Елена САЗАНОВИЧ
Из нашего архива

"Я как-то особенно люблю солнце, мне нравится самое имя его, сладкие звуки имени, звон, скрытый в них..." Он умер летом. Рано утром. Когда много солнца. Даже если ветер. Когда много тепла. Даже если дождь. Лето не отменяет смерть. Как жаль, что нет такого закона - отменить летом смерть. Ведь в "солнечный день не спрашивают - отчего светло"... Он был очень светлым человеком, взявший такой горький псевдоним - Горький. Хотя мог остаться и Алексеем Максимовичем Пешковым. И все же - Максим Горький. Может, потому, что была горька его судьба? Круглый сирота с 11 лет. Посыльный при обувном магазине, посудник на пароходах, чертежник. Это его "Детство". И - странник. По донским степям, по Украине до Дуная. Через Крым и Северный Кавказ - в Тифлис. Чтобы быть "В людях". Пропаганда среди рабочих и крестьян, участие в революционных кружках, написание прокламаций против самодержавия. Ссылка в Арзамас. И снова - "пусть сильнее грянет буря". За участие в революции 1905 года - Петропавловская крепость. Благодаря протесту русской и мировой общественности - освобождение и вынужденная эмиграция в Америку, в "Страну желтого дьявола". Наконец - амнистия и работа в большевистских газетах "Звезда" и "Правда". Это его "Мои университеты"... Писатель-самоучка стал величайшим, уникальным писателем своего времени, писателем от Бога. Он стал одним из образованнейших интеллигентов своего времени, он перечитал тысячи книг, статей заметок, обладая фантастической памятью...

Судьба его была горька? Как и у всей России. Пожалуй, псевдоним он взял от имени всей России. И тем самым низко поклонился в ноги всей России. Униженной и раздавленной. С очень горькой судьбой. Где "все люди так или иначе страдали, все были недовольны жизнью, искали чего-то лучшего..." Где все люди были "На дне". И вся Россия поклонилась Горькому в ноги, потому что он когда-то сказал: "Настало время нужды в героическом". И, конечно: "Человек - это звучит гордо". А не горько. Даже если мы имеем теперь миллионы поводов для сомнений. Тогда, в летнее утро, в другой, советской стране уже никто не сомневался, что есть "Человек Человечества". И всегда будет.

Два дня страна прощалась с "буревестником революции" в Колонном зале Доме Союзов. Два дня страна плакала. Торжественно сменялся почетный караул. В день похорон катафалк к месту погребения несли Сталин и Молотов. И за ними - море людей с опущенными головами. В "Лето". И за ними "Мужик" и "Горемыка Павел". И за ними "Фома Гордеев" и Артамоновы, и Клим Самгин и "Макар Чудра". И еще "Трое". А так же "Дед Архип и Ленька". И, конечно, "Челкаш" и "Старуха Изергиль". И даже "Мещане", и даже "Варвары", и даже "Враги". Но были и "Дачники", и "Дети солнца", "Егор Булычев и другие". И без сомнений, без сомнений гордо шла "Мать". И кто-то воодушевленно рассказывал "Сказки об Италии". А где-то высоко-высоко, от самого неба в унисон звучали "Песня о Буревестнике" и "Песня о Соколе", и растворялась их романтично-бунтарская мелодия по всей Красной площади, по всей огромной стране. Эхом отзываясь во всем мире.

А впереди похоронной процессии, безусловно, шел Данко, "высоко держа горящее сердце" писателя "и освещая им путь людям". И "оно пылало, как солнце". А замыкали траурную процессию люди, которые могли оказаться "На дне", но не оказались. В том числе благодаря Горькому.

