Наследие Великого Кормчего. 

   Майданные события, привлекавшие наше внимание в последние дни, порождали разные чувства. Но среди них неизменным было одно – ощущение какого-то провинциализма. Он был и во внешнем виде приехавших в Киев майданщиков, и в их поведении, и в лозунгах «Україна –це Європа!». И дело не в том, что картинки сусальной Европы давно ушли в прошлое, а она бьется в тисках экономического кризиса. Европа неуклонно сползает на переферию мирового развития. Полюс цивилизации переместился в регионы Тихого океана. Туда, где трудится «мировая мастерская». Так в ХІХ веке называли Великобританию. Сегодня так называют Китай. 

   История, культура, традиции Китая все больше привлекают внимание. Как и политические фигуры, стоявшие у истоков его развития. Среди них центральное место занимает Мао Цзедун,  которому 26 декабря этого года исполняется 120 лет.

   Имена политиков, изменивших ход истории XX- го века: Ленин, Сталин, Гитлер, Мао Цзедун… Этот ряд можно продолжить, добавляя другие имена в зависимости от политических взглядов и пристрастий. Но, перечисленные выше, впаяны в него прочно.

 Итак, Мао Цзедун. Его жизнь протекала на фоне очень масштабного полотна. Он являлся бесспорным лидером едва ли не четверти населения планеты. В его руках была сосредоточена необъятная власть. При Мао Китай совершил действительный «скачок», из полуколониальной страны он превратился в великую державу, социалистическое государство, постоянного члена Совета Безопасности ООН, страну с ядерным оружием и межконтинентальными баллистическими ракетами. Толчок, сделанный когда-то Мао, продолжается. Китай с каждым годом наращивает своё влияние и экономическую мощь.

   И все же, кто он был Председатель Мао? Философ и поэт, гениальный провидец и политик или мрачный злодей, на совести которого кошмар «культурной революции»? Всей правды о нем не знает никто. Функционеры  КПК, историки партии, ученые противоречивы и в своих взглядах не совпадают друг с другом.

   А меж тем таксисты в Китае прикрепляют его портреты к зеркальцам за ветровым стеклом, подростки обмениваются значками с его профилем, а в деревенских домах его портрет по-прежнему занимает самое почетное место…

    «Заалел Восток, солнце взошло. В Китае родился Мао Цзедун» (гимн).

   По китайскому лунному календарю первый крик Мао издал в девятнадцатый день одиннадцатого года Змеи – в нашем летоисчислении 26 декабря 1893 года. Это произошло в деревне Шаомань в провинции Хунань в семье зажиточного крестьянина. 

   С 8 лет отец отдал его в школу. Мужественное и дорогое для крестьянина решение. Годовое обучение стоило шестимесячной зарплаты сельского труженика. Но в то время в Китае лишь образование и последующий успех на государственных экзаменах открывали дорогу к карьере, престижу и достатку.

   Обучение и воспитание в конфуцианских традициях навсегда оставят  след в сознании Мао. Позже в своих речах он куда чаще будет ссылаться на Конфуция, чем на Маркса и Ленина.

   «Лозунг интеллигенции может быть только один – «В массы!» (Мао Цзедун).

   Давно канули в прошлое времена, когда император Цянлун мог заявить послам Великобритании: «Китай не нуждается в товарах варварских стран». К ХХ-му веку раздираемый войнами, мятежами, связанный кабальными договорами с империалистическими хищниками, аннексирующими его территории, Китай превратился в полуколонию, из которой уходили последние силы. «Через 20 лет мы как нация перестанем существовать» - написал Мао в 1917г.

   1 июля 1921г. В Шанхае в домике женского колледжа  на одной из улиц французкой концессии состоялось нелегальное собрание. 12 делегатов представляли 50 членов марксистских кружков Китая. Среди них был и Мао, окончивший к тому времени Учительский институт в Чанша. Хмуро поглядывал представитель Коминтерна Хенрик Снеевлит, голландец, на на собравшихся по его инициативе. Радикальная интеллигенция, студенты и преподаватели, после победы революции в России увлеченные марксизмом. Теоретики и полемисты, очень амбициозные. С ходу была отвергнута главенствующая роль Москвы. Да и Коминтерн собрание предложило рассматривать в качестве равноправного партнера, а не как организующую и направляющую (и финансирующую) силу. Лишь с трудом удалось принять решение о союзе с Гоминьданом – национал-революционным буржуазным движением, самой мощной освободительной силой того времени, что соответствовало установкам 2-го Конгресса Коминтерна.

   Таким был 1-й съезд и рождение впоследствии ставшей всесильной КПК – Коммунистической партии Китая.

