Елене было пять лет. Она сидела на окне своего дома, свесив ноги за подоконник на улицу. Окно было открыто, за ним глубокая синяя ночь, и на фоне темного неба слетали вниз огромные снежинки. Почему, думала девочка, мне не холодно, если идет снег? Почему мама и папа не кричат на меня, чтобы я сошла в комнату? И почему, отсюда, с верхнего этажа дома на улице Нежинской мне видно пространство моря, окружающие его полукруглые берега залива?
Слева и справа на водной глади появились два больших корабля, носом друг к другу, освещенные яркими огнями. С них кверху поднялись два широких столба прожекторного света, скрестились в воздухе. Раздался взрыв, взлетели в воздух снопы искр.
Идет бой, подумала Елена.

Она проснулась. Ей снова было двадцать шесть, она лежала в своей кровати и приходила в себя от увиденного. Странный сон.
Елена и Зинаида были сестрами близнецами. У каждой из них в один и тот же год родились мальчики. У Елены, как это и бывает по генетической линии – тоже близнецы. У Зинаиды – один. Но зато ярко рыжий. И не просто рыжий, красные, блестящие волосы огнем горели на солнце. Ни у кого из родственников не было таких волос, сколько ни вспоминали дедушек и бабушек. Наверное, это шло от каких-то очень далеких предков. Его волосы были необыкновенно красивы, и Зинаида не стригла их, они рассыпались по плечам мальчика красной волной.
После завтрака сестры стали собираться с детьми на прогулку. Старая няня помогла одеть детей. Стояла поздняя весна, но еще было прохладно, няня надела на них пальтишки. Потрогала пальцами под воротничками рубашечек, надеты ли на них золотые крестики. В большую корзину уложила запасные вещи, на случай, если станет жарко. Бутерброды и бутылки с соками.
Зинаида хотела взять с собой еще Дарину, внучку няни, несколько младше мальчиков, которая гостила сейчас у них. Родители Дарины уехали на заработки в Саудовскую Аравию, но няня не позволила взять девочку на прогулку, потому что та кашляла. Пусть еше пару дней посидит дома.
Сестры вышли из дома, и пошли по Дерибасовской по направлению к Приморскому бульвару. Воздух был свеж и неспокоен. Словно что-то носилось в атмосфере, непонятно что.
Когда вышли на Екатерининскую площадь, Зинаида, подняв голову, увидела черную тучу, надвигавшуюся со стороны поселка Котовского. Вернее, она вроде бы и не двигалась, просто небо в той стороне было абсолютно темным, словно солнце туда не доставало. Она указала на это рукой Елене. Та успокоила сестру, до тучи далеко, возможно она пройдет стороной и вообще не достигнет города. На бульваре сияло солнце, бронзово поблескивал лавровый венок на голове у Дюка.
Сестры дошли до ограды Пионерского сада, расположились на скамейках. Дети достали из корзины свои игрушки. Близнецы, Иван и Даниил, с шумом носились вокруг скамейки с заводным грузовичком. Третий был поспокойнее, он молча разбирал на части игрушечную яхту.
Вокруг проходило много гуляющих с детьми и туристов. День был воскресный. Доносилась музыка из динамика, шелестели рекламные плакаты на полукруглых зданиях, приглашавшие купить билет у туркомпании в далекие края.
Море сверкало множеством звездочек, возникавших на отвесных боках волн, и взмахивало обрывками белых кружев на их верхушках.
Позади сестер раздался вскрик. Они оглянулись, какая-то пожилая женщина указывала рукой на небо. В стороне, противоположной той, где за левым берегом залива виднелась темная полоса, появилась еще одна. Только она не стояла, а летела. Это было похоже на огромную черную мужскую фигуру, не менее двух километров длины. Он летел лицом вниз и смотрел на землю. Руки его были вытянуты вдоль тела, так, чтобы не мешать полету. Люди даже не кричали, они смотрели на него в паническом ужасе.
Из темного тела начали выдвигаться какие-то нити. На каждых двух нитях висел такой же человек, только меньше размером. Нити опускались вниз с этими людьми. Вскоре уже все тело летящего человека испускало эти нити, и с них на землю спускалось множество темных фигур. Достигнув земли, они отцепляли от себя привязь, и начинали свободно двигаться. Люди, гулявшие на бульваре, были так поражены ужасом, что уже не глядели вверх, и куда исчезла основная фигура, было неизвестно.
