Часть 2. Писатель и читатель: союз или противоборство?

         Зачем писатель пишет книги? 

         Русская художественная проза, жанровый канон которой отделил "литературу нового времени" от "литературы древнерусской",  сформировался во времена М.Ломоносова, В.Тредиаковского, А.Кантемира, Н.Карамзина. По своим художественным задачам это уже не морализаторские иносказания и притчи об идеальном мире древнерусских книжников. История и политика перестают быть "делом рук божьих", а становятся делом рук человеческих. На смену князьям и царям, - т.е., исполнителям Воли Божьей на земле, (в представлении летописцев) - приходит император из плоти и крови. Появляется реализм, без идеализированно - библейского объяснения происходящего, когда и очевидному людскому злу, войнам, сожжению городов, грабежам и жестоким расправам находилось оправдание через метафоры Ветхого и Нового заветов.

         Словесность становится литературой, со своим изобразительно завершенным художественным образом, с новыми задачами. Древнерусский книжник еще не был писателем, не имел читательской аудитории. Теперь же появляется писательское сообщество, - самое труднообъяснимое в профессиональном плане среди других социальных каст.

         Зачем же писатели создают свои произведения?

         У древнерусских книжников читательской аудитории не было. Они творили в монастырях для истории, для вечности, в этом состояло их служение Богу. Пергамент существовал в единственном экземпляре, (иногда его "тиражировали"- переписывали, создавая так называемые "списки"). Когда словесность ушла из монастырей, у нее появился читатель. Никакого отношения к миру монахов с их специфическим идеализированным каноном в создании художественного образа, этот мирской читатель не имел. Появление художественной литературы связано с секуляризацией культуры! Поначалу читатель был аристократических кровей, из бояр и дворян: для него-то и беллетризовали историю Руси, из летописной глыбы повести временных лет создали легкую в прочтении Степенную книгу. 

         Читатель появился вместе с писателем. Когда писатель утверждает, что читатель ему не нужен, что он получает удовольствие от одной лишь словесной "игры в бисер", то художник слова лукавит. Если писатель не показывает своего творения читателю из-за неуверенности в своих силах, то это еще не означает что в читателях этот писатель не нуждается. Все литературные жанры рассчитаны на психологию читательского восприятия, даже если это поэзия, создаваемая многими "для души". Известное, цветаевское: "Валявшимся в пыли по магазинам, где их никто не брал и не берет./ Моим стихам, как драгоценным винам, придет и свой черед".

         Даже когда писатель "пишет в стол", когда он ведет дневники,  то все равно надеется, что даже эти, довольно интимные авторские раздумья дождутся своей публикации. Знаменитый автор  сказки "Конек- Горбунок", Петр Ершов, во время "петербургского периода" своей жизни сжигает свои юношеские дневники, поскольку, по его мнению, они "слишком идеальны", а в жизни все было по-другому. Дневники были фальшивы: не стоило жизнь приукрашивать, изображать себя в ней героем и счастливцем, а писать о своих злоключениях правду было не приятно, хотя дневник и не предназначался для публикации.

         Писательский дневник- это, как правило, всегда  "заготовка" для мемуаристики, а то и художественной прозы. Колоссальная дневниковая работа позволила К.Паустовскому создать шеститомную "Повесть о жизни". И даже М.Пришвин свой достаточно интимный дневник, создаваемый совместно с Валерией Лиорко (своей второй женой)  прятал в оцинкованные ящики, боясь досмотра со стороны НКВД  с одной стороны, и, надеясь на их публикации спустя годы, - с другой. Мышление писателя организовано таким образом, что даже личный  дневник для него - серьезный труд, требующий художественного слова.

         Конечно в творчестве наблюдаются и крайности, когда писатель пишет исключительно для себя самого: это именуется графоманством. Возможна и другая крайность, когда писатель пишет исключительно для читателя, и даже то, с чем сам внутренне не согласен, как это было в XX веке во времена соцзаказа: это именуется журналистикой.  

         И все же, писатель - это не журналист, который сам себе не принадлежит, работает прежде всего на потребителя информации, и в своей профессиональной стандартизации стилистики равнодушно воспринимающий собственные тексты. Писатель за каждое слово свое отвечает всем своим существом, он пишет не пером или авторучкой, а всей своей нервной системой, как сказал кто-то из великих.