   Позднее многие отойдут, иные рано погибнут, Чень Дусю, первый лидер КПК будет обвинен в троцкизме.

   Для Мао Цзедуна этот день станет поворотной точкой и определит всю его дальнейшую жизнь.

   Два последующих года Мао отдал себя полностью организации рабочих – революция должна делаться руками пролетариата. И все же к ІІІ съезду КПК пришла с большими сомнениями. Казалось она застыла на месте. Пополнение партии шло туго – 420 человек на весь Китай. Рабочее движение, едва поднявшись, было разгромлено.К тому же большинству рабочих было не до политики. Вся энергия партии ничего не стоила рядом с каждодневной борьбой за выживание. Многие видные члены партии выходили из КПК и начинали делать карьеру в Гоминьдане. Даже Мао, по воспоминаниям, стал видеть единственное спасение Китая в интервенции советской Красной армии.

     Китайское же крестьянство – в те годы 300млн., для КПК как бы не существовало. Сторонники классического марксизма они считали его крайне реакционной силой и, несмотря на требования Коминтерна, руководство КПК давало понять, что у них нет ни желания, ни намерения организовывать крестьян.

   В самое близкое время их взгляды изменятся.

                    «Винтовка рождает власть» (Мао Цзедун).

   После смерти Сунь Ятсена и контрреволюционного переворота Чан Кайши в 1927г., разрыв с Гоминьданом стал неизбежен. КПК по настоянию Коминтерна приступила к созданию собственной армии, которая в Китае могла быть только крестьянской.

   Здесь Мао предстояло сыграть ключевую роль. Его весь предыдущий опыт лежал лишь в сфере политических теорий: с массами он работал лишь в качестве профсоюзного лидера в Чанша. Впервые в его жизни требовалось превратить неорганизованное сборище гоминьдановских мятежников, перешедших на сторону КПК, плохо вооруженных рабочих, крестьян и бандитов в монолитную революционную силу, способную противостоять превосходящему ее по всем аспектам противнику.

   Политика, которую проводил Мао, легла в основу невиданной для Китая армии. Служба – исключительно на добровольных началах, офицерам запрещалось рукоприкладство, создавались солдатские комитеты. Все военнослужащие были обязаны вежливо относиться к гражданскому населению, не позволять себе взять без спросу «даже чужую картофелину».

   Для страны, где бытовала поговорка: «из хороших людей не делают солдат», где «хороший солдат» просто брал что ему нужно, а «плохой» грабил, насиловал и убивал – такая армия действительно была революционной. Оставалось решить, куда эта армия двинется и какую тактику будет применять.

 Армия – это, конечно, громко сказано. Небольшой партизанский отряд из плохо обученных бойцов. В огромной стране, окруженной врагами, ей предстояло и набраться боевого опыта, и окрепнуть, и обрасти людьми. Научиться побеждать и нести пролетарские идеи, которые неизвестно как еще воспримет крестьянство, в массы.

   Позднее в другой стране и другие, кубинские революционеры, решившись на столь же отчаянное предприятие, назовут это «теорией маленького моторчика».

   Но на первом этапе перед армией стояла главная задача – выжить. И для этого избрать правильную тактику. Она уложилась в 16 иероглифов:

«Враг наступает – я отхожу.

 Враг отдыхает – я окружаю.

 Враг устал – я нападаю.

 Враг бежит – я преследую».

   Мобильная тактика изматывания врага и создания укрепленных освобожденных районов во многом повторяла действия двух великих военачальников оборонительных войн – римлянина Фабия Конктатора и русского Михайлы Кутузова, которые уклонялись от генеральных сражений и заставляли сверхвождей с их стаями терять веру в себя, делать ошибки и пожирать себя изнутри.

   Линия Политбюро КПК на революционные восстания в городах после ряда неудач будет признана ошибочной. Стратегия же Мао на развитие затяжной войны, когда противник стремится навязать короткую, чтобы быстрей тебя уничтожить, продержится до самой победы. Война действительно оказалась затяжной – гражданская с Чан Кайши, антияпонская, снова гражданская – до 1949г., когда войска Мао заняли Пекин.

   НОА – Народно-освободительная армия покрыла себя легендами. Ее историю изучают в школах и военных училищах Китая. Каждый гражданин КНР знает этапы героической борьбы: Цзинганшань, Цзуньи, Великий поход…

               «Винтовке диктует свою волю партия, винтовка же никогда не     станет командовать ею» (Мао Цзедун).

   В то время, когда вся Красная армия едва насчитывала несколько тысяч голодных и плохо вооруженных бойцов, Мао уже видел себя провозвестником новой коммунистической эры.