Пришельцев с неба становилось все больше. Можно было заметить, что они делились на мужчин и женщин. Головы женщин были покрыты темными плотными платками, оставлявшими свободными только лицо по самые брови. Тело было облачено в черный балахон. У мужчин на головах были такие же платки, только клетчатые – черные с серым, свободные темные рубахи и свободные темные штаны. Все были одеты одинаково.
Если сначала, обычных людей было больше, а темные выделялись среди них, то постепенно темных становилось больше и уже обычные казались среди них редкими и непонятно откуда взявшимися цветками.
На груди у некоторых темных мужчин висело на цепи металлическое изображение луны из черного металла с дугоообразным вырезом с одной стороны. Видимо, это был знак какого-то отличия. Стояла полная тишина. Обычные люди не испускали ни звука, они словно онемели. Темные пришельцы иногда переговаривались на непонятном гортанном языке, но очень тихо, отдавая друг другу команды.
Их женщины несли с собой маленькие коробочки в карманах балахонов, они вынимали оттуда крохотные пилюли и вкладывали их в рот обычным земным женщинам. Те послушно глотали пилюли и с тех пор становились совершенно покорными и бессловесными. Темные мужчины подходили к ним и забирали у них детей.
Двое мужчин подошли к Елене и Зинаиде и забрали у них детей, а те словно не заметили этого. Они были парализованы страхом.
Когда все дети от новорожденных и до 17-летних были уведены темными пришельцами, они перестали обращать на немногочисленных оставшихся людей внимание. Те были предоставлены сами себе, и постепенно потекли живыми ручейками к себе по домам, ища там убежища.
Но убежищем их опустевшие без детей жилища оказались только до следующего дня.
Утром их собрали на площади и объявили, что в Европе устанавливается новый единый порядок. Все европейцы теперь обязаны носить такую одежду как Темные пришельцы. Женщины – женскую, мужчины – мужскую. Знак отличия – Темная Луна – принадлежит только некоторым из высшей касты Темных пришельцев. Им все обязаны поклоняться.
Предметы роскоши объявляются вне закона. Все женские украшения и цветные платья должны быть уничтожены. Цветная мужская одежда – тоже.
Особенно объявляются вне закона христианские кресты и иудейские шестиконечные звезды. Они называются знаками дьявола, противника Темного Бога Луны и носитель их будет убит на месте, а знаки уничтожены.
Украшения домов в виде гипсовой лепки, мрамора и так далее должны быть сбиты. Все стены ровные и гладкие, цвет белый.
Иозображения на стенах и верхушках храмов Темного Бога Луны позволяются в виде изображения Темной Луны.
Жилища людей должны быть разделены на мужские и женские. Проживание двух людей, мужчины и женщины в одном доме, карается смертью. Исключение делается только для смейных пар на время воспитания детей до 17 лет. После 17 лет дети переходят на вооспитание государства, а бывшие муж и жена получают отдельные жилища. Более им видеться запрещено.
Средства передвижения допускаются в виде лошадей, верблюдов и мотоциклов для полиции. Все остальное – порождение дьявола. Оружие – сабли и кинжалы. Освещение в домах – газовое. Газ поступает только из арабских стран, и количество его регулируется правительством этих стран.
Перемещения бывших европейцев в страны Востока и арабские страны запрещены, за исключением бывших европейских детей, отнятых в возрасте до 6 лет, воспитанных в новой вере, а потому являющимися полноценными людьми Темной Луны. Взрослые бывшие европецы объявлялись людьми Серой Луны, то есть не совсем полноценными, но все-таки признаваемыми новым правительством гражданами.

В тот далекий страшный день Елена и Зинаида прибежали домой в абсолютном трансе. Они не помнили, как вырывали у них Темные женщины детей. Как они бежали домой по, ставшими чужими, улицам. Очнулись, только когда нянька, дома, увидев их безумные лица, напоила их каким-то отваром, они слегка пришли в себя и смогли рассказать няне о том, что произошло.
Услышав о том, что Темные люди вырвали из рук женщин и забрали детей, нянька принялась громко вопить и рвать на себе одежду. На крик прибежала маленькая Дарина, ведь она оставалась дома из-за болезни и спала у себя в кроватке. Дарина вцепилась в юбку своей бабушки и тоже принялась рыдать.
Испуганные Елена и Зинаида успокаивали их как могли, ведь на крик могли прибежать Темные люди и отнять еще и Дарину.
