Глава 23. На самую большую сцену 

...Весна в этот год затянулась, а с ней появились и новые хлопоты: к утомительным учебным будням добавилась подготовка к республиканскому конкурсу молодёжной песни под девизом "Любовь, комсомол и весна".
Футляр ещё зимой отправил заявку в центр и вот теперь её там утвердили. По такому случаю для нас решили заказать новые сценические костюмы и началась катавасия с выбором фасонов и с последующими многочисленными примеркам... Ну и усиленные репетиции, само собой.
Сан Саныч ходил по кафедрам и просил преподавателей войти в положение: на кону, мол,честь института, усиление политико-воспитательной работы и всё такое... Надо сказать, что это возымело действие и нас таки отпускали с занятий на репетиции. Хотя, как по мне, уж лучше бы не пускали. Репертуар был ещё тот, аж скулы сводило от нагромождений выспренных текстов и таких же мелодий... Но куда ж тут денешься, коллектив-то институтский. Надо! И только донельзя серьёзный Футляр, принимая героические позы, мощно сотрясал стены пустого актового зала своим драматическим тенором...
Хитрюля Эля, сославшись на то, что её курсовую работу за неё никто не напишет, приходила на репетиции в лучшем случае через раз. И правильно делала! Могла бы вообще не ходить. Репертуар она и так знала, зачем время зря терять?
Долго решали - как ехать: то ли институтским автобусом, то ли - поездом... Решили, что лучше всё же автобусом, ведь надо было везти с собой новые костюмы и наши гитары (всё остальное было на месте).
Выехать решили в восемь утра. К этому времени все подтянулись к институтскому автобусу. Петрович, как всегда, уже хлопотал вокруг своего четырёхколёсного друга, делая свои последние приготовления. А увидев наши заспанные лица, поприветствовал своей привычной присказкой:
- Что, ребята, тяжела и неказиста жизнь советского артиста? Ну да ничего, я вас с ветерком довезу. Жора тоже был на базе и уже вынес наши кофры с гитарами и сценическими костюмами. В этот раз ему ехать было не надо, но он попросил Сан Саныча взять и его, чтобы малость развеяться. В этом составе вскоре и тронулись в путь.
Ехали неспеша, времени было достаточно. По дороге пару раз останавливались, чтобы в придорожных кафе позавтракать, выпить кофе, размяться... За окном проплывали ещё скучные в эту пору пейзажи... Эля почти всю дорогу продремала у меня на плече, а я вдыхал нежный аромат её волос и готов был так ехать хоть на край света...
В столицу въехали в час дня, ещё около часа добирались до её центра, где в республиканском Дворце искусств и было назавтра назначено это знаковое мероприятие. Сегодня же надо было вселиться в неподалёку расположенную гостиницу, куда Петрович нас и доставил аккурат к главному входу. Сан Саныч с Футляром сразу же пошли со своими официальными бумагами в вестибюль к дежурному администратору. Эля, потягиваясь как кошка, вышла из автобуса, мы начали подносить к выходу из него свои кофры. И тут Петрович, заговорщически подмигнув, протянул нам знакомо позвякивающий своим содержимым пакет:
- Берите, ребята, винцо "трофейное", я его ещё с осени припрятал для такого случая.
- Ну, Петрович, у тебя и сила воли! - восхитился Валет.
- А я, Валерчик, свою цистерну давно уже осушил. Так что, пейте, ребята, пока пьётся...
Бывалый Валет быстро рассовал бутылки с вином в наши кофры и мы занесли их вместе с этой внезапно появившейся "контрабандой" в вестибюль гостиницы, где наше начальство уже заполняло бланки. Много времени это не заняло и мы поднялись на свой этаж к нашим номерам: Сан Саныч с Футляром вселялись в двухместный номер, Эле полагался одноместный, а Коля, Валет, Жора и я вселились в четырёхместный. Кстати, это Петрович уступил Жоре своё место в номере, сказав:
- Я уж лучше у себя в автобусе покемарю, а то знаю я этих столичных ухарей! Чего доброго шины попрокалывают, да и храплю я, спать вам не дам.
Едва вселились, Сан Саныч пригласил всех идти на обед в гостиничный ресторан.
Комплексный обед состоял из горячего борща, жаркого в горшочках и компота из сухофруктов. Всё вкусно и сытно, к тому же для участников фестиваля - бесплатно.
После чего неугомонный Сандалыч дал нам час на отдых, предупредив:
- Вы тут, орлы, не вздумайте расслабляться! У нас сегодня ещё вечерняя репетиция.
И ушёл по своим делам. Нам только оставалось переглянуться и пойти в свой номер...
Через час, как и договаривались, за нами зашёл Сан Саныч и велел отправляться налегке, взяв с собой только гитары.
...Огромный, недавно открытый,  Дворец искусств поражал своим великолепием и масштабами. Всё было огромным: само здание, зрительный зал, сцена невообразимых размеров... Повсюду сновали участники фестиваля и организаторы... Многоопытный Сан Саныч и Футляр пошли выяснять очерёдность выступлений. На сцене операторы возились с мониторами... Эля сразу же расположилась в удобном зрительском кресле, а мы, оставив возле неё свои гитары, пошли осматривать зал. Он впечатлял. И рассчитан был, как нам потом сообщили, на четыре тысячи мест...
