А ЖИЗНЬ ТАК ПОХОЖА НА ЧЁРНЫЙ ПИАР…

Удар за ударом. Спасибо, Луганск, ты учишь терпеть эту боль.
И я, не успевший устать от ласк, вживаюсь в судьбу, как в роль.
А жизнь так похожа на чёрный пиар, а мир так насыщен войной…
 И надо держать, держать удар, и сердцем, и клеткой грудной.

История эта началась зимой, когда в один из вечеров мне позвонила Людмила N. Подспудно я обратил внимание, что её обычно вкрадчивый и льстивый тон заиграл новыми красками. В нём появились интонации торжествующего прокурора. Без долгой преамбулы она спросила о том, ради чего звонила:
- Володенька, когда вы написали стихотворение «Пока ещё…»?
Вопрос был лёгким – я помнил, как эти строки пришли ко мне на второй день после смерти жены Ларисы. Это было первое февраля 2005 года, страшное для меня время.
- А вы знаете, что это же стихотворение, с минимальными изменениями написал московский поэт Игорь М., но за 20 лет до вас, и в 1994 году опубликовал его в своей книге?
Нет, я этого не знал. Новость была ошарашивающей.
- Я уже разослала информацию об этом всем членам редколлегии альманаха «Форум» и моим друзьям…
- Зачем Вы это сделали, Людмила? И почему сначала разослали, и только теперь звоните?
- Володенька, нужно разобраться, вы должны ответить и доказать, что вы – автор. Иначе, сами понимаете…
Да уж, это понять не трудно. Трудно понять и разобраться, как всё это получилось. Точного ответа у меня и до сих пор нет. Впрочем, это волновало и волнует только меня. А для падкой на разоблачительные псевдосенсации стаи заклятых друзей с сайта «П…Ру» важно и приятно (а для кого-то полезно) было ущучить, заклеймить, вставить свои «принципияльные пять копеек». Но это было потом. А в тот вечер я нашёл страницу Игоря М. на портале «В контакте» и послал ему письмо, где, представившись, оставив все координаты, описал ситуацию и предложил вместе найти достойный выход из неё. Утром письмо оказалось стёртым, а ответа не было никакого. Странно, - подумал я, - почему промолчал? И правда ли это всё? В Интернете стихотворение за его подписью, как выяснилось позже, появилось только в 2006 году, книгу его, естественно, я не видел и не мог видеть – тиражи тех лет предполагали иметь среди читателей только родственников, близких друзей и одну-две библиотеки в лучшем случае. Ни в одну из этих категорий я не входил. Странно. Я поделился информацией с друзьями, коллегами. Реакция была удивлённо-равнодушной (и это понятно – кому оно надо, чужое горе). Советовали плюнуть и растереть, мол, это ерунда и недоразумение.
Рассказал я об этом и новому руководителю Конгресса литераторов, который предложил взять паузу, никак не реагировать – пусть всё само рассосётся. Не рассосалось.
Весна и начало лета прошли в обычных ежедневных хлопотах, среди которых – работа (на заводе и в газете), подготовка и проведение съезда МСПУ (спасибо всем, кто поддержали и оказали помощь), чудесный фестиваль «Интереальность» (молодцы организаторы Олег Никоф и Елена Дараган-Сущова), семейные дела… История эта не забылась, но отошла на второй или третий план. Правда, Людмила прислала ксерокс нескольких страниц и обложки книги Игоря М. (услужливая), на что мой друг процитировал Бендера: «При нынешнем состоянии издательского дела сделать и отксерить несколько экземпляров любой когда-то изданной книги – вопрос одного-двух часов работы». Потом был номер альманаха «Форум» с издевательской викториной (тоже прислала, типа, полюбуйся). Всё это были звенья зловещей для меня цепи, но я, огорчаясь, особого внимания им не придавал. Даже не представлял, что за ними кроется. Вообще, такого отношения друг к другу в наших союзах никогда не было, да и быть не должно.
И МСПУ, и Конгресс литераторов (созданный на структурной базе МСПУ) – абсолютно безобидные, не имеющие имущества и средств организации, главная цель которых – моральная поддержка литераторов. Вся деятельность – только на энтузиазме, без какой-либо зарплаты, после основной работы. Но нам это интересно. И, кстати, выглядит всё это со стороны весьма респектабельно. Мы вручаем членские билеты и значки, награждаем премиями, издаём альманах, газеты, содержим сайты, изыскивая на всё какие-то малые деньги, вкладывая в меру сил и возможностей свои собственные. Каждый раз наш «Свой вариант» выходит, как последний, потому что неясно – найдём ли средства для следующего выпуска. У «Отражения» тираж – чуть превышает 150 экземпляров, хотя просим и умоляем всех – подпишитесь, ведь правда – интересная газета. Мечтаем провести фестиваль «Свой вариант» так, чтобы участникам не нужно было платить свои деньги. Чтобы фестиваль оплатил дорогу, проживание, питание, издание альманаха и призы солидные для лауреатов. Пока ещё мечтаем и надеемся… 
Мне и раньше говорили, что N – переродилась. Это когда-то она была нормальным человеком, а сейчас – одна визитка чего стоит – строчек 10 убористого шрифта – «член того-то, участник сего-то, лауреат, пере лауреат…» Вот не помню, есть там «член совета пионерской (санитарной) дружины», или упустила… Кстати, среди её многочисленных наград – много тех, что вручали мы (конкретно, я). Она ведь болела, и, как говорила, серьёзно. Потому вручали ей наши премии, грамоты, дипломы, как лекарство. Мол, пусть Люде поможет, настроение улучшит. А то, что поэт она хороший, - никто не сомневается. Единственное, чего не хватает в её стихах – пронзительности, трогательности, душевности. Она – холодновата. Теперь понятно почему. Может быть, слишком много внимания уделил персоне Людмилы, так ведь без её стараний (предательства) всё бы, как минимум, произошло иначе. Причём, она, как безусловный мастер интриги, оставалась в тени. Но её мысли и предположения просвечивались в тирадах московских обвинителей. Грустно. Ещё не так давно считал её другом. Воистину, с такими друзьями врагов не надо. Часто задумывался – как бы я поступил в такой ситуации? Конечно, прежде всего, постарался бы деликатно разобраться, как это могло произойти, и уж ни в коем случае не допустил бы того, чтобы человек был отдан на всеобщее осмеяние и унижение. Для этого не нужно быть другом – просто человеком.