И тут произошло событие, которого никто не ожидал, но которое наполнило сердца присутствующих необыкновенной радостью и счастьем. Из-под горы вещей, еды и игрушек, которые наполняли плетеную корзину, в панике и беспамятстве захваченную Зинаидой с места трагедии, показалась ярко рыжая голова. Маленький Моисей, при виде падавших с неба темных фигур, ни слова не говоря, от страха забился под ворох вещей в корзине, и Темные люди не заметили его. А сестры, пытавшиеся не отдать Темным людям близнецов, были настолько захвачены борьбой с ними, что не заметили, как вместо трех мальчиков, у них из рук вырвали только двоих. Зинаида, бежавшая с корзиной домой, в шоке не заметила ее увеличившейся тяжести.
Итак, третий брат оказался дома, целый, невредимый, не отравленный непонятными пилюлями, но стал вопрос, как спрятать его.
И не только его, но и Дарину. Ведь она тоже, как ребенок, подлежала изъятию и воспитанию в духе Бога Темной луны.
Три женщины составили план. Все три переоделись в одежду, принятую для Людей Серой луны. Как женщины, они имели право жить вместе. Детей пока прятали в кладовке, за пакетами с продовольствием, выпуская в комнаты только на ночь.
Затем купили маленький старый домик на Французском бульваре, отдав за гроши свою огромную квартиру на Нежинской под Штаб-квартиру полиции Темной Луны.
Маленький уютный домик на Французском бульваре излучал дух теплой старины. Он весь был покрыт искусной лепниной, каминами из разноцветных изразцов. Сдерживая слезы, женщины выламывали гипс, соскабливали позолоту и крушили мрамор.
Одна незадача. В центральной комнате был белый мраморный камин. Когда его выламывали ломом, мрамор отлетал кусками и под ним обнаруживались сломы, по которым словно полоски слез, струились блестящие жилы.
Но одна – центральная доска, не хотела выламываться. Как ни старались все трое – она стояла намертво. Позвали соседа. На время, пока в доме находился мужчина, все три вышли в сад. Но потом и сосед вышел к ним, удивленный и сказал, что доска не поддалась. Так она и осталась торчать из стены, вокруг не все было уже покрыто белым гипсом, но доска выпирала из стены, словно алтарь. И краска на нее не ложилась.
Во избежание неприятностей, сестры решили накрыть ее куском темной ткани с изображениями Ущербной Луны, как подстилку под меч. В каждом доме позволялось иметь один меч для защиты мужчинами жилища от воров, а женщинами для защиты своей чести. В случае посягательства на свою честь, женщина должна была убить себя мечом, но не даться насильнику. Место, где на виду лежал меч, было почетным. Вот под этот алтарь использовали сестры мраморную доску, которая по правилам должна была быть простой песчаниковой, но для сокрытия тайны, ее накрыли тканью с изображением Ущербной Луны.
Самое сложное было скрыть детей. Для этой цели был куплен домик на бульваре. Его задняя сторона выходила в сад. Сестры придумали удлинить заднюю сторону домика, снаружи было бы ничего не понятно, изнутри, если туда войти, тоже, но за шкафом, стоявшим у задней стены, была дверь, которая вела в ту маленькую, тайную комнатку без окна, где помещались только две узкие детские кроватки, стол и два стула.
Кто мог построить им этот тайник? Выбор пал на соседа, вполне приличного, судя по некторым его высказываниям, человека. Но оставалась опасность, что в случае чего, он выдаст их. Зинаида придумала, как выйти из положения. Она предложила соседу в качестве платы то, что было категорически запрещено между мужчиной и женщиной, если они не были законными супругами и не имели совместных детей до 17 лет.
Если бы Зинаида и сосед поженились, то тогда из дому должны были бы уйти Елена и няня. Они не смогли бы оставаться вместе с мужчиной в одном доме. Но куда?
Оставался рискованный, но незаконный вариант. Зинаида рассчитывала, что именно в таком случае, сосед никогда не выдаст ее, ведь они подлежали бы смерти оба.
Пристройка была выстроена быстро, а вскоре и тот человек уехал куда-то, и все три женщины вздохнули с облегчением.
Так и текла их жизнь, как и жизнь всех бывших европейцев, тяжелая, невероятно тягостная, но желанная несмотря ни на что.
По ночам женщины открывали окна в своем доме, чтобы свежий воздух проходил через их комнаты в пристройку детей. Потихонечку, спрятавшись днем в пристройке, учили детей читать и писать.
Учение не приветствовалось в Империи Темной Луны, которой являлась сейчас вся бывшая Европа, Турция, страны Ближнего Востока, Азии и Африки. Детей учили в основном своей Главной книге – Книге Темной Луны, в которой рассказывалось о принятой Темными людьми космогонии и образе жизни соответственно этой Книге. Только американский континент сохранил старые обычаи, и образ жизни, но обе половины Земного шара по возможности не общались между собой, во избежание вооруженного конфликта, которого опасались оба.

