...А утром Эля предложила обратно поехать не на нашем автобусе, а вечерним поездом, чтобы ещё погулять по столице.

Предложение мне понравилось. За завтраком мы сообщили об этом Сан Санычу, он был не против. Правда, не удержался и пошутил: - Смотри, Эля, за Вадика, как старшая, отвечаешь!

Но Эля не обиделась, а лишь рассмеялась.

Наши кофры заблаговременно погрузили в автобус. Петрович, как всегда, делал последние приготовления перед дорогой:

- Что, Вадик, - тепло обратился ко мне наш ветеран, - понравилась столичная жизнь? Вы только по ресторанам без нас не ходите. А то хватает тут всяких ухарей... Для нас-то здешняя шелупонь - так, труха! Мы, бывало, с Валеркой да Жоркой колхозников, если те задирались, гоняли по их же сёлам... А там хлопцы дюжие, да от самогона лютые! Не чета этим столичным шаромыгам! И глядя на кулаки-кувалды Петровича, в это легко верилось. К тому же у него под сиденьем и монтировка "на всякий пожарный случай" всегда была припасена...

Наши после завтрака дружно погрузились в автобус и отправились в обратный путь. Пожелав им доброго пути, мы решили полностью использовать своё время в гостинице, ведь где ещё найдешь такую нескрипучую кровать...

...В полдвенадцатого мы налегке покинули наш номер и отправились гулять по центру. Было тепло, кое-где уже начали цвести первые пирамидальные соцветия каштанов... Воздух был упоительно свеж. Взявшись за руки мы беззаботно бродили по старым улицам города, где, казалось, сама история присутствует на каждом шагу...

Пару раз мы заходили в уютные кафе, где подкреплялись кофе и пирожными, а потом целовались, целовались, целовались...

Ах, юность! Это она даёт нам крылья любви, чтоб взлететь до небес... Но зрелость складывает крылья...

День прошёл незаметно. Уже решив ехать на вокзал, успели сделать у уличного фотографа фото на память. Взяв деньги и адрес, он пообещал всенепременно прислать фото. И таки прислал через неделю Эле. 

Около шести вечера приехали на железнодорожный вокзал, пассажиров было на удивление мало (влюблённым всегда везёт, если они едут вместе). Билеты взяли на девять вечера. Причём Эля захотела ехать в купе. Почему бы и нет? В оставшееся до отправления поезда время побродили окрест и съели по ленинградскому эскимо. А в девять вечера мы уже были в вагоне этого ночного поезда из столицы до нашего города. Разместились в своём купе, сев за столик у окна. Поезд, дёрнувшись с места, отправился по расписанию. Вскоре к нам зашла проводница и предложила нам чаю. А он в поездах почему-то всегда особенно вкусный.  

А потом эта полноватая проводница в годах (лет 45, не иначе) вдруг предложила нам перейти в полукупе на двоих: - Я же вижу, ребятки, вам самим хочется побыть. 

Как от всего этого отказаться? И вскоре мы с Элей сидели одни напротив друг друга, на столе мерно постукивали стаканы с чаем в фирменных железнодорожных подстаканниках... Такие поездки всегда располагают к разговорам. И не к ним одним... Оказывается, под ритмичный перестук вагонных колёс можно не только ехать и спать... 

Прибыли в свой город около двух ночи.

- Красивая вы пара и сразу видно - любите друг друга. Дай вам бог счастья и деток! - негромко сказала нам на прощанье душевная проводница и вздохнула, видать, подумав о чём-то своём.

На такси быстро доехали до своего тихого в этот час общежития.

- А вы всё гастролируете, артисты... - беззлобно проворчала знакомая вахтёрша, впуская нас в тёплую темень сонной обители. На этаже Эли распрощались с поцелуем и я поднялся на свой этаж. В комнате моей мирно спали Артём и женатик, который, как оказалось, поссорился со своей женой и теперь на время вернулся к нам.

Я разделся и плюхнулся в свою постель,

тотчас провалившись в глубокий сон. И снилось мне... Да ничего мне не снилось, настолько устал за эти дни.

А завтра (верней, для меня уже сегодня) снова начались учебные будни, которые всё больше тяготили...

И я начал прогуливать сначала лекции, а потом и семинары. Время проводил в компании Жоры в его подсобке, слушая виниловые пластики на его "Ригонде"...

Иногда к нам заглядывал Коля, но разговор как-то не клеился... Наверное, он всё понимал, но не знал, что мне посоветовать.

...На майские праздники у нас выдалась горячая пора: надо было принять участие и в наших институтских мероприятиях, и нас снова пригласили провести вечер танцев в пединституте (видать, Сан Саныч точно решил, что его дочка будет поступать в этот вуз).