Вскоре мы и сами оказались на большущей сцене этого дворца, гитары наши были уже настроены, их оставалось только подключить. Сан Саныч занял свою позицию у клавишных,  Футляр выдвинулся ближе к авансцене, мы - Эля, Коля и я - сзади. Рядом с крупногабаритным Футляром миниатюрная Эля визуально совершенно не гармонировала, поэтому и стала между мной и Колей позади нашего громоздкого солиста.
Обе отведенные по регламенту песни Футляр, надо отдать ему должное, проголосил в полную меру своих сил. Никаких сбоев не было. Наши инструменты звучали слаженно, звук из мониторов шёл ровно, мощно и без искажений. Всё прошло так быстро, что я даже поволноваться не успел, да и долгие репетиции таки принесли стабильный результат.
Потом мы уступили место следующему коллективу, а сами расположились в зрительном зале - себя показав, других посмотреть... Коллективов и солистов было много и у всех был определённо высокий исполнительский уровень.Чувствовалась работа отборочной комиссии, которая ещё на предварительном этапе, очевидно, отсеяла слабых участников конкурса...
А я теперь сидел в этом огромном зрительном зале рядом с самой лучшей девушкой на планете и в который раз думал о подарках от своей судьбы, которая вдруг вывела меня, ещё вчерашнего школьника, с маленькой сцены актового зала моей школы - на главную эстрадную сцену всей страны... И это казалось мне настолько невероятно сказочным, что я вдруг, неожиданно для себя самого, тронул руку сидящей рядом со мной Эли.
- Ты чего, малыш? - глядя мне в глаза, участливо спросила Эля.
Она приблизила ко мне своё лицо и, видимо, почувствовав моё состояние, провела своей рукой по моим волосам и нежно поцеловала меня в губы... Но это нисколько не вернуло меня в реальность, а наоборот втянуло в водоворот каких-то мелькающих картин сегодняшнего дня, где причудливо, словно кадры кинохроники, смешались образы, звуки и мысли...
А потом всё это куда-то исчезло и я погрузился в темноту...
Следующее, что я услышал, был голос Валета:
- Я знаю, что ему надо! Вы оставайтесь здесь, а мы скоро вернёмся...  -  как отрубил он и схватив меня за руку, решительно потащил в фойе...
Там он, сразу сориентировавшись, быстро подошёл к ближайшей барной стойке и заказал мне пятьдесят граммов коньяка, плюс стакан апельсинового сока. Себе же - сто граммов того же, но с ломтиками лимона.
- На, малой, выпей залпом! - всё тем же тоном велел мой новоявленный эскулап.
Что я и сделал...
Да, порой дружеское участие помогает лучше всяких таблеток!
В голове прояснилось и я с удовольствием попивал свой сок...
- Вот, совсем же другое дело! - глядя на меня, удовлетворённо констатировал Валет и продолжил:
- Это всё Сандалыч со своим сухим законом! Виданное ли дело: люди на гастролях, а выпить нельзя! - всё возмущался Валет. А потом, заказав себе ещё 50 грамм коньяка, сочувственно сказав мне: - Извини, дружище, тебе больше нельзя! Ты же ненатренированный... Развезёт, чего доброго и спалимся сходу!
Вскоре, нарушив предписание, подошли Эля и Коля, державший в руках обе наши гитары.
- Смотри, Валерка, схлопочешь от меня за спаивание малолетнего! - сходу оценив ситуацию, заявила Эля.
- Не, ну как вам это нравится? Они доводят малого до обморочного состояния, я его спасаю и вместо спасибо - получи, фашист, гранату! - как мог, отбивался Валет.
- Ладно, не бухти, Айболит с поллитровкой! - примирительно сказала Эля и мы все вышли на свежий воздух, который уже был пропитан свежими весенними запахами...
И тут появился Жора с "донесением":
- Вы где пропали? Вас Сан Саныч уже в ресторане ждёт. Они там с Петровичем и Футляром два столика для всех заняли...
По дороге я видел, как Эля украдкой поглядывает на меня, видимо, желая удостовериться, что со мной всё в порядке. Да так оно и было, я полностью пришёл в себя, так до конца и не поняв, что же со мной произошло... Мы отнесли в свой номер гитары. Парни сразу же пошли в ресторан, а меня Эля пригласила в свой номер, который оказался небольшим, но уютным.
- Подскажи, что мне надеть? - мило улыбаясь, спросила Эля.
Надо сказать, что Эля была большой модницей. Как оказалось, Агнешка привозила ей заграничные наряды и косметику. Вот и в этот раз у Эли был выбор: пара эффектных платьев и бежевый брючный костюм, он мне и приглянулся.
- Да? - повертела его Эля... - Небось, просто не хочешь, чтобы на мои ножки чужие пялились? Впрочем, и я этого не люблю. Пожалуй, его и надену.
Я деликатно отвернулся, успев заметить, как Эля улыбнулась, заметив эту мою реакцию.
Переодевшись, она нанесла кончиками своих изящных пальчиков духи на лицо и шею...
И вот с Элей, окутанной тонким ароматом "Pani Walewska", мы на пару отправились в гостиничный ресторан, где нас уже ждали наши такие разные компаньоны.

