Валерий Снегирёв


Холокост - массовое уничтожение нацистами еврейского населения Европы (в примерном переводе с греческого это слово означает «всесожжение», Катастрофа). 60 процентов еврейского населения Европы подверглись систематическим преследованиям и уничтожению в Германии и на захваченных ею территориях в 1933-1945 годах. На территории бывшего СССР эта цифра составила в общей сложности два миллиона 900 тысяч человек. Почти столько же человек еврейской национальности пережило оккупацию, сколько и погибло. Каждому из тех, кому удалось спастись, кто-то помог укрыться, рискуя собственной жизнью. С 1953 года Израиль присуждает людям, скрывавшим евреев в годы Холокоста, почетное звание Праведника народов мира. На сегодняшний день в мире насчитывается около 15 тысяч праведников, в том числе 3,5 тысячи граждан бывшего СССР. 1 ноября 2005 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию 60/7, в которой постановила, что день 27 января будет ежегодно отмечаться как Международный день памяти жертв Холокоста. «Холокост, приведший к истреблению одной трети евреев и бесчисленным жертвам из числа представителей других меньшинств, будет всегда служить всем народам предостережением об опасностях, которые таят в себе ненависть, фанатизм, расизм и предвзятость», - говорится в резолюции ООН. Инициаторами принятия документа выступили Австралия, Израиль, Канада, Россия и США, а их соавторами - еще более 90 государств. Генеральная Ассамблея ООН отвергла «любое отрицание Холокоста - будь то полное или частичное, как исторического события», а также безоговорочно осудила все проявления религиозной нетерпимости, преследования и насилия по этническому признаку. День 27 января был избран Международным днем памяти жертв Холокоста потому, что в этот день в 1945 году Советская армия освободила крупнейший нацистский лагерь смерти Освенцим-Биркенау (Польша). Лагерь Освенцим (Аушвиц) был создан летом 1940 года в Силезии, в пограничном районе, который до 1918 года принадлежал Германии. Место имело то преимущество, что оно было сравнительно пустынным, а также находилось рядом с перекрестком железных дорог. Освенцим сначала функционировал как концентрационный или трудовой лагерь с преимущественно польскими заключенными. Наличие практически бесплатной рабочей силы и географическое положение вскоре вызвали интерес немецких трестов, и "I.G.Farben" построила поблизости новый завод по производству синтетического каучука ("Buna"); группа Круппа и "Hermann-Goering-Werke" сделали то же самое. В июне 1941 года Гиммлер вызвал коменданта Гесса в Берлин, чтобы сообщить ему, что он получил приказ фюрера приступить к "решению еврейского вопроса в Европе". В этой связи Гиммлер решил, что Освенцим особенно хорошо подходит для данной цели; следовало заняться подготовительными работами. Гессу пришла в голову мысль использовать дезинфицирующий газ, применяемый в армии, – "циклон Б". Первые эксперименты были проведены осенью 1941 года на советских военнопленных. К этому времени Освенцим уже превратился в концентрационную вселенную с сотней тысяч заключенных, охраняемых более чем тремя тысячами эсэсовцев. Эшелоны смерти стали прибывать со всех уголков Европы весной 1942 года: все евреи из Франции (с точностью до одного эшелона), все из Венгрии, часть польских евреев, а также цыгане и многие другие были отравлены газом в Освенциме. Другой идеей Гесса было сжигать тела жертв сразу после удушения и построить для этой цели гигантские крематории
Десятки тысяч заключенных не евреев различных национальностей также погибли в Освенциме; среди их главных преимуществ было то обстоятельство, что в процессе депортации и последующих испытаний с ними не было их детей, а также возможность, как правило, умирать естественной смертью, если только смерть от недоедания или болезни можно считать таковой.
На Восточном фронте, как только у немцев дела пошли хуже, эсэсовцы всю злобу вымещали на русских. Их было двенадцать тысяч, осталось, может быть, человек шестьдесят. Например, у них такое было наказание: в бараке открывали двери с одной и с другой стороны, а дело было зимой, и заключенные должны были стоять голыми. Надзиратели еще и поливали их холодной водой из шланга
Советские солдаты освободили Освенцим 27 января 1945 года. Там оставалось менее семи тысяч человек. Немцы разрушили все пять крематориев, газовые камеры. Освенцим был самым большим, но не единственным лагерем смерти. И уничтожались евреи не только в Германии, Польше, но и в Украине.Уже в первые недели войны людей заживо сжигали в Галиции и других областях Западной Украины. Как практически и на всей территории Советского Союза, в Украине оккупанты применяли самые варварские способы уничтожения людей, особенно маленьких детей. Нацисты бросали их живыми в могилу, подбрасывали в воздух и ловили на штыки, раздирали на части, смазывали губы ядом. Евреев топили в реках, болотах, колодцах, бросали в ствол шахт, замуровывали живыми, распиливали на части.