Понять друг друга и простить –
вот в чем надежда.
Поскольку «быть или не быть»
страшит, как прежде.
Они живут не так, как мы –
они другие.
Из ночи в ночь, во тьму из тьмы,
благие
Деянья неизвестны им, и, всё же,
Терпеньем, мужеством своим
 Спаси их, Боже.

И впрямь, так будет не всегда.
Пронзают время перемены.
И тот, кто присягает: «Да»,
Вдруг, станет символом измены.
И это всё – сквозь скорый суд,
Сквозь пыль дорог и боль утраты.
И сына Богом нарекут,
 И потеряют, как когда-то.

Боевые действия начались в классической манере – с артподготовки. Её роль выполнили письма Игоря М., наполненные угрозами и оскорблениями. Помню, первое из них пришло вечером, когда в квартире мы были вдвоём с гостившим у меня 6-летним внуком. Видимо, лицо моё при чтении письма так изменилось, что он спросил: «Деда, что с тобой?» Я ответил, что меня обвиняют в воровстве, которого я не совершал. Внук подошёл, обнял меня, сказал: «Ты хороший» и заплакал. И я тоже заплакал. Поддержка родных и друзей была той самой соломиной, благодаря которой я смог не сорваться в пропасть, не пропасть, пережить те страшные для меня дни.
Потом началось танковое наступление, где в качестве таранного агрегата выступила статья «Персона нон-грата…», написанная неведомым мне до той поры А.К. Что о ней сказать? Повторю моего друга: «Читать такое вредно для здоровья». А писать такое здоровый человек просто не станет. Миазмы воспалённо-злобного воображения А.К. нашли буйный отклик в горячих головах литературной и окололитературной челяди, которая, повизгивая от восторга, бросилась в психическую атаку, приравняв перо не к штыку, а к горшочку с персональным дерьмом, которое норовила, толкаясь в порыве гнева (бреда), вылить на мою голову. Короче говоря, «ату его!». А «кто не с нами, тот против нас». Боже, что я только не прочитал о себе из уст абсолютно незнакомых мне персонажей! Все эти Галкины, Чалкины, Залкинды, Пинины, Ицхоки, Кислые-Зажиточные, Варвары, бывшие жёны пиарщиков… Откуда столько ненависти! Неужели всё от зависти, от желания пнуть «литературного генерала», держащего руку «на пульсе финансовых потоков» (это цитаты из комментариев)? Как говорит мой приятель, «ха-ха три раза»! Один идиот даже написал, что я «мёртвой женой защищаю свою шкуру». Это уже вообще за пределами добра и зла. Другой призывал быть осторожней, «чтоб я не скрылся в больничке», дабы удачно довести меня до тюрьмы. Даже в качестве шутки выглядит зловеще.
Я и сейчас вспоминаю то время с содроганием, а тогда за 4 дня потерял 4 килограмма, выпил десятки наименований лекарств, а на сколько дней или лет сократилась моя жизнь – Бог знает. Коллега по работе сказал, что вся эта свистопляска – свидетельство «публичного веса и значимости. А у публичных людей, типа, всегда так – они друг друга специально поливают грязью, и от этого только становятся более популярными. Так что, всё это пиар». Может быть, только какое отношение это имеет ко мне? У «публичных» людей – счета в заморских банках, а в моих банках – только овощные консервы. Да и земельные участки в Грязях или в Каннах отсутствуют. К старости накопил только доброе имя и честную репутацию. И этого решили лишить.