Глава 24. Вечер короткий,  длинная ночь

К этому времени зал был заполнен примерно наполовину, наши уже сделали заказ и непринуждённо обсуждали текущие дела. Валет передал нам буклет с меню, подбодрив:
- Выбирайте, ребята, профсоюз оплачивает!
- Кроме спиртного! - уточнил, как всегда сосредоточенный, Футляр.
Эля углубилась в изучение предложенного. Сан Саныч тем временем разговаривал с клавишником ресторанного ансамбля. У меня сложилось впечатление, что наш руководитель знает всех музыкантов республики. Петрович с интересом рассматривал интерьер зала.
С заказом мы долго не мудрствовали, выбрав котлеты по-киевски с жареным картофелем, салатом и пивом.
С разрешения вернувшегося Сан Саныча все  заказали спиртное: для Коли, Жоры, Валета и самого Сан Саныча, который нескупясь и оплатил спиртное - по сто грамм коньяка, нам с Элей - по бокалу полусладкого ""Кинзмараули", возле Петровича появился графин, а котором были его законные 300 грамм водки. И только Футляр, как всегда, оставался трезвенником.
Зал постепенно наполнялся посетителями, шумом голосов и звоном бокалов... Музыканты, как всегда вначале вечера,  ни шатко, ни валко приступили к своей работе...
Мы же начали трапезничать. Яства и напитки оказались вкусными, способствуя благодушию и расслабленности...
Слева от меня была Эля, а вот справа оказался Петрович. И тут я обратил внимание на то, с какой ловкостью он пользуется столовыми приборами и при этом выпивая водку не стаканами, как обычно, а рюмками.
- Что, Вадик, и ты удивился моему этикету? - заметив мой взгляд, добродушно отозвался наш бывалый шофёр. И продолжил:
- Это я в своей длительной заграничной командировке обучился, когда вначале на своём "ЗИСу" снаряды возил, а после двух ранений пересел на "Виллис" и ещё три года возил нашего комполка. Когда воевали не до этикета было, а вот после победы - да, можно было и поучиться. Мы тогда под Веной разместились в Бадене, там штаб наших войск был, вот я при нём и служил. Всяких людей много видел, в компаниях разных бывал... Вот и перенял их культурные манеры. Они там во всём аккуратные... Одно не пойму: как у них такой супостат жуткий взростился, что мы с ним четыре года тяжко воевали и только в Берлине этого гада добили...
А после демобилизации долго нашего первого  секретаря на "Победе" возил, там тоже с культурной публикой дело имел...
Такие дела, Вадик,  -  задумчиво подвёл черту Петрович,
Я аж заслушался рассказом нашего ветерана, но шум в ресторане становился всё громче, а водки в его графине всё меньше. Да и время для Петровича было уже позднее, он поблагодарил нас за компанию и неспешно пошёл к выходу. Следом отправился и Футляр, который всегда придерживался режима. Тем более перед таким важным для него завтрашним выступлением.
Впрочем, мы тоже решили с Элей особо в этот вечер не засиживаться и вскоре
покинули нашу тёплую компанию. 
Перед своим номером Эля тихо сказала:
- Мне будет одиноко без тебя, ты приходи, через полчасика, если захочешь.
