Утром уже этого же дня, как и договаривались, я к 10 часам отправился в сторону нашего автобуса. Выспался я вполне, вот только завтрак составили лишь пара "трофейных" помидоров. Сегодня было воскресенье и институтская столовая не работала.

Подойдя к нашему "ЛиАЗу", я заметил лишь слабое движение. Это наш Петрович в гордом одиночестве хлопотал в салоне. К этому времени он по-хозяйськи расстелил на двух сидениях помятые газеты, на которых крупно нарезанные помидоры уже истекали соком, рядом с ними громоздились разрезанные пополам и густо посыпанные крупной солью пупырчатые огурцы и разномерные яблоки всевозможных сортов... Тут же на ломтях чёрного хлеба щедрой рукой ночного сторожа было выложено сало с прожилками и кольца кровяной колбасы. Запасливый Петрович не забыл и про крупнозернистую соль, которая в полных спичечный коробках имелась на обоих рядом расположенных сидениях. Там же наготове уже стояли гранёные стаканы... Но судя по топорщащимся усам Петровича, он явно был чем-то недоволен. 

- Представляешь, Вадька, ворчливо поведал он мне, - наши охламоны спиртное вчера попрятали. Я уже весь салон переворошил, нету! И ведь, знаю, что оно где-то здесь, а найти не могу...

Теперь мне стала понятной вчерашняя возня в автобусе Кокоса и Валета... Это они решили продолжить зелёный концерт и для Петровича.

Тем временем появился Сан Саныч.

- О, смотрю, вы времени зря не теряете, - одобрительно отметил он.

Надо сказать, что Сандалыч был строг только в репетиционный период и на концертах. А так - вполне лояльный.

- Что, Петрович, кажись, сухой закон ты решил поддержать, - шутя продолжил он, - что ж, тоже дело.

Хотя это начинание вряд ли бы оценил наш Жорик, который, источая утренние ароматы вчерашнего застолья, медленно поднялся в салон автобуса. Молча кивнув головой, он обвёл его мутным взглядом, который остановился на двух изысканно накрытых сиденьях. С трудом сфокусировав свой взгляд на пустых гранчаках, он, ткнув пальцем в их сторону, лишь хрипло выдавил: - Где?

- Это ты у своих корешей спрашивай! - с подначкой ответил Петрович, - вот только нету их до сих пор.

- Щассс! - просипел Жорик и держась за спинки кресел, прошествовал походкой лунатика вглубь салона.

Уж он-то знал, где искать... Не раз ведь умудрялся спрятать пару бутылок в недрах досконально известной ему аппаратуры. Вот и в этот раз, недолго пошарив в знакомых ему закромах, он вернулся сразу с тремя бутылками спиртного, осторожно позвякивая ими.

- Да ты прям как Игорь Кио! Тебе бы только фокусы в цирке показывать, цены бы тебе, Жорик, не было! - на все лады расхваливал Петрович нашего находчивого страдальца.

- Давай подсоблю, - предложил Жорику сердобольный Петрович, намереваясь откупорить одну из бутылок.

- Душа-то чего желает? - сочувственно уточнил он у Жорика.

Но ни "Столичная", ни "Кагор", ни даже марочный портвейн "Массандра" Жору почему-то не заинтересовали. Он только мотнул головой и в раздумье уставился в пол.

- Понятно, - оценил ситуацию Петрович и пошарив за спинкой своего водительского кресла, достал две бутылки "Жигулёвского". Одну он ловко открыл краем своей зажигалки и протянул Жоре.

- Лечись, дорогой! Эх, молодёжь... - глубокомысленно закончил свою мысль Петрович.

Вторую бутылку он протянул мне: мол, приобщайся, студент! И пошёл в гастроном за килькой в томате и газированной водой.

Теперь все были при деле: мы с Жорой пили жигулёвское пиво - я потягивая пенный напиток из гранёного стакана, Жора - залпом прямо из бутылки (как тогда говорили - из горлА). Петрович и Сан Саныч (он ещё раньше) ушли за покупками. А тут появились Кокос с Валетом. Они хоть и не страдали, как Жора, но при виде сервировки от Петровича, тоже захотели отведать этих яств. Но не на сухую же. И они сноровисто выудили из своих вчерашних загашников весь припрятанный запас спиртного. Здесь уже были бутылки покруче: одесский коньяк "Чайка", вермут "Букет Молдавии", полусладкое "Советское шампанское" и даже одна бутылка кубинского рома "Havana Club". Правда, сало и кровяная колбаса не особенно подходили к этим изысканным напиткам...

