ЕЛЕНА ШЕЛКОВА

Родилась в 1986 году, в городе Киеве.
Ходила в школу, институт, на работу.
Некоторые юмористы утверждают, что я – поэт.
Опровергаю это всем своим творчеством!


 Увидев падающую звезду – загадай желание,
 и оно сбудется.


…а в небе, как дома, печали, скандалы…
Звезде нашептали: «Скорее линяй!»
Упала звезда. Я в неё загадала,
Чтоб стал ты прохожим, как все, для меня.

Да здравствует звёздное самоубийство!
Привычка желать теплоты и огня.
Я знаю, что где-то, в стране Смятых Листьев
Загадывал кто-то такую, как я.

Меня не ругай за фантазию слишком,
Ведь что я на свете без глупых затей?
Пусть звёзды, смешные, как в детстве мальчишки,
Желанье загадывают на людей…

Как страшно быть дурой! Страшней – поэтессой –
Ходи, сочиняй весь недолгий свой век.
Желанье звезды исполняется, если
Внизу, на Земле, упадёт человек.

…сегодня смеюсь, только завтра, я знаю
Не выдержу, маску сорву и сорвусь.
И звёзды тогда на меня загадают
Влюблённость,
Влюблённость большую, как грусть.


Пельменное счастье
А в Сумах дожди. Без вина и вины,
За сорок секунд до заката,
Мы ели пельмени оттенка луны
И было легко и понятно.

Нам наворожил их волшебник лихой…
Пельмени грустили в тарелках,
И слушали нас, и дыханья стихов
Бесились и бились о стенку.

Вдруг мы замолчали. Там, где-то, в дали
Врывались в мир звёзды без визы.
Ты знаешь, пельмени на поле цвели
Когда-то, в другой, бывшей жизни.

И где-то бежали от снов корабли,
И бились о скалы и рифы.
А в Сумах пельмени на поле росли,
Чтоб стать через век просто рифмой.

Я в Киев вернусь. Там подъезды, коты,
Сестрёнка смешливая - Настя…
Но нынче со счастьем я буду на "ты”…

Куда ты, пельменное счастье?..


Арбузные дожди
Арбузные дожди как бомбы.
Сегодня город сумасшедший.
И там, где только что твой дом был
Растут арбузные черешни.

Срывались бешено арбузы
И разбивались, словно звёзды,
И разбивались, словно люстры,
Ломая головы и кости.

И кровь арбузная мешалась
С листвою, первым снегом талым…
И я в себе не помещалась,
Самой себя мне было мало!

И кровь арбузная мешалась
С листвою, осенью, дыханьем…
И день – весёлый, красный, шалый
Спешил, чтоб стать воспоминаньем.

Зияли раны у арбузов…
Куда от них теперь я денусь?
А ты закрыл глаза, ты струсил
И убежал в обыкновенность.

…Не падали с небес арбузы!
Но слишком много на планете
Пронзительной арбузной грусти
Понятной дуракам и детям…


СТИХ ДУШЕВНОГО ЧЕЛОВЕКА

А я каков? А я таков –
Признаться вам не трушу,
Мне Бог совсем не дал мозгов,
Но дал большую душу.

Стихов и горя кутерьма,
Дожди сменяют ливни.
Обидно – горе от ума
Вовеки не грозит мне…

А я любил, а я спешил,
Но ей всё было мало.
И горе, горе от души
Моим проклятьем стало.

Мне говорят – стихи пиши,
Бросай пичужкам крошки…
А я бы душу задушил,
Но я рождён хорошим.

Пусть кто-то вновь срывает куш,
Не рвя себя на части,
Пусть тысячи бездушных душ
Берут за горло счастье…

А я ушёл от дележа,
И с грустью понял, люди,
Что очень умная душа
Большой уже не будет.

Одни дела планет вершат,
Другим семья и дети…
А у меня одна душа
И – ни шиша, и ни шиша…


Всевидящий слух
Ничто не понятно на этой планете!
У многих, наверное, вздрогнет душа…
Мне больно, когда поросята, как дети,
Смеются за десять минут до ножа.

Хоть я, городская, не знала деревни,
Мой крест – сумасшедший, пронзительный слух…
И воют, и воют в рассвете деревья,
Хотя лесоруб спит похмельно до двух.

И часто, мне кажется утром спросонья,
Что счастье – фантазия грустных планет,
Что вся я сама, как глухой поросёнок,
Всё хрюкаю в звёзды, не слыша ответ.

Как страшно, как страшно быть маленькой мухой,
И между двух стёкол метаться, жужжа.
Я проклята точным, всевидящим слухом…
Там, между двух стёкол – не муха – душа!

Как тихо, как скромно растаяли льдинки…
А солнце, предатель – горит не дотла.
О, если б талант измерялся в грустинках,
Я б гением, гением – точно – была…

ОСЛАМ
- Сегодня пятница, мой день рождения.
 Ослик Иа


Хорошо быть слоном за огромным столом.
Хорошо быть лисицей – красивой и рыжей.
А меня сочинили печальным ослом
В этой самой весёлой из сказочных книжек.

Я был слишком серьёзен, и слишком непрост,
Я любил вас - так глупо, смешно, не умея!
Я был круглым ослом – и мой ветреный Хвост
Убегал, чтоб вилять и юлить веселее.