Эля действовала на меня умиротворяюще, с нею мне было легко и просто. И главное: я любил её (как пишут в любовных романах - всеми фибрами своей души). Да и как можно было не любить такую от природы красивую, душевную и талантливую девушку?
Поэтому, переодевшись в своём, на тот момент ещё пустом номере, и приведя себя в порядок, через полчаса я уже был у двери номера грустящей Эли. Мне пришлось постучать в дверь, ибо моих шагов на толстой ковровой дорожке длинного гостиничного коридора не было слышно.
- Заходи, открыто! - услышал я звонкий голос и переступил порог скромного номера Эли.
Будучи привычной к подобным поездкам, Эля уже приготовила чай (на этот случай у неё всегда был с собой небольшой кипятильник). Рядом на столе лежала открытая пачка печенья. Сама Эля была в коротком халатике (наверно, из тех, что Агнешка привозит).
- Садись, Вадик. Будем с тобой пить чай и разговаривать, а то ведь и некогда стало с этой учёбой.  - Эля задумчиво смотрела мне в глаза.
Женщины - они как кошки, смотрящие в пустоту: видят то, что остальным недоступно...
- Скажи, а у тебя строгие родители?  - вдруг спросила Эля, - а то, боюсь, влетит мне от них за тебя. Скажут, чего доброго, что я плохо на тебя влияю или ещё что-нибудь в этом роде...
Я аж чаем поперхнулся, услышав такое.
- Но они ведь ничего не знают про наши с тобой отношения, я же им ничего не говорил.
- Ну и ладно. Время придёт - скажешь... А может, к тому времени уже бросишь меня и уйдёшь к той, кто тебе таким лямурным штучкам обучил, что и я не знала... Признавайся, где ты такому, бесстыдник, научился?
И тут я вспомнил широко раскрытые глаза Эли, когда после двух ночей с Леной невольно привнёс в наши ночные утехи, скажем так, элемент новизны... Но тогда Эля мне ничего не сказала, а тут вдруг припомнила. Я густо покраснел и молчал... А что тут было говорить?
- Ну ладно, ладно, не отвечай. Всё равно ведь правду не скажешь, а лгать мне не надо. Я этого уже наелась. Не хочу больше. Просто запомни, малыш, я ведь с тобой, пока и ты со мною.
На столе в гостиничных стаканах остывал недопитый чай, в комнате царил полумрак, за окном мигала редкая в те времена неоновая реклама...
- Пожалуй, будем спать, - после затянувшейся паузы предложила моя разоблачительница. - Завтра действительно будет сложный день, надо выспаться. Останешься?
- Если не прогонишь.
- Не бойся, не прогоню, - примирительно сказала Эля и сбросила халатик. В ночной полутьме её стройное тело интригующе подсвечивали блики рекламы...
Но когда вместо халатика на ней оказалась белая пижама с розовыми слониками, я аж прыснул от смеха.
- И чего ж ты, озорник, всё угораешь с моих ночных нарядов? - полусонно заметила Эля, - прыгай лучше под стенку, насмешник ты мой!
Одноместный номер был с такой же кроватью, но она имела большое преимущество: не скрипела... И места нам вполне хватило...
...А потом во сне Эля забавно бормотала какие-то слова на польском вперемежку с русскими... Да, не быть моей "Зосе" разведчицей, подумал я засыпая...