Вскоре появились плотно затаренные Сан Саныч и Петрович. Сандалыч сделал покупки по списку своей жены, а Петрович, дабы разнообразить свою сервировку. На сидениях к изначальному изобилию добавились бычки в томатном соусе. Бутылку "Боржоми" милосердный Петрович передал уже слегка повеселевшему от пива Жорику.

И только тут заметил двух подозреваемых - Кокоса и Валета.

- Что, охламоны, явились? Вижу, и совесть прорезалась... Ладно, разливайте! И меня не забудьте! Я у своей старухи до завтра получил увольнительную.

Пил наш Петрович только водку. Рюмок не признавал. Пил исключительно стаканами, но в меру: не больше двух-трёх за время застолья. Потом выкуривал папиросу "Беломорканал" и уходил кемарить. Но закусывал при этом изрядно, чтоб, как он говорил, не развезло. Пьяным мы его не видели, крепкий был мужик.

Ну и пошло-поехало... Вначале, следуя напутствию многоопытного и в этих делах Петровича, после первой и второй смели с газет всё что было. Петрович оперативно восполнил сервировку, добавив сочные груши и гроздья спелого винограда. Это уже подходило к вину, коньяку и рому.

Надо сказать, что к спиртному тогда (как, впрочем, и теперь) я был равнодушен. Вкус пива не понимал. И в этот раз выпил лишь стакан этого горького, как по мне, напитка, да и то, чтобы не обижать щедрого Петровича. Потом за всё время этого импровизированного застолья выпил немного молдавского вермута. Остальные тоже особо на спиртное не налегали: Сан Саныч похлёбывал кубинский ром, Кокос с Валетом - коньяк. Петрович уже выпил первый стакан "столичной". Все весело вспоминали перепитии вчерашнего дня, то и дело ухахатываясь от его уморительных подробностей... И только Жорик пребывал в раздумье, словно силясь что-то важное вспомнить. И он таки вспомнил.

- А где Соловей? - вдруг в разгар веселья спросил он, обводя всё ещё мутным взглядом нынешних застольников.

А действительно, Соловья среди нас не было. Возникла пауза.

- Так это мы у тебя должны спросить, вы же на пару пошли добавлять, - резонно заметил кто-то из присутствующих.

- Не помню, - исчерпывающе ответил Жора.

Не было среди нас и Футляра. Но с ним-то всё было понятно, он никогда не участвовал в дружеских посиделках, высокомерно считая их попойками. Не было и Эли, которая тоже не особо жаловала наши мужские застолья.

- Ну-ка, малой, дуй за своей Элькой! Чего ей самой киснуть в общаге, - безапелляционно распорядился уже малость захмелевший Петрович.

Я густо покраснел, никто ведь ещё не называл Элю "моей", да я и сам так не считал, хотя, конечно, хотел...

- Да не робей, паря! - неугомонный Петрович весомо хлопнул меня свой широкой ладонью по плечу и начал собирать авоську с гостиницами: мол, не с пустыми же руками идти к даме.

Общага была рядом и я бодро отправился "не с пустыми руками" за Элей, быстро оказавшись у дверей её комнаты, негромко постучал. Ответа не было. Спит, небось, подумал я, но всё же ещё раз постучал. Никакой реакции за дверью. Я уже было собрался возвращаться, как вдруг почувствовал на спине что-то тёплое и мягкое...

- А кто это с утра пораньше в гости ходит? - обняв меня сзади за шею, проворковала Эля.

Как оказалось, она только пришла из душевой - порозовевшая, в махровом халате и с чалмой на волосах, сооруженного из такого же полотенца. Благоухающая и без косметики, она казалось мне ещё прекрасней...

- Чего стоим, заходи, - весело сказала Эля.

Я зашёл вслед за ней и сразу водрузил на стол авоську, полную плодово-овощного разнообразия.

- Кофе будешь? - спросила Эля.

Кофе я не любил, да и не за этим пришёл, о чём сразу и сообщил:

- Там наши собрались, тебя приглашают, - начал было я, но Эля прервала:

- Ты же знаешь, не люблю я этих ваших мальчишников. Вы там пьёте, курите, истории про нас, девочек, нескромные рассказываете... И ты не ходи, нечего глупостям этим учиться. Лучше мы с тобой весь день целоваться будем, а вечером пойдём на танцы. Согласен? - улыбаясь, озорно спросила Эля и потрепала меня по волосам.

