Юлия Дубчак

Мама очень любит меня. Именно поэтому в 6.30 вытаскивает из постели телефонным звонком и спрашивает:
- Ася, скажи мне, когда у тебя будет нормальная семья?
Этот вопрос загоняет меня в тупик посерьезней классического «Покажи мне что-нибудь на компьютере».
Настроение безвозвратно испорчено. За что я люблю сны, там всегда весело и происходит какая-нибудь хрень. Именно поэтому с наступлением первых холодов я стараюсь впадать в продолжительную спячку (временной промежуток октябрь-апрель). Ложиться пораньше, вставать попозже, думать поменьше и работать побольше, чтобы однажды не выписать себе постоянный пропуск к психиатру. Глядишь, к весне попустит, если, конечно, авитаминоз не сточит до костей изнуренные печалью тело и душу. Справедливости ради стоит отметить, тело в эти месяцы просится вширь, а душа вглубь.
Приятель моей знакомой Алеша говорил, что любовь – дорогое обезболивающее. Надолго ее действия, как и любого спазмолитика, не хватает. А с возрастом и вовсе перестаешь воспринимать все преувеличенно-эмоционально. Отрицательный и всякий другой опыт, предубеждения, недоверие… Какие-такие страсти при нашей бедности? Поэтому лучше держаться от нее на уважительном расстоянии. Можно обойтись мотивирующими киношками и шоколадками. Про постоянные отношения речь вообще не может идти. Время, средства, желание, необратимо угасающее день за днем. Где всего этого набраться?
Катька только улыбалась в ответ. Алеша казался ей неплохим собеседником. Да и в целом личностью нестандартной. Закоренелый холостяк с тремя провальными попытками обзавестись семьей в потертом чемодане судьбы, пристрастиями к алкоголю и философским размышлениям (тут все закономерно). Он так красочно живописал ей картины своего осознанного одиночества и неспособности уживаться с женщинами, что Катька (девушка некогда рассудительная) почти поверила в собственные силы и решила, что с этим-то персонажем уж точно справится. Страдает жеж мужчинка.
На первом свидании, дефилируя новым платьем, Катька со знанием дела заявила:
- Знаете, Алексей, мне кажется, мы встретимся через пару лет, и вы будете катить впереди себя коляску под ручку с женой.
Я думаю, вы догадываетесь, кому она отводила роль жены.
Он криво усмехнулся в ответ.
- Правила не для меня. Это сложно и нужно иметь смелость признаться себе.
Они встречались почти каждый день, обсуждали темы «Книга как главный алкогольный раздражитель» и «Алкоголь как главный стимулятор творчества», потом Алеша предлагал попить чаю («Катя, не подумай ничего такого»), и они ехали к нему.
Алеша курил, рылся в библиотеке, задумчиво чесал затылок.
- Я хотел дать тебе прочесть одну книгу, но, кажется, я ее пропил.
- Как в наше время можно пропить книгу?
- Можно. Поэтому сразу обнимашки.
А еще книги когда-то исполняли функцию мебели и заменяли Алеше ножку из-под кровати. Творческая личность!
Лично я обожаю копаться в библиотеках, и невыразимо страдаю, наблюдая, с какой скоростью исчезают полки в домах близких и неблизких приятелей. Чужие книги обладают особой магией, если принадлежат интересным людям. Людям, которым хочешь понравиться, в чувствах которых хочешь разобраться. Заметочки на полях, закладочки и забытые бумажки говорят больше, чем годы общения с их владельцами и сотни самых мудрых мыслей. Робкая карандашная галочка разболтает вам все, что вы хотите узнать.
Когда-то Катька любила Алешу. До кровавых рыданий, ночных звонков и ползанья в ногах. Роман был бурным, коротким и имел все шансы взять главный приз в фестивале ее жизни. Но девочки не умеют вовремя останавливаться. Девочки хотят страдать. А мальчики качают головой, раздраженно переводят телефон в беззвучный режим и ищут пульт от телевизора.
Через три месяца Алеша бросил Катьку, без объявления войны, объяснений и других слов, в то время как она уже была почти готова пообещать быть вместе, по горло в футболе, теннисе и детских пеленках. В отместку Катька удалила все его фотографии, купила красный костюм и нарастила ногти (последние, правда, быстро отвалились). Хотела даже худеть, но наступила осень. А через полгода завела себе нового друга, спокойного, уравновешенного, непьющего, женатого меланхолика. Потому что жить без эмоций – все равно, что пить кофе без сахара. Можно, но зачем?
Когда бытие перестает приносить нам всякую радость, мы обрастаем собачками, кошечками и хомячками. Успокаиваемся, складываем лапки и безвольно пожимаем плечами. Все, мол, чую приближение полного лохматого животного, из которого шьют шапки и шубки. И вот очередное тому подтверждение.
Вчера мы болтались по типичным улицам нашего типичного города, в котором люди уже давненько различаются только надписями на футболках. И Катька вдруг спряталась за мою спину, но было уже поздно.
- Вон он, - промычала она и кивнула в сторону детской площадки. - С коляской.
Алеша помахал рукой и двинулся нам навстречу. Папаша вульгарис. Круги под глазами, рубашка в слюнях, усталая полуулыбка опущенных губ.
- Женился? – усмехнулась Катька.
- Ага. Вот, выгуливаю потомство.
На том и распрощались.
- А чтобы уж совсем успокоиться, нужно пить чай с мятой и есть майонез, - грустно усмехнулась моя приятельница, пряча грустные глаза.
- Можно еще бромом разбавлять, чтобы наверняка, - добавила я, провожая в последний путь очередную любовь всей ее жизни.
- Знаешь, что хорошо? Что я жену его не видела, - резюмировала она.
А мне подумалось: для того чтобы написать роман о большой любви, эту любовь стоит придумать. И если в жизни реально сможет случиться хотя бы пять процентов написанного – то это уже серьезная удача.