Геннадий Дерновой

"Во-первых, с Новым годом вас! И чтобы хороший был у вас вечер, и ночь, и весь год потом. И несмотря на то, что вы находитесь за сто первым километром от Москвы, сюда можно быстро добраться по прекрасным нашим дорогам на быстроходных наших автомобилях... Я, в общем, не знал, что здесь так жаждут, думал - есть несколько энтузиастов, которые хотят меня послушать. И когда я увидел полный вот этот уютный зальчик - понял, что ошибался. С удовольствием буду к вам приезжать, позовите только, ведь песен у меня несколько сотен, я все равно не перепою их за один вечер..."

Эти слова принадлежат Владимиру Семеновичу Высоцкому. Человеку с короткой и столь яркой судьбой, что она представляется подобной метеору, прочертившему серый небосвод тех двух десятков лет, на протяжении которых мы сначала узнали его имя, безошибочно выделили среди других, а затем жили от одной его песни до другой, ожидаемой, но всегда неожиданной. И он не скупился...

А сказаны эти слова были вечером 29 декабря 1979 года в действительно небольшом и уютном Доме ученых подмосковного городка физиков Протвино. Активисты городского КСП (клуба самодеятельной песни) долго "добирались" до находящегося в зените своей популярности барда, и он не с первого раза выкроил в своем невероятно плотном графике несколько часов на эту поездку. Надо ли говорить, что желающих оказалось в несколько раз больше, чем мог вместить 100-местный концертный зальчик ДУ?

Никто из пробившихся в зал даже и предполагать не мог трагической правды о том, что Высоцкому оставалось жить на свете всего ничего - ровно 210 суток со дня этого концерта. А он сам, на высокой ноте не раз сказав о предстоящем уходе, словно торопился делать людям подарки (во всяком случае, я ни до того, ни после никогда не получал лучшего новогоднего подарка, чем этот единственный вечер с Высоцким).

Минуло уже столько лет, что рядом с нами выросло целое новое поколение, для которого Высоцкий - лишь одно из имен: был такой, играл в кино капитана Жеглова и еще кого-то с лошадью, что-то там играл в театре на Таганке, сочинял разные стихи и пел под гитару. Но еще много людей, для которых Высоцкий - неотъемлемая страница собственной жизни. Именно для таких по-прежнему интересна и важна каждая деталь оставшихся воспоминаний. Как это было в тот вечер?

...Дорога из столицы оказалась не быстрой ("прекрасные наши дороги..."), и начало концерта задерживалось. Люди кучковались в фойе, и, как мне показалось, не сразу среагировали на стремительный проход небольшой группки приехавших. Я впервые увидел Высоцкого "живьем" и почему-то запомнил только одну деталь: он показался мне обескураживающе невысоким на фоне своего статного импресарио. Но когда всего через несколько минут неповторимый этот голос наполнил, казалось, все уголки концертного зала, все встало на свои места - да, это Он. С первой ноты и до самого последнего аккорда гитары теперь уже гигантская фигура Высоцкого заслонила собою горизонт, вторые планы исчезли. Он словно взял в свои мощные руки наши души и уверенно повел за собой по лабиринтам песен своим, только ему известным маршрутом.

А первой была, разумеется, "Товарищи ученые, доценты с кандидатами..." Попадание оказалось снайперским. В словесном послесловии к песне (а концерты Высоцкого вообще интересны не только "песенным рядом", но и авторскими монологами - связками) бард с юмором поделился рассказанной ему по пути к нам историей о том, как один известный ученый-физик обтирает платочком картофелины на колхозной грядке... Кстати сказать, совсем уже забылись те благословляемые иными времена, когда все мы месяцами трудились не "за синхрофазотронами", а именно на "воздушных местах", обеспечивая колхозам прибыль...

Было много других завораживающих зал песен, и вряд ли нужно их перечислять - магнитофонные копии концерта быстро разошлись по протвинским квартирам, и далее по стране, приобщая к этому "вечеру с Высоцким" всех тех, кто этого захотел. Из памяти почему-то не исчезают некоторые иные детали концерта. Например, такая его манера - когда кончалась песня, и присутствующие заходились аплодировать - он движением руки останавливал аплодисменты, объясняя, что "не надо отрывать время у песен, я лучше больше спою...".

И еще. Почему-то вначале сразу бросилось в глаза, что в первых рядах зала сосредоточились крепкие такие люди в костюмах, сидевших как-то одинаково. Это немного тревожило, но зазвучали песни - и это наблюдение стало таким ничтожным... А Высоцкий? Он не мог не увидеть эту особенность аудитории - видимо, для него привычную. Но он спел все, что хотел, что просили зрители, и сказал все, что хотел сказать...

Иногда люди задаются риторическим вопросом: какие песни пел бы сегодня Высоцкий? Не берусь утверждать категорически, но полагаю, что сегодня беспощадная муза Высоцкого разила бы отнюдь не те мишени, которые имеют ввиду злопыхатели от непоследовательного российского реформаторства. Впрочем, чтобы понять, с кем бы сейчас был Высоцкий, можно обратиться к его текстам. Высоцкий успел сказать достаточно много для того, чтобы понять, какие это были бы песни. Он очень хотел видеть в нашей стране цивилизованное гражданское общество, живущее по общемировым правилам, а не зашоренную идеологией казарму.

Путь к такому обществу, сам по себе не скорый, затрудняется потугами жаждущих повернуть обратно. Значит, Высоцкий актуален и сегодня.