Надо ли говорить, что, конечно же, я согласился (а кого бы не устроил такой сценарий?). И мы незамедлительно приступили в первой его части... Раньше я и не знал, что от поцелуев можно устать. Оказалось, что можно... Серо-голубые глаза Эли сияли, тонкий аромат её волос и податливого тела кружили голову, сочные губы её были неутомимыми...

Не знаю, сколько это продлилось и чем бы закончилось, если б не деликатный стук в двери. Эля накинула халат и пошла босиком её открывать. На пороге стоял смущённый Кокос с традиционным сегодня джентльменским набором в авоське...

- Там наши в ресторан собрались, я за вами пришёл. Сан Саныч угощает, - сходу доложил Кокос, деликатно отводя в сторону взгляд.

Коля вообще был парнем деликатным.

- Ну как, вас ждать? - уточнил он, занося авоську с дарами садов и полей.

- Пойдём, Вадик? - теперь уже у меня спросила Эля.

Я неопределённо пожал плечами, очень уж не хотелось менять нашу с Элей столь успешно начатую программу...

- Значит, пойдём, - подвела итог моим сомнениям Эля.

- Вы, ребята, идите, а я переоденусь и скоро подойду.

Я заскочил в свою комнату и прихватив пиджак, отправился вместе с Кокосом к автобусу.

Там к этому времени царила непринуждённая атмосфера, настоянная на запахах всё ещё томившихся в деревянных ящиках помидоров, огурцов, баклажанов, уже поспевших яблок, груш, винограда... Запахи эти смешались с ароматом разнообразного спиртного (которое на удивление было выпито лишь наполовину). Поверх всего, дополняя густую атмосферу салона, наложился стойкий запах папирос Петровича, который уже приняв на грудь свою дозу сорокоградусной, мирно похрапывал на заднем сидении нашего автобуса... Общение моих расслабленных сотоварищей проходило душевно и весело...

Мне за длительное отсутствие плеснули в стакан грамм 50 коньяка (оказывается, это Петрович перед переходом в нирвану строго велел не спаивать мальца, то бишь - меня)).

Через полчаса в платье, облегающем точёную фигуру и приталенном жакете, явилась Эля. Сегодняшняя, ещё на удивление тёплая погода, позволяла щеголять в почти летнем одеянии.

Даме не пристало ждать, поэтому учтительный Сан Саныч сразу же скомандовал на выход. Всем, кроме проштрафившегося накануне Жоры. Его оставили охранять не только автобус со всем нашим скарбом (который логично решили выгружать завтра), но и беспробудного Петровича.

В ресторан пошли пешком, благо, он был неподалёку. По дороге продолжали балагурить, каблучки Эли ритмично постукивали рядом со мной...

Посетителей в ресторане оказалось совсем мало. На эстраде слева от входа музыканты возились с аппаратурой. К ним поприветствовать сразу и направился Сан Саныч (он, как оказалось, и здесь когда-то работал), нам же сказал занять любой приглянувшийся стол.

Долго не выбирали и заняли его аккурат напротив эстрады. Перебросившись несколькими фразами со своими знакомыми, Сан Саныч присоединился к нам. С меню не заморачивались, бывалый Сандалыч заказал всем бефстроганов, салаты и апельсиновый сок. Нам с Элей - шампанское, себе, Кокосу и Валету - коньяк. Пока ждали заказ, продолжали весело шутить, вспоминая наши так примечательно закончившиеся осенние гастроли... А под шампанское и коньяк начали вспоминать всё больше забавных деталей... 

Музыканты наконец закончили с настройкой и попросили Сан Саныча, как признанного музыкального авторитета, "заценить" звучание. Они исполнили пару песен, Сандалыч подошёл к ним и стал что-то негромко объяснять, потом сам сел за клавиши синтезатора "Vermona". Исполнив какой-то фрагмент из Поля Мориа, он снова начал о чём-то говорить с клавишником... Потом подошёл к нам и вдруг, подмигнув, предложил:

- А что, соловьи, горло уже промочили, не желаете ли теперь вокалом размяться? Мой приятель Димон предлагает.

Отчего ж не размяться, когда настроение приподнятое? Валет, а следом и Кокос бодро пошли занимать свои привычные места на сцене. Я вопросительно глянул на Элю.

- Иди, иди, я послушаю, - с улыбкой напутствовала она.