Как прежде, выжигают страсти
Свою бесстыжую печать.
От жажды славы к жажде власти –
Коль есть печать, рукой подать.

Рукой, опутанной незримо
Цепочками пустых обид.
Но слава снова – мимо, мимо,
 А страсть влечёт, словно магнит.

Сквозь скотные дворы и храмы,
Сады, посёлки, города
Идут самовлюблённо хамы.
 Идут, не ведая стыда.

Я вот думаю, неужели они действительно верили в то, что я, на время написания того злополучного стихотворения уже 54-летний человек, автор 15 книг, способен украсть чужой текст, да ещё в трагический момент – на второй день после смерти жены, с которой мы прожили в счастье около 30 лет. Конечно, нет. Нормальному человеку, даже не знакомому со мной, поверить в это невозможно. Просто, как сказал мой друг, поэт Сергей Мокроусов, торчишь ты у них, как кость в горле со своими премиями, дипломами, альманахами, съездами, союзом писателей… Выскочка, короче, которого нужно наказать. А тут и повод удачно представился, спасибо Людмиле.
И ещё, наверное, правы те, кто утверждают, что всё происходящее – пиар. Не хватает реализованности в поэзии, вся популярность ограничивается не всегда искренними комплиментарными комментариями на «П…ру», а тут вдруг – возможность заявить о себе «во весь голос». Как же, борец за правду, с холодным сердцем и пылающим мозгом, вот он я, такой чистый и правильный, непримиримый, как «туалетный утёнок» к ржавчине. Может, кто-то после комментария и стихи почитает…
В самый разгар оголтелой травли появилось открытое письмо Григория М., однокурсника Игоря М. и А.К. Понимаю, что у них своя история и предыстория взаимоотношений, что для Григория это – тоже возможность пиара, повод привлечь к себе внимание совписовской тусовки. Но, как говорится, даже если разделить его информацию на 32, всё равно становится более понятно, «кто есть кто». Белые одежды приспустились, обнажив не совсем чистую подноготную.
Конечно, были среди хулителей и искренние поборники чистоты рядов и строк, просто не пожелавшие затратить усилия на то, чтобы разобраться – что и как. Типа, раз толпа гонит выродка – так ему и надо! Значит, виноват. Можно (и нужно) для реноме поддакнуть, порассуждать, заклеймить, бросить малую толику дерьма… Чем-то похоже на логику шакала Табаки. Хорошую фразу прочитал недавно: «Бросающий грязь может промахнуться, но руки его при этом останутся в грязи». Я, кстати, потом написал письма нескольким объективно достойным авторам, участникам этого коллективного психоза, задал им вопрос: «Почему с такой лёгкостью поверили, что я, немолодой, незнакомый вам человек, проживший достойно всю жизнь, являюсь негодяем?» В ответ получил невнятно-смущённые извинения. Приватные. А оскорбления были публичные. И ещё один из них сообщил, что действо готовилось заранее, ему писались письма с предложением поучаствовать.

Зачем всё это происходит?
Куда несётся мрак и свет,
Клубок несыгранных мелодий
И неотплясанных побед?

Зачем стремится сделать больно
Тебе и мне не друг, не враг,
Всего лишь хам самодовольный,
Без выгоды, а просто так?

Зачем, куда – и нет ответа.
В ответе – каждый за себя.
Хоть много звёзд, но мало света…
 И свет ласкает, не любя.