Накануне вечером собрались в актовом зале порепетировать. Сан Санычу ещё в столице понравилась прозвучавшая в ресторане песня "Звёздочка моя ясная" и он, оказывается, тогда же переписал у своего знакомого клавишника слова и ноты. Вот мы и начали её разучивать... Основной вокал был за Сан Санычем, Коля пел вторым голосом, мне же с моим скромным вокальным диапазоном делать тут было нечего. Да и не хотелось мне петь. Настроение было паршивое, всё как-то не ладилось, перспектив никаких.

Механически долбил на своём басу, уже ни во что не вникая... Но раз "мимо нот" не было, то и претензий от шефа не прозвучало.

Назавтра было дневное выступление в нашем институте и вечерние у будущих педагогов. Эли на репетиции не было, в эти дни мы с нею виделись редко и урывками. Курсовую работу писала... Зато пришла Ксюша, дочка Сан Саныча. У неё была важная миссия, но об этом позже. А пока она уверенно вписывалась своим чистым вокалом в наш репертуар. Сразу видно, Сандалыч с ней его проходил... 

...Утром мне прибавилось забот: как на грех, пломба выпала из моего верхнего бокового зуба и теперь острый край шкрябал щеку изнутри. Пришлось идти в стоматполиклинику (благо, что неподалёку). Молоденькая дантистка, увидев меня вдруг воскликнула: - Ой, а я вас знаю! Вы зимой у нас в институте на танцах играли и пели. Мне понравилось...

"Вот она - слава пришла" - подумал я и отдался в руки приятной пятикурсницы... Пломба оказалась красивой. Правда, теперь заболел сам зуб. Моя новоявленная "фанатка" успокоила: мол, пройдёт. И таки прошло. Через неделю, когда я попал уже к другому специалисту. А пломба оказалась качественной: еле высверлили...

...Институтский концерт прошёл как всегда пафосно: Футляр проголосил свой извечный репертуар. А Эли не было. И хорошо, что не было.

Вечером всю нашу команду Петрович повёз на концерт, по дороге присоединился Сан Саныч с дочкой, симпатичной и скромной десятиклассницей, которой сегодня предстояло дебютировать в качестве вокалистки нашего ВИА. Сан Саныч, как дальновидный глава семейства, видать, решил показать таланты будущей абитуриентки в стенах избранного ею института.

Прибыв заблаговременно, Жора начал возиться со здешней аппаратурой, добиваясь лучшего звучания. Мы же с Валетом сидели в гримёрке, Коля с Элей были в зрительном зале. Кокос принёс свой фотоаппарат "Зенит" и теперь инструктировал Элю, как его лучше использовать. Дело в том, что Сан Саныч решил дать своей Ксюше возможность попеть в первом отделении, а на танцах уже будет петь Эля. Вот она и решила, пользуясь свободным временем, пофотографировать наш ансамбль со стороны зрительного зала. Хорошая идея.

- А ты чего такой смурной сегодня? С Элькой, что ли, поругался? - глядя на меня, поинтересовался наш барабанщик.

- Да нет, зуб болит, - нисколько не соврал я.

- Так это мы быстро поправим! - обнадёжил меня мой напарник по сцене. И с этим словами, как заправский фокусник, Валет извлёк из недр своей походной сумки чекушку водки.

- Извини, больше нету! Но и этого должно хватить. На первое время, конечно... - авторитетно добавил Валет.

Делать нечего, и хоть водку я раньше не пил, а пришлось... Из закуски был лишь один высушенный бутон гвоздики. Заботливо поднесённый стопарик с водкой, был мною выпит согласно инструкции: залпом на выдохе... И тотчас Валет протянул мне какой-то - то ли пестик, то ли тычинку из бутона гвоздики: 

-Жуй! - последовало продолжение инструктажа. 

Закончив первую часть лечения, Валет испытующе смотрел на меня...

И - о чудо! Через несколько минут боль почти прошла! 

- Понял, чем лечиться нужно? Ладно, страдалец, потом продолжим, - обнадёжил Валет и мы пошли на сцену...

Боль-то прошла, но прибавился хмель в голове... Я с трудом держал ритм, стремясь попадать в ноты. Вроде, получалось... Ксюша пела вполне пристойно, чувствовалась папина школа... Эля из зала фотографировала нас... 

И всё могло быть хорошо и совсем бы по-другому сложилась не только моя жизнь, если бы не... Ах, эти если бы! Сколь многое от них зависит... И порой самые ничтожные события влекут за собой необратимые последствия...

В перерыве между первым отделением нашей программы и танцами, когда мы уже были за кулисами, не в меру заботливый Валет предложил мне "закрепить успех"... Мне бы здесь отказаться, ведь боль к тому времени прошла... Но - "доктор велел", да и хмель возымел своё действие... Вот и всё.