   Но по-настоящему такое превращение произошло в Яньани, на долгие годы ставшей опорной базой Красной армии и КПК. В 1937г. В Шанхае впервые выходит сборник его трудов, а годом позже он становится официальным лидером партии.

   Именно в Яньани был проделан Мао большой труд по «китаизации марксизма», устранению соперников, прежде всего «возвращенцев» во главе с Ван Минном, обучавшимся в Москве марксизму. Здесь появится впервые и термин «идеи Мао Цзедуна» («Мао Цзедун Сысян»), и постепенно расцветет его культ личности. Со стен общественных зданий в городах и деревнях всей «красной зоны» на прохожих будет смотреть портрет Мао Цзедуна, а его именем станут называть школы.

   Мао, как и все правители Китая, органически не терпел соперников. Войдут в обычай после осуждения «ошибочности взглядов» неугодных еще и самобичевание и покаянные письма. 

   А после 7-го съезда КПК в 1945г. Мао, став уже Председателем всей партии, а не только лишь Политбюро, получит в свое распоряжение тот сплав политической и идеологической власти и харизмы, ради обладания которыми он не жалел титанических усилий.

                  «Бунт – дело правое» (Мао Цзедун).

   За несколько месяцев перед смертью Мао Цзедун, лежа в постели, скажет свои последние слова собравшимся членам Политбюро:

 «За свою жизнь я успел сделать две вещи. Прежде всего я десятилетиями дрался с Чан Кайши и в конце концов загнал его на острова. Потом мы вошли в Пекин и заняли Запретный город. Мало кто не сочтет это достижением… Вторая вещь, которая мне удалась, вам хорошо известна. Это « культурная революция». У нее почти не осталось сторонников и полно противников. Но вопрос еще не закрыт. Ее наследие должно быть передано в руки следующих поколений. Как передать его? Если не выйдет мирным путем – тогда через смуту. Допустить здесь ошибку означает пролить реки крови. Только небу известно как вы поступите».

    Пожалуй именно «культурная революция» погрузившая Китай на долгие годы в хаос, слабо поддается рациональному объяснению. Каприз полубога перед кончиной?

   После провозглашения КНР 1 октября 1949 г. Все пошло как и положено в стране, вставшей на путь социализма. Коллективизация сельского хозяйства, строительство промышленности с помощью СССР, который по темпам развития тогда обгонял всех в мире.

   Не обходилось и раз за разом повторявшихся чисток среди       инакомыслящих, имевших свою, китайскую специфику. После долгой дискуссии и обвинений Н.Хрущева в ревизионизме (поведение которого тоже не отличалось разумностью), Мао успел основательно поссориться с СССР…

   А, в общем, китайское общество начало приобретать стабильность.

   Пока в 1966г. не была объявлена кампания «культурной революции», означавшая «борьбу с феодальным и капиталистическим мышлением». Объектом атаки Мао выбрал партийных чиновников. Исполнителем – студенческую молодежь. Нападению должны были подвергнуться не праздность и высокомерие партократов, а « все те руководители, которые пошли по капиталистическому пути».

   Великий Кормчий писал, что «культурная революция должна стереть все черты индивидуализма, совершить пролетарскую революцию в умах людей». Она должна повторяться каждые семь или восемь лет, чтобы «обновить революционный дух нации» и «предотвратить буржуазное перерождение».

Ставилась задача уничтожить прошлое, чтобы страна превратилась в «чистый лист бумаги», на котором можно будет написать священные тексты марксизма-ленинизма и идей Мао Цзедуна. На практике это означало абсолютное возвеличивание Председателя и его идей. Знаменитая «красная книжечка» - цитатник Мао превратилась в обязательный священный предмет и орудие победы.

   Толпы подогреваемой одобрением Мао молодежи, объединенные в отряды хунвейбинов, выплеснулись на улицы, пошли в учреждения, разрушая старую и утверждая новую пролетарскую культуру.

    За короткое время партийная иерархия была фактически уничтожена. Революция так революция! Со всем ее набором плохо управляемой смуты: сжиганием книг, бессмысленной яростью к интеллигенции, убийствами и войной различных группировок.

   Мао все же решил сохранить единственный инструмент власти – армию. Она не дала принять смуте неуправляемый характер. И все же жертв «культурной революции» было немало.

                                   Закат и рассвет.

   Давно ожидаемая смерть титана, которая наступила в 1976г. не вызвала в китайском обществе ни эмоций, ни ощущения потери. Двухлетний период безвременья с его «войной слов» окончился, когда у власти окончательно утвердился Дэн Сяопин и стал по кирпичику разбирать выстроенную Мао систему.

