Кирилл ГАВРИЛЮК

Глаза были голубыми, испуганными и затравленными.
Аня   сразу бросилась к этим глазам. Ее учили, что человека надо спасать. Она видела, что это немец. 
- Ты чего, дурак, в болото прыгнул? Вас не учили, что к нам нельзя? Вы совсем неуки?
Ане было всего тринадцать лет. Она училась на пятерки – до войны. А потом – не училась. 
Она в лес по грибы пошла, с бульбой они вкусные. Да и мамка не заругается, если грибы будут.
- Ты чего туда прыгнул?
Немец   стоял по грудь в вонючей жиже и смотрел на девчонку. Порванный парашют зацепился за ель, стропы замотались в березу – проклятая страна! Как они здесь живут?! 
- Ты чего прыгал? Зачем? Ты нас убить хотел?
Трясина держала мертво. Он чувствовал, как вязкий ил захватывает его. Чертовы стропы! Надо же им порваться именно в таком месте! Когда падал, уже чувствовал, поэтому отстегнулся…. Дурацкое положение: и не в плену и захвачен. И откуда эта девочка?! Что, у русских девочки просто так гуляют по лесу, как Красные шапочки в сказке?!
- Ты не бойся, - говорила Аня, - я тебя спасу, но условие – ты сдашься нашим! Идет?
Аня начала искать ветку, но не переставала говорить:
- Вот зачем ты здесь? Небось, гранат притащил с собой… Взорвать, наверное, хочешь… Мама говорит, что вы изверги… Ну, какой ты изверг? Сидишь, как жаба на болоте… даже похож. Ты не бойся, я эту болотину знаю…. Она не быстрая. 
В лесу было так тихо, что звенел воздух, и ни ветерка….
- Ты, если нашим сдашься – я тебя спасу! А если нет, то помирать тебе здесь с гранатами! Говори немец – сдаешься нашим или нет?!  Ты по-человечески говорить умеешь? Сда-вай-ся на-шим! Понял? Чего смотришь? Говори! Сдаешься или нет?
Аня нахмурила брови:
- Сдаешься? Ты должен сказать: «Сдаюсь!» 
Он старался не двигаться, что бы не засасывало.
- Сдаешься? – звонко выкрикнула девчонка, и подняла ветку над собой.
Вдруг запал ее прошел. Она бросила ветку и обиделась:
- Ты сдаешься или нет, а то я сейчас схожу за Петром, и он тебя сразу в плен возьмет! Сдаешься?
Голубые глаза молчали.
- Немец, и охота тебе помирать? Вот мамка говорит, что помирать охота тем, у кого в голове смерть. У тебя смерть в голове? Сдавайся нашим. Сдаешься? 
Ане стало скучно, но в тоже время тревожно.
-Ладно, а то уж совсем завяз….. Давай так: я тебе ветку, а ты сдаешься нашим?  Только без обмана! Я тебе не просто так! Меня не обманешь! Идет, немец?
Он задвигался… Из-под его ног поднялись вонючие пузыри. Голубые глаза смотрели на эту девочку и шевелились то вправо, то влево….
- Экой ты! Вы там у себя, что ли не люди совсем? И языков не знаете? Сда-вай-ся! Слышишь? Сдавайся…. Ладно. Ты! Идешь! Вперед! А! я! Сзади! Хорошо? 
Аня бросила ветку прямо на немца и уперлась ногами в кочки…..
Он сразу ухватился за деревяшку. Руки, измазанные болотной жижей, скользили по веткам, Аня упиралась в кочки. Наконец, он захватил основной ствол и начал потихоньку вылезать из болота. Аня пыхтела изо всех сил, держа комель. Ей пришлось лечь на спину, чтобы своим весом удерживать немца. 
Когда немец выбрался, дыша, как паровоз, он распластался рядом.
- Ну, вот, - сказала, задыхаясь, Аня, - идем, в сельсовет….
На ее шее сомкнулись грязные, вонючие  руки. Он хрипел, потому что сил было мало… Рычал и слюна капала с губ, а потом девочка затихла.
А он просто дышал, глубоко… 
Весь в тине, он встал, посмотрел в небо, поднял Аню, и бросил в болото, в то место, откуда она его вытащила.
Жить ему оставалось тридцать шесть часов и четыре минуты….