Людмила Машковская


Цвела весна! Благоухала ароматом сирень – белая, нежная; голубая – пушистая; персидская – красно-бордовая. Запах такой, что можно сойти с ума. И так хотелось жить, любить, радоваться теплу, свежей зелени… Город Счастье – город сказка, город абрикосов, черёмухи и сирени, утопающий в сосновом бору. Майская ночь 2014 года - тихая, по-весеннему прохладная. Сказочное. усыпанное звёздами, небо. Счастьенцы безмятежно спали, устав от своих повседневных дел, а также от работы на дачах, огородах, приусадебных участках. Слава Богу земельные работы позади и лето не за горами. То, что произошло дальше, не могло присниться даже в страшном сне...
А дальше была война. Страшная, жестокая, братоубийственная война, которая продолжается и по сей день. Как выяснилось позднее, к ней тщательно готовились. в то время, как трудяга Донбасс работал в поте лица. …Первый обстрел чем-то напомнил страшную грозу… По нам палили из гаубиц. Люди, не понимая, что происходит, выскакивали на улицу, рискуя пострадать от осколков. Дальше были последующие обстрелы этого маленького несчастного городка, в результате которых повреждения получили 208 домов. Беда этого городка состоит лишь в том, что он находится в полукилометре от войны. Счастьенцы спасались, кто как мог – кто-то уехал, другие прятались в подвалах, коридорах, ванной комнате. Если снаряд попадет в дом, то в ванной комнате, изготовленной из прочных блоков, можно остаться в живых, даже если рухнут стены. Ближайшее бомбоубежище располагалось в соседнем доме. На двери висел огромный амбарный замок. Срезав замок, мы очутились в душном, не проветриваемом тёмном помещении, Первым делом вкрутили лампочки. Долго выносили мусор и битые стекла, мыли, скоблили грязные стены и полы. Наполнили бидоны питьевой водой. Притащили кто, что мог: раскладушки, стулья, кресла… Воспользоваться бомбоубежищем могли жители только одного дома, под которым оно находилось. Несколько месяцев люди вынуждены были жить в бомбоубежище. Во время артобстрела бежать сюда из соседних многоэтажек было бы верной гибелью.
2014 - 2015 гг.- постоянные продолжительные артобстрелы. Я одного не могу понять, почему стреляют по жилым домам, школам, садикам и даже храмам? Что это, если не преднамеренное уничтожение жителей Донбасса? 2016 год для меня был роковым.
Последний день лета. Завтра дети отправятся в школу. Я гостила у друзей на даче (в 3-х км от города). Вечерело, и чтобы не шагать по темным переулкам, я вызвала такси. Попрощавшись, ступила за ворота. В воздухе стоял нежный запах спелых яблок. Пока ждала такси, позвонила домой, сообщила, что везу целый пакет яблок и, завтра нам предстоит варить варенье.
Не прошло двух минут, как начался артобстрел. Что можно чувствовать, когда ты стоишь на безлюдной улице. Темень непроглядная и вокруг рвутся снаряды. Бомбят мой город, уничтожают людей…Уничтожают только за то, что они посмели думать иначе…
Ждать бессмысленно, такси не будет. Аккуратно ставлю на пол пакет с яблоками. Частные дома и совершенно пустая улица, назад дороги нет – ворота закрылись автоматически. Достучаться невозможно. Я хорошо помню, как дрожала земля. Я всей своей кожей ощущала её боль. Казалось сейчас она разверзнется и поглотит меня целиком… Я хорошо знала, что нужно делать в подобных ситуациях и вместо того, чтобы принять необходимые меры безопасности, я поступила вопреки – я побежала! Я хотела одного – в родной дом, к детям!
 Когда начинается обстрел, в городе выключают полностью освещение, также пропадает телефонная связь. Ты остаешься сам на сам с действительностью. И только Господь решает твою судьбу. Я бежала, не разбирая дороги: цеплялась за бордюры, падала, вставала и бежала снова. Тьма непроглядная. Интуитивно понимала, в какой стороне находится дом. Взрывной волной оглушило так, что долго не могла прийти в себя. При падении разбился вдребезги телефон, казалось, от страха сердце взорвется или выскочит из груди. В белом костюме со следами крови на рукавах и коленях я наверное представляла из себя нечто невообразимое из фильма ужасов. До сих пор перед глазами стоят дочери, которые кинулись ко мне, обнимали, плакали. Они решили, что я погибла. Смазывали зеленкой мои разбитые локти, коленки. Обстрел не прекращался.
 Обнявшись мы сидели на полу, прямо в коридоре. Наш дом панельный и при малейшем движении он мог сложиться как карточный домик. Нам негде было укрыться. Подвала нет, точнее – он есть, но чтобы туда добраться, нужно выходить на улицу, что очень опасно. После этого кромешного ада совсем не хотелось есть. Чтобы было понятно – совсем – это почти неделю мы не могли есть. Стресс был настолько тяжелым, что у одной дочери пропал голос, у другой было страшенное нарушение работы ЖКТ. Что касается меня… Больница, инсульт и только через полгода возвращение к жизни. Я не могу не вспомнить людей, которые в тот вечер пострадали от артобстрела на противоположной стороне города: парень был ранен, девушка погибла… Сегодня я думаю, почему не погибла я? Кто заслонил меня от осколков? И позднее… что меня возвратило к жизни? Элементарное желание жить, или может понимание того, что не всё я ещё успела? А может просто надо отдать должное моему Ангелу Хранителю? В любом случае, слава Богу за всё!
Людмила МАШКОВСКАЯ