Сергей Ольков

                  
                                        фантастика
 
До утра было далеко, когда прозвучал телефонный звонок.
    - Алло! Слушаю! – машинально ответил он. Почувствовал, как рядом, всем телом, вздрогнула жена. Её голос опередил его дальнейшие слова:
- Марк, ты неисправим! Как я понимаю твоего шефа!
- Извини, дорогая, - сонный, он вскочил с кровати и в темноте поспешно покинул спальню, прикрыв за собой дверь. Он опять разбудил жену, но что он мог поделать?! Над ним все посмеивались, а он за столько лет никак не мог привыкнуть говорить по хедфону согласно инструкции, которая не требовала ничего сложного. Надо всего лишь закрыть глаза и закрыть рот после звонка в голове, после чего вести мысленную беседу. У него не получалось. Никто не верил, что он не нарочно срывал постоянно совещания у начальника своими неожиданными криками «Алло! Слушаю!». Шеф был зол на него. 
Молодёжь в отделе, которые учились у него работе, перенимали его опыт, каждый месяц получали премии и надбавки. Каждый год росли по службе. Ему всё это не «светило», пока он не научится жить как все, в ногу со временем и с хедфоном, даже если бы все тюрьмы города были забиты преступниками, которых он обезвредил.   
Шеф был неумолим в своём стремлении сделать из него современного человека. Марк и сам был не против, но что он мог поделать, если при каждом звонке он не успевал закрыть глаза, а рот мгновенно кричал «Алло! Слушаю!». Наверное, это было на уровне инстинкта, привитого многолетней привычкой реагировать на выстрел в тебя. Видимо, так же точно он реагировал и на звонки в голове – мгновенно, помимо своей воли.  Жаль, что молодой шеф не понимал этого.  Одно время Марк подозревал, что ему неверно вшили чип и тот своей работой вызывает такую реакцию его организма на звонки.  Но чип был вшит правильно. Он бугорком торчал во лбу в том же месте, что и у всех. Стандартная операция. Дома тоже были проблемы от его такой «неуклюжести». Жена пыталась спать отдельно, но каждый раз оказывалась рядом во время очередного звонка. 
Не успел он прикрыть дверь, как услышал голос, от которого бросало в дрожь всех офицеров Министерства молиции при всех их наградах и при парадной форме одежды. Он, стоя в трусах и майке, просто вытянулся в струнку. Он не мог не узнать этот голос, потому что со своими сослуживцами и начальниками слышал его чаще, чем видел хозяина голоса. Министр раз в месяц проводил из своего кабинета в столице селекторные совещания с городскими управлениями. От железных ноток министерского голоса как струны лопались нервы виновных в его гневе за допущенные ошибки. 
- Марк  Гулин? –   вопрос прозвучал резко, не в воздух, а сразу в мозг, оттуда разбегаясь по телу, заставляя руки вытягиваться по швам, а ноги выпрямляться по стойке «смирно». Марк не считал себя рьяным службистом, всё получилось непроизвольно. 
- Вы что, спите?! – последовал новый вопрос таким тоном, что не могло быть и речи о напоминании времени суток. Кто бы захотел объяснять роботу вкус пива?   Марк был не из таких.
- Нет. Никак нет! - для пущей убедительности добавил он громко. 
Это очень кстати, что Вы не спите. Ваш шеф назвал Ваше имя. Поэтому я звоню Вам. Он ждёт Вас в машине. Внизу, у вашего дома. Спускайтесь вниз. Не буду Вас отвлекать. В курс дела Вас введут. Успех дела зависит от Вас. Утечка информации – это моя забота. Меры приняты. Надеюсь, что с наступлением дня в этом смысле ничего не изменится и журналисты будут получать только нужную для безопасности государства информацию. Ни одного контакта с прессой. Это не Ваша забота! Всё! Конец связи! 
Голос в голове исчез так же внезапно, как и появился. Его эхо ещё разносилось по телу лёгкими покалываниями в руках и ногах от схлынувшего напряжения. 
- И почему я не пошёл в кулинары?! – наконец позволил себе Марк этот вопрос, как обычно по ночам, в минуты таких принудительных пробуждений. Он, действительно, мог стать потомственным кулинаром после того, как двадцать лет назад закрыли их Архитектурное Бюро. 
Тогда в последний раз собрали всех триста человек в зале заседаний и объявили, что отныне все строительные проекты за них будет выполнять Единый Компьютерный Комплекс. Вывесили список профессий. Переобучайтесь. Его родители были кулинарами. Ну почему он не послушался их?! Спал бы сейчас спокойно под тёплым одеялом и не слышал рявканья в голове.
 Нет, не потому что список мест в молицию был самым большим, а на другие профессии заявок было гораздо меньше.  В тот раз он вдруг вспомнил, как отыскал в своё время пропавшую собаку директора Бюро. Уж очень сильно тот переживал свою пропажу. Надо было лучше воспитывать своего сына и интересоваться его малолетними доходами. В общем, случайно его забросило в молицию.  Другое дело, что его успехи за годы службы были совсем не случайны. На них держался его авторитет, не подрываемый даже хедфонным конфузом. 
Сейчас Марк понял сразу три «вещи»: спать ему больше не придётся. Завтрак ему не «светит». Внизу его ждёт шеф. Пока одевался и выходил на улицу, обнадёживала мысль о том, что шеф тоже не успел позавтракать и сумеет об этом позаботиться. Ещё больше его радовала и обнадёживала последнее время мысль о приближающейся геронтизации. Ещё два года и ему введут самый главный чип. Он уже сдал тест в базу данных геронтологов. За два года ему смоделируют чип с программой блокировки. Он, как его родители, больше не будет стареть.