Подавляющим большинством расстрелянных во второй половине 1942 г. евреев Луганской области (она была оккупирована только летом того же года) были жители областного центра. Причем евреи составили 58% всех уничтоженных нацистами мирных жителей Луганска (Ворошиловграда). Сюда же этапировались для расстрела евреи из ближайших райцентров. Их убивали с применением "душегубок" и ядовитых веществ для детей. Ворошиловград, оккупированный немцами. Услышав, что вот-вот начнутся расстрелы евреев, семидесятилетняя вдова Тема Браиловская написала своим детям, уехавшим в эвакуацию письмо (без знаков препинания, последним выдохом): "Дорогие мои сыны не знаю что мне ожидает сегодня каждую минуту жду повестку Можеть это мое предсмертное письмо к вам если кто после войны приедет в Луганск я оставляю письмо Серадским для вас... они ко мне были очень добры в особенности сама Серадская а то пожалуй прежде времени погибла бы а теперь пишу что я оставила из вещей прежде всего часы и три ложечки все серебряные потом пальто две мои платьи кашемировое и из искуственного шолка пусть будет моим внучкам ... две простыни это все новое остальное все подержаное... И еще много кое что пуд жита муку и крупу две пачки табаку все это я отдала на хранение Серадским если приедет кто то прошу им быть благодарным и когда получите все поделитесь по-хорошему... пращайте милые дорогие сыны зажгите иногда свечку за меня ...".
Я, Нагинский Наум Вульфович, родился 29 марта 1930 года в городе Ромны Сумской области в семье рабочего-стекольщика. В 1934 году наша семья переехала в Донбасс, в город Ворошиловград (ныне Луганск) Донецкой области. После начала войны большая часть Донбасса была оккупирована, но наш город эта участь временно обошла. Мы даже продолжали учиться в школе, а отец, будучи инвалидом, был освобожден от призыва в армию и работал на заводе. Многие соседи эвакуировались: евреи, коммунисты, ответственные работники. Мои родители знали, что в первую мировую войну немцы евреев не трогали, кроме того, не хотелось бросать хозяйство - так что решили оставаться на месте.17 июля 1942 года в город вступили оккупационные войска. В одном из первых объявлений говорилось: «Жыды лишаются всех прав: гражданских, имущественных и других. Все жыды, независимо от возраста, обязаны носить нарукавные повязки с вышитой на них шестиконечной звездой».Одновременно начался грабеж. Немцы понесли из домов картины в рамах, ковры, другие ценные вещи. Приступили к грабежу и жители. Входят бесцеремонно в дом, забираются в шкафы, лезут на чердак, в сарай, хватают все, что подвернется под руку. Наш «тихий» сосед-алкоголик Севастьянов заимел большую тележку и ежедневно выезжал по утрам с сыном на «охоту» (так мы называли между собой их выезды). Они срывали наскоро забитые досками двери и окна оставленных домов, вытаскивали все ценное – мебель, одежду, обувь, посуду, и увозили к себе.
Другие объявления гласили, что «все жыды, начиная с тринадцатилетнего возраста, привлекаются к обязательному физическому труду». Мама уверяла конвоира, что мне еще нет 13, но он заставил и меня идти со всеми на биржу. Мне и соседской девочке Шуре Диваковой поручили привозить в бочке из центра города воду. Бочка была привязана к телеге, а в телегу впрягались вместо лошади мы. И вот так ехали несколько километров.
Однажды Шура сказала мне, что на бывшем аэродроме стоит воинская часть, и из ее столовой выбрасывают в мусорный бак обглоданные кости, которые можно еще, если их отмыть, есть. Правда, по некоторым уже ползали черви, но выбора у нас не было и мы начали туда ходить – до тех пор, пока не прогнал немецкий часовой.
Водили евреев на работы строем, при этом им запрещалось ходить по тротуарам - только по булыжной мостовой. Вот идет такой «строй» из стариков, старушек и детей, а параллельно ему – «простые» горожане, не евреи. Проезжая с бочкой воды, мы слышим одно оскорбление за другим. «Ишь, жидовская морда, да еще в пенсне на каблучках вышагивает. Хватит пить нашу кровь христианскую». «Это они распяли нашего Христа, надо их самих распять» ... И так далее.
Но был свидетелем и обратных случаев. Ведут голодных бедных стариков на тяжелые работы. Подскакивает, к примеру, к колонне евреев-стариков одна женщина. «Да это доктор из нашей поликлиники. Она спасла жизнь моему сыну. Циля Рафаэловна, Вы, наверное, сегодня еще ничего не ели». И протягивает, несмотря на запрет конвоя, кусочек хлеба. Куда их ведут? Вчера они мыли в тюрьме «параши», позавчера разбирали завалы из разрушенных домов, а сегодня или завтра, вполне возможно, погрузят всех на машины и отправят за город в Иванищев Яр или Острую Могилу, где регулярно проводятся расстрельные акции. Об этих расстрелах нам рассказала бабушка моей соученицы Левиной. Почти ежедневно в район Яра и Острой Могилы пригоняют или привозят на машинах от пятидесяти до ста евреев разного возраста – от стариков до младенцев. Их подводят к заранее вырытым ямам, заставляют раздеться догола и сложить аккуратно одежду. Потом всю эту одежду поджигают, а людей расстреливают – они падают прямо в яму. Бульдозеры сталкивают не упавших в яму еще живых людей, заваливают их землей. Потом машины несколько раз проезжают по этой груде еще кричащих и стонущих людей. Затем женщины-могильщицы (в их составе и эта бабушка) заравнивают место расстрела. И ждут такой же участи.