Через 10 лет после заточения детей в пристройке умерла няня. А потом через много лет Елена и Зинаида. Они заранее сделали документ на имя Моисея, завещание на дом, в котором якобы проживали без него, а он якобы проживал отдельно в другом городе. Тогда Моисей смог свободно выйти из укрытия и поселиться в доме на правах его хозяина. Он приобрел статус человека Серой Луны, и никто не догадывался, что на самом деле, он никогда не глотал темных пилюль и не исповедывал веру Темной Луны. Няня, которая так же избежала пилюль, поскольку в тот день осталась дома из-за больной Дарины, сохранила Христианскую веру и научила ей Моисея и Дарину.
Моисей вырос очень крупным человеком, с сильными руками, красивым лицом, но только близкие знали, что у него волосы цвета Солнца, так как он носил на голове положенный по закону платок в серо-черную клетку.
Когда Моисей свободно поселился в доме, в пристройке оставалась одна Дарина, по закону она не могла жить с Моисеем в одном доме, и они поженились. Это было ненадолго, потому что врач сказал Дарине, что у нее не может быть детей, и если в течение трех лет у супругов не было детей, их разводили и поселяли отдельно, так как такой брак считался бессмысленным. Дарина уничтожила медицинский документ, который ей дала врач и велела отнести в районный муниципалитет, и на три года они могли вздохнуть свободно.
Однажды Моисей сказал Дарине, что должен уехать на какое-то время, но не может открыться, куда и зачем. Она опечалилась, ведь у них так мало времени, чтобы прожить вместе. Но Моисей был непреклонен. Он уехал и вернулся лишь через полгода. Дарина была счастлива, пыталась расспросить его, где был и что делал, но он только пообещал, что когда-нибудь расскажет. Но тогда, когда расскажет, уйдет он, возможно, навсегда.
Однажды Моисей стоял на пороге своего дома и смотрел прямо перед собой, глубоко задумавшись. Перед ним остановился мотоцикл, на котором сидели двое полицейских того же возраста, что Моисей. Они были близнецами. Один из них внимательно смотрел на Моисея.
- Человек, почему на тебе неправильный головной убор? - Спросил он.
- Я постирал свой платок в серо-черную клетку, но он еще не высох, потому что стояла влажная погода, - ответил Моисей. – Поэтому я надел этот белый платок.
Полицейский, не сходя с мотоцикла, концом сабли сдернул с головы Моисея белый платок и разрубил его саблей пополам. Длинные красные волосы рассыпались по плечам Моисея.
- Я должен был бы убить тебя за презрение к нашим законам. Ты должен иметь два платка на такой случай. Но твои красные волосы мне что-то напоминают. Что-то далекое…
Полицейские сошли с мотоцикла и вошли в дом. Внимательно осмотрели его. Чистые белые стены, никаких излишеств. Шкаф с самой простой глиняной посудой. Широкая кровать.
- Эта кровать слишком широка для тебя. Ты женат?
- Да.
- Где твой паспорт?
Моисей показал паспорт со штампом о браке.
- А где твоя жена?
- Она спряталась, когда услышала мужские голоса, как и положено.
- Это хорошо. Правильно.
Полицейские топтались на пороге, им уже нечего было делать в доме, потому что Моисей повязал на голову еще не совсем высохший платок в серо-черную клетку, закрывавший его плечи, шею и лоб, и порядок был восстановлен. Но что-то не отпускало их. Тот, кто сказал, что Моисей ему что-то напоминает, все время взглядывал на него, потом подошел к бывшей каминной мраморной доске, что торчала из стены, так и не пожелав разрушиться от топора. Внимательно осмотрел ткань, укрывавшую доску, потрогал пальцем острие меча. Моисей похолодел. Если ему придет в голову сдернуть ткань…
Второй близнец-полицейский тоже внимательно смотрел на Моисея.
- Ладно, - произнес первый. – Мне не хочется наказывать тебя, хотя я сам не пойму отчего. Мы уезжаем. Но в следующий раз – берегись.
Полциейские вышли, сели на мотоцикл и уехали. Дарина появилась из соседней комнаты белая от страха.
- Они могли убить тебя! Почему они проявили к тебе такое внимание? Потому что ты был не в том платке, или потому что их привлек цвет твоих волос?
- Возможно и то, и другое, и третье.