 Выйдя на улицу, он поднял голову вверх.  Была ночь полной фазы и яркий диск в ночном небе освещал улицу за решётчатым забором ярче, чем фары стоявшего за калиткой лимузина. Когда-то этот диск называли Луной. Уже лет десять Марк каждый год бывает там и навещает родителей. Сколько он помнит, уже двадцать лет они не меняются после геронтизации.  Там, на Эдеме, что раньше назывался Луной, ему нравилось бывать. Родители уже присмотрели ему и его жене уютный блок в своём жилом модуле, напоминающем небольшой городок, накрытый прозрачным куполом. Ко всем тамошним «странностям» они с женой успели привыкнуть. Переезд на Эдем после геронтизации не будет для них тягостным. 
- Неужели не могли никого помоложе найти? – с досадой вернулся Марк к земным проблемам, которые поджидали его там, за калиткой.  Лимузин с тонированными стёклами выглядел необитаемым островом, украшенным блеском хромированных деталей, переливами молчаливых «мигалок». Даже ночью шеф был верен своим привычкам. Он предпочитал наземный транспорт и терпеть не мог воздушные трассы городских горизонтов. 
-Похоже, с «мигалками» шеф перестарался, – недовольно подумал Марк, вспомнив слова молицейского босса о полной тайне происходящего. Он открыл заднюю дверь и плюхнулся на мягкое сиденье, чувствуя, как плавно утопает в нём:
- Всем доброй ночи. До утра ещё далеко, но хотелось бы, чтобы утро было приятней! - попытался пошутить он. Шеф на переднем сидении был почему-то в плаще. Когда тот обернулся назад, стало понятно почему. Под плащом у него торчал ворот пижамы. Похоже, он сидел там в домашних тапочках. Но вид у него был такой, словно он ещё не ложился. 
- До утра ещё надо дожить, - каким-то незнакомым голосом пробубнил шеф. Не одну бессонную ночь провели они на экстренных вызовах. Блеск в глазах всегда был при нём, как и белая рубашка, галстук, мундир и начищенные ботинки. 
- Надеюсь, кроме тебя никто не увидит меня в таком виде. Мне приказано доставить тебя, - он запнулся на полуслове: 
- Ты должен правильно повести дело. Так, как требует ситуация, - было видно, что он с трудом подбирает слова:
- А я должен описать тебе ситуацию. Здесь нужен взгляд издалека, шире, чем ты всегда смотришь на место преступления.
Марк не удержался и перебил шефа, чего не позволял при посторонних:
- Я не привык отвлекаться, мне нужны чёткие границы места преступления. Все следы там. 
Но шеф туманно заговорил совсем о другом, словно не слышал его:
- Ты ведь, наверное, слышал теорию о шести рукопожатиях. Любой простой человек на Земле через шесть рукопожатий может найти или друзей, или родственные связи. Надо только хорошенько постараться, чтобы установить цепочку. А сильных мира сего гораздо меньше. Тех, кто командует нами и тех, кто правит нашими командирами, кто решает вопросы государства. Там гораздо более тесные связи. У нас с тобой одни связи. У министра нашего совсем другие. Министр позвонил мне, потому что позвонили ему. Кто позвонил ему – ты скоро узнаешь. Я отвезу тебя. 
- Почему мы не едем? – окончательно проснулся Марк. – Где место преступления?
- Может, так и лучше, - нерешительно пробормотал шеф. – Хорошо, сначала заедем на место преступления. Это по пути туда, куда я должен тебя доставить. Там тебе лучше объяснят. Не моё это дело. Только не спеши с выводами. При всей их очевидности не всё так просто. 
Шеф сделал водителю знак трогаться со словами «К больнице». Он долгим взглядом из-под бровей посмотрел на Марка и отвернулся, зябко кутаясь в плащ от ночной прохлады: 
- Там, в больнице, уже работает инспектор районного отдела. Он всё зафиксировал и ждёт тебя, - шеф говорил не спеша, глядя вперёд. - После этого тебе предстоит встреча с теми, кто позвонил министру. Больше я ничего не знаю, - глухо закончил он. – В больницу меня не пустили. Только доложили ситуацию. Но лучше ты сам.
По дороге шеф хранил молчание. К больнице они проехали через живую цепь молицейских, окружавших здание плотным кольцом.  У крыльца к машине подошёл человек в чёрном костюме и что-то сказал шефу через открывшееся окно.  После этого окно закрылось, и машина тут же уехала прочь, увозя вместе с шефом надежды Марка на гарантированный завтрак. Крыльцо главного хода было усыпано мелкими осколками стекла, противно хрустевшими под ногами. Марк поднял голову вверх. На третьем этаже, над входным крыльцом, он увидел разбитое окно. Человек в чёрном проводил его до входных дверей и, учтиво склонившись, тихо сказал с еле заметным акцентом:
- Вам на третий этаж. Я буду ждать здесь. Мне приказано доставить Вас, - он сделал шаг в сторону, и Марк прошёл внутрь. Как бы ему сейчас пригодился малюсенький чип, позволяющий хотя бы на час, на два увидеть своё будущее, прокрутить его в сознании, чтобы вовремя сделать шаг назад. Об этом он не думал, да и не было ещё таких «фиговин» в отличие от тех, которыми Марк не спешил себя «напичкивать», вызывая тем самым недовольство начальства и насмешки своих молодых коллег. 
В здании молицейских было ещё больше, чем снаружи. Они безмолвно стояли у каждой двери, не реагируя на его появление. Всюду ярко горел свет, создавая ощущение рабочей обстановки в условиях полной тишины. Пока поднимался наверх, тишину нарушали только его шаги. 