   Когда-то в 60-е еще полный сил Мао сказал ЦК: « Если поколение наших детей пойдет за ревизионистами и, сохраняя видимость социализма, начнет строить капитализм, то тогда наши внуки поднимутся, чтобы свергнуть своих отцов. В противном случае массы их не простят».

   В чем-то провидческие слова. Лишь в оценке реакции масс Мао допустил промах. Страна вздохнула с облегчением.

   Отбросив словесную мишуру, отметим, что «капиталистический путь» (или еще социалистический?) для Китая обозначил главенство процветания над идеологией. Он дал стране мощный импульс развития.

   Напомним, любая революция прежде всего процесс разрушения, а не созидания. Когда-то Мао с соратниками бросили вызов тому складу ума, который на протяжении двух тысячелетий сковывал китайское общество в абсолютной неподвижности. В этом их заслуга. Победа над Чан Кайши после вековой раздробленности объединила Китай, восстановила его суверенитет, выковала кадры. А «культурная революция»? Возможно она стоит в том ряду, где и  всевозможные термидоры,  «ночи длинных ножей», «ежовщина» и т.п. - неизбежные спутники любых революций, когда на смену разрушителям (а революционеры по своей психологии являются таковыми) приходят созидатели. В любом случае она послужила хорошей прививкой от идеологического помешательства на долгие годы. Может в этом и заключен ее высший смысл?        

    В 1981 г. ЦК КПК в своей резолюции определил историческое значение личности Мао. В ней подтверждалось, что «несмотря на громадные злоупотребления», допущенные во время «культурной революции», его заслуги стоят на первом месте, а ошибки на втором в пропорции семь к трем.

   Это устроило всех. Такая пропорция позволила Дэну со спокойной совестью отвергать то из наследия Мао, что было ему не по вкусу, ни в коем случае не оспаривая ведущей роли компартии. Реформировав идеологию, КПК не могла позволить себе разрушить миф о ее создателе.

   Что ж, так можно сказать о любом великом правителе. И избежать шелухи ненужной полемики. Многовековая мудрость не изменила Китаю. Жизнь и деятельность Мао расчистила дорогу для лишенных его романтизма прагматиков. Старый мир рухнул. Общество с надеждой устремилось в будущее.

    Поневоле напрашиваются сравнения с судьбой наследия другого поэта, чьи стихи еще в юности встали в хрестоматию грузинской литературы и тоже родившемся в декабре. Хотим мы или нет, но все мы вышли из сталинской эпохи. Все достижения СССР были или созданы при Сталине, или запланированы при нем. Это может нравиться или нет, но это так. Когда лысый кукурузник с партаппаратчиками спустил шавок от истории и журналистики на Сталина, выдающиеся политики, знавшие близко главу СССР, Черчилль и де Голль посматривали на того как на взбесившегося идиота. С валом обвинений были снесены принципы жизни, труда и сталинской экономики: индикативное планирование, социальные технологии, хозрасчет, частное предпринимательство, называвшееся тогда промкооперацией и многое другое. Они еще послужат базовыми основами развития других стран, хотя бы того же «японского чуда». И СССР, благодаря инерции толчка, данному Сталиным, еще сможет достигать успехов. Но когда инерция иссякнет, придет  катастрофа. 

   Когда в 1991 году на советско-американском симпозиуме наши демократы начали верещать о "японском экономическом чуде”, прекрасную отповедь им дал японский миллиардер Хероси Такавама: "Вы не говорите об основном. О вашей первенствующей роли в мире. В 1939 году вы, русские, были умными, а мы, японцы, – дураками. А в 1955 году (после смерти Сталина!) мы поумнели, а вы превратились в пятилетних детей. Вся наша экономическая система практически полностью скопирована с вашей, с той только разницей, что у нас капитализм, частные производители, и мы более 15% роста никогда не достигали, а вы же – при общественной собственности на средства производства – достигали 30% и более. Во всех наших фирмах висят ваши лозунги сталинской поры”. Лучше, право, не скажешь.   

     Что ж, призрак СССР неизменно стоит перед Китаем. Китайцы предпочитают учиться на чужих ошибках. Там сегодня работают целые институты, досконально изучающие историю взлета и падения великой страны СССР, его достижения и ошибки. Трагедия рухнувшего СССР не позволяет расслабиться Китаю.

    Современный образ Китая – великой и динамично развивающейся страны привлекает, пугает и завораживает. Да еще побуждает зависть и горечь сожаления об упущенных когда-то нашей страной возможностях.

   А в Китае образ Великого Кормчего постепенно входит в пантеон богов и героев народных сказаний. Его портрет в деревенских домах занимает самое почетное место. 

Александр Акентьев