- Что третье?
- Они могли почувствовать, что я христианин. Дарина, настал тот час, я должен уйти.
Дарина захлебнулась вскриком, из глаз ее полились слезы.
- Зачем, куда?
- Ты помнишь, я уезжал полгода назад? Я ездил в Судеты. Там высоко в горах есть убежище, где собрались сорок человек христиан и иудеев, не глотавших черных пилюль. Им удалось избежать этого по разным причинам. Мы решили отыскать еще таких же, как мы, и начать Реконкисту. Освободить нашу землю от Людей Темной Луны. За то время, что меня там не было, должны были собраться еще наши люди. Нескольких я нашел сам и отправил туда. Мы соберем толпы людей, мы сойдем сверху, как горная лавина на Пришельцев и освободим свою землю. Это дело моей жизни, и я не откажусь от него. Поверь мне Дарина, или мы отвоюем свою землю, свою веру и свою культуру, или погибнем за нее.
Дарина не могла сдержать слез, но сердцем она была на стороне Моисея. Да и сколько им еще оставалось быть вместе, когда придут полицейские и разведут их, как супругов три года не имеющих детей? Моисей поставил перед собой высшую цель, и Дарина была на его стороне.
Сборы были недолгими. Дарина опасалась, что вернутся полицейские. Да и что было брать в дорогу человеку, лишенному почти всего имущества. Дарина предложила Моисею взять меч, но он боялся оставить ее без защиты. Дарина настояла, объяснив, что объявит в Муниципалитете, что ее муж отправился на богомолье в Главный Храм Темной Луны и взял меч с собой как защиту от возможных разбойников. А она просит дать ей в полицейском участке другой меч на время его отсутствия, чтобы защитить свою честь жены, если в дом ворвутся злоумышленники.
Дарина отдала Моисею меч, завернула в узел еду на дорогу. Они обнялись и долго стояли, прижавшись, друг к другу.
Затем он повернулся и пошел, а она стояла, глядя ему вслед, с безумной тоской в душе.

Дарина вернулась в дом, заперла все двери и окна, прошла через шкаф, вошла в пристройку, где они прожили с Моисеем все свое детство, и отодвинула свою узкую детскую кровать. Подняла доску пола и вынула оттуда деревяную коробку. Открыла ее и вытащила фигуру, завернутую в квадратный кусок шелковой синей ткани, с золотыми шестиконечными звездами на ней.
Она вышла в основную комнату, стащила темную тряпку, покрывавшую каминную доску, и обнажила мрамор как алтарь. Поставила на него деревяный Крест, на котором был распят человек с длинными распущенными по плечам волосами. Его руки и ноги были приколочены гвоздями к перекладинам креста. Бедра перевязаны повязкой.
Дарина стала перед ним и сложила молитвенно руки, глядя в его глаза.
- О, Иешуа бен Иосиф, зачем ты покинул нас? Ты приходил, чтобы дать нам свет всеобщей любви, потом римляне распяли Тебя, чтобы ты воскрес, а мы уверовали бы в Твое воскресение и Твое божественное происхождение. И мы увидели, что Ты воскрес на сороковой день и уверовали в Тебя. Но потом Ты снова покинул нас на две тысячи лет и мы стали гонимы и несчастны. Вернись к нам, мы словно овцы без Тебя. Мы гибнем без Тебя. Вернись к нам, Иешуа!
Она молилась, не помня себя, если бы ее потом спросили, что говорила она тогда Иисусу, она не вспомнила бы. Но чувствовала, что их сердца слиты воедино, что огромная благодатная Его любовь обволакивает ее всю, наполняет тело силой и жаждой жизни.
- Иешуа бен Иосиф, ты обещал вернуться к нам. Ты никогда не нарушал своих обещаний, почему же ты еще не пришел? Ну почему, почему? Ты сказал, что придешь во второй раз, и вот мы ждем Тебя, а Ты все еще не идешь. Вернись к нам, Иешуа, мы гибнем без Тебя!
Она вглядывалась в вырезанное скульптором лицо, на котором отразились следы боли и страдания. Тонкий резец прочертил самые тонкие, еле видимые штрихи, искривившие лицо Христа в последней муке. Дарине показалось, что она видит следы крови, стекавшие из левого угла рта.
Дарина взяла в руки Распятие, чтобы отнести его на место, в его укрытие, и застыла, вглядываясь с неистребимой верой в Его лицо, Его губы, всем сердцем, всем естеством своим страстно желая услышать:
- Я вернусь!

23 февраля 2012