Длинный коридор третьего этажа был залит ярким светом. Кругом порядок, чистота. Ни одной фигуры в медицинском халате. Вдоль стен - молицейские мундиры у каждой двери. Лишь одна дверь слева по коридору открыта. Перед ней по коридору столик с настольной лампой. За ним вместо дежурной сестры сидит инспектор. Он так же неподвижен и безмолвен, как фигуры у дверей. Если бы не знакомая Марку лысина сидевшего за столом, он принял бы этого типа за ночного сторожа. Тот сидел, опираясь локтями на стол, спрятав лицо в ладонях. Словно спал. На звук шагов он обернулся, и Марк улыбнулся ему, присаживаясь за столик:
- Привет, дружище! Что? Сегодня ночь пожилых людей? Моложе нас никого не нашли? – им не надо было знакомиться.
- Начальству видней. Почему так долго? Тут уже все разъехались. Чёрт бы их всех побрал. Я от них натерпелся страху больше, чем от всех жуликов, что мы с тобой переловили, - старина Боб не говорил, а ворчал. – Я даже с тобой боюсь говорить теперь, хотя ты единственный, с кем я должен делиться информацией! Нужна мне эта информация на старости лет, - он покачал головой. -   Теперь ходи и оглядывайся. А мне на Эдеме уже местечко присмотрели. 
Марк похлопал его по плечу:
- Брось, старина, на Эдеме нас с тобой ждёт хорошая рыбалка! Там всё, как на Земле, только приятней после геронтизации.
- Всё! Хватит! -  Боб резко вскочил с места. – Идём!  Идём туда, в операционную. Тебе ещё не доводилось такое видеть. Я уже всё осмотрел, - дальше двери он не пошёл, пропуская Марка вперёд. За дверью находилась операционная. Вернее, раньше это была операционная. Теперь она не походила на место, где спасают жизни людей. В картине общего хаоса казалось, что ни один предмет в помещении, включая мебель, не остался на своём месте. Только операционный стол, вмонтированный в пол, оказался не под силу разрушительному урагану,   оставившему после себя пять трупов. Старина Боб был прав. Такого видеть не приходилось. 
Стеклянные шкафы вдоль стен были беспорядочно сдвинуты, с разбитыми дверками, стенками, без полок. Их содержимое валялось на полу – какие-то зажимы, ножи, инструменты, приборы разной формы, размеров, цвета покрывали пол, хаотическим блеском сверкая под ярким освещением. Невозможно было пройти, чтобы не наступить на них. Один из двух столов был опрокинут. Вокруг него растеклась вязкая зелёная лужа с осколками сосуда из тёмного стекла. На втором столе, сдвинутом в угол, между шкафами, запрокинувшись через спину, поперёк стола, лежало тело в медицинском халате. Это был мужчина крупного телосложения. Руки запрокинуты вниз. 
 Марк, не обращая внимание на хруст и бряканье под ногами, приблизился к столу и заглянул за него. Лицо трупа плотно прикрывала медицинская маска. Из-под маски, выпирая наружу, торчали глаза, застывшие в последний миг жизни. Голова с выпиравшими наружу глазами тихонько покачивалась над полом, как будто она была не на шее, а на тоненькой верёвочке, соединявшей сейчас её с телом. Да, такого способа убийства видеть не приходилось.
 Марк изучал обстановку. Никаких мыслей не было. Молодёжь в отделе давно пользовалась в таких случаях услугами науки и при осмотре места быстро записывали в память всю обстановку, чтобы потом сбросить изображение из головы на компьютер и в отделе спокойно изучать записанное чипом видео. Марк привык полагаться на свой опыт, на свою память, на свою интуицию. Они не подводили его, только поэтому шеф до сих пор терпел его отказы от прививок новыми и новыми чипами, обязательных для всех сотрудников. 
Второй труп лежал у самого стола, вытянувшись вдоль него, с разбросанными в стороны руками. Женщина средних лет. Голова запрокинута набок, словно бутон розы на сломанном стебельке. Сомнений не было в том, что человеку не под силу так изуродовать шею другого человека. Третий, женский, труп лежал под разбитым окном. Труп не был обезглавлен, как ему сначала показалось. Приблизившись, он увидел, что голова на изуродованной шее подвернулась под тело и оказалась под ним после падения. Можно было только разглядеть светлую прядку волос, которую слабо шевелил ветер, сквозняком гуляя от дверей до окна. 
Марк продолжал делать свою работу. Ещё один труп женщины, четвёртый, лежал ближе к двери. Женщина была старше всех остальных. Она или входила или пыталась выйти, когда смерть настигла её, превратив шею в тонкую жилу между туловищем и головой, свёрнутой на сторону. Широко раскрытые глаза уже ничего не видели. Посиневший язык торчал изо рта, самым кончиком касаясь пола. Да, такого Марку не доводилось видеть. Он запоминал и фиксировал в памяти каждую деталь. Никаких эмоций не было. Какие эмоции после двадцати лет работы в отделе по раскрытию убийств?
Наука шагнула далеко в своих попытках улучшить человека, возможности его тела. К услугам людей сотни чипов, создающих удобства, обеспечивающих комфортную жизнь и облегчающие труд. За годы службы Марку пришлось убедиться, что все эти рекламируемые подкожные гаджеты и всякие смартдевайсы не способствовали улучшению природы человека. Увы. Работы у его отдела не стало меньше. Учёные улучшали свойства тела, расширяли его возможности, прекратили его старение. Тайны души им до сих пор не подвластны.
 Марк ловил преступников. Спустя годы, они снова попадались ему, чтобы понести наказание. Не было чипов для прививки в их души, которые вызвали бы у этих преступников желание вышивать крестиком, рисовать картины или садить цветы. Работа его будет нужна, пока наука не научится улучшать природу человека, уничтожая в нём корни криминала, толкающие на преступление против других людей. Но подвластны ли науке эти корни? Марк не знал. Ему было не до этого. 
