Владимир МОЩЕНКО

С ЯКОВОМ МЕЛИЯ МЫ ПОЗНАКОМИЛИСЬ В ДОМЕ ТВОРЧЕСТВА В ПИЦУНДЕ. Он разыскал меня и сказал, что его направил ко мне Роберт Винонен, зав. редакцией поэзии народов СССР Совписа. У него была запланирована в издательстве книга "Луна Марабды", полная строк о войне, об Аджарии, о любви, обо всём, что волновало поэтов Грузии того времени. Мы вместе с Мелией пили вино, сидели вечерами у моря, бездельничали... Но, как ни странно, книга вышла в срок в 1991 году, оформленная художником О. Шанецким. Вот несколько стихотворений оттуда.

* * *

Я не расстался ещё с гимнастёркой.

Мы, уцелевшие, в креслах сидим.

Делимся мы по-солдатски махоркой.

В Доме учителя стелется дым.

Мог ли пройти я, как штатские, мимо

Великолепных старинных зеркал:

В белых галактиках синего дыма

Я и себя, и убитых искал.

В Доме учителя нас не ругали

И благосклонно смотрели на нас.

Снились в ту пору Атени, Чаргали,

Ангел, покинувший иконостас.

БЕЛЫЙ МОСТ.

АКАКИЙ ЦЕРЕТЕЛИ

В те годы в небе было больше звёзд…

И где тот Кутаиси, годы те?

Акакий в полночь шёл на Белый мост:

Стоял, причастный к вечной красоте.

Стоял, чтобы её не растерять,

Стоял недвижно, чувствуя озноб.

Я вижу, как волос седая прядь

Спускается на этот гордый лоб.

А что он слышал? Шорохи чинар

И музыку из шорохов лепил.

И снова жить он только начинал

И никого ещё не разлюбил.

ВСТРЕЧА

С ягнёнком шла. И встретилась со мной.

И окатила глаз голубизной.

Я сам заблеял кротко. Вот беда…

Как звать тебя – я не спросил тогда.

Хотел я слово молвить. Но о чём?

А посох твой был солнечным лучом.

И, видно, поняла ты наконец,

Что я – совсем как этот бубенец

На шее у ягнёнка твоего.

А что ещё? А больше ничего.

ЛАСТОЧКИ В ШКОЛЕ

В школе крышу плотники латали.

Майским солнцем ослепило класс.

В коридорах ласточки летали

И нисколько не боялись нас.

Мямлил с парты юный сочинитель

Что-то о притоках Колымы…

«Ставьте двойку. Но зато, учитель,

Птичьих гнёзд не разоряем мы!»

…Так тогда сказал я. Годы тают –

Только разве детство вдалеке?

Ведь не зря же ласточки летают,

Будто в школе, у меня в строке.

* * *

Я в горах свою строчку добуду,

Где альпийских покосов полно.

С аргонавтскою страстью повсюду

Я ищу золотое руно.

Очагу поклоняюсь и стаду,

Роднику и жужжанию пчёл.

На пиру или в бедствии стану

Славить всё, что с рожденья обрёл.

Внемля мальчику, внемля и мужу

В перекличке отцов и детей,

Прославляю девятую музу,

Музу участи бедной моей.

Я алгетских волчат прославляю,

Оленёнка на майском лугу,

Очамчирскую чаячью стаю

И крестьянские вилы в стогу.

В ЮНОСТИ

Вот пройдут, пофыркивая, кони,

И усталым будет каждый шаг.

Гневается третий день Риони,

Не утихомирится никак.

Побегу на берег Балахвани

Плот встречать. На том плоту – баран.

И услышу, как кричат крестьяне:

«Да не стойте! Где же ваш аркан?"

К берегу пристанут – И повсюду,

Как на рынке, море новостей.

«Эй, хозяин, доставай посуду,

Покажи, как потчевать гостей!»

Гусь ворчит обиженно в корзинке.

Рядом ждёт чего-то рыжий кот.

Незнакомку в газовой косынке

Обниму исподтишка вот-вот.

В газовой косынке – но босую…

Сколько раз из-за неё вздохну…

Может быть, я ночью нарисую

В речке утонувшую луну.