Горький был единственным из советских писателей, который захоронен в Кремлевской стене. Редкая прижизненная слава. Редкая... Не потому ли, что он пять раз номинировался на Нобелевскую премию. Не потому ли, что стал основателем социалистического реализма - литературного течения, уникального и неповторимого, увы, как и страна. И вообще - лидером новой литературы. С народным званием - Великий пролетарский писатель. Не потому ли, что Совет народных комиссаров СССР отметил литературные заслуги Горького особым актом, избрав в Коммунистическую академию. Или потому, что он вел активную общественно-организаторскую работу, основав большое количество печатных изданий и книжных серий, среди которых «Жизнь замечательных людей», «Библиотека поэта», «История гражданской войны», «История фабрик и заводов». Или потому, что в 1934 году под председательством Горького проходил Первый Всесоюзный съезд советских писателей, сыгравший ключевую роль в образовании Союза советских писателей. Или, что по инициативе Горького был основан Литературный институт, затем названный его именем...

Да мало ли почему. Заслуг Горького перед Родиной не перечислить. И это вполне справедливо. Но не в них дело. Не только в них. Просто однажды Горький в своей, пожалуй, лучшей пьесе "На дне" сказал: "Человек — свободен... он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум — человек за все платит сам, и потому он — свободен!.. Человек — вот правда! Что такое человек?.. Это — огромно! В этом — все начала и концы... Все — в человеке, все для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! Чело-век! Это — великолепно! Это звучит... гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть... не унижать его жалостью... уважать надо!" И все же псевдоним - горький... А у нас теперь так много появилось сладеньких псевдонимов. Но от них душе читателя почему-то становиться только горше. И все больше людей, внимая сладенькие речи сладенькой интеллигенции, оказываются "На дне".

Мы все можем оказаться на дне. В любой день, в любую погоду. Драма Горького "На дне" была написана более ста десяти лет назад. Но ее возраст так ничего и не отменил. Не отменил дно. И людей на нем. Поэтому пьеса имела такой ошеломляющий, феноменальный успех. И с феноменальным успехом обошла все театры (а потом и кинотеатры) мира. Пьеса в одночасье разбила все границы. Уровняла все социальные сословия. Она стала воистину интернациональной пьесой. Каждый может оказаться на дне. И Барон, и Артист. И содержатель ночлежки. И слесарь. И торговка. И картузник. И сапожник. И полицейский. И богоугодный странник. "Без имени нет человека". Впрочем, далеко не только...

На самом дне в любой стране могут оказаться и принц, и шоу-мен. И хозяин казино, и священнослужитель. И владелец супермаркета, и генерал. И даже президент, например, Украины или США. А что тут такого? Есть народная мудрость (а народ никогда не ошибается): от тюрьмы и сумы не зарекайся.

От этого никто не застрахован. Нет такой страховки. Даже за миллиард долларов. Даже если взорвать полмира. Одним жестом, легко в любом уголке земного шара можно английский пиджак запросто поменять на тряпье или арестантскую робу. А то и вовсе - на петлю. Это на земле все неравны. А под землей очень даже. Как и "На дне".

Горький не ошибся. Его пьеса выстрела метко.

И попала во весь мир. И в его гниющие философии, точнее - антифилософии. И в его сладенькие лживенькие идеи, точнее - безыдейности. Максим Горький, этот идеологический романтик, написал настолько обнаженную пьесу, довел ее до такой степени реализма, что реализм превратился в нечто особое, нечто уникальное. Чуть ли не в авангардизм.

А авангард редко у кого получается - он по себе слишком искусственен. Настоящий авангард рождается только из настоящего реализма. И это доступно только гениям...

Это пьеса о горькой правде. И о сладкой лжи. Они борются, впрочем не так уж отчаянно. И побеждает ложь. Все как всегда. В пьесе все врут, чтобы спастись. "Видно вранье-то... приятнее правды..." Горький смотрит на своих персонажей со стороны. Иногда кажется, он никому не сочувствует. Потому что они принимают это "расписание жизни". И истине предпочитают утешительную ложь. Потому что "безумству храбрых" предпочитают "мудрость кротких".

Клещ: Какая - правда? Где - правда? (Треплет руками лохмотья на себе.) Вот - правда! Работы нет... силы нет! Вот - правда! Пристанища... пристанища нету! Издыхать надо... вот она, правда! Дьявол! На... на что мне она - правда? Дай вздохнуть... вздохнуть дай! Чем я виноват?.. За что мне - правду? Жить - дьявол - жить нельзя... вот она - правда!.."

