Как хорошо — в шеренгу встать,
народ почувствовав плечами,
и — марш! — колоннами, полками —
беспрекословно умирать.

словно лунная пыль
снег на землю осел —
стала космосом русская ночь

Была нам цареградская волна
обломком мирового океана
и Китеж-град сверкал с морского дна,
и Третий Рим гремел на дне стакана.

в Россию можно лишь влюбиться

В Америке холоду скучно
подолы крахмалить у роз, —
он не хуже других и не лучше,
прохладней, чем русский мороз.

Исайя три года ходил нагой и босой,
и дело его стало телом его…

…ныне верю лишь женскому телу

Господи райского сада!
Еву даруй и яблоко
остального — не надо

у нас для любви есть разные позы
и разные страны
мы видим попеременно то землю, то облака,
и отпечатываются на наших спинах меридианы
и параллели, как сеть гамака

я вещь в тебе

преступный неприступный мозг

осень — время жертвенной любви…

как страстно клен ласкает землю
отрубленной рукою викинга!

люблю не тебя
а твое отражение в зеркале —
в нем столько любви!

…на живом инструменте игра —
страсть любовная неутолима…

…ах, как швейной машинки игла —
все куда-то насквозь и мимо…

в свободной стихии Вселенной
кем зарифмованы жизни любовников?
и не перекрестной рифмой, а смежной…

…поэт, забытый государством…
…язык, тоскующий по туше
колокола…

язык — поэт, изгнанник мозга
творец идеи: дыр бул щыл

искусственный берег
потока сознания

язык для предметов — «тот свет»
слова, словно души вещей
уже обитают в раю

входил в литературу —
очутился в библиотеке

биссектриса — это такая крыса…
литература — это такая дура…

не может вспомнить как меня зовут!

В литературу входят иль врываются…
Меня внесут четыре капитана,
левее Грибоедова поставят…

мозг — вот настоящая тюрьма!
снова мысль, переодевшись словом,
не сумела, не сошла с ума

у идиотов
вид египетских писцов
пересохли чернильницы глаз

заговорив на разных языках
мозг постепенно превратился в глобус

попробовал выкачать из глобуса нефть
скважину пробурил, а там — пустота…

бракованный экземпляр!

…рыбу ловил
чтоб научила
языку своему…

Цивилизация —
запылившийся глобус.

история — грехопадение,
                        развернутое во времени
залихватский аккорд гармошки
трепак до упаду

замерзшая река времен

по телевизору смотрят зеваки
саммит
шимпанзе и макаки

граффити на стенах домов
письмена
первобытного будущего

сложит бабочка крылья —
станет будущим прошлое

храм, состоящий только из дверей

там, где вместо снеговой завесы
в окнах листья на ветвях качаются
не живут внутри метели бесы —
по домам, проклятые, скрываются!

луна —
глазок надзирателя в небе
свет из-под двери родительской комнаты

всевидящее око одиночества

под медицинским халатом зимы
голое тело
сестры милосердия

…и шумят тревожно листья леса
это ночь пытается взлететь

больше всего на свете желтеньких цветочков
да и солнышко выглядит словно ромашка
после гадания

почувствовал на себе чей-то взгляд…
всевидящее око
с долларовой бумажки

ми-галки, си-ре-ны в пи-фа-го-ре-йской ночи —
полиция, скорая помощь, пожарные…
слушаю музыку сфер

каждая пуля
куда-нибудь да попадает
невидим в осенних кустах
кровоточащий Бог

…и стоит береза, чуть не плача —
нищенка, просыпавшая мелочь…

Природа то сохнет, то мокнет,
Как белье на веревке,
Забытое посередине двора.

ветер превращает листья в птиц

звезда звездою только притворяется,
но как похоже получается!

пленительная пустота сетей

морозная лазурь, луна и звезды
лизнешь ночное небо —
язык примерзнет

зеркало, грудью закрывшее тьму

как много неба на земле!
а есть ли небо
на небесах?

небеса — из чего они сделаны?
облака уплывают, не ждут
пассажиров с билетами белыми…

но живут же там люди! живут!