Плаксина Нина Викторовна

«Поурочная моя стихия»
 Пушкину

Живое поле

Вам, дорогие мои ученики

Урок набрал разбег, и дни
Бегут так много лет.
* река Сороть
Хоть сею я не хлеб.
Живое поле у меня,
Живое, как душа,
Моя награда и броня,
И жизнь, и в ритме шаг.
Спешу к нему из года в год,
Мне видеть всходы не обидно:
Растёт наш будущий народ,
Друг друга нам узнать не стыдно.


Поэзия

Поэзия – любимый мой мучитель и стезя,
Творение, реальность встреч
и новые друзья,
И трепетный, незабываемый полёт души.
Стихи – стихия чудная –
к ним привыкать нельзя.


Мария

Мария, Маша, Машенька, Мари –
Для девочки нет имени дороже:
Билетик звёздный, лучик от зари,
Звучит то нежно-ласково, то строже.

«Машуней, Машей», – мама назовёт –
Шуршит листвою ветер осторожно.
Марию – Марью кто-то позовёт –
Снежок зернистый захрустит морозно.

Любимое из множества имён,
Как маячок из звёздного парада.
Он эстафета пушкинских времён,
Его несут как звание, награду.

Он рода поэтической крови,
(Пожалуй, тут прибегну к рифме веской):
В нём сила нежной, трепетной любви
К Марии, светлой Машеньке Раевской.

Как память верности жива она:
Любовь поэта не пустой породы.
Пускай ещё шесть «пра-» добавят годы,
Промолвит пра – Мария: «Влюблена!»


Мария

Марии Пушкиной-Гартунг

Ах, дети, дети – крылья, сила наша.
Их лепет – тихий гимн любви, особый.
Вот первенец. Растёт дочурка Маша,
Лик – «литография моей особы», –
Шутил поэт в письме, гордясь женой.
А Натали предупреждал: «…ни строчки,
из стихотворной дури, ни одной».
Поэта мук не завещал он дочке.

Марии величавость, красота
Однажды восхитили Льва Толстого.
А выразительная простота
«Породистого» завитка литого
И звонкий, экзотичный смех отца
Его же умилили несказанно.
Всё стало вдохновением творца
И прототипом героини Анны.
Нить жемчуга на шейке лебединой,
Изящество в движениях, походке…
Подарок – встреча, в творчестве – находка,
Удачная, признать необходимо.

В «гнезде» потомков, в древней Лопасне,
Детей учила ласково и строго.
Работать в школе довелось немного,
Но вот что удивительно вдвойне:
Слова Марии повторить приятно,
Учителю услышать пригодится:
«Учить детей и просто, и понятно,
Чтоб детям было радостно учиться».


Татьяна

Считалось имя непристойным
Для барышни из света,
Но стало модным и достойным,
Впорхнув в стихи поэта.

Сам Пушкин вырвал из забвенья,
И в лучшую десятку
Вошло оно, как вдохновенье,
Нарядный плат на святки.

Отдал любимой, «милой» Тане,
Избраннице-дворянке,
Свою классическую няню,
Великую крестьянку,
Живой источник мудрых сказок,
Приданий, предсказаний,
И первый снег, и скрип салазок –
Ей, Лариной Татьяне.
И даже сны из сказок русских
Он дарит героине.
Медведь скрипит и снегом хрустким,
Тревожит сон богини.

Но иностранные романы
Под девичьей подушкой:
Влекут французские «обманы»
Любимую подружку.

Так с именем простолюдинки
В лесу, в саду гуляет,
Над речкой по мосту, куртинке,
В мечтах покой теряет.

Просторы, сад – всё Русью дышит,
И даль манит по-русски,
Но почему письмо напишет
Татьяна по-французски?

Взят образ русский, «идеальный»
В глуши патриархальной,
Вошёл в культурный мир, реальный,
Романом эпохальным.


Тетрадь

Тетрадь – поурочные планы,
Забытое входит привычно,
В «сейчас» возвращается плавно,
И темы бесед безграничны.

Листаю и вдруг замечаю:
Писатели, образы дышат.
Шаги, разговоры их слышу.
В «Онегине» Пушкин встречает.

Словесного Мастер искусства,
Могучий защитник Татьяны,
В душе бережёт постоянно
Девичьи внезапные чувства.

Нарушены книжные грёзы.
Взволновано сердце. О, муки!
До встречи как взять себя в руки?
Спасенье – скамья у березы.

