Блажен, кто истину искал

Светлана Замлелова. Исход. Роман. – ИПО «У Никитских ворот», 2018.

Скромно в российской культурной сфере отметили столетие Великой Октябрьской революции. Фильмы о Троцком и Парвусе как об основных лицах этого события мало что прояснили в планах картины того времени, да и в отношении психологического колорита большого народа империи. Портреты политических деятелей в определённой степени отражают готовность части общества к назревшим изменениям, но вне социального фона они часто предстают странными масками или силуэтами, их произвольно раскрашивает конъюнктура времени. В живописи известно, что написание фона – это не создание некоего «задника для фигуры», а сложное сотворение среды, в которой естественно возникает образ в разной форме контраста и слияния с ней.

Состояние дореволюционной общественной среды до сих пор полностью не прояснено. В Перестройку показалось, можно найти ответ на недоуменное восклицание И.Талькова: «Как ты могла себя отдать на растерзание вандалам, Россия?» Слова из песни не выкинешь, революция явила и вандалов в толще народа. Только не слишком ли это лёгкое объяснение случившейся катастрофы? Не было ли корысти у знати и интеллигенции, в том числе и в их современном изводе, когда они с лёгкостью поверили и до сих пор верят Мережковскому, продолжая не на зеркало пенять, а на «грядущего Хама»?

Как бы то ни было, с революцией Россия не исчезла с лица земли. Более того, стала сильнее, выдержала чудовищную войну, победив Германию, а её-то мощь питали «двунадесять языков» – почти весь Запад. Можно уже говорить и о поверженной Западом России-СССР в конце ХХ века и невероятным образом укрепляющуюся сегодня, во втором десятилетии века XXI. Уже одни эти невероятия наводят на мысль, что не только «вандалы» вершили революцию 1917 года, были и другие, и они вскоре преобразовали стихию разрушения в созидательную энергию. Кто же эти люди, представляющие несокрушимую творческую силу, которой жива и будет жить Россия?

Ответ отчасти найдём в русской классической литературе. Особенно, если не останавливать взор на назойливо муссированной многие годы теме «лишних людей». Она полна образов одухотворённых деятелей и скромных в своей неисчерпаемой истовости делателей. О литературных героях, не кричащих «Карету мне, карету!» при первых же столкновениях с «суровым ожесточающим мужеством», критика обыкновенно писала мало, но это не значит, что их не было – были. Есть они и сейчас.

Разные слои предреволюционного российского общества даны в романе Светланы Замлеловой «Исход». С подробными характеристиками, колоритно написанные портреты. Достоверность их впечатляет: читая роман, порой невольно вспоминаешь образы из русских классиков. С их творениями С.Замлелова прекрасно знакома, и в общее многоголосье литературной симфонии русской жизни она уверенно, хотя и деликатно, вносит свой голос.

Главная героиня «Исхода» – Ольга Ламчари. В ранней юности девушку-иудейку Милку очаровывают строки поэмы А.К. Толстого «Иоанн Дамаскин», под её впечатлением она принимает христианство и имя Ольга. Поступок натуры вдохновенной, тонко чувствующей Слово. Не случайно Чайковский был восхищён житием крупнейшего средневекового богослова и гимнографа и создал великолепный романс «Благословляю вас, леса» на слова из толстовского «Иоанна Дамаскина». Жажда героического и устремление к красоте обуревают девушку, она полна решимости «жизнь смиренно посвятить / Труду, молитве, песнопенью».

Исходом из веры предков и последовавшим изгнанием из родного дома начинается череда событий, каждый раз коренным образом меняющих её жизнь. Одно в ней остаётся неизменным – стремление к праведной жизни, к жизни в Любви, и в поиске
Человека.

Сколько искушений ожидает героиню на этом пути! Замлелова с завидной изобретательностью ведёт героиню чередой испытаний, порой не под силу и иному мужчине. Впрочем, в той же мере и саму писательницу ведёт традиция русской литературы, богатая портретами одарённых, а потому особенно красивых женщин. В первой части романа в Ольге проступают черты «тургеневских девушек». В слепой любви к Сергею Садовскому, себялюбивому приспособленцу, она напоминает Веру из гончаровского «Обрыва». Вспоминается и Тамара Бендавид из романа В. Крестовского «Тьма египетская», еврейская девушка, которую крещение также разлучило с родными; любовь оказалась неразделённой, но дух и вера спасли от погибели и наполнили её жизнь служением Любви и Доброте.