За всё время осмотра он не проронил ни слова. Боб терпеливо стоял, привалившись к косяку двери. Осмотр подходил к концу. Там был ещё один труп. На операционном столе. Молодой, спортивного телосложения, мужчина. Нижняя часть тела прикрыта простынёй, видимо, перед операцией. Лица не видно из-под кислородной маски. Она выглядела нелепо на голове, неестественно свисавшей вниз, напоминая большой бильярдный шар в пластиковой лузе. Но это было ещё не всё. У тела на столе не было правой руки. Напрочь. Она была ампутирована по самое плечо. Видимо, для этого тело и лежало на столе. Марк огляделся вокруг. Руки он не обнаружил. Ни старой, ни новой. Ведро возле стола было пустым.  Новую руку не успели вырастить, судя по валявшемуся на полу нанопринтеру с открытой дверцей и треснувшим корпусом. 
-   Где же рука? – возник первый вопрос за всё время осмотра, когда он выходил в коридор. Когда сели за столик, Боб первым нарушил молчание своим ворчанием:
- Я не знаю, зачем меня вызвали. Всё равно тебе вести расследование. Наверное, только за тем, чтобы охранять эту дверь от всех. Из остальных дверей никого не выпускают. 
- Свидетели есть?
- Всё началось с того, что дежурному позвонил таксист. Он проезжал мимо больницы и увидел, как из окна на третьем этаже что-то вылетело и исчезло. Так мне сказали после того, как привезли сюда, где всё уже было оцеплено. Кого тут только не было! Всё какие-то штатские, чиновники. 
- Мне босс звонил, из столицы, - перебил его Марк. – Говорят, что государственное дело, - он пожал плечами. – А тут чертовщина какая-то.
- Вот, вот, - согласно закивал Боб. - Меня совсем запугали государственной тайной. Не иначе, большие деньги замешаны, раз такая возня вокруг. 
Марк снова перебил его:
- А что в больнице? 
- Есть одна девчонка. Дежурная медсестра. Это её столик. Она была под ним без сознания. Ей сделали укол. Она рядом, в палате. В операционной находились хирург, анестезиолог и операционная сестра. Дежурная смена. Ты иди к ней, а мне это не надо. 
Марк услышал в голове знакомую трель звонка шефа. Он мгновенно махнул ладонью левой руки вдоль лба, словно отгонял муху. Звонки прекратились. Его мысли мешали привычно реагировать на звонки. Он думал о другом. Войдя в темноту палаты, Марк оставил дверь открытой, чтобы не включать свет. В двухместной палате одна кровать была аккуратно заправлена. Он взял стул и подсел к другой кровати, у окна. Медсестра была совсем молоденькой. Она уже пришла в себя, но её трясло мелкой дрожью. 
- Ну, успокойся. Всё хорошо, - он налил из графина воды в стакан и подал ей. Подождал, пока та выпила и вернула стакан.
- Спасибо, - услышал он её тихий голос и обрадовался: 
 - Вот и славно. Мне нужна твоя помощь. Я инспектор. Меня вызвали разобраться в том, что тут произошло. Ты мне поможешь?
Она молча кивнула. Марк хорошо видел её бледное лицо, освещённое с двух сторон – светом из коридора и со стороны окна, за которым вовсю продолжал светить Эдем. 
- Кого оперировали сегодня ночью? Ты знаешь? Можешь мне сказать? – медленно спросил он, проговаривая каждое слово, словно боялся спугнуть её. Он увидел, как после его слов она облегчённо вздохнула. Маска напряжённого ожидания растаяла на её лице. Видимо, она боялась, что её сейчас спросят о чём-то страшном. 
-   Да, конечно, я знаю, - голос звучал тихо, но спокойно. - Вечером привезли с электроподстанции электрика, молодого парня. Ему нужна была срочная ампутация руки. Я слышала, что он попал под напряжение десять киловольт. Приехавшие с ним говорили, что он остался жив только потому, что ток прошёл через его руку от ладони до плеча, минуя сердце. Он находился без сознания, но дышал и сердце билось. Его сразу провезли в операционную и вызвали принтер-оператора для выращивания новой руки. 
- Молодец! – подбодрил её Марк, - он знал теперь, что за женщина лежала у двери: 
 - А где в это время была ты?  Кстати, как тебя зовут?
- Меня зовут Ия. Тогда я только приняла смену и всё видела. 
- Что всё? – напрягся Марк, опасаясь истерик памяти. 
- Видела, как его привезли в операционную. Я сидела за своим столом и заполняла формуляры. Я помню всё, - перешла она на шёпот. Марк не торопил.  
- Всё резко изменилось. За дверью я услышала громкий крик. Кричал наш хирург. Потом грохот, словно там всё переворачивали вверх дном. Один крик, тут же другой страшный крик. Один за другим. Я вскочила с места и бросилась к двери, услышав звон разбитого стекла. Очнулась я здесь. В палате. Не знаю, чем я Вам могу помочь. Мне самой нужна помощь. Мне нужно стереть из памяти то, что я увидела. 
- Ты мне очень помогла, как никто, - успокаивал Марк. – Всё будет хорошо. Тебя избавят от страшной информации. Отдыхай.
Выходя из палаты, он успел удивиться:
- Странно, что ей до сих пор не стёрли память. Впрочем, информации там ноль и для меня, и для государственной безопасности. Ясно одно, что преступник, кто бы он ни был, покинул место преступления через окно. Хоть что-то удалось выяснить, - большего он не успел. От прикосновения левой рукой ко лбу голова сразу наполнилась знакомой трелью. Звонил шеф.
- Алло! Слушаю! 
