю левой ногой, немного прихрамывая на правую. Цыган-муж, теперь бывший, однажды не выдержав нравоучений жены, взял охотничье ружье, и если бы двухметровая Коняка не отвела дуло своими сильными лапищами в сторону (в ногу он все же попал) , сидеть бы ему – не пересидеть.
И вот они бодренько ходят между рядов. Жадная Коняка азартно торогуется, Алиске стает неудобно, она просит где-нибудь уже остановиться, но подруга тащит Алиску все дальше и дальше. Наконец Коняка милостиво изрекает:
- Будем брать здесь, у этого дядьки!
Помидоры у него были, мягко говоря, не очень, и Алиске пришлось лезть в коляску его потрепанного мотоцикла - выбирать лучшие. Как ни странно, но Коняка особо не церемонилась – сгребла в охапку все со стола и начала бросать в свои бездонные сумки. Ее тактику Алиска поняла значительно позже.
- Это мы берем, если домой довезете, - протрубила Коняка дядьке. – Едем к тебе, - уже к Алиске, - у меня, как тебе известно, плита электрическая, знаешь, сколько энергии берет!
- А банки где ты возьмешь?
- Так у тебя же!- обрадованно гудела Коняка. – У тебя что, банок нет?
- Есть, - мямлила Алиска.
- Так чего же это мы здесь стоим! – забасила Конячина и резво впрыгнула в коляску. Дядька заметно побледнел, но стал заводить мотоцикл.
- А я? - пыталась вставить Алиска.
- Так ты же на машине, - ткнув указательным пальцем с кроваво-красным ногтем на кравчучку, заржала она.- Я тебя возле подъезда подожду!

Алиска долго мыла банки – у Коняки рука не входила (еще бы!), потом – помидоры – Коняка как бы случайно опрокинула свои помятые в ее отобранные («Представляешь, не удержала миску – они и шлепнулись!»). Немного поерзав возле Алиски и глядя, как та таскает ведро и кастрюлю на аджику, Конячина зевнула, и сказала, что перед ночной сменой ей нужно бы вздремнуть.
Когда Галка почти в полночь заглянула к Алиске попросить соли, она не удержалась:
- А это еще что за консервный комбинат?
По всей кухне стояли трехлитровые банки с Конякиными помидорами и Алискиной аджикой. Чуть не удохшая от жары Алиска, вытирая пот, что градом летел с нее, сказала:
- Это себе и Людке!
- А где же Людка?
-Ты что, не слышишь? (из комнаты раздавался мощный храп Коняки). Галка сплюнула опять, забыла, зачем приходила и молча вылетела из Алискиной квартиры, покрутив при этом пальцем у виска.
Через неделю Коняка с очередной жертвой подъехала на хлипком «Москвичонке» и забрала готовую консервацию, не забыв прихватить и Алискины две банки аджики – «попробовать».

Галка хоть и расходилась с Алиской в мнениях относительно Коняки, все же в контрах с соседкой не была и поэтому однажды спросила ее:
- Твоя Коняка завтра как работает?
- Во вторую.
- Ну, и отлично, завтра в шесть жениха жди – непьющий, сирота, шофером работает. На «КАМАЗе», - уточнила она.- Колей зовут. Только ж ты не вздумай Коняке сказать, - предупредила соседка.
- Угу, - на ходу пережевывая бутерброд, кивнула Алиска.
На следующий день Алиска сварила картошки с грибами, открыла помидоры, поставила на стол бутылочку водки и стала ждать. Позже подумала: «А вдруг опять какого-то гоблина принесет? И что с ним потом делать?» Грустные Алискины мысли прервал неуверенный звонок в дверь, и Алиска потащилась открывать.
Жениха она сначала и не заметила: небольшого росточка, «метр с кепкой в прыжке», как говорила народная артистка Вера, тоненькие волосики, голову посередине уже начинала проедать плешь. Такого хотелось обнять и плакать.
- Вы Коля?
- А вы Алиса? Тогда это вам! – и он протянул ей жиденький букетик астр.
- Проходите…- обреченно вякнула Алиска.
Во время ужина оба ерзали и не знали, куда себя деть. «Хотя бы Коняка позвонила, что ли,- подумала Алиска, - то по три раза на день звонит, а сегодня ни разу». Конячина, наверное, услышала Алискины причитания и тут же позвонила. Поняв, что Алиска не одна, она тут же пробасила: «Еду!» и бросила трубку. «Ну вот, - подумала Алиска,- опять Галка обидится…»
Коля же, конечно, от Алиски сбежал после того, когда Коняка, изрядно захмелев (мужичонка дважды по ее просьбе бегал в магазин за беленькой), положила огромную лапищу ему на коленку и протрубила:
- Ты к Алиске – только через меня!
Что тогда подумал Коля – неизвестно, но его на второй день как ветром сдуло, впрочем, как исчезли практически все кавалеры бедной Алиски.

Но на одном мужчине Коняка таки сломала свои лошажьи зубы – на Гошке. Гошу абсолютно не интересовала Коняка, Гошка тащился от Алиски.
Однажды во время брачных игр парочки уже в который раз позвонила Коняка (ну, умеет же человек вовремя кайф сломать!). Георгий сел напротив Алиски, пристально посмотрел ей в глаза и сказал:
- Солнышко, да пошли ты ее, эту Коняку.
- Но я не могу, - затянула волынку Алиска.
- А зачем тебе эта грязь?
Алиска подумала: «А действительно, зачем?»- и как- будто пелена спала у нее с глаз. Она поняла, что даст подруге от ворот поворот.
-Только ты возьми меня за руку, хорошо, Гоша?
-Хорошо, - ответил он.
- Мне так будет спокойнее, - и подняла трубку. - Знаешь, Люда, ты мне больше не звони, ладно?
- Алиска, Алиска, это же я, Люда, - трубила на том конце провода Коняка.
Но Алиска уже бросила трубку, схватила в охапку своего Гошку и закружила его по комнате.
- Свобода! – орала она на все воронье горло.

На этом месте можно было бы и поставить точку. Но я добавлю, что когда у нее в квартире звонил телефон, Алиска долго еще снимала трубку и молчала, пока на том конце не начинали говорить. Все боялась: а вдруг Коняка позвонит…
Однажды она, как всегда, сняла трубку и молча сопела в нее.
- Да не Кобыла, не Кобыла, - услышала она в трубке Галкин голос. Через несколько минут, они с Галкой сами, как лошади, ржали над Галкиным «не Кобыла»!