Анна Андреевна Ахматова (настоящая фамилия Горенко) родилась 23 июня 1889 года под Одессой в семье потомственного дворянина, отставного инженера-механика флота А.А. Горенко. Своим предком по материнской линии Ахматова считала легендарного ордынского хана Ахмата, от имени которого и образовала свой псевдоним.

Годовалым ребенком Анна была перевезена в Царское Село, где прожила до шестнадцати лет. Ее первые воспоминания - царскосельские: " Зеленое, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал". Каждое лето проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты. Читать училась по азбуке Льва Толстого. В пять лет, слушая, как учительница занималась со старшими детьми, она тоже начала говорить по-французски. Первое стихотворение Ахматова написала, когда ей было одиннадцать лет. Училась Анна в Царскосельской женской гимназии, сначала плохо, потом гораздо лучше, но всегда неохотно.

Со своим будущим мужем поэтом Николаем Гумилевым Аня Горенко познакомилась еще четырнадцатилетней девочкой. Позже между ними возникла переписка, а в 1909 году Анна приняла официальное предложение Гумилева стать его женой. 25 апреля 1910 года они обвенчались в Николаевской церкви села Никольская слобода под Киевом. После венчания молодые отправились в свадебное путешествие, пробыв в Париже всю весну. В 1912 году родила от Гумилева сына Льва Николаевича.

В этот период состоялось ее знакомство с Блоком, и появилась первая публикация под псевдонимом Анна Ахматова. Известность пришла к Ахматовой после выхода в свет поэтического сборника "Вечер" в 1912. 

После ухода в 1914 Н. Гумилева на фронт Ахматова отошла от «салонной жизни» и много времени проводила в Тверской губернии в имении Гумилевых Слепнево. В 1918, разведясь с Гумилевым, Ахматова вышла замуж за ассириолога и поэта В. К. Шилейко.

Гумилев был расстрелян в 1921 г. по сфабрикованному обвинению в причастности к контрреволюционному заговору. Со вторым же она рассталась в 1922, после чего у Ахматовой завязались отношения с Н. Пуниным. Вообще многих близких людей поэтессы постигла печальная участь. Так Пунин трижды находился под арестом, а сын Лев более 10 лет пробыл в заключении.

В последнее десятилетие жизни Ахматовой ее стихи постепенно, преодолевая сопротивление партийных бюрократов, боязливость редакторов, приходят к новому поколению читателей. В 1965 издан итоговый сборник "Бег времени". На закате дней Ахматовой было позволено принять итальянскую литературную премию Этна-Таормина (1964) и звание почетного доктора Оксфордского университета (1965).

5 марта 1965 года – Анна Андреевна Ахматова умерла в кардиологическом санатории в Подмосковье. 

http://tvorilife.com/ahmatova-anna-andreevna-biografiya.html

Я научилась просто, мудро жить

Я научилась просто, мудро жить,

Смотреть на небо и молиться Богу,

 И долго перед вечером бродить,

Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи

И никнет гроздь рябины жёлто-красной,

Слагаю я весёлые стихи

О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь

Пушистый кот, мурлыкает умильней,

И яркий загорается огонь

На башенке озёрной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь

Крик аиста, слетевшего на крышу.

И если в дверь мою ты постучишь,

Мне кажется, я даже не услышу.

***

Тот город, мной любимый с детства,

В его декабрьской тишине

Моим промотанным наследством

Сегодня показался мне.

Все, что само давалось в руки,

Что было так легко отдать:

Душевный жар, молений звуки

И первой песни благодать -

Все унеслось прозрачным дымом,

Истлело в глубине зеркал...

И вот уж о невозвратимом

Скрипач безносый заиграл.

Но с любопытством иностранки,

Плененной каждой новизной,

Глядела я, как мчатся санки,

И слушала язык родной.

И дикой свежестью и силой

Мне счастье веяло в лицо,

Как будто друг, от века милый,

Всходил со мною на крыльцо.