И с каждой секундой страшнее.
Котёночком радость свернулась,
Как будто бы бездна под нею.
Татьяна дрожит, обернулась –
Евгений… Шагов не слыхала.
Сердечко тревожно стучало:
Какого дождётся ответа?
Он – денди, воспитанный светом…

«Блистающий взор» – показалось?
Привычка, кокетство – не боле?
Ни чувства в словах нет, ни боли,
И лишь любопытство осталось?

Урок получила Татьяна.
Печально: не алые розы
Любовь увенчали, а слёзы...
Но не было фальши, обмана.

И Пушкин уверен: не станет
В «забавы» пускаться привычно
Онегин. И знает отлично,
Но плачет, сочувствует Тане:
Онегин не видит богини,
Сейчас поучает девицу.
Уроком для будущей львицы,
Замужней Татьяне-княгине,
Послужит печальная встреча,
Событиям новым – предтеча
В столице. В судьбе перемены.
Мамашины просьбы смиренно
Исполнила дочь, став княгиней.
Славянка у нас героиня,
Родительской воле послушна,
Но свет приняла равнодушно.

Величественно и спокойно
Царила, красиво, достойно.
Кивнёт ли кому, обратится –
Светлеют улыбками лица.

Создатель сияющих строчек,
Волнение высшего света
Посмотрим, присев в уголочек,
Не для наблюдений секрета.

О, Пушкин, какая картина!
Да, в прошлом лужок и куртина.
Она! В обрамлении франтов,
Чиновних тузов, музыкантов,
Во всех ипостасях прекрасна!
Остались мы здесь не напрасно.

Смотри же, как оторопело
Взирает Онегин на даму,
Довольно нескромно и смело
Лорнет направляет упрямо.

Ах, умница, как же спокойно
Взглянула, спросила пустое,
Ушла!.. Что? Княгиня достойна
Любви и потери покоя?

Влюблён? Лицемерит привычно?
Поверит она в обновленье?
Влюблённость и зрелость…трагично?
Нередкое в жизни явленье?

Поэт промолчал, не ответил,
Оставил Онегина в муках,
В раздумьях… Потери…Разлука,
И недоумение в свете.

Привычно тетрадка закрыта.
Всё в прошлом, и всё ж не забыта
Урочная эра моя,
Почти что донашенская.
Рубаи о романе «Евгений Онегин»

«Для мечты и для сердца» роман,
Потрясает, подобно громам.
И герои его с непростою судьбою:
Перепады, подобны штормам.

В жизни – горечь и боль, и любовь,
И дуэль, и, естественно, кровь.
Пушкин, искренний, мудрый,
насмешливый Пушкин,
Обязательно встретимся вновь.

Ведь роман – не в журнале статья,
Высший свет в нём, родные, друзья.
А Онегин, как сказано,
«добрый приятель» –
На распутье оставить нельзя.

1812
Лицеистов собрала тревога
На холме, за царским садом.
Под гвардейцами пылит дорога;
Скатки, спины – не окинуть взглядом.

Не парадный видят шаг – походный:
Сапоги в пыли, шинели, ранцы.
Боевой порыв да всенародный –
Сила: ополченцы, новобранцы.

За Отечество! И нет предела
Ненависти, гневу у народа:
Посягнул на русские пределы
Изверг человеческого рода.

Юноши горящими глазами
Провожают эскадрон гусарский.
Зов трубы – и словно они сами
Рысью скачут, как на службе царской.

Но… нельзя. Ведь манифест военный
И для них определил задачу:
Постигать науки вдохновенно
С верою, достойно, не иначе.

Взмах фуражкой. Так они прощались
С шедшими на бой с Наполеоном.
Дружно в парк лицейский возвращались
Переулком – боковым прогоном.

Посещали пруд в кольце зелёном,
Где в воде зеркальной отражалась
Славная Ростральная колонна,
Мраморно над местом возвышалась.

К северному берегу поближе
Расположена колонна эта.
А волна чуть плещет, лодку лижет,
Что, легко скользя, везёт поэта.

В лодке Пушкин с Пущиным, два друга.
Изучают памятник: по кругу
Выпукло представлено сражение,
Флот турецкий терпит поражение.

О Чесменском бое повествует
Выразительный ростральный камень.
Бронза части кораблей рисует,
Бомбы, мачты, завитками пламень.

Верх колонны увенчала птица,
Крылья распростёрла, словно флаги.
Флот врага сожжён в Архипелаге.
Сердце славой русскою гордится.



Мы поимённо помним очень многих

1
В низком отсеке стеснились вокруг
Женского голоса дети.
Жёлоб на ощупь да капельный звук –
Ориентир на примете.