- Ты зря выключил хедфон! А я зря повёз тебя в больницу! Скоро у тебя будет новый шеф. Ты где пропал?!  Забыл, что тебя там ждут?  В этот раз ты не с того места начал расследование. Я за это уже поплатился.   Чья очередь следующая? Твоя или босса? Посмотрим, - голос пропал. Вместо того, чтобы присесть рядом с Бобом за столик, Марк быстро прошагал мимо него к лестнице, на первый этаж. 
Внизу его ожидал не только человек в чёрном костюме. У крыльца стоял гравикоптер городского класса. Внешне он отличался от старинных вертолётов только отсутствием громоздких винтов. Летал он по другим законам, без всяких винтов. Марк терпеть не мог гравикоптеры и, как мог, старался избегать. Хорошо, что у них на службе был транспорт подешевле – аэрокары. Скорость передвижения на них обеспечивалась не достоинствами аппарата, а многочисленными «мигалками» и сиренами, расчищавшими для них путь на любых горизонтах воздушных трасс города. 
Сейчас его утешала мысль о том, что он не позавтракал. Обычно полёт на гравикоптере заканчивался для него плачевно. Содержимое желудка после посадки оказывалось частью на брюках, частью в салоне, из которого он мешком вываливался после приземления под недовольные крики пилота. Видимо, голос босса продолжал звучать в голове, судя по тому, как безропотно он сел в пассажирское кресло и пристегнулся ремнями. Его организм не выносил чувства невесомости. 
Гравикоптер поднимался выше и выше над ночным городом, а ему казалось, что они падают и чувствовал, как его внутренности поднимаются вверх, вверх, под самое горло, вызывая чувство тошноты. Да, хорошо, что он не позавтракал. 
Они продолжали подниматься, двигаясь к центру города. Вскоре, буквально перед собой, Марк увидел махину самого высокого небоскрёба, по всей длине крыши которого сияла надпись: IDEAL  MAN   CORPORATION. Небесный свет Эдема не мог соперничать с ярко-красным сиянием, льющимся с крыши. Гравикоптер пролетел между громадными буквами и опустился за ними на площадке. 
Вместо того, чтобы заниматься расследованием, Марк шагал за «чёрным костюмом» и ломал голову над тем, какое отношение он имеет к этому небоскрёбу, что накрыл своими буквами весь их городок и пометил такими небоскрёбами весь мир. Он ожидал встречи с какой-нибудь секретной государственной службой, отдающей приказы министрам. Ему оставалось теряться в догадках, пока стоял рядом с «чёрным костюмом» в лифте, пока шёл за ним по длинному коридору с мягким покрытием. Когда-то это должно закончиться. Но всё только началось, когда он остался один на один в кабинете с тем, кто его ждал. 
Кабинет имел неожиданно простецкий вид. Вокруг не было золота, картин, дорогих украшений или иных «прибамбасов» дорогой жизни. Не ожидая приглашения, Марк удобно расположился в глубоком кресле с высокими подлокотниками, закинув ногу на ногу, всем видом показывая, что не считает себя пленником чужой воли, по которой оказался здесь. 
За столом, напротив, сидел чиновник в невзрачном костюме, неброской наружности, какая бывает у миллионеров, сколотивших состояние за долгие годы каторжных усилий, да так и оставшихся в чёрном теле стяжателя. Его лысая голова во многих местах бугрилась от вшитых в неё чипов. Видимо, он напичкан был ими сверху донизу. Пухлые щёки сбивали с толку, придавая чиновнику детский вид. Марк опередил его своим вопросом:
- Хотел бы я знать, зачем меня сюда привезли. Я никакого отношения не имею ни к совершенному человеку, ни к его делам, которыми вы тут занимаетесь. Те, с кем мне приходится работать, далеки от совершенства, более того, оно им не грозит в принципе. Сейчас я должен быть в другом месте. 
- Я знаю, - пропищал чиновник тоненьким голоском, от звука которого Марк чуть не рассмеялся. Заметив его реакцию, чиновник потёр левое ухо и заговорил приятным баритоном:
- Я знаю. Вы будете там, где Вам положено. Мне бы хотелось, чтобы Вы, как Ваш министр, осознали серьёзность ситуации и сделали правильные выводы в интересах государства. Не стоит забывать, что интересы государства напрямую связаны с интересами нашей всемирной корпорации. Вы согласитесь с этим, если узнаете какой вклад вносит наша фирма в бюджет вашего государства. Короче. Времени у нас нет. Вы зря потратили его в больнице. Ваш шеф это уже понял. Его должность освободилась. От Ваших дальнейших действий будет зависеть Ваше будущее. Теперь о главном. Могу Вас обрадовать и уверить в том, что преступление в больнице Вы успешно раскрыли и нашли преступника. Да-да, не удивляйтесь. Не стоило терять время. Все убийства совершил тот парень с операционного стола. 
Нога Марка соскользнула с колена и со стуком опустилась на пол, но чиновник не обратил внимания: 
- Вас не удивить подобным. Дело было так: парень очнулся от болевого шока и сознание его вышло из-под контроля. В стрессовом состоянии он убил четырёх медицинских работников и был обезврежен Вами при задержании. Все знают Ваше мужество. Это не будет ни для кого новостью. Я думаю, все будут восхищены, когда на пресс-конференции узнают от Вас об этом.  Да, пресс-конференция состоится завтра, - чиновник бросил взгляд на настольные часы. – Нет, уже сегодня, во второй половине дня. Пресс- зал мэрии готовят для этого, а Вас доставят туда в нужное время. 
Чиновник скривил тонкие губы. Видимо, он улыбался. Баритон из-за стола приятно ласкал слух и больше подходил бы какому-нибудь герою-любовнику из сериала, чем этому сморчку невзрачной наружности. 