Глава 25. Последние гастроли

Утро было хлопотное: надо было собраться, позавтракать и к 10 уже быть во Дворце искусств, где была назначена генеральная репетиция этого действа. Причём на сцене надлежало уже быть в наших сценических костюмах, так как телевидение, делая запись утреннего прогона и вечернего концерта, намеревалось потом смонтировать лучшие версии для своих телеэфиров. 

Благо дворец был рядом, поэтому спешить не пришлось. Многоопытный Сан Саныч накануне дальновидно проконтролировал процесс пития, поэтому утром все были как стёклышко, "бодры и веселы".

В 10 мы уже были со своими кофрами на месте, где нас встретили и провели в общую для нас всех гримёрку. Вначале переоделась Эля в своё новое платье аквамаринового цвета. Все аж рты открыли, увидев её в этом наряде, поверх которого волнами струились светлые локоны нашей восхитительной вокалистки... 

В целях экономии времени организаторы велели всем исполнять лишь по одной песне. И то верно, не до ночи же потом зрителям сидеть в концертном зале. 

Где-то через час подошла и наша очередь. В новых сценических костюмах мы смотрелись эффектно, а Эля просто блистала как звезда первой величины... 

Выступление наше прошло вполне успешно, Футляр бодро пророкотал про "юный октябрь", который "ещё впереди"... И нас сменил следущий коллектив. В первых рядах зрительного зала сидело невозмутимое жюри. Какая-то дама из организаторов велела нашему руководителю наведаться через пару часов, а пока вместе с другими участниками конкурса предложили поехать на экскурсию по городу. Почему бы и нет? Мы быстро переоделись и через минут двадцать уже созерцали из окон многоместного "Икаруса" на достопримечательности древнего города на семи холмах... Гид - фифа-всезнайка бодро вещала про древности слева и справа... Мы же с Элей увлечённо целовались (давно ведь не виделись).

Через полтора часа экскурсионный автобус привёз нас обратно и пока мы, выйдя из него разминались у входа во дворец, Сан Саныч пошёл вовнутрь. А уже минут через двадцать вернулся, держа в руках красочно оформленный диплом, где крупными литерами было начертано, что наш ансамбль стал дипломантом конкурса. Все были довольны, кроме Футляра. Он, понятное дело, рассчитывал стать лауреатом... Но тут ведь были и коллективы посолидней (с медными группами, квартетами и квинтетами подпевки), да и солисты покруче нашего... Потом Сан Саныч коротко нас проинформировал:

- Стало быть, так, ребятки, дело своё мы сделали вполне достойно. Вечером будет концерт, но уже только лауреатов во всех номинациях, мы же, выходит, свободны. Номера в гостинице у нас забронированы до двенадцати завтрашнего дня. А сегодня - гуляй не хочу! Забираем из гримёрки своё добро (там Жора его охраняет) и двигаем в гостиницу, где переодеваемся и идём на обед, плавно переходящий в ужин... Надеюсь, все "за" и воздержавшихся нет. 

