Алевтина Евсюкова 

          Долгие столетия христиане, преследуемые гонениями враждебных племён, искали для себя убежища. Куда только не заносила их судьба: в пустыни и моря, в степи, леса и горы… Повсюду они испытывали жестокие лишения.
          Но они ни на миг они не отступали от веры в силы Всемогущего, указывающего свыше перстом своим направление их пути. И горек, и сладок был хлеб странников. Однако, они понимали – ничто в этом мире не происходит без воли Всевидящего. Они верили – он ведёт их к заветной цели, – пристани, где они обретут покой в обетованном мире.
          Как давно это происходило – неизвестно, хотя и существуют мнения весьма противоречивого толка. Но, прибыв из дальних земель в Крым, защищённый лесными дебрями, скалистыми отрогами гор и бушующими волнами бурного моря, странники осознали, что нашли то, что из поколения в поколение мечтали найти. А край, несмотря на непроходимые чащи лесов и недоступные горы, был необыкновенно красив и богат птицей, зверем и рыбой, плодами, ягодами и грибами.
          Но, мучимые в долговечных странствиях преследованиями врагов, как могли они оставаться беззаботными? И, несмотря на неприступность края, они, как прежде, принялись устраивать свои жилища не только в живописных долинах, но и в скалах, вырубая в них галереи бесчисленных келий, залов, кладовых и других хозяйственных помещений, соединённых длинными лабиринтами проходов.
          Их семейный уклад был крепок и надёжен. Преданность своей вере и к единоверцам, к сородичам и близким, отличали их от представителей других племён, с которыми им приходилось сталкиваться. Любовь к Богу и забота о единоверцах, и их единение спасали этот народ от многих опасностей, и истребления врагами.
          С радостью в сердце люди облагораживали новые земли. Ещё краше стали девственные края от их неутомимых трудов. Были воздвигнуты дома и храм, мастерские и хозяйственные дворы, где они разводили скот и птицу. На равнинных плато и в долинах колосились злаки, наливались соками плоды деревьев, ягоды кустарников, вызревали гроздья винограда.
          Постепенно край превращался в обетованный. В часы отдыха можно было услышать звуки дивной музыки и сладчайшее песнопение в созвучии с журчанием родниковой воды, с шелестом листвы и разноголосьем бесчисленного множества птиц, поющих свои хвалебные песни природе. Всем жителям края казалось, что они чувствуют дыхание самой любви во всём, что их окружало. И они неустанно славили Бога в молитвах, понимая, что самим Богом благословенны их труд, терпение и плоды труда.
          Может быть и долго  длился период их мирного труда и счастливого обитания, но, так же, как ясный день сменяют шторм или пыльная буря, так и жизнь обитателей этого края, становилась тревожней из-за набегов кочующих племён. Людям вновь и вновь приходилось укреплять крепости и морские побережья, стараясь устраивать фортификационные работы так, чтобы побережье становилось неприступным. Даже бухты они изменили таким образом, чтобы в них не смогли бы проникнуть вражеские галеасы.
          Но степная часть полуострова всё же оставалась слабо защищённой, какие бы усилия не прилагали жители края. Под действием пыльных бурь или грозовых ливней валы, сооружённые ими, осыпались, оседали, а местами и вовсе выветривались.
          Время шло, и участившиеся набеги диких стай превратились для жителей края в сущий ад. Полчища врагов с каждым набегом становились многочисленней, а изнурённых от битв жителей становилось всё меньше и меньше. Большая часть из них пали в боях или были угнаны в плен. Враги разрушали города и малые поселения, жгли их, угоняя скот и вытаптывая посевы. Горели сады, тутовые рощи и виноградники.
          Горе поселилось в каждом доме, чудом уцелевшем. Люди впадали в отчаяние. Но сдаваться на милость кровожадных врагов они не хотели. Многолетние запасы, предусмотрительно накопленные в течении многих лет, были спрятаны в хранилищах подземелий. Понимая, что их ждёт полное истребление, они собрали совет. Отступать было некуда, и они решили замуровать себя в подземельях, которые они вырубали в скалах с давних времён.

          При новом набеге татарские полчища с изумлением обнаружили опустевший край. Все дома, крепости и хозяйственные постройки исчезли – от них остались лишь руины. Сады, виноградники, поля и пастбища были выжжены. Как и люди, исчез скот. А о сокровищах исчезнувшего народа и помина не было.
          Никогда не боявшиеся, закалённые в боях захватчики на сей раз пришли в ужас. Свой скот и лошадей им нечем было кормить. Вода, в найденных ими источниках, оказалась отравленной или неведомо чем загрязнённой. Начались падёж скота и мор. Их не радовала столь нелепая и бессмысленная «победа», ничего не принёсшая им, кроме грозящего вымирания.
          А когда в поисках исчезнувшего народа исследовали окрестности лесов, скал и пещеры, то, очутившись в одной из них, они содрогнулись от неожиданности. Им показалось, что где-то поблизости прячутся исчезнувшие жители опустевших поселений, которые в любой момент готовы напасть на них. Но как завоеватели не пытались найти, как им казалось, затаившихся жителей, так пугающих их таинственными голосами, невесть откуда раздающимися, – им так и не удалось найти ни одной живой души.
          Наконец, решив, что это место окружают души исчезнувших жителей края, захватчики стали думать, как умилостивить их, дабы не пробудить их мщения из рода в род. В их представлениях души славян обладали сорока устами, недосягаемыми для них, как и все те сорок скал-крепостей, которые были разрушены исчезнувшим народом вместе с жилыми обителями.
          Скала Кыр-Ор, что означает Сорок Крепостей, настораживала тюркских завоевателей своей таинственностью. Потому позднее они и не препятствовали переименованию скалы представителями караимской общины, поселившейся в её окрестностях. Кыр-Ор был переименован ими в Чуфут-Кале. И доныне в пещерах Чуфут-Кале многоголосое эхо завораживает слух гостей, посетивших это место, усилением звучания любых звуков и их собственных голосов.