Хвост мой в сказку другую, к другим, унесло…
В той стране Винни Пухов есть счастье и пудинг.
Хвостик! В жизни у вас будет много ослов,
Но вот ослика, ослика больше не будет!

Я надую сто тысяч зелёных шаров,
Я с другими наемся и клюквы, и мёда –
Это участь - родившись с тоскою коров
Быть весёлым в любую любовь и погоду…

Будь я трижды талантлив, сто раз нездоров,
Ослик всё же останется просто скотиной.
И, поэтому, Хвост, не жалейте ослов,
Что рыдают, уткнувшись в свой торт именинный….


БАРАБАШКА

Наверное, так вот и сходят с ума -
Без криков, бросания вилок.
Вся жизнь это грусть, разделённая на
Тысячи мелких грустинок!

И что с меня взять, кроме белых стихов,
Ведь грусти нужна оболочка.
У сердца повадка осенних коров
Вредность единственной дочки.

Стреляют дожди, знаю, в этой пальбе
Я дохлый, но солнечный зайчик.
Я всей косолапостью рвался к тебе,
Жалостью слов и подачек...

Пришла ты - куда только руки девать?
Их стало как будто бы десять.
Ах, если б тебя можно было обнять,
Понять, от всех занавесить!

Но счастья не терпят в округе у нас -
Как платьице - больше не в моде.
Как лошадь в окне ржал крылатый Пегас,
А я лепетал о погоде...

Как ты уходила запомнил порог
И голубоглазая чашка.
А мне показалось - заплакал зверёк,
Подъездный зверёк - Барабашка.


МОЙ КОММУНИЗМ

 Дому, в котором я живу.

Мечты цвели после снегов,
Сорвать бы их - и в вазы!
А головы сорвиголов, назло,
Всегда прекрасны.

Мой дом на улице в конце,
Влюблённый в небо слишком,
Менялся окнами в лице,
Прочтя во мне мальчишку.

Твоя бетонная мечта
Поднять себя - неслышно
Сбежатьотсюда в никуда,
Где каждому есть крыша...

Ты веришь в дикую страну
С бесплатной перекраской.
Где встретишь башенку одну,
Где, что ни домик - сказка!

Мечты не повернёшь назад...
Сказать? Пойди, попробуй -
Что некуда бежать. Следят
За этим небоскрёбы.

...дом столько мне стихов принёс!
Без скучного поклона
Целую я его взасос,
Как юного Делона.

Прохожий встал. Окаменел -
Нескучные картины!
А дом(он милый) покраснел
От шпиля до витрины.

Вот так стояли я и дом.
И не было в науке
Кирпичней муки ни о чём,
И человечней муки...

ДВА ЧАЙНИКА
Нас в доме двое - я и чайник,
И мы повесили носы.
Дружище чайник, ты - печальник
Среди весёлой колбасы.

Среди улыбчивых пирожных
Тебе, молчальник, места нет.
Мы даже профилем похожи,
Но ты чуть-чуть темней - брюнет.

У нас ужасная привычка
По сто раз на день закипать.
Из-за какой-то дуры-спички
Со всей вселенной воевать!

Нас жгут - спокойно, без печали,
Костёрчик, правда, измельчал.
Вновь ставят на камфорку чайник,
Чтоб он от ужаса крича-а-ал!..

Названье пыточной - квартира.
Портьеры, тихость до штриха.

Два чайника в огромном мире -
Какая мелочь для стиха.


ВЛЮБЛЁННЫЙ ПЁС

Я вышел под ливень со смены из цеха.
Жизнь вовсе не сахар, а тут ещё вдруг
Влюблённого пса «Мерседес» переехал
И дальше помчался со всех ног и рук…

И улица уши заткнула от визга!
А ливень хлестал его так, будто пёс
У ливня похитил жену и сосиску,
Как будто он тапки у ливня унёс!

И позже, в квартире, с друзьями и пивом,
На улице, в шуме людей и колёс,
Мне чудился этот, такой некрасивый,
Такой непушистый, безхвостовый пёс…

Я долго сидел у иконы оконной,
И думал, и мир был, как тёща – немил.
Откуда я знал то, что пёс был влюблённым?
Ведь я с ним не знался и водки не пил!

Смотрел в потолок, и на стены, и на пол…
Мы были похожи по сотне причин –
Как он волочил непослушную лапу,
Я сердце своё без тебя волочил.

Безжалостные мерседесные кони
Натачивают на других колесо.
Зачем я рождён безнадёжно влюблённым
В тебя, в этот мир, не жалеющий псов?..


СТИХ НАИВНОГО ЧЕЛОВЕКА
Ложились белые снежинки
На мир, в котором я любил.
Я сочинял тебе стишинки,
Я их в авоське приносил.

Я жил вне времени, вне штата,
Гонял пургу и голубей.
И белые мои стишата
Неслись тебя обнять скорей.

Мне грустно, грустно, грустно, грустно!
У ног сидит слепой стишок,
И висельник извечный – люстра
Зачем-то светит над душой.

Стихи остались – и довольно.
Я выдумаю сотню дел.
Снежинкам тоже падать больно,
А кто – хоть раз – их пожалел?