Такой расклад всем пришёлся по душе и уже через час все были в гостиничном ресторане. 

Не стану утомлять перечнем блюд и напитков, скажу лишь, что ни профсоюз (в лиге всё ещё мрачного Футляра), ни наш щедрый руководитель не скупились... Обедали в лёгкой и непринуждённой остановке и, действительно, потом плавно перешли к ужину... 

Вначале почти пустой зал ресторана начал наполняться посетителями, появились знакомые Сан Санычу музыканты ресторанного ансамбля и вскоре начали свою работу. Звучал обычный для такого заведения репертуар, начиная с ностальгических "Здесь под небом чужим", "Я в весеннем лесу пил берёзовый сок", "Сиреневый туман", а позже по заказу - разухабистые - "7:40" и "Ах, Одесса!" Эти мы пропускали, а вот под "Бокал вина" с удовольствием станцевали с Элей, вспоминая осеннюю танцплощадку в городском саду... Под грустную "Алёшкину любовь" Эля станцевала с Колей, который, как мне и раньше казалось, давно и безнадёжно был в неё влюблён... 

Вот и пойми этих женщин! Но ведь как-то по только им ведомым признакам они же делают свой выбор. И нет в этом ни логики, ни здравого смысла, а есть только зов их непостижимой женской природы...

Под "Сиреневый туман" Эля станцевала с уже несколько оживлённым от выпитого Валетом. Надо сказать, что он имел несколько ярко выраженных увлечений: прежде всего - конечно, барабаны, по которым, как мне казалось, он мог колотить сутками, далее шли грудастые барышни, потом вино и... драки, о чём я вначале не знал. Сегодня же для Валета наметилась почти полная программа: на барабанах, хоть немного, но всё ж поиграл, вина (и не только) выпил изрядно... Вот только дам в его вкусе здесь почему-то не оказалось, зато почесать кулаки позже таки выдалась возможность... 

Надо отметить, что был наш Валера-Валет родом из отдалённого райцентра, где единственным развлечением для молодёжи было кино и танцы в клубе с постоянными драками... А как иначе? Оттачивал Валет своё мастерство на подвешенном мешке из грубого рядна, плотно набитом жмыхом. И сам же соорудил для себя турник, где в качестве перекладины служил лом... А потом было ПТУ (где он, кстати, и пристрастился к игре на барабанах), далее - армия... И везде - мужские коллективы, состоящие отнюдь не из гуманитариев... Вот и украшали кисти рук Валета мелкие, но многочисленные шрамы от его рукоприкладства. И он это дело, как оказалось любил...

Тем временем ужин наш продолжался и я с удивлением заметил, что Футляр наш пьёт на пару с Петровичем водку... Видать, сильно распереживался, что не дали ему лауреата.

Эля в этот раз надела нарядное платье миди.

Что, видать, и привлекло внимание каких-то типов, сидящих через один стол от нас.

И вот в разгар вечера один из них - долговязый и взлохмаченный подошёл к нашему столу и начал что-то нечленораздельно бухтеть...

- Что-о-о?! - вдруг раздался рёв Футляра, начавшего медленно вставать из-за стола во весь свой почти двухметровый рост...

Долговязого как ветром сдуло. Но ненадолго. Похоже, "вечер переставал быть томным"... 

Сан Саныч попросил Петровича отвести уже изрядно захмелевшего Футляра в его номер. Сам же подошёл к своему знакомому клавишнику ресторанного ВИА и о чём-то с ним коротко переговорил. Тем временем к нашему столу пошатываясь подошли уже двое: к долговязому добавился чернявый пониже ростом, третий оставался за их столом. Жора глянул на Сан Саныча и когда тот утвердительно кивнул головой, уже не стал вникать в пьяное варняканье пришельцев, а просто предложил этой паре традиционное - выйти поговорить... А те на своих дурные головы и пропитые мозги согласились. Я было тоже попытался присоединиться к нашим, но Коля жестом остановил: - Вадик, не порть Валету праздник!