- Что-то он опять напутал с голосом, - невольно подумал Марк, пока слушал его речь, не имея возможности прервать монолог, где всё было «разложено по полочкам», включая его личную роль во всём этом деле. Марк знал, что без ответа на свой вопрос он не уйдёт и терпеливо ждал. Чиновник словно угадал его мысли:
- Вот, собственно, и всё. Поздравляю с успешным расследованием страшного преступления, новый шеф криминального отдела! – он откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди: 
- Сейчас Вас доставят, куда пожелаете. Думаю, что на месте преступления Вы ничего нового не узнаете, - усмехнулся он. – Должен добавить, что о судьбе погибших никто ничего не знает. Так будет вплоть до самой встречи с журналистами. Никакой утечки информации. Надеюсь, что министр справится со своей задачей лучше, чем Ваш шеф. Ну так? – его руки сделали жест в сторону двери. – Вы свободны. И успехов на новой должности. 
Марк не торопился покидать кресло:
- Спасибо за пожелания, хоть я понятия не имею о том, кто мне это пожелал. Я Вас внимательно выслушал. Мне кажется, что я имею право на один- единственный вопрос по этому делу, почему-то связавшему меня с вашей фирмой.
Чиновник подался всем телом вперёд, словно весь обратился в слух и неожиданно пискнул тоненьким голоском:
- Да, я Вас слушаю.
На этот раз его голос не вызвал улыбку:
У меня один вопрос: Какой Ваш интерес во всём этом и зачем это надо Вам и Вашим хозяевам? 
Чиновник снова откинулся на спинку кресла: 
Это надо нашей корпорации. Она занимается чипизацией населения по всему миру много лет. Её продукцией пользуются миллионы и миллионы по всему миру и уже не мыслят жизни без электронных помощников. Человечество развивается благодаря техническому прогрессу, а наша корпорация стоит во главе прогресса. Нельзя допустить, чтобы возникла угроза успеху нашей деятельности из-за нелепицы, случайного события, никем не предусмотренного, - голос его опять зазвучал приятным баритоном. 
Марк покачал головой:
- Мне это ни о чём не говорит. При чём тут преступление?
Чиновник забарабанил пальцами по столу, бросая взгляды по сторонам, словно искал поддержки. Заметив это, Марк понял, что вся их беседа проходит под прицелом видеокамер. 
- Всему виной Ваша репутация, - снова запищал чиновник. - Было опасение, что Вы всё равно бы докопались до истины в поисках виновного. Здесь другой случай. Не должно быть никаких сомнений в выводах расследования, - его писк мешал всерьёз воспринимать смысл слов. Марк не выдержал:
- Что у Вас с голосом?
Вместо ответа чиновник коснулся левого уха:
- Не обращайте внимания. Новая модификация. Не успел подобрать нужный режим, - голос стал низким, с хрипотцой:
- Всё, что я скажу Вам, не может быть озвучено за дверями этого кабинета, каким бы голосом Вы ни говорили! Это в Ваших интересах. Да и никто Вам не поверит. В лучшем случае Вы окажетесь в сумасшедшем доме. Об этом позаботятся. Вам это надо? – его хриплый голос теперь придавал важное звучание каждому слову. 
- Мне это не надо. Я слушаю,  - Марк снова закинул ногу на ногу.
Ну, хорошо, - вздохнул чиновник. – Вы сами этого хотели. Всё дело в руке того бедолаги, что привезли на ампутацию. От несчастного случая пострадала не только его рука. Пострадали чипы, вшитые в руку. Пострадали от сильного электромагнитного поля и от тока, что прошёл по ним. Вся проблема в них. При испытаниях приборы никогда не подвергались таким воздействиям. Такой режим не был предусмотрен.   Никто бы не мог сказать о их реакции на воздействие таких факторов. У того парня в руке вшиты три чипа разного функционального назначения. 
Я работник системы безопасности интересов корпорации, а не учёный и владею знаниями в пределах той информации, которой меня обеспечивает наш технический отдел. Этого достаточно, чтобы описать проблему в общих чертах. Наш Центр ведёт непрерывный мониторинг состояния чипов по всему миру. Это касается всех клиентов. Включая и Ваши чипы. Что насчёт того парня, то его чипы просто оказались не в то время не в том месте. Репутация фирмы не должна пострадать из-за такой нелепицы, из-за случайности. 
Сигнал об аварийном режиме пришел в Центр сразу, в момент несчастного случая, с указанием адреса происшествия и фамилией владельца чипа с искажёнными параметрами. Наши службы уже тогда опасались последствий и отследили маршрут движения повреждённого чипа. Меры были приняты, практически, мгновенно. Гораздо раньше, чем Вы оказались в больнице. Одновременно с этим были задействованы лучшие мозги – и человеческие, и электронные. Смоделировали ситуацию, в которой оказались повреждённые чипы и изучали изменение их характеристик, варианты возможных последствий под воздействием экстремальных факторов, на которые те не были рассчитаны. Не учли того, что медики сработают быстрей. Это их и погубило. Только после трагедии сообразили, как можно было её избежать. Величина импульса, накопленного одним из чипов, оказалась гораздо мощней, чем показали данные мониторинга. Ни у кого в голове тогда не могла возникнуть мысль о заземлении пластикового операционного стола. Увы, - развёл руками чиновник:
- Всё случилось во время операции, в момент отделения руки от тела, когда в Центре зафиксировали многократно увеличенный скачок импульса энергии, накопленного чипами.  Импульс был такой, что в Центре выгорел блок информации, содержавший данные о параметрах повреждённого чипа. Никаких данных не осталось, чтобы установить из трёх чипов виновника трагедии, в котором произошёл сбой программы. Чип не принимал команды, а отдавал их, управляя рукой. Он направлял её, как на маяки, на сигналы чипов, находящихся в операционной. Судя по всему, импульс энергии в руке накопился огромный. Разряд произошёл за какие-то секунды. Когда вокруг не осталось «маячков», рука устремилась в никуда. Просто вперёд. Знаете, примерно, как надутый шарик, если его не завязывать, а выпустить из рук – никто не знает, куда забросит его воздух, с силой выходящий наружу. Это случайно, что рука вылетела через окно. Попадись на её пути стена, было бы то же самое. Только для Вас в этом случае всё выглядело бы ещё загадочней, - не сдержал усмешку чиновник:
- Как Вам такое преступление? Вы бы нашли преступника? Кто тут преступник? Всего лишь технический фактор. Сбой параметров. Непредвиденный случай. В древние времена освоение космоса тоже стоило немалых жертв, - чиновник снова откинулся на спинку с видом человека, довольного своей работой. 