Летний сад

К розам хочу, в тот единственный сад,

Где лучшая в мире стоит из оград,

Где статуи помнят меня молодой,

А я их под невскою помню водой.

В душистой тени между царственных лип

Мне мачт корабельных мерещится скрип.

А лебедь, как прежде, плывет сквозь века,

Любуясь красой своего двойника.

И замертво спят сотни тысяч шагов

Врагов и друзей, друзей и врагов.

А шествию теней не видно конца

От вазы гранитной до двери дворца.

Там шепчутся белые ночи мои

О чьей-то высокой и тайной любви.

И все перламутром и яшмой горит,

Но света источник таинственно скрыт.

Любовь 

То змейкой, свернувшись клубком, 
У самого сердца колдует, 
То целые дни голубком 
На белом окошке воркует, 

То в инее ярком блеснет, 
Почудится в дреме левкоя... 
Но верно и тайно ведет 
От радости и от покоя. 

Умеет так сладко рыдать 
В молитве тоскующей скрипки, 
И страшно ее угадать 
В еще незнакомой улыбке. 

***

Двадцать первое. Ночь. Понедельник. 
Очертанья столицы во мгле. 
Сочинил же какой-то бездельник, 
Что бывает любовь на земле. 

И от лености или от скуки 
Все поверили, так и живут: 
Ждут свиданий, бояться разлуки 
И любовные песни поют. 

Но иным открывается тайна, 
И почиет на них тишина… 
Я на это наткнулась случайно 
И с тех пор все как будто больна.

***

Как белый камень в глубине колодца, 
Лежит во мне одно воспоминанье, 
Я не могу и не хочу бороться: 
Оно - мученье и оно страданье. 

Мне кажется, что тот, кто близко взглянет 
В мои глаза его увидит сразу. 
Печальней и задумчивее станет 
Внимающего скорбному рассказу. 

Я ведаю, что боги превращали 
Людей в предметы, не убив сознанья, 
Чтоб вечно жили дивные печали. 
Ты превращен в мое воспоминанье. 

***

О тебе вспоминаю я редко 
И твоей не пленяюсь судьбой, 
Но с души не стирается метка 
Незначительной встречи с тобой. 

Красный дом твой нарочно миную, 
Красный дом твой над мутной рекой, 
Но я знаю, что горько волную 
Твой пронизанный солнцем покой. 

Пусть не ты над моими устами 
Наклонялся, моля о любви, 
Пусть не ты золотыми стихами 
Обессмертил томленья мои,— 

Я над будущим тайно колдую, 
Если вечер совсем голубой, 
И предчувствую встречу вторую, 
Неизбежную встречу с тобой. 

***

Ты письмо мое, Милый, не комкай. 
До конца его, друг, прочти. 
Надоело мне быть незнакомкой, 
Быть чужой на Твоем пути. 

Не гляди так, не хмурься гневно. 
Я любимая, я Твоя. 
Не пастушка, не королевна 
И уже не монашенка я - 

В этом сером, будничном платье, 
На стоптанных каблуках... 
Но, как прежде жгуче объятье, 
Тот же страх в огромных глазах. 

Ты письмо мое, милый, не комкай, 
Не плачь о заветной лжи, 
Ты его в Твоей бедной котомке 
На самое дно положи. 

* * *

В каждых сутках есть такой

Смутный и тревожный час.

Громко говорю с тоской,

Не раскрывши сонных глаз.

И она стучит, как кровь,

Как дыхание тепла,

Как счастливая любовь,

Рассудительна и зла.

* * *

Ведь где-то есть простая жизнь и свет,

Прозрачный, теплый и веселый...

Там с девушкой через забор сосед

Под вечер говорит, и слышат только пчелы

Нежнейшую из всех бесед.

А мы живем торжественно и трудно

И чтим обряды наших горьких встреч,

Когда с налету ветер безрассудный

Чуть начатую обрывает речь.

Но ни на что не променяем пышный

Гранитный город славы и беды,

Широких рек сияющие льды,

Бессолнечные, мрачные сады

И голос Музы еле слышный.