Поговорить решили в мужском туалете ( а где же ещё?). Первым зашёл Валет, следом один за другим ввалились те двое, а Жора - последним, став у закрытой двери. Когда долговязый зашёл, Жора уже стоял напротив него и сделав шаг влево, правой рукой с разворотом двинул тому кулаком аккурат в солнечное сплетение. Эффект был мгновенный и потрясающий: долговязый и ойкнуть не успев, сразу же сложился пополам... Видя эту картину, чернявый метнулся к выходу, но там же стоял Жора... 

Жора не был боксёром и не любил бить людей, особенно по лицу. Но он в своё время служил в армейской спортроте, где активно продолжил начатые ещё на гражданке занятия вольной борьбой... Поэтому остановить и развернуть в сторону уже освободившегося Жоры этого струхнувшего беглеца, ему не составило никакого труда и Валет резко без замаха всадил свой кулак под правое подреберье так удобно подвернувшегося чернявого... Теперь оба недавно агрессивных визитёра корчились на полу туалета и выпучив глаза, судорожно пытались делать вдохи... А Жора в этот момент проводил для них краткий инструктаж: - Час сидеть здесь! Если выйдете раньше, урок физического воспитания повторится! И учтите, время мы проконтролируем... 

Вся процедура заняла пару минут. Валет вернулся довольный - ещё бы! Выполнен дополнительный пункт его программы максимум на сегодня.

Мы уже с Элей собрались уходить, когда в традиционной для ресторанов манере было объявлено: "Эта песня звучит для наших гостей Эли и Вадима". Видать, Сан Саныч для нас постарался. И зазвучала песня из вышедшей в тот год пластинки ВИА "Цветы" - "Звёздочка моя ясная" с изумительно красивой мелодией, но такими грустными словами, особенно в припеве:

"Поздно мы с тобой поняли,

Что вдвоём вдвойне веселей -

Даже проплывать по небу,

А не то, что жить на Земле!"

После медленного танца, поблагодарив музыкантов за песню, мы покинули ресторан, а принципиальный Валет остался контролировать выполнение своего инструктажа. Но вскоре был отпущен со своего боевого поста, ведь ресторан уже готовился к закрытию, а "арестантам" надо было ещё оплатить свой счёт.

У своего номера Эля остановилась и попросила меня зайти к ней на минутку. 

- Помоги мне, пожалуйста, Вадик, и повернулась ко мне спиной. Застёжку-молнию на платье, действительно, было затруднительно расстегнуть самостоятельно. "И как только она её сама застегнула?" - подумал я перед тем как поцеловать нежную белую шею... В этот момент в дверь постучали:

- Что, голубки, скучаете? - В двери появился оживлённый Валет. - Это от нашего стола - вашему! - И с этими словами увесисто поставил на стол бутылку "Каберне". - Я её уже откупорил, чтоб не мучились, - добавил Валет и также стремительно исчез, как и появился.

- А что, не пропадать же добру! - улыбнулась Эля и выскользнув из платья, отправилась в душ. - А ты пока располагайся, - добавила Эля и скрылась за дверью. 

Я повертел в руках бутылку, вспомнив, что это из тех, что нам выдал в день приезда запасливый Петрович. 

- Вадик! - раздалось из душа, - подай мне, пожалуйста, халат. Он в шкафу на плечиках.

Дело несложное, чего ж не подать? Сложнее выйти из душа, когда там твоя обнажённая мокрая девушка... Вот я, зайдя, и не вышел... Вернее, вышел, но не сразу...

Эля выпорхнула первая, сказав: - Погоди, я тебе кое-что приготовила. 

И пока я смывал остатки мыльной пены, занесла мне... хлопковый мужской халат... 

- Это мне? - от неожиданности как-то глупо спросил я.

- А кому же? - игриво ответила Эля.

- Спасибо! Тоже Агнешка привезла?

- Прислала, я ей недавно заказала для тебя. Вот кстати и оказался...

Взбодрённые душем, мы ещё долго беседовали, отпивая маленькими глотками терпкое вино, и то и дело ощущая его на губах друг друга...