Что ж - тогда ложь. И ее явление в образе Луки. Не святого Луки. А Луки лукавого. Вот он, акцент - не путать настоящую религию с религиозным лукавством. Эх, как сладенько журчит Лука о "земле праведной". Просто вот есть и все - этакая "праведная земля" с "хорошими людьми". И это журчание как-то принижает людей, парализует их волю к борьбе, гипнотизирует на смирение.

Увы, но смирение обрекает на дно. Без усилий, моральных, физических, идейных , со дна не выбраться. А Лука все журчит и журчит. И ему поверили. А кто-то настолько поверил, что взял и повесился. Когда понял - нет такой "праведной земли, нет. И не было. Иллюзии убивают. Правда тоже часто убивает. Но если ее принимаешь, то во всяком случае есть шанс самому убить зло.

Ложь Луки "во спасение" приближает жителей ночлежки к неизбежной трагедии. И эта трагедия разгорается именно тогда, когда они свято уверовали в тепленькие стариковские сказочки. Поверили в любовь, в работу, в прекрасную землю. И вообще, что на этой земле можно еще излечиться. Ружье, заряженное ложью, выстрелило. Ваську Пепла ждет каторга за убийство Костылева. Во имя любви. Наташу наверняка ждет психиатрическая лечебница. А Актер просто удавился. Слишком много мечтал под лелейные проповеди несвятого Луки. "Эх... дур-рак! испортил песню... " И во имя чего? А старикашка просто смылся, ловко разыграв очередную трагедию, и умыв руки... И был ли мальчик? И куда он теперь подастся со своим приторным язычком? (Цыпун ему на язык). Со своей котомочкой да чайничком?

Как-то, в середине пьесы Пепел спросил его: "Куда теперь?" Лука: В хохлы... Слыхал я — открыли там новую веру... поглядеть надо... да!.."

Вот он и поглядит. Может, мать, потерявшую детей в Донбассе под обстрелами неонацистов, успокоит. Мол, ничего, ты терпи. Им на небушке, деткам твоим, хорошо будет. С хлебушком. Лучше, чем здесь. Может, слезливенько поглядит старик на сгоревший Дом профсоюзов в Одессе, перекрестится: "На все воля Божья..."

А, может, и вовсе прожурчит ополченцам свою старую песенку о чудесной земле, где живут "хорошие люди". Пусть они сложат оружие, плюнут на все, и пойдут, отыщут этот райский уголок. И заживут долго и счастливо. Можно и Ване из Донецка что-нибудь тепленькое промурлыкать. Мол - простить всех врагов надо и смириться...

Максим Горький в свое время странствовал по Украине. Дружил со многими украинскими писателями. Даже печатал или помогал печататься многим украинским авторам в русских переводах, содействовал изданию «Кобзаря» Тараса Шевченко, а в юности организовал в селе Мануйловка на Полтавщине хор и самодеятельный украинский театр, даже сам исполнял роли в пьесе «Мартын Боруля». Он даже знал украинский язык. Он дружил с Михаилом Коцюбинским. И когда классик украинской литературы умер, Горький написал: «Смертен человек, народ бессмертен. Глубокий мой поклон народу Украины».

Чтобы он написал теперь? Или же, встретив на руинах городов и поселков Новороссии своего старенького умилительного персонажа - лукавого Луку, просто хорошенько ему бы врезал? И процитировал себя же: "Рожденный ползать - летать не может."

Ползи, лукавый Лука, и дальше по миру... А всей киевской хунте, разжигающей войну против собственного народа, продекламировал из "Легенды о Марко": " А вы на земле проживете, / Как черви слепые живут: / Ни сказок о вас не расскажут, / Ни песен про вас не споют..." Как-то Ромен Роллан написал своему лучшему другу Максиму Горькому: "Вы были словно высокая арка, переброшенная между двумя мирами - прошлым и будущим, а также между Россией и Западом"…

Прошлое и будущее - для бессмертных писателей. Потому что они сумели познать настоящее. Потому что только они своим творчеством смогли разрушить границы между Россией и Западом. Это, безусловно, про Горького... Как и другие писатели, которые потрясли мир.