         Писатель - это не профессия, а мироощущение, потребность мыслить эмоционально окрашенными образами. Эти образы строго индивидуальны. Интеллект, мир чувств, система ценностей, коммуникабельность и жизненный опыт, детерминируют  авторский стиль письма. На одном и том же материале могут рождаться совершенно непохожие друг на друга произведения, как например, строительство Магнитогорского металлургического комбината на рубеже 20- 30-х гг XX века дало фактуру для двух абсолютно разных произведений: ироничного романа-хроники "Время, вперед!" В.Катаева и  социального романа "Люди из захолустья" А. Малышкина.

         Писатель, - самая свободная профессиональная деятельность, поскольку она относится к сфере искусства. Невозможно "подвести стандарт" под авторские индивидуальности, унифицировать тип нервной системы и жизненный опыт. Можно лишь задать жанровые рамки, тематические и стилевые тенденции. Искусство не ставит перед собой прагматичных практических, прикладных задач, понятие "прекрасного" является самоцелью.  И как тут не вспомнить знаменитое изречение  Оскара Уальда "Всякое искусство совершенно бесполезно".

         Писательство - это  не та сфера, которая конвертируется в деньги. Эстетику не поставишь  на конвейер. Труд писателя, как мы убедились на примере безуспешного  опыта "писательских артелей" начала XX века,  и даже коллективного написания романа "Большие пожары", - дело индивидуальное. Художник слова действует по воле души, иногда имея лишь  один костюм да чемодан с рукописями как это было у Н.Гоголя. При этом, автор работает с высочайшей работоспособность, забыв о золотом правиле любого производства- коэффициенте полезного действия. Н.Гоголь сам утверждал, что рукопись надо переписывать в среднем по 8 раз, чтобы она приобрела завершенный вид. Когда у Э.Хемингуэя во время путешествия в Париж железнодорожные службы потеряли чемодан с рукописями (отправленный его первой женой, наивной музыкантшей  Хэдли Ричардсон), то писатель с ослиным терпением черновики своей прозы восстановил по памяти. Поэтому писательство - это не профессия, а миссия.

         Мотивация писателя и журналиста в работе кардинально различается.  Писатель не ставит задач донести до читателя какую-то информацию. Именно поэтому, многие бестселлеры, созданные в жанре "расследования", по сути своей, написаны журналистами. Даже если это "исторические романы", повествующие о "том, как все было на самом деле", или "романы", разоблачающие мифы и реальности о престижных профессиях (как например у британской авторши Имоджен-Джонс, создавшей серию книг "Вавилон"), мы видим мотивацию не писателя, а журналиста.  

         Писатель мотивирован творчески, как и любой художник, - у выдающегося психолога  Льва Выгодского  об этом прекрасно говорится в "Психологии творчества". Ощущения жизни вливаются в писателя как в воронку, а накопленные яркие ощущения требуют определенного "выхода", выбрасывания из мозга. Писатель "изживает" их из себя, переводя эмпирику в язык художественного образа. Если творческий человек этого не сделает, ему грозит нервный срыв, или, в метафоре Л.С.Выготского, "эмоции просто разорвут человека, как паровой котел, в котором давление пара избыточно, и который требует, чтобы открыли предохранительный клапан, сбросили пар". Роль этого "клапана" и играет литература. Получается, что творчество возникает там, где нервная система не выдерживает перегрузку от ощущений жизни! Как это непохоже на шизотимическое бегство от жизни в несуществующие образы низко художественных жанров: фэнтази, детская "фикшн"-проза, космические повести про инопланетян, сказочные истории про вампиров и.т.п.

         Однако, эмоционально обостренное восприятие  мира без интеллекта и логики порождает армию графоманов, которые не способны из хаоса своих чувств вылепить художественный образ, а лишь - "выпустить пар из перегретого котла".

         Марк Твен говорил: "У художественного вымысла всегда есть смысл, а реальность может быть совершенно бессмысленна". У тех, кто "сбегает" в литературу от бессмысленности жизни, творчество играет роль психотерапии, но не искусства. Известная психотерапевтическая техника, - хотите изжить из себя, забыть тяжелые события, выбросить из головы негативные переживания, -  расскажите об этом бумаге, а потом бумагу эту сожгите.

