26 апреля - день памяти Чернобыля.


В апреле 1986 года рванул Чернобыль. Сначала военкомат посылал туда медиков самостоятельно, потом стали призывать врачей ехать добровольцами на работу в зону аварии. Неля Борисовна Шлямкович-Павлова: «У нас на «скорой» в первые три заезда было много желающих, возили на одну неделю три врача, три фельдшера, три водителя. Работали там по суткам- - сутки через сутки отдыха. Потом, когда многие из них вернулись «зелёными», на четвёртый заезд желающих не оказалось». Неле в то время было 46 лет, решила поехать, должен же кто- то работать. О себе не думала, а последнюю точку над «і» поставили мысли о сыне: «Вот вырастет он, прочитает, услышит про Чернобыль, как там трудились военные, врачи, повара, другие. Спросит маму: «А ваши врачи ездили?».- Да. –«А ты?». – Как я буду выглядеть в глазах сына, что подумал- бы отец? –У него, ведь, была броня, а он пошёл на фронт.
Поняла, что не могу не поехать, ибо перестану сама себя уважать. Начальство было очень радо».

«Комфортабельный междугородный автобус увозил нас всё дальше от Луганска, от дома, от семьи. Мы- это врачи скорой помощи, фельдшера, водители, лаборанты. А путь наш лежал в сторону Чернобыльской АС. Там - авария, там люди в беде, они нуждаются в нашей помощи. Все понимали это. Понимали и другое - эта поездка никому не пройдёт даром. В лучшем случае - долгие хронические болезни, в ином- значительное укорочение жизни». – Так вспоминает минувшее врач Шлямкович-Павлова Неля Борисовна(родом из Миллерово, дочь донской казачки и русича из Липецкой области), окончившая Луганский медицинский институт(ныне- университет) в 1968 году..
«Альма матер» дала ей не только глубокие врачебные познания, но и воспитала систему моральных ценностей, о чём свидетельствует вся её жизнь. «Все знали это чётко, медики - точно. А ехали потому, что с пелёнок были воспитаны в духе: «Раньше думай о Родине, а потом о себе!». Может, сейчас это звучит для кого- то непонятно, для кого- то смешно, но для нас- тогдашних, это было свято. С нами ехал главный врач- Вольный И.Ф. Он всегда сопровождал «чернобыльские» бригады, а если не мог сам, то ехал его заместитель- Коморный А.М - оба люди неравнодушные, старой закалки. Им надо было знать, где люди будут жить, питаться, работать», продолжает Неля Борисовна.

Автобус был наполовину загружен ящиками с бутылочной минеральной водой на все нужды. Другой водой пользоваться там было самоубийством. Кто-то отдал страшный приказ- посылать на ликвидацию аварии людей до 45 лет, то есть, генофонд, которым в любой стране земного шара дорожат и охраняют его ради здорового и крепкого потомства.

НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО.
Вспоминает Неля Борисовна: «В дороге было время подумать о многом. Под впечатлением подвига офицеров- пожарников, первыми пришедшими к взбунтовавшемуся реактору, чтобы не допустить повторного взрыва, зная¸ что за это придётся заплатить жизнью, я представляла себе, о чём думали эти ребята, когда принимали своё мужественное решение. И вот в пути к ЧАЭС, в автобусе, я написала в их честь «Письмо», которое так и осталось не отправленным.
«Если я не вернусь, может статься, к родному порогу,
Не смогу вас обнять и сказать вам привета слова,
Сядьте рядом, родные, и тихо поплачьте немного,
Помяните меня. Пусть печаль ваша будет светла.
Мне не служат укором дороги, что ранее пройдены.
Перед ликом Отчизны и памятью светлой отца
Я спокойно и просто выполняю задание Родины
Чтобы ни было там, я исполню свой долг до конца.
Если я не вернусь, то Отчизна меня не забудет,
Будут каждой весной зеленеть и леса и поля
На прекрасной Земле остаются прекрасные люди
Продолжается жизнь Вместе с ней продолжаюсь и я».
Правда, она ошиблась в одном пункте- Отчизна забыла их. Но об этом узнали потом, а пока были дежурства на «скорой» – сутки через сутки. После дежурства их отвозили на базу отдыха- в брошенный пионерский лагерь в 30 км от Чернобыля. Это была тягостная картина: мёртвые деревни и пионерские лагеря, где не было ничего живого – ни птиц, ни букашек. Великолепные леса, от которых веяло смертью, на дорогах редкие машины- всё военные, а также патрули.

Асфальтовые дорожки в пионерском лагере, где отдыхали между дежурствами, через каждые 4- 5 часов смывали водой из шланга, а дозиметр упрямо показывал, что до нормы ещё далеко. На территории пионерского лагеря, как и вокруг, - ни птиц, ни мурашек, ни мух и только одна семья аистов оставалась в своём гнезде, думая, что высиживает своих птенцов для продолжения жизни. Просыпаясь утром, они первым делом смотрели- живы ли их аисты и когда убеждались, что, живы- на душе становилось светлее. В один из дней отдыха появились на свет ещё одни стихи Нели Борисовны.
Потом пришёл приказ о сокращении медицинских бригад. Одни уезжали, другие оставались продолжать работу в радиационной зоне. Расставание было грустным, ей захотелось сделать что- то приятное для своих остающихся коллег. «А что я могла? – говорит Неля Борисовна. – «Написать им стихи:
Работает время на вас,
Оно пролетит- не заметите,
Как в строго намеченный час
Вы следом за нами поедете.
И будет вам грустно чуть- чуть
И будут прощальные речи
А жизнь, если вдуматься в суть,
Одни расставанья и встречи»
И они улыбнулись. А мы уехали.

Их было много потом - стихов о прозе жизни, необычных, волнующих, написанных с душой человеком, познавшим лихолетья с самого раннего детства. Имя которой Шлямкович-Павлова Неля Борисовна.
В последующем, до 2007 года Неля Борисовна работала на Луганской станции скорой медицинской помощи выездным врачом линейной бригады, последние годы трудилась, после перенесенного микроинсульта, в медицинской консультативно–информационной службе Луганска. За свои, более чем пятьдесят лет стажа, «пропустила», что называется, через себя сотни и сотни человеческих судеб, в чём черпала сюжеты для своих стихотворений.
«Так много разных судеб и, конечно,
Сюжетам самым разным нет конца,
А чтобы это было всё сердечно,
Я и пишу от первого лица».