Стихло, и мрак поглотил старшину,
Мысли за шорохом скачут.
Капельки падают в темь-тишину –
Камни безмолвные плачут.

Аджимушкай – это крепость и тыл.
Ночь. Только ночь в подземелье.
Ужас под ложечкой льдинкой застыл,
Пальцы совсем занемели.

Холодно ей. Каково малышам?!
Слабы энергии токи…
Стала читать им стихи не спеша,
Пушкина вспомнила строки:

«Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны;
Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных.
Сердца их мщением зажжены…».

2
Тихонько вторит эхо катакомбы
Стихам, вопросам, крикам и шагам.
А наверху налёт и рвутся бомбы,
Но гарнизон не по зубам врагам.

У Керчи – бой, граница, фронт, дороги,
По ним прошла бесчисленная рать.
Мы поимённо помним очень многих.
Позвольте мне в стихах ещё назвать.

Назвать того, кто не бывал на встречах
На Митридат-горе и не кричал
Победный клич, но воевал под Керчью,
Истерзанную землю защищал.

О подвигах мы забывать не вправе:
Наро-Фоминск и Курская дуга,
В боях под Харьковом громил врага,
Контужен на Днепровской переправе.
Григорий Пушкин. Не оставил строй
Потомок, правнук Пушкина; замечу,
Наградами военными отмечен
Десантник, и разведчик, и герой.

Целует мир Великая Победа,
И мир, ликуя, долго не стихал.
Значение великого прадеда
У Якова Хелемского в стихах
Услышал Пушкин,
правнук:

«Когда июльским полднем раскалённым
Сраженье шло у Пушкинских высот, –
Казалось, со стрелковым батальоном
На штурм сама поэзия идёт».

3
Война изрыгает снарядов запасы.
Багровое зарево, грохот и вонь.
Строчит авмомат. Пулемётные трассы.
Сквозь месиво дыма и пепла – огонь.

Уже в отдалении грохот орудий.
Уже салютуют. Уже тишина.
И массовый реквием слушают люди,
Что в душах и в памяти выжгла война.

Во вспышках салюта – рейхстаг – силуэтом.
Победа шумела весенней рекой.
В.М. Русаков о потомках поэта
Трассирует нам летописной строкой:

Вели на прорыв и в разведку ходили,
На разных фронтах за Отчизну дрались:
Вот Пушкин Сергей – бортмеханик на ИЛе,
На море был тральщиком Пушкин Борис,

На Балтике он обезвреживал мины.
Зенитчик Клименко Москву защищал,
А Линц – городок защищал Вельяминов.
И каждый фашистов огнём угощал.

Никто не покинул из них поле брани.
Олег Кологривов спасал Ленинград,
А брат Александр на Смоленщине ранен,
Бесстрашно сражались не ради наград.

Боец-батареец, солдат батальона,
Зенитчик, стрелок ли в крылатом ИЛ-2…
Представил династию из Альбиона
Уэрнер-пилот и погиб в двадцать два…

Война, всё война… Александр Писнячевский,
Подводник, механик, моряк, рядовой,
Радистом был взят на корабль канонерский,
За принятый пост отвечал головой.

На море и в небе, в тяжёлых сраженьях
Познали и горечь и «радость побед»,
Оставили яркий в истории след,
Достойны народной любви, уваженья.

Горды потомки: внуки и сыны,
И Пушкиным написано прекрасно:
«И смолкнул ярый крик войны:
Всё русскому мечу подвластно».

***
Потомок каждый именем твоим
Обласкан, потому что ты любим.
Приставка «пра» звучит неоднократно.
Её мы произносим шестикратно.
11.02.2011г.

***
Вся Россия склонилась над талантом.
В.Жуковский
Век за веком время тает,
Имя Пушкина всё ближе,
Ярче в памяти взлетает,
И поклон поэту ниже
от России, от народа.
10.02.2011г.


Венок из стихов поэту
1
Святые Пушкинские горы,
Я видела Вас, побывала,
В Михайловском, в лесу, в Тригорье,
И «Гелеспонт»* переплывала.

2
Гостеприимный холм Лесистый
Шумел приветливо, а рядом,
За малым полем серебристым,
Гостей лаская синим взглядом,
Играло озеро волнами,
Толкаясь в берег тихо, нежно,
Словно беседовало с нами,
Любуясь зеленью безбрежной.

3
И в День рождения поэта
Живой букет на холм зелёный
Я возложила у портрета
От всех читателей, с поклоном.

В венок нарядный, разноцветный
От волн морских, весёлых, чистых,
Вплела и шум, и плеск заветный,
Привет от берегов лучистых
Тавриды милой – Белогорью…