Из рассказов бабушки Левиной мы уже знали, куда нас вызывают. Ночью перешли к соседям Диваковым. День или два, которые провели у них, прячась от чужих глаз, показались вечностью. Ведь наши «прятки» - риск не только для нас. Да и продуктов у тети Маруси не густо. Ночью, укутав в одеяло пятилетнюю Тамару (декабрь на дворе!), мы посадили ее на тележку, уложили рядом кой-какие продукты и тронулись на восток.
Первая остановка - на бывшем аэродроме. Темно. Луна еще не взошла. И вдруг недалеко от нас, у Иванищева Яра, вспыхнули яркие огни. Это был свет фар нескольких автомобилей. И тотчас услышали лай собак, команды на немецком языке. А затем - выстрелы и крики. Крики мужчин, женщин, детей... Более жуткого я никогда не слышал - ни до, ни после. Душераздирающие крики! Они по сей день стоят у меня в ушах.
- Мы должны были находиться там, - тихо сказала мама. - Это, считайте, первый день нашей сверхсрочной жизни.
Следующей ночью мы вновь двинулись в путь. И шли потом только ночами. Днем прятались в зарослях неубранного подсолнечника или кукурузы, разжигали костерок и мама готовила нехитрый обед из ячменя с жиром. Огонь добывали от кресала, подолгу выбивая из него искру.
Иногда располагались недалеко от деревни, и тогда я ходил туда попрошайничать. Говорил, будто переезжаем в соседнюю деревню, поскольку наш дом попал под бомбежку русских. Порой гнали прочь: «А то натравим собаку», порой угощали хлебными объедками, картофелиной...
В одной из деревень нас очень тепло встретила одинокая женщина Поля Бородавенко. Ее мужа в начале войны призвали в армию, и с тех пор она ничего о нем не знала. Тетя Поля накормила нас, взяла к себе в постель маленькую Тамару, а наутро предложила оставить девочку у себя. И мы согласились: кто знает, что нас ждет впереди, а тут хоть малышка останется в живых: ведь она не знает, что приговорена к расстрелу лишь за национальную принадлежность (забегая вперед, скажу, что тетя Поля так привязалась к девочке, что потом, после освобождения, уговаривала нас оставить ее у себя).
Вскоре наши скитания по морозным дорогам подошли к концу. Мы добрались до деревни, где было более-менее спокойно. А в ночь на 1 января 1943 года небо над нами засветилось огромным заревом - стало светло, как днем. Были слышны автоматные и пулемётные очереди, гул техники. Утром увидели русских солдат - в нашей, хотя и грязной, но родной форме...
Лейтенант 31-й мотострелковой дивизии Борис Ефимович Менис был тяжело ранен и оставлен на поле боя 29 декабря 1942 г. в боях за Красновку Донецкой области. Немцы добивали раненых. Он очнулся в момент, когда над ним встали двое. Глаза Мениса и немца встретились. Немец скомандовал: «Ауфштейн!» – «Встать!» Несколько пленных, бойцы его роты, поддержали лейтенанта и помогли ему идти. Раненых отвели в деревенскую школу, в которой находился госпиталь. В госпиталь приходили местные девушки, приносили еду, помогали раненым. Однажды, опасаясь, что при проверке могут обнаружить, что он еврей, Менис обратился к одной из девушек, 18-летней Тамаре Баранцевой: «Спаси меня». Ночью Тамара с подругой пришли в госпиталь, переодели Мениса в женское платье, сказали охраннику, что ведут родственницу, для пущей уверенности дали охраннику бутылку водки, и он пропустил их за ворота госпиталя. Из деревни его вывезли в Луганск. Тамара прятала Мениса, ухаживала за ним, а когда в город вошли части Красной Армии, его взяли в эвакогоспиталь. В госпитале Менис находился с 23 марта по 13 июня 1943 г. После выздоровления – вновь ушел на фронт и дошел до Берлина. Умер в 1986 году. Но было и другое..
Курсант танкового Харьковского училища Абрам Кривонос был направлен в действующую армию, попал в плен, бежал, скрывался у своего отца в г. Сватово. Был выдан своей теткой-русской Верой Канцедаловой. После издевательств А.Кривонос был расстрелян 16 сентября 1942 г.
Ряд стран уже отмечают 27 января, отдавая дань памяти жертвам Холокоста. Генеральная Ассамблея ООН призвала государства-члены разработать просветительские программы, чтобы уроки Холокоста навсегда сохранились в памяти последующих поколений и способствовали предотвращению актов геноцида в будущем.