Шахта! Как в горняцком городе избежать работы на ней? А никак!
После училища Ванька, отработав месяц преддипломной практики на пищеблоке детского лагеря в Цветогорске, окончательно разочаровался в поварской профессии. Нет, мечта попасть в армии на корабль и стать коком ещё теплилась, но работать в столовой на бренной земле охота отпала. Его друг Митька, окончивший в этом году 11-й класс, сразу же выйдя из-за школьной парты, устроился на шахту Глубокая поверхностным слесарем. На шахтной котельной работа летом – не бей лежачего. И Ванька, сбежав из детского лагеря, проваландавшись целый месяц без дела, дабы не сидеть на шее у родителей, тоже вслед за другом потянулся на шахту, на поклон к теплотехнику. Но если Митя успел поработать на котельной месяцок учеником, то Ванька сразу, после обхода медкомиссии, был отправлен для прохождения теоретического обучения в Горно-учебный комбинат. Однако он немного опоздал, занятия уже шли третий день, когда он добрался с направлением от шахты. Начальник учкомбината поцокал языком, мол, вводный инструктаж прогулял, но к занятиям допустил. Митька уже был в этой группе, и Ванька подсел к нему, так они просидели все лекции за одной партой в первом ряду. В принципе, все молодые ребята были брошены под танки на первые ряды, так как галёрка была занята сороколетними пенсионерами, пришедшими переучиваться на электрослесарей, чтобы перейти из разряда добычников-кормильцев в разряд бойцов невидимого фронта, для работы во вспомогательных службах предприятий. Полугодичное обучение было весёлым и разухабистым, группа была задорная, преподаватели почти все как один были интересными, неординарными. В общем, по ускоренному курсу, через полгода шахта Глубокая получила в свой штат «квалифицированных» желторотых слесарей. В разгаре был отопительный сезон и ребяток захлестнули суровые будни. Коллектив в основном был женский: кочегары (операторы котельных установок), зольщики, да и теплотехник – были дамами, в основном старшего возраста, но было и несколько задорных молодух. А мужской коллектив помимо Митьки и Ваньки состоял из трёх слесарей, а также дежурных прикомандированных электрика и автоматчика. Год пролетел на одном дыхании, сперва Митька ушёл в июле в отпуск, а в августе Ванька.
Как-то в середине отпуска Ванька зашёл к Мите в гости. Сидели, пили чай с водкой, а Митёк среди разговора и сказал:
- Вчера весь день с Лёхой Моряком паронитовые прокладки для задвижек выбивали зубилом, руки до сих пор дрожат.
- С кем, с кем? – удивился Ванька, - с каким Моряком?
Дело в том, что в мужском коллективе котельной было два Лёхи: Цыган и Шумейкин, откуда взялся третий?
- Да он устроился практически, как только ты ушёл в отпуск, - пояснил Митька.
- А почему Моряк? Фамилия такая? 
- Да нет, фамилия у него Павловский. А почему моряк, выйдешь на работу, сам узнаешь.
 
И вот когда после отпуска Ванька вышел на работу, увидев среди чумазых физиономий незнакомое лицо, определил, что вот этот с седой клокастой причёской в куцем беретике, в комбинезоне цвета хаки и в тельняшке и есть – Моряк. Он подсел на скамейку, ожидая наряд, а этот самый «моряк» протянул ему руку и представился:
- Алексей Михалыч!
- Иван.
- Оставь покурить, - сходу попросил новый знакомец.
Подошёл Митя, тоже присел рядом, появилась теплотехник Зоя Анатольевна и начала давать задания на смену. Мите и Лёхе Цыгану выпало чистить угольный разгрузочный бункер, а Алексею, который Моряк и Ваньке досталась задвижка 8 дюймов, которую нужно было перебрать и почистить накануне пробного запуска системы, ведь на носу был отопительный сезон, а паровой котёл мог быть запущен в любой момент, как только температура опустится ниже 15 градусов тепла. 
И вот с первых минут, Ванька понял, почему Алексея Михайловича называли Моряком. Все его рассказы, истории и случаи из рабочей биографии начинались с таких слов:
- Дай докурить. Стоим мы как-то на рейде под Лас-Пальмасом…
Или:
- Оставь на пару затяжек. Заходим мы как-то в порт Сингапура…
И был третий вариант:
- Покурим? Помню, выходим мы из бухты Пальма-де-Майорка…
Далее следовали всевозможные истории и приключения, в которых он, Алексей – бравый матрос всегда находил выход из сложных ситуаций. Да чего там, сам капитан корабля всегда в сложных ситуациях вызывал Лёху к себе, для обсуждения возникавших проблем, а порой прихватывал его с собой на встречу на рейде с капитаном буржуйского корабля выпить рому, когда тот приглашал к себе советских матросов в гости. И всё это рассказывалось неторопливо и со вкусом, под плетение косичек из графитно-пеньковых волокон, затягивание гаек или промазывания стыков, то есть работе эти повествования не мешали.
Так и повелось, как только начинается трудовой день и в зубах у кого-нибудь появлялась сигарета, появлялся Моряк, и после просьбы оставить «добуцать» окурок, начинал:
- Стоим мы как-то на рейде, выходим мы из бухты, заходим мы в порт…
И так без конца целыми днями: «Дай закурить» и «на рейде Лас-Пальмаса».
На котельной всех поражало, что заядлый курильщик на работу всегда приходил без собственных сигарет. И когда кто-то закуривал, появлялся всегда вовремя. Даже парни приметили, если нужен Лёха Моряк, то не нужно бегать его искать, нужно просто закурить, он на дымок сам прибежит. При этом он появлялся как бы невзначай из-за угла неторопливо-размеренной походкой, и просил оставить покурить как бы мимоходом, словно делая одолжение курящему, который без него бы не справился.
 
Прошёл год, Митьку забрали в армию, Ваньке – дали отсрочку по болезни. А там уже и Михалыч пошёл в свой первый отпуск. И как-то в начале сентября бригада, собравшись в нарядной на обеденный перерыв, громко о чём-то беседовала, вспоминая творческий рабочий процесс в течение отопительного сезона, и, проходящая мимо шумной компании, теплотехник поинтересовалась:
- А чего вы Алексея Павловского Моряком называете, из-за тельняшки?
- Да, нет! Он же на сухогрузе механиком в советском торговом флоте работал, - пояснил Лёха Цыган.
- Кто вам это сказал? - удивилась Зоя Анатольевна.
- Да он это каждый день нам рассказывает.
- Глупости, - сказала Зоя, - я ведь видела его трудовую книжку, он 25 лет отработал на Никитовском ртутном комбинате электрослесарем, наша шахта у него всего вторая запись в трудовой.
Теплотехник ушла, а все просто были ошарашены такой новостью.
- Вот ведь, сказочник, - удивлённо произнёс Лёха Шумейкин, - а ведь заливает как!
- А морячок-то засланный, - перефразировал Лёха Цыган речь из «Неуловимых мстителей». 
 
Но, тем не менее, когда Михалыч вышел из отпуска никто и не подумал открыть ему правду, что весь коллектив в курсе, что он за «морячок». Даже если это и было враньём, оно было безобидным. Так что Ванька ещё целый год, пока не перевёлся подземным электрослесаре на шахтную механизацию, был благодарным слушателем морских похождений бравого Павловского. А тот, затягиваясь сигаретой, прищуривая один глаз от дыма, и протирая ветошью солидольные руки, вещал:
- Стоим мы как-то на рейде…
И все котельщики знали, слушали и молчали. Понимали…
 
А что делать, если ты в душе морской волк, который так и не добрался до настоящего моря?