На сцене меня уже ждала отличная чешская бас-гитара Jolana, мы наскоро несколькими аккордами проверили звучание новых для нас инструментах. Исполнить решили популярную в тот год песню "Миссис Вандербильт" Пола Маккартни (тогда ещё не "Сэра"). Эту композицию мы только недавно разучили и на публике ещё не обкатывали. Впрочем, вся публика теперь состояла из нашей Эли, да ещё немногочисленных скучающих посетителей ресторана. Надо сказать, что мелодия этой песни весьма энергичная и заводная. Доселе вялые посетители вскоре сорвались в пляс... Эля сидя туфельками отбивала такт... Успех, можно сказать, полный! Потом Сан Саныч исполнил зажигательную композицию "Little Man" американского дуэта Сонни и Шер, под которую публика снова ринулась на танцплощадку перед эстрадой... Эля одобрительно аплодировала и показывала нам большой палец (который на самом деле был маленьким, как и её ладошка). Дошла очередь и до меня. Я назвал Сан Санычу и ребятам "Дом восходящего солнца" (группы The Animals). Эту грустную песню я начал разучивать ещё в нашем школьном ансамбле, но довел до ума уже в актовом зале института, куда по дружбе меня одного пускал Жора.

Я и не знал, что Эля настолько сентиментальная: в середине этой фолк-баллады, слов которых мы и не понимали, глаза её явственно наполнились слезами... Между нами медленно кружились обнявшиеся парочки, зал погрузился в полумрак...

Потом, следуя ресторанным традициям, Сан Саныч, исполнил несколько энергичных мелодий (петь с накануне искусанными в кровь губами ему было, видимо, затруднительно). Уже изрядно разгорячённая публика азартно выделывала замысловатые пируэты...

Затем Коля-Кокос исполнил недавно им разученную композицию с изумительно красивой мелодией "A Whiter Shade of Pale" группы 'Procol Harum". Я ещё не знал партию бас-гитары, да и ведущим здесь было звучание электрооргана. Поэтому передав бас-гитару её владельцу, подошёл к Эле и пригласил её на танец. Эля любила медленные танцы. Мы медленно кружились, всё теснее прижимаясь друг к другу...

На этом наше импровизированное выступление закончилось. Сан Саныч по-дружески обменялись с Димоном рукопожатиями и мы все вернулись к столу.

Тем временем просторный зал ресторана всё больше заполнялся публикой, музыкальная эстафета уже перешла к Димону и его музыкантам...

Щедрый Сан Саныч заказал всем мороженное и желающим кофе. А мне, не желающему, - апельсиновый сок.

Ресторанный вечер начал набирать обороты: публика становилась всё более шумной и всё чаще срывалась в пляс...

Утомлённые насыщенными событиями этих дней, мы засобиралась на выход. Видя это, к нам подошёл Димон. Искренне поблагодарив за участие, вежливо предложил оплатить наш счёт. Никто не возражал. И вскоре мы вышли на свежий воздух.

В нём уже чувствовалась осенняя прохлада...

Пешком вернулись к автобусу, проверить на всякий случай наших охранников. Двери автобуса были закрыты, за ними раздавался мерный храп дуэта... Стало быть, Жора и Петрович при исполнении и с ними всё в порядке.

Тепло распрощавшись, двинулись в свои стороны: мы с Юлей - к общежитию, Сан Саныч, прихватив для поддержки безотказного Валета, поехал домой, где ему ещё предстоял разговор с его Маргаритой по поводу искусанных накануне губ... Кокос для этой цели не годился и он отправился восвояси.

Взявшись с Элей за руки, мы медленно шли, вдыхая аромат последних тёплых дней.

Со стороны городского парка, где была расположена летняя танцевальная площадка несколько приглушённо доносились звуки гитар...

- Может, зайдём? - тихо спросило Эля.

- Давай, - согласился я.

Чем ближе мы подходили, тем звонче звучали гитары тогда популярного в этом городе ансамбля с интригующим названием "Второе дыхание".

Вечер танцев уже подходил к концу, молодежь в основном покинула танцплощадку (хотя, почему - площадка, если это огороженное пространство круглое?). Билетёрши на входе уже не было и мы беспрепятственно зашли.

Как раз зазвучали первые аккорды мелодичной и грустной песни "Бокал вина"...

И мы медленно закружились посреди освещённой круга, окружённого тёмным парком...

Лёгкие руки Эли лежали на моих плечах, её глаза пристально смотрели мне в глаза...

- А знаешь, малыш, я, наверно, и впрямь полюбила тебя. Ты уж извини, я вчера несла всякий вздор... - вместе с последними аккордами тихо сказала Эля.

И я снова не знал, что ей ответить. Не каждый день признаются в любви девушки мечты... А мне - так вообще первый раз.

Музыканты уже начали отключать свои инструменты, а мы всё смотрели и смотрели друг другу в глаза... Наверное, эти минуты посреди опустевшего осеннего парка мне не забыть никогда...