         Но у интеллектуалов, обладающих философской способностью  подняться над миром и посмотреть па себя самого со стороны, наделить своими эмоциями не вполне похожих на себя персонажей, пресловутый "выпуск пара из котла" получается талантливо. Они-то и становятся художниками слова с мировым именем. Например, Марк Твен стал знаменитым юмористом. а ведь любой другой человек, вынужденный переживать то, что выпало на долю Самюэля Клеменса, мог бы закончить свою жизнь в психиатрической клинике. Напомним, что у  Марк Твена погиб во время пожара на корабле (взорвался паровой котел) родной брат, моряк Генри. Именно тогда Самюэль Клеменс берет себе знаменитый псевдоним, означающий на языке моряков "метка: две морские сажни", то есть, минимальная глубина для прохождения судов.

          Его любимая жена Оливия умерла у него на глазах, первый ребенок умер в четырехлетнем возрасте от дифтерита, его любимая дочь Сьюзи, начавшая обработку писательских дневников, скоропостижно погибла от менингита в двадцатилетнем возрасте, а старшая дочь Джин умерла от эпилепсии. Марк Твен пережил полное разорение своего издательства, одиночество и голод. И только писательская работа, как справедливо заметил мыслитель Бертран Рассел, стала для Марк Твена спасением от самоубийства.

         Ни одна другая профессия настолько не регламентирована эмоциональным состоянием человека, как профессия художника, будь его инструментом гусиное перо, пишущая машинка, дирижерская палочка и пюпитр, или же палитра и краски. Если в ряде профессий способность тонко чувствовать мир вредна и ведет к ошибкам (как у военных  или чиновников), то для художника высокая чувственность, способность существовать в эмоционально окрашенных образах  - условие работы. Примеры с Флобером и "Госпожей Бовари" хрестоматийны.

         Ярчайшие произведения мировой литературы, - это, как правило, личный опыт, переложенный на бумагу языком художественных образов. (М.Шолохов "Тихий Дон", А.Малышкин "Люди из захолустья", Н Ляшко "Сладкая каторга", произведения А.Чехова, где фигурируют врачи, советская военная проза). Нередко рождаются шедевры и там, где художник слова вспоминает свою династию, свой род. (М.Булгаков -"Дни Турбиных", "Бег", "Белая гвардия", Л Толстой- "Война и мир", М.Салтыков-Щедрин "Господа Головлевы".).

         Рамки творчества устанавливают жанры, - внося гармонию и логику в галерею персонажей. Но успех или неуспех произведения у читателя регламентирован социальным мышлением эпохи.

         Отсюда и конфликт, когнитивный диссонанс, наблюдаемый в литературе, который возникает всякий раз при смене литературных формаций. Это смена всегда означает принципиально новый инструментарий: раньше использовали масло и акварель, а сегодня мы будем работать акрилом и темперой. Раньше литературный портрет персонажа был живописен, ну а в наши дни это - делает текст медлительным и тяжеловесным. жизнь стала динамичной, так давайте персонажа пропишем графически, и все внимание уделим сюжету. Каждая революционная в жанровом плане литература - т.е. обладающая принципиально новыми изобразительными решениями, - и получившая у современного читателя признание, как правило, вступает в конфликт с предыдущими формациями.

         На каждом историческом отрезке отмирают, становятся трудно воспринимаемыми старые изобразительные формы. Как клетки в живом человеческом организме, постоянно нарождается новая лексика, и, одновременно, постоянно отмирают, уходят в категорию архаизмов и диалектизмов слова, предметных аналогов которых не увидеть, не подержать и не пощупать в мире современных вещей.

         Литература зависит от психологии читателя: его мышления, интеллекта, социального опыта, и особенно, культуры. Хороша та литература,  которая, нашла отклик в читательском сердце, и заставила читателя  пережить и прочувствовать все то же самое,  что и автор. Ну а если у читателя иной социальный опыт, произведение обречено на провал? Вовсе нет, утверждают авторы "фикшн" литературы, жанра фэнтази. Для восприятия текста о приключениях сказочных богатырей, побеждающих космических чудищ и вамиров, вовсе не требуется никакого социального опыта: только  эмоциональное мировосприятие подростка. Все эти модные фэнтази пишутся по строгим канонам управления эмоциями, как и компьютерные игры. Но литература ли это, или всего лишь способ убийства времени для инфальтивных великовозрастных мальчиков и девочек, материальное благополучие родителей которых позволяет их бездейственным чадам до седых волос, отгородившись электронной книжкой с вампирами от реальности, жить сытыми барчуками и развлекаться?