После паузы Марк заговорил, словно расставлял слова по минному полю, осторожно:
- Преступника в этом деле найти несложно. Ваша корпорация. Преступление совершено вашей продукцией, на которую фирма даёт гарантию и за которую отвечает. 
Дальше он не успел договорить, потому что «минное поле» сработало и разразилось взрывом громкого крика:
- Всё! Пошутили и хватит! – чиновник орал громким басом, стуча кулачком по столу:
- Всё это Вы будете рассказывать в сумасшедшем доме мухам, ползающим по оконным решёткам! Прямо с пресс-конференции Вас туда и отправят! 
Марк не собирался вставать с кресла:
- Конечно, там, в больнице, я был далёк от мысли подозревать руку. У меня вообще не было никаких версий и мыслей, - признался он.
- Вот это и плохо. Когда нет мыслей. Возникают сомнения, сомнения порождают слухи. Слухи порождают недоверие, потерю интереса. Всё это не должно касаться репутации фирмы, - чиновник сделал резкий жест, словно смахивал со стола невидимый хлам.
Марк признавался самому себе, что его знаний не хватило бы для того, чтобы обвинить в преступлении крошечные чипы, управлявшие рукой – убийцей. Вместо чувства радости и гордости за раскрытое преступление нарастало недовольство. На кого? На себя? На чиновника? На фирму? Марк не понимал этого. Что-то продолжало удерживать его в кресле. Он посмотрел на чиновника. Тот видел в нём муху, крепко попавшую в паутину могущественной корпорации. Вырваться из неё невозможно. В ней сидят миллионы, целые государства. Он и раньше находился в ней, но как клиент. Теперь он её жертва, как и тот парень на операционном столе. Паутина корпорации «Совершенный человек» уравняла их. Чему было радоваться?   
Для чиновника он был не только мухой. Трупом, про который всё решено. За которого всё решили. Осталось только уйти и сыграть свою роль. Но он не вставал. Неожиданно он нарушил молчание:
- Это что же получается? Вы вшиваете по всему миру людям чипы, свойства которых до конца не изучены? 
Чиновник снисходительно скривил рот:
- Всё предусмотреть невозможно. Вы в своей работе не раз убеждались, я думаю. Наша продукция проходит испытания в широких диапазонах. Согласитесь, что нет необходимости подвергать её воздействию солнечной плазмы или испепеляющими дозами радиации. Человек выдерживает воздействие среды в гораздо меньшем диапазоне. Как правило, чипы сохраняют работоспособность там, где от человека остаётся кучка золы. Надёжность нашей продукции намного превышает надёжность человека. 
- Но что ещё можно ожидать от вашей продукции? Вы это знаете?
- Нет, - развёл руками чиновник. – Этого никто не знает. 
Марку стало не по себе:
- Вы не лучше тех учёных прошлого, по вине которых Земля чуть не превратилась в горошину. Они тоже не знали, чем закончатся их эксперименты. Но им было интересно. Интересно посмотреть, что получится? Ими двигало любопытство гениальных безумцев, а не здравый смысл. Здравый смысл восторжествовал. Их остановили. Деятельностью вашей фирмы правит не любопытство. А жажда наживы. Желание управлять людьми, как роботами. Это ещё дальше от здравого смысла. Раньше учёные ставили под угрозу существование Земли. Теперь угроза неизвестности грозит человечеству. Где здравый смысл, который остановит вас?
Марк встал с кресла. Он не знал, зачем всё это говорил. Из паутины фирмы все слова звучали пустым звуком.
- Куда Вас доставить? – прозвучало в ответ.
Марк посмотрел на часы. Наступало утро. Тонированное окно кабинета скрадывало утренние краски:
- Мне в Управление. Надо всё обдумать. Голова идёт кругом. 
Гравикоптер доставил его на место. Прежде, чем идти в Отдел, Марк зашёл в буфет и позавтракал, придя в себя после невесомости. Войдя в кабинет, запер дверь на ключ. Видеть никого не хотелось. В голове возникли не мысли, а желание покоя. Он не заметил, сколько времени просидел в забытьи, когда раздался стук в дверь. За дверью оказалась молодая женщина с маленькой девочкой. 
- Вы ко мне? – обычно к нему приходили по повестке. 
 - Да, мне сказали, где Вас найти. 
 Он пропустил её в кабинет и усадил на стул, заняв своё место. Девочка ходила по кабинету, разглядывая обстановку. 
- Слушаю Вас. 
- Глаза женщины были опущены вниз, словно она разглядывала куклу в её руках. 
- Я жена Алекса, - представилась она. Марк ждал продолжения. 
- Он сейчас в больнице, куда его ночью привезли. Меня не пустили. Туда никого не пускают. Говорят, карантин. Я только знаю, что ему должны оперировать руку, - Марк непроизвольно вздрогнул. Он хранил молчание. Женщина не знала, как продолжить и теребила куклу на коленях:
- Мы прожили вместе десять лет. Недавно заказали себе ребёнка. Девочку Анну, - девочка услышала своё имя и подошла к маме, уткнувшись ей в колени.