Многое тогда (да и сейчас) изумило, хотя, конечно, всё банально, и в истории встречается на каждом шагу. Просто на собственной шкуре испытывается особенно болезненно. Именно так я воспринял реакцию С-К, редактора отличного сайта «45 п…». Мы не знакомы очно, но по электронной почте общались несколько лет, и каждое его письмо начиналось с обращения «Дорогой Владимир!». Были и комплименты в адрес моих стихов, и взаимополезное сотрудничество. В общем, я искренне воспринимал его, как друга. Наивный! Не буду цитировать его письма, оскорбительные, унижающие меня (да и его).
Хотя он тут же процитировал на весь мир фразу из моего частного письма. Потом, кстати, переслал мне доброе, поддерживающее меня послание поэта, литературоведа и издателя Евгения Степанова и в конце поместил угрожающий окрик: «Письмо частное! Не вздумайте цитировать». А болезненно его реакцию воспринял ещё и потому, что мы-то с ним почти ровесники, он всего на год младше. Как-бы взрослый мальчик, чтобы так быстро менять свои взгляды и расположение. Так же, как ещё один мой одногодка из Киева, хороший поэт А.Ч. Мы с ним незнакомы лично. Но столько ненависти и торжествующей злобы в мой адрес мало кто выдал. Чем же я ему так насолил? Может тем, что выставлял его стихи на нашем сайте, тем самым протягивая руку дружбы и поддержки?..
А вот на А.П., редактора портала «Про…Т» обижаться просто не могу. Мы и незнакомы вовсе, и возраст его (молодой) не предполагает наличие каких-либо принципов. Их поколение этому уже не учили.Из того же поколения одессит Г., рассылавший в разные стороны со скоростью и частотой пулемёта информацию о «моём позоре». Хотя, его ровесник, писатель и литературный критик Платон Беседин проявил совершенно другие качества – прежде всего, порядочность, верность в дружбе, благородство. Таких друзей, как Платон, оказалось достаточно много. Их поддержку, добрые слова буду помнить до последнего дыхания. Не могу не назвать Евгения Степанова, Георгия Жердева, Марка Шехтмана, Ларису Скорик, Наталью Морозову-Мавроди, Антона Ворожейкина, Марианну Гончарову, Юрия Лебедя, Елизавету Хапланову, Олега Никофа, Елену Дараган-Сущову, Александра Морозова, Ивана Нечипорука, Александра Товберга, Юрия Ковальского, Сергея Черепанова, Сергея Евсеева, Николая Стародымова, Сергея Кривоноса, Виктора Мостового, Олега Бондаря и Ольгу Беду, Игоря Годенкова, Евгения Матвеева, Татьяну Янковскую, Веру Зубареву, Юрия Петракова, Алевтину Евсюкову, Наталью Головко, Марата Страковского, Анну Солодкую, Владимира Михайлова, Нину Хмельницкую, Евгения Орла, Юрия Полисского, Игоря Наровлянского, Виктора Шендрика, Светлану Приходько, Леонида Борозенцева, Юрия и Галину Кириченко, Инну Ковалёву, Людмилу Черкашину, Анатолия Юрченко… Могу перечислять ещё и ещё. Ваша поддержка, дорогие друзья, была для меня – как воздух, и это не пустые слова. Это правда. Спасибо.
Отдельно хочу сказать о реакции Елены Заславской. Очень талантливая и очень эпатажная поэтесса и журналистка, находящаяся в жёсткой оппозиции к МСПУ, она могла бы, что называется, «оторваться по полной». К тому же, имея в распоряжении сайт «Давление света». Но не сделала этого. Пресекла даже мысли о моей непорядочности и призвала к этому своих друзей. Спасибо, Лена. А кому-то, чтобы поверить в мою честность и невиновность понадобилось попасть в аналогичную ситуацию, и только тогда задуматься – а, может быть, тот, кого обвиняют во всех смертных грехах, выставляя «исчадием ада во плоти», и невиновен вовсе?

Параллелограмм перестраивается
в круг
И спрямляет углы.
Бывший враг говорит тебе:
«Друг»,
А вратарь забивает голы.
День темнеет и падает
в ночь.
Улыбаясь, светлее мрак…
Тот, кто может, не хочет
помочь,
 Тот, кто хочет, не знает, как.