Избранником юной идеалистки Ольги оказывается мужчина, уступающий ей по силе духа. Этот герой в своей безответственности являет воплощение нового-вечного Адама: «жена, которую Ты дал мне, дала мне яблоко…», – в своей несостоятельности он готов винить кого угодно, женщину, даже Бога.

Ничего удивительного в указанных параллелях нет: природа человека (мужчины и женщины) неизменна в веках, писателю надо помнить об этом и творчески использовать опыт предшественников. Верность этого метода подтверждена ещё Шекспиром, использовавшим готовые сюжеты, создавая свои произведения. Это не то, что называется новое вино в старые мехи, – это традиция и она позволяет сконцентрироваться на образах, выявить признаки времени, провести параллели с настоящим, заглянуть в будущее.

«Исход» – роман с открытым финалом, неизвестно, что станет с героиней с началом революции. Её религиозность, казалось бы, должна привести её в стан белых, затем в эмиграцию. Однако, помня, что Христос – Спаситель, а Ольга всем сердцем следует Христу, она, вероятнее всего, останется в России, и вместе с другими верными, станет спасать её от погружения в бездну, от неистовства «вандалов». Примкнёт ли она к большевикам, сохранит ли свою внутреннюю независимость, в любом случае, она останется человеком, которыми держится Россия.

Роман Замлеловой динамичен. Поднимая сложные вопросы веры, долга, свободы воли, чести, любви, он прежде всего занимателен. Умело варьируя элементы приключения, юмора, а где-то и «жестокого романса», писательница выступает как современный автор с богатым комплексом художественных средств. На страницах «Исхода» возникает галерея персонажей, рисующих народ в многообразии социальных ипостасей. Лексический состав разнообразен и соответствует каждому, согласно его месту в социальной иерархии. Создаётся впечатление достоверности происходящего.

Разнообразен характер повествования романа. Может показаться некоторым стилевым диссонансом сочетание первой и второй части произведения. Так, на первый взгляд не проработана, не выявлена художественная закономерность «литературных писем» Ольги – Искрицкому, её своеобразному путеводителю, человеку, по сути, заменившему ей отца. Стилистический зазор становится менее заметен и даже оправдан под воздействием единства идейной концепции романа. «Не все люди, которых ты встретишь, окажутся теми, за кого себя выдают, то бишь людьми. – Напутствовал Искрицкий девушку. – Поэтому – ищи человека!..» Коротко сказать, если в первой части Ольга в большей мере читает, как в прямом, так и в переносном смысле, – читает жизнь, – то во второй она пишет свою жизнь, становится автором. Контрастирующая с первой частью романа, с формальным «исходом» из предопределённой ей верой и укладом предков судьбы, вторая часть показывает истинный выход героини на новый уровень Любви, связанный с обретением Человека. Происходит это, благодаря собственному духовному росту, самопожертвованию. В первой части автор даёт изображение Ольги, во второй – её выражение.

Нельзя не отметить лирическую манеру повествования, систему приёмов, которые придают повышенную эмоциональную окраску. На жизненном примере одного человека («ищи человека», говорит герой «Исхода») можно представить, что творилось в душах людей перед революцией, чем жило общество, что видело, а что предпочитало не замечать. С.Замлелова интуитивно или сознательно, следуя незабвенному ключу – «ищите женщину», нашла замечательный повод заглянуть в историю нашей страны, историю склонную к удивительным повторениям. Неподдельна тревога и заинтересованность писательницы в судьбах молодёжи, она художественно проявлена в ряде предшествующих произведений, её признаки со всей очевидностью проступают и в «Исходе». Для молодёжи новый роман Светланы Замлеловой станет не только увлекательным чтением, но и доверительной беседой о сокровенном: о Вере, Любви и Надежде. Для такой беседы она нашла нужные слова.