- Алекс, он добрый . . .  Он не мог. Вы разберитесь, прошу Вас, - губы её дрожали. – Дочка очень любит отца, - на колени капнула слеза, вторая. Голос становился всё тише. Голова опускалась всё ниже:
- Мы хотели клонировать его, если потеряем.  У меня есть деньги, да, - она замолчала и с трудом продолжила:
- Но преступников не клонируют. Вы знаете. Никто не разрешит…  Он не мог. Вы разберитесь, - слёзы капали одна за другой, и дочка подставляла под них свои ладошки. 
- Не надо, не балуйся, -пыталась выговаривать ей мама, приложив к лицу платок.   
- Это моя работа – во всём разбираться, - как можно бодрее поспешил ответить Марк. Слёзы он не выносил. Даже не предложив ей воды, он суетливо выпроводил их за дверь и снова запер её. 
Голову лихорадило: «Как?! Откуда?! Что она знает?! Неужели дело шито белыми нитками, которые теперь торчат на глазах у всех?!  А портным окажусь я!»
 Марк метался по кабинету. Он не искал выхода. Голова искала выхода из его ситуации. От репутации такого «портного» не спасёт ни одна должность. Ничто его не спасёт, даже Эдем.  От себя не убежишь и не улетишь. Вдруг его молнией пронзила мысль:
- Этот разноголосый сморчок ни словом не обмолвился о судьбе руки-убийцы. Что с ней? Где она? Это самый главный след, который не спрятать, если она будет и дальше убивать. Когда ещё учёные смоделируют её поведение? Что от неё ждать?! Зато я понял другое – почему она не задушила дежурную медсестру, пролетев мимо неё. Рука реагировала на сигналы чипов, вшитых в шею. Таких у неё не было. Всё очень просто. По возрасту ей ещё рано было вживлять чипы в шею. Что мне это даёт? Ничего, - Марк пытался успокоить себя:
- Значит, парня звали Алекс. Все убийства «повесят» на него. Это должен сделать я, - Марк снова вскочил с кресла и заметался по кабинету. Он заметил несколько слезинок у стола и отвернулся к окну:
- Да, преступников не клонируют. Почему она завела об этом речь? Что она знает и откуда?! Единственная улика – исчезнувшая рука. Она не может говорить, она может только совершать действия. Больница блокирована. Официально о преступлении и его расследовании станет известно только на пресс-конференции. Только тогда парень будет объявлен убийцей. Неужели утечка? Неужели будет новый министр?
Я должен объявить о расследовании убийства, назвать имя убийцы. Родные не смогут его клонировать. Настоящая версия означает для меня один путь – в сумасшедший дом. Сумасшедших не геронтизируют. Зачем? Эдем для них закрыт. Свою жизнь они заканчивают на Земле. 
Его мысли прервал незнакомый звонок в голове:
- Алло! Слушаю!
- Вы не забыли о пресс-конференции? – пропищало в голове, словно он опять сидел в секретном кабинете. 
Марк обрадовался:
- Нет! Только она не имеет смысла, пока не найдена главная улика, - у него не повернулся язык сказать «рука». Но чиновник понял его:
- Об этом не беспокойтесь. Блок Центра мониторинга восстановили. В поле обзора нет аномальных отклонений. Объект не проявляет себя. Чип может управлять энергией, а если её нет, то он превращается в безобидную булавочную головку, неприметную глазом. Так что готовьтесь! Пресс-конференция будет недолгой, в отличие от Вашей карьеры! – голос исчез. 
Марк обнаружил, что стоит посреди кабинета. Он в изнеможении опустился в кресло. Ничто не грозит его репутации: «Может, поискать руку вокруг больницы? Зачем?   Обугленный кусок мяса не привлечет внимание даже собак…  Я не спросил имя у жены Алекса. Впрочем, зачем? Осталась только одна версия. Железобетонная». 
Это слово вдруг придавило его к столу, словно залило своей массой весь кабинет, от пола до потолка:
- Надо встряхнуться. Собраться. Уверенный взгляд. Громкая речь. Энергичные движения – имидж победителя. Без этого никуда. Десятки журналистов, прямая трансляция. Всё, как обычно. 
- Да! Я буду готов! – громко прозвучало в пустом кабинете, как будто он опять говорил по хедфону. Но он говорил сам с собой. Это не помогло. Он не заметил, как уснул за столом. 
Страшный грохот в дверь вернул его к действительности. Снаружи барабанили руками, пинали ногами, орали на весь коридор:
- Срочно! На вызов! Приказ Министра!
Выскочив в коридор, он словно попал в плотный поток, подхвативший его по коридору к самому выходу, наружу. Он не сопротивлялся. Краем глаза уловил промелькнувшее сбоку лицо шефа. Битком набитый аэрокар взмыл вверх под завывание сирен и мерцание «мигалок». Они мчались к чёрному столбу дыма, поднимавшемуся над городом. Основание столба внизу украшали языки пламени. Наверное, этот столб видел весь город. 
- Куда летим? – наконец произнёс он.
- Ну, инспектор, Вы даёте! Весь город сбежался! Больница горит!  Так горит, что уже не спасти!  Сам министр дал приказ разобраться. Да что толку? Такой огонь. Пожарные бессильны. Похоже, вся больница выгорит!
Марк видел, как молодёжь прильнула к окнам. Они торопились закачать в память чипов жуткое зрелище. Когда подлетели к больнице, с трудом нашли место для посадки. Молицейские начали вытеснять толпу от больницы в проулки. Пожарные гравикоптеры заливали пожар сверху. Его размах был им уже не по силам. Пытались уберечь соседние здания. Марк стоял возле аэрокара и не разделял всеобщего возбуждения. Его успокаивала одна мысль: «Пресс-конференция не состоится».