И ещё особая благодарность поэту, руководителю МСПС и Международного Литфонда Ивану Переверзину, который в телефонном разговоре выразил мне и поддержку, и сочувствие, и сказал такую хорошую, трогательную фразу: «Держись, дружище, мы тебя не бросим в беде». Это дорогого стоит.
Вот, что ещё хочу отметить. Меня самоотверженно защищали мои друзья-члены МСПУ. Самоотверженно! Без просьбы с моей стороны, ибо я считал невозможным просить об этом. Некоторых за эту поддержку подвергли почти таким же унижениям и оскорблениям. Но никто (за исключением И.Годенкова и А.Юрченко) из руководства КЛУ не посмел вступиться тогда в защиту моего доброго имени. Организация, в которой коллеги (я уже не говорю "друзья") не способны поддержать друг друга - обречена. Об этом я сказал Ларисе Павловне Скорик, человеку, чей моральный авторитет высок и незыблем. И только после её вмешательства появилось вот такое письмо:

Уважаемые дамы и господа!
Дорогие коллеги-литераторы!

Просим принять наше искреннее письмо таким, какое оно есть, не искать в нем вторых-третьих смыслов, не подвергать построчному разбору и не комментировать.
В течение июля-августа 2013 года прозвучало много резких, во многом несправедливых и оскорбительных слов вокруг совпадения текстов поэтов Владимира Спектора и Игоря Меламеда.
В связи с этим:

1. Считаем происшедшее редчайшим стечением обстоятельств, эмоциональным всплеском, невольным «сюрпризом» памяти, который может случиться с каждым из творческих людей в трагический момент жизни. Мы глубоко убеждены в порядочности нашего коллеги Владимира Спектора, уверены, что в его поступках отсутствует какой-либо умысел. От себя лично и от имени всех, кто позволил себе неуважительные отзывы в адрес честного человека, талантливого поэта, журналиста и организатора литературного процесса, приносим Владимиру Давыдовичу самые искренние извинения. Извинения приносим также всем друзьям Владимира Спектора, которых могла коснуться данная история.

2. Также мы приносим извинения Игорю Меламеду и его друзьям, если в момент превалирования эмоций кто-то позволил себе неуважительные отзывы в их адрес.

 Желаем Игорю Сунеровичу и Владимиру Давыдовичу крепкого здоровья, новых талантливых произведений и книг.

Письмо подписала группа членов Конгресса литераторов Украины. Спасибо. Подписи Людмилы там нет. И это хорошо, значит там – больше правды и меньше вранья и лицемерия.

Как плахи нет без палача,
А без картины – отраженья,
Так целое – виднее в мелочах,
Словно подарок в день рожденья.

Подлец себя не видит подлецом,
Он деликатен для себя в избытке,
Себя жалея, хмурится лицом,
Смывая капли крови после пытки.

За всё себя готов он оправдать,
Он – просто выполняет своё дело.
Но Каинова светится печать,
 На мелочах, да и на жизни в целом.

Вот такая история. В ней грязь, подлость и предательство соседствуют с верной дружбой, порядочностью и верой в справедливость. Всё, как в жизни. Для меня она ещё не закончилась. Висят на сайтах оскорбительные высказывания, да и статья, в которой враньё на каждой строчке, тоже никуда не исчезла. Но я выжил, а, как известно, всё, что нас не убивает, делает сильнее. Надеюсь преодолеть и главное последствие этого массового психоза, обрушившегося на меня, гром среди ясного неба. Я имею в виду то, что не пишутся стихи. Не могу. Говорят, должно пройти время. Хорошо, что есть работа, которая тоже требует творчества, есть мои близкие, любящие меня, невзирая на позорные помои, в которые меня пытались окунуть (но, по-моему, сами организаторы травли искупались в них по уши). И, конечно, ещё раз спасибо друзьям. Им я посвящаю эти стихи.

И, в самом деле, всё могло быть хуже. –
Мы живы, невзирая на эпоху.
И даже голубь, словно ангел, кружит,
Как будто подтверждая: «Всё – не плохо».

Хотя судьба ведёт свой счёт потерям,
Где голубь предстаёт воздушным змеем…
В то, что могло быть хуже – твёрдо верю.

Всё своё – лишь в себе, в себе,
И хорошее, и плохое.
В этой жизни, подобной борьбе,
Знаю точно, чего я стою.

Знаю точно, что всё пройдёт.
Всё пройдёт и начнётся снова.
И в душе моей битый лёд –
Лишь живительной влаги основа.


Не изабелла, не мускат,
Чья гроздь – селекции отрада.
А просто – дикий виноград,
Изгой ухоженного сада.

Растёт, не ведая стыда,
И наливаясь терпким соком,
Ветвями тянется туда,
Где небо чисто и высоко.

 ВЛАДИМИР СПЕКТОР