Ю. Цыганков-Серебряков (1938-2018)


При освобождении Крыма от врангелевцев погиб Петькин отец. Известие о его гибели принесли из районного центра люди в кожаных тужурках. Они вернули Анне личные вещи мужа, а также его маузер и саблю.
Овдовевшая Анна вернулась к своим родителям и вскоре нанялась на работу к мельнику соседнего села.
Теперь до самой школы Петька находился у деда Емельяна. Пас овец, ягнят, гусей, гонял всю живность на пастбище, на водопой. В огороде, под присмотром деда, копал и сажал, полол и поливал. И при всем при том – бедствовали.
Страшный голод охватил село. Среди обессиленных крестьян начались массовые заболевания.
Тем не менее Советы, укрепившиеся в селе, распределяли землю, защищали бедноту, вели жестокую борьбу со спекулянтами и помогали семьям красноармейцев. Так, Анну и еще семь семей поселили в уцелевшем от погрома панском флигеле, в котором прежде жили скотники помещика.
Еще старый помещик на собственные средства построил школу для детей крестьян. Затея помещика селянами была воспринята не то, чтобы откровенно враждебно, но без особого энтузиазма.
– Ишь ведь вот чего затеял – школа! А на кой она детям нашим? От хозяйства их отымать? Они, как и мы, одну учебу знать должны: как землю пахать, да как молитву читать. А школа… баловство это.
И в самом деле, тогда, попервоначалу мало кто отдавал деток своих в ученье. Да и детки не проявляли особенного желания учиться. Еще и по-смеивались над школярами. Когда же Петьке пришла пора идти в школу, мать сама, без особых колебаний, повела его к учительнице.
Мальчик сразу же приглянулся учительнице и она, немка по происхождению, приласкала его и заверила Анну, что все будет хорошо и пусть Анна понапрасну не волнуется.
Петька с первых же дней проявил усердие к учебе и довольно успешно постигал школьную науку. И, как оказалось, Петька хорошо рисовал и хорошо пел. Учительница развивала его природные способности, давала ему уроки пения и обучала игре на пианино.
Четыре года для Петьки пролетели довольно быстро, а так как школа была рассчитана только на начальное образование, то Петька с большим сожалением расставался с учительницей.
Теперь, чтобы продолжить учебу, Петьке приходилось в один день шагать семь километров в соседнее село и обратно. И только в зимнюю пору, в стужу, оставался он то у одного, то у другого школьного товарища.
Как-то летом Анна попросила сына сходить за речку в лес, посмотреть какой там поблизости сухостой и валежник. Хворостом на зиму запастись надо, чтобы не страдать от холодов.
Петька любил лес и не боялся его. Бывало целыми днями в лесу про-падает, ходит только одному ему известными тропами, а то сядет в тени большого дерева и обязательно так, чтобы вид на речку был и часами лю-буется солнечными бликами на водной глади.
В этот раз Петька возвращался домой, переходя речку не по мосту. Чистая вода речки, по мере продвижения мальчика, доходила ему до ко-лен, до пояса, и вот он уже по грудь в воде, однако страха Петька никакого не испытывал, так ходить ему здесь доводилось и прежде. Сейчас мимо него проносились стайки мальков и он, погружая руки в воду, пытался поймать их, что ему, конечно, не удавалось.
Ниже, по течению речки, неширокий надводный деревянный мост, предназначенный для проезда крестьянской повозки на мельницу. Каждую весну, после паводка, мельник заботливо восстанавливает его.
На мосту, опершись о перила, стояли местные подростки Степан и Платон с наслаждением покуривая самосад. Они видели, как их знакомый входил в воду и как он настойчиво шел к противоположному берегу.
– Петь-ка-а! – окликнул товарища Степан, который, как и Платон был старше Петьки года на два-на три.
– Чего тебе?
– Иди к нам.
– Зачем?
– Надо. Интересное что-то покажем.
Кто ж откажется посмотреть что-то интересное. И Петька, выйдя на берег, направился к товарищам на мост.
– Как дела? – спросил Платон, – ты где был?
– Мамка просила в лес сходить, посмотреть, где поблизости хворост есть. На зиму надо запастись.
– И нам надо, и нам, – поочередно сказали Платон и Степан.
– Петя, ты плавать умеешь?
– Да нет, не очень. – ответил Петька, – Вон, вон, смотрите рыбки пла-вают!
– Да рыбки-то плавают. Они везде плавают, и по дну плавают.
– Я знаю. Я рыбу всегда ловлю, когда наши родичи из города приез-жают. Я даже сома один раз поймал.
– Правда сома поймал? Не врешь?
– Правда, с чего мне врать.
– А как ты сома поймал?
– Да я привязал суровую нитку к лозе, на крючок насадил лягушонка. Утром пришел, а там – сом!
– Так ты говоришь, что плавать не умеешь? – вернулся к начавшемуся разговору Платон.
– Да я ж вам говорю, как это... плохо.
– Ну, мы тебя сейчас научим! – с этими словами Платон и Степан схватили Петьку за руки, за ноги и с громким возгласом "Оп-ппа!" с раз-маха бросили товарища в речку с той стороны моста, с которой речка была несколько глубже.
Сноп брызг взметнулся ввысь и рассыпался во все стороны, обдавая освежающей влагой громко смеющихся над своей выдумкой Платона и Степана.
Петька камнем пошел в воду, но тут же вынырнул и, шумно отфырки-ваясь, начал интенсивно молотить руками по воде, не сразу соображая, что же ему делать и в какую сторону плыть. Степан и Платон сбежали с моста на берег и, опережая друг друга, кричали Петьке, что ему делать.
– Руками, Петька, руками греби!
– Руками и ногами, руками и ногами!
– Сюда, сюда, к берегу, к берегу!
– По течению, Петя, по течению!
Степан и Платон не оставили бы товарища в беде, не раздумывая оба кинулись бы в воду в случае необходимости. Однако Петька самостоятельно и благополучно вышел на берег, не тая обиды на ребят. Прикладывая ладони своих рук то к правому, то к левому уху, Петька прыгал то на одной, то на другой ноге, чтобы из ушных раковин вылилась зашедшая ту-да речная вода.
– Ну, вот, Петя, а теперь надо закурить.
- Нет, не надо, я не курю.
– Не курю, не курю. А теперь мы тебя и этому научим!
-- На, попробуй, – Платон протянул Петьке самокрутку туго набитую
самосадом.
– На, потяни, да поглубже затягивайся, чтобы дым из ушей пошел.
Петька неумело глубоко затянулся раз, два, поперхнулся едким дымом, закашлялся, глаза заслезились, голова закружилась, тело обмякло, ноги подкосились и он, обессиленный, опустился на прибрежный песок.
Никогда больше Петька не курил.