Вторые сто грамм были для моего неподготовленного организма явно лишними... Этим не преминула воспользоваться Лена, которую я старательно избегал всё первое отделение, хотя она то и дело появлялась рядом за кулисами. После вторых выпитых ста грамм бдительность моя притупилась (впрочем, не только она...). И вот, выйдя из костюмерной, где доморощенный эскулап проводил со мной курс водочной терапии, я невзначай - буквально нос к носу - столкнулся с вездесущей Еленой (ну чего бы ей в этот момент не пройти было мимо? Но, увы). 

Видать, судьба любит поиграть с нами в такие игры... Хоть игры эти, похоже, без правил... 

- Ну что ж ты, Вадим, всё бегаешь от меня? Идём-ка со мной, я тебе что-то покажу...

Остатками сознания я отметил, что нечто подобное я уже где-то недавно слышал, да и что мне ещё может показать Елена, если я видел уже её всю... Но близость молодого рельефного тела, его притягательный запах с тонким ароматом знакомых духов, сделали своё дело и ведомый уверенной рукой снова вдруг ставшей желанной красавицы, я покорно пошёл вслед за ней... 

В полутьме закулисья мы дошли до какой-то двери, за которой скорее угадывалось, чем виделось некое пространство... Закрыв за мной дверь, Лена обратилась ко мне, понизив голос:

- О, я вижу, ты рад меня видеть...

Хотя что можно было увидеть в этой кромешной тьме? И тут я вдруг ощутил, как именно заметила Лена, что я "рад её видеть": она плотно прижала свою горячую ладонь к тому месту, где можно всё определить и не глядя...

А дальше, дальше произошло то, что бывает между, скажем так, обуянными внезапной страстью в несколько стеснённых обстоятельствах... Лена, исходя из моих финальных ощущений, таки знала в этом толк... Она ещё что-то шептала про... Впрочем, чего уж тут... 

Кое-как в темноте приведя себя в порядок, мы открыли дверь, за которой стояла...Эля...

Она молчала. В возникшей паузе Лена, поправляя прическу, не торопясь прошла между нами куда-то в сторону сцены...

- Что ж ты наделал, малыш? Я же тебе так верила! А ты... - упавшим голосом проговорила Эля. В её глазах, прекрасных глазах Эли стояли слезы...

Эля повернулась и тихо ушла. Всё было кончено. 

Уж лучше бы она убила меня на месте! Но нет, есть казнь и похуже... Вечные муки угрызения совести - вот что готовит судьба вместо мгновенной расплаты...

Не знаю, сколько я простоял в отрешении, пока не очнулся от голоса Валета, который, оказывается, меня повсюду разыскивал:

- Вот ты где! Пошли, пора танцы-шманцы начинать, а тебя нет... И Элька вся зарёваная выскочила... Довыкобенивалась, что ли? Ты с нею давай построже! Балованная она у тебя... - без устали молол чушь мой сегодняшний искуситель.

Мероприятие срывать нельзя и я побрёл за Валетом, который, похоже, давно тут уже освоился...

Об одном попросил я Сан Саныча - разрешить мне сегодня не петь. Спазмы душили горло...

- Да вы сговорились, что ли, на пару? Вон и Эля, сказала, "не в голосе". А ты-то чего, Вадим? 

И тут меня выручил сердобольный Валет:

- Саныч, у Вадика, зуб разболелся, спасу нет! А он всё равно геройски на сцену вышел...

- А-а-а, тогда другое дело... Ладно, за Элю моя Оксанка споёт, а за Вадима - Коля, он репертуар знает.

Так и сделали. Оксана, действительно, могла всё спеть. Кроме "Шизгары", конечно. А Коля вообще все мои песни знал, включая забойную "Обладу". Так что никто из публики ничего, видать, и не заметил. Как в песне про яблочко: "Отряд не заметил потери бойца..." Вполне обошлись без меня и даже без Эли. А она всё это время, пока мы были на сцене, отрешённо смотрела куда-то поверх наших голов - как та кошка, которая смотрит в пустоту и что-то там видит...

И лишь когда Сан Саныч с Колей запели недавно разученную балладу "Звёздочка моя ясная", перевела свой измученный взгляд на меня... А на припеве опустила голову и не оглядываясь вышла из зала. Больше я Элю не видел.

...На следующее утро я пришёл в деканат и написал заявление на отчисление по собственному желанию. От объяснений воздержался. Да и что я мог сказать? В тот же день оформил обходной лист, а ещё через день, забрав свои документы, уехал из этого города. Как тогда думал, навсегда.