         И как тут не вспомнить о парадоксе художественной литературы, подмеченным крупным культурологом и литературоведом Ю.Лотманым. Он пишет о "противоборстве" писателя с читателем. Подлинный художник слова стремится максимально усложнить архитектонику текста, ему важно создать многомерный, красочный, объемный сложный мир художественных образов.  Чем более сложен этот мир, тем выше художественность текста. Но читатель, напротив, стремится получать от книги эмоции и информацию с минимальными затратами усилий. В этом случае процесс чтения азартен: внимание не ослабевает. Чем сложнее текст, в плане формы и содержания, тем более медленного прочтения он требует. Поэтому сложный, красочный, философский образ, созданный писательским воображением для массового читателя кажется скучным и неинтересным. Именно отсюда популярность низко художественных жанров у массового читателя, например, жанра детектива. Они просты для восприятия и дают заряд адреналина.

         Не стоит со сложным художественным образом путать образ непонятный, вроде того, что создавали в стилистике "потока сознания" М.Пруст, Д.Джойс, Г.Гессе. За сложной формой "игры в бисер" подчас теряется главное в писательском творчестве: не ясно, какую  же сверх-идею автор хотел донести до читателя?

         Литература постоянно колеблется между двумя полюсами: упрощенной массовой литературой, написанной едва ли не разговорным языком, и заковыристой, трудной в восприятии литературой "для избранных". Когда в обществе господствует идея рынка, то больше не книжных прилавках литературы первого рода, когда доминирует идея культуры - второго рода.

         Зачем  читатель берет в руки?  

         Есть определенные психологические законы, по которым литературный текст пишется так, чтобы  человек, воспринимающий его, то смеялся, то плакал, то приходил в гнев, то в страх, то в восторг. Это направление именуется словом драма. Кинодрама и театральная драма - ее ветви.  Кино- важнейшее из искусств, ибо позволяет у зрителя формировать вполне предсказуемые эмоции, на определенный зрительно-слуховой раздражитель, т.е. экранный образ.  

         Но в художественной прозе все намного сложнее. Одно и то же произведение в разные годы способно было и вызывать бурный отклик читателя оставлять читателя равнодушным. Мы это видели на примере советской прозы. Романы о революции и первых индустриальных  стройках читались охотнее русской классики. "Потребителями" этих художественных образов были молодые, политически активные заводские рабочие, крестьяне приехавшие "завоевывать город",  бойцы Красной Армии, не успевшие перед гражданской войной получить образования.

         Русских  классиков - Толстого, Достоевского, Тургенева, Чехова и.т.п эта люди не читали, ибо слишком непонятной, неактуальной казалась их проблематика. Молодые революционеры жили настоящим, жили действенно, на философские раздумья времени терять не хотели. Восприятие человека изменилось, психология изменилась. А сегодня Толстой и Чехов, Тургенев и Гончаров как выяснилось, "пишут на слишком сложном для современного человека языке", поднимают абстрактные проблемы. Ведь современный мир подчинен приоритетам  эффективности, в которой эстетика и мораль кажутся излишними.

         Время определяет "топ" своих авторов. Бестселлерами становятся книги, написанные "первыми среди равных", индивидуальные ценности этих писателей как общественных лидеров совпадают с социальными интересами общества. Однако, тех, кто гонится за сиюминутной славой, может ожидать бесславие в историческом масштабе. 

         М.Пришвин говорил: "Писатель должен чувствовать музыку времени, но идти по своей тропе". Этот художник слова, всегда дистанцировавшийся от политики, в период Отечественной войны оказался в своеобразной опале, его "Лесную капель"  и "Фацелию" не хотели печатать. ведь военные годы требовали не лирики, а бравых военных очерков!  

         Впрочем, есть и другая сторона проблемы -  техническая. Огромное значение для художественного слова играют "носители": пергамент, бумага, и, наконец, - электронный экран. Носители текста влияют не только на форму, как кажется на первый взгляд, но и на содержание художественного произведения. И более того: на эволюцию жанров.

         ( продолжение следует)