Всякий раз он  её встречал.  Любящий, бравый. И верный.  Откуда бы ни шла его Верочка. Много лет. Верочка в мединститут поступила, едва бои отгремели. Какие уж там мужики.
Да и на курсе у них, как и у многих  в те годы,   пяток добрых молодцев  на поток.

А  тут  этот  вальс   в  истоках её  третьего курса. В старом парке на примятой листве. Яркий звездопад на широченной груди! На погонах!
Шквал нежности,  от которой  душа в небеса. И  взгляд лихой, проникающий,  жгучий! Подружки  уткнутся носами  в обозримость оконных проёмов лекционного зала, стоит лишь проявиться бравому лейтенанту с букетом  - и, словно  лужицы на разбитом асфальте…

А он   поймает внимание то,  пилотку  лодочкой  набекрень   и – вприсядку,  и колесом, и кругами. И ручища в невозможную ширь. Ух, девчонки!  Всех бы аж до хруста прижал

– Ну, Вася,  неловко же, - с хохотом  уносилась  Верочка  от   пронзительных взглядов. Фронтовика  по прибытии    поселили в  двухкомнатный рай.
Победителям  не жалели в ту пору. Он  ей даже на эти  окошки  указывал. Но в гости не звал. Верочка   понимала – бережёт он   от сплетен свою ненаглядную.И искушений до времени.
А затем на  свадьбе их скорой всюду он  поспевал.
И игры   замышлял хороводные, и коленца выплясывал, и переборы гармоники. А  от  разносолов баек его фронтовых  такой грохот стоял, что и «горько»  доносилось не всякий раз.
И так у него в рассказах тех выходило  всё  ладно  и озорно - в окопах, в атаках, в разведке.

Будто бы  и не  впритирку  с  погибелью   находился он целую вечность. Но в ситуации отдалённой по времени,  когда народ  уже  по углам и зигзагами, кто-то   сподобился   вдруг смену уловить дислокации.

- А  куда  же это  подевалась пехота?  Невеста  - где надо она,  а жениха,  словно вражеская  разведка слизала!?
Верочка отшучивалась,  пытаясь не обнаружить   смятение, –  Он же такой  перец,  наш  Вася.
Что-нибудь да и выкинет, когда уже и не ждёшь. Рассосётся, родимые…
А на свежее утро   парень  явился к веселью, чуть позднее других.
Мало ли чего в гарнизоне у них.
Не всё  же "гражданке" докладывать. Разве, что  Верочка с лёгкой грустинкой.
Но  жених наш расправил складки  под портупеей, едва коснулся ладонями хромовых голенищ  и такую чечётку отщёлкал!
Герой,  и на вселюдном веселье герой.
Куда и девалась та грусть.

А Верочкин дядька,  смешливый эрудит из далёкого Новгорода, хохотнул, вытирая под очками слезу:  Ну, Вася, ну, Тёркин!
Точно,  с  баек твоих боевых поэт  ту книгу писал.
Про бойца,  без начала и без конца.
Горько!  Горько- то как, молодые!   – Да уж, -  подхватила подружка невесты, – у Васеньки нашего  этих  историй, некоторым на столько жизней хватило бы!..
Ой, горько как нам!!
А когда  ненаглядный её  и в этот вечер словно растворился в тумане, Верочка   не стала отшучиваться.
Горлицей прилетела к однажды ей показанным  окнам.
Вошла неслышно за порог  холостяцкого очага.                                                                                         А её Васенька  на коечке панцирной, жалким калачиком свёрнутый.
Болен?!
Верочка приоткрыла  край байкового одеяла в полоску и едва коснулась разгорячённого лба.
Такой жалостью девичьей и таким страстным  огнём в  миг единый её полыхнуло.                         Выскользнув  из подвенечного  платья,  нырнула она в объятья  к любимому.
Не в силах бороться с желанием более, скользнула она ладошкой до самого заветного низа...
И ...тотчас же сдавило дыхание.
Словно пламенем опалило …

– Васе-нь-ка-а-а…

– Мина рванула во время рукопашного боя в Смоленске, – густо выдохнув, прижал он её ладошку к  жутким   рубцовым буграм.
- Так и отыскали  меня, в немыслимом месиве – с куском чьего-то тела в руках.
И  с осколком дугой.
Длинной диагональю по паху…

- Гос-по-ди-ии…