- И ты подписала эту бумагу?
- Да.
- Зачем ты это сделала! Я бы никогда не решился на такое.
- Мне нужно было хоть немножко счастья.
- А получилось как всегда.
- Больней всего не это. Другое.
- Я понимаю. А все-таки ты смелая.
- Иногда мне приходит в голову, что лучшие человеческие качества нужны их владельцу только для того, чтобы над ними кто-то посмеялся.
- Не думаю, что ты руководствовалась своими лучшими качествами. У тебя был голый расчет. Вот Бог тебя и наказал.
- У миллионов людей бывают, куда худшие расчеты. И Бог их не наказывает.
- Согласись, что ты вела себя неосторожно и глупо. При всем том, что у тебя был все-таки, голый расчет.
- Ты хочешь сделать мне больно. Добить меня. Зачем? Я ведь согласилась встретиться с тобой не для этого.
- Ты права, прости.
- Скажи еще, что я пострадала потому, что когда-то отвергла тебя.
- Здесь нет прямой связи, но косвенная есть. Жила бы сейчас со мной и горя не знала.
- И счастья – тоже.
- Как смог тебя обвести вокруг пальца этот фанфарон, подлец, мошенник? Ты же всегда была такой умной.
- И всегда одинокой и нищей. Наверное, оттого что нищая, потому и одинокая. Нищая женщина никому не нужна. Разве что такому же голодранцу, который не может расчитывать на лучшее. Но у двух нищих родятся нищие дети.
- Ты, конечно, имеешь в виду меня. А то, что с милым рай и в шалаше ты забыла, да?
- Только медовый месяц хорош в шалаше. А когда твои дети попросят есть, когда тебе не на что будет купить школьную форму, шалаш станет тебе ненавистен.
- Многие люди, выросшие в детдоме, как ты, достигали успеха. Хотя им тоже никто не помогал.
- Значит, они сильнее, чем я. Не всем же быть сильными. А как быть слабым, разве они не достойны простой нормальной жизни?
- Расскажи, как ты с ним познакомилась, я тогда потерял тебя из виду и не хотел о тебе ничего знать. Когда наши общие знакомые спрашивали о тебе, я отвечал, что вычеркнул тебя из числа близких мне людей, и вычеркну их, если они будут напоминать о тебе.
- По Интернету. Я пошла в Инет-кафе, вышла на сайт знакомств. Несколько недель никого не попадалось, кто мог бы составить мне пару. Потом меня по моей анкете нашел он. Видимо, он не выставлял свою анкету, искал девушку инкогнито. И написал мне. Мы встретились.
- И, что, сразу, небось, увидела в нем героя, да?
- К кому ты ревнуешь? Перестань. Ничего я не увидела. Обыкновенный мужик сорока лет, с намечающимся брюшком и залысинами. Но с хорошей работой, собственным домом и серьезными намерениями завести семью и детей. Никакой любви он у меня вызвать не мог. Преданность, да. Желание отблагодарить всей жизнью за ту стабильность, что он мне предлагал, покой и семейный уют, вот какие чувства он у меня вызвал. О любви не было речи, ни с его, ни с моей стороны.
- Вот! А я тебя любил. А ты пренебрегла моей любовью. За это и наказана.
- Уж ты меня извини, но у каждого есть право пренебречь чужой любовью. Я не обязана любить всех, кто любит меня. Взаимной любовью пренебречь нельзя, это правда, но я же тебя не любила, ни в чем не обманывала, близости у нас никогда не было. В чем ты можешь меня упрекнуть?
- Хорошо. Что было дальше?
- Дальше мы начали встречаться. Он водил меня в кафе, театр, вместе ездили на пляж. Дарил цветы, все как у всех. Пылкости я не видела, да и откуда ей взяться в сорок лет. Так продолжалось два месяца. Он сделал мне предложение, я согласилась. Мне казалось, что я разом обрела все то, о чем мечтала еще девочкой, нормальную семью, свой дом, уверенность в том, что завтра не буду думать, где взять несколько гривен на еду и транспорт. Буду жить, как все люди, без страха перед будущим. Готовить мужу вкусную еду, стирать его рубашки. Что плохого было в моих мечтах? Обыденность? Разве она преступление? Миллионы людей живут, готовя пищу и стирая рубашки. А плечо мужа, которое он готов всегда подставить своей жене, вдвоем с ней решать все проблемы, делать с детьми уроки… Я вижу по твоему лицу, что ты осуждаешь меня, считаешь меркантильной. Нет, просто мне всегда, еще лет с пятнадцати, хотелось такого маленького семейного счастья, самого простого. Вот этих борщей и рубашек. Без страха перед завтрашним днем. У меня никогда не было семьи. Были воспитатели, подруги, но они же не семья. Воспитательница одна на всех, а муж, он только мой, единственный. Ты говоришь, это расчет, это плохо. Я же не задумывала обокрасть его и удрать, или подсыпать отраву в суп и присвоить его имущество. Я собиралась быть ему преданной женой, подарить ему ту же семейную стабильность, что и он мне. Каждую женщину тянет создать свое гнездо, вывести птенцов, ничего нет нормальнее такого желания. Кто-то мечтает заработать миллионы и купить собственный самолет, а у меня были самое маленькое и самое простое желание – иметь дом и семью. Разве это стыдно – хотеть малого и простого? Или, по-твоему, стыдно не мечтать стать звездой шоу-бизнеса, а стать просто женой и матерью?
- А ты не задумывалась, почему за эти два месяца до свадьбы он ни разу не попытался сблизиться с тобой?
- Задумывалась. Но решила, что у него, возможно, не сильная потенция, и он стесняется. Не юноша, ведь. У многих после сорока не слишком ладятся эти дела. Но мне этот аспект семейной жизни не так был дорог, как будущая крепость семьи. Тем лучше, думала я. Не пойдет гулять, будет больше привязан ко мне и к детям. Я старалась быть деликатной, на темы сексуальной жизни не заговаривать, не намекать, не смущать его.
- Да, ты всегда была тонкой и нежной. Такой я тебя и полюбил. Но у тебя же могли возникнуть другие вопросы. Почему он не знакомит тебя со своими родителями, не ведет к себе домой…
- Ничего такого у меня не возникало. Он сразу объяснил мне, что здесь находится в долгосрочной командировке по контракту. Его родители и его дом в Вознесенске. Живут они на расстоянии нескольких кварталов друг от друга. Это очень удобно, с ними можно будет оставлять детей вечером, если захотим пойти в кино. И когда мы расписывались, у него ведь действительно в паспорте стоял штамп регистрации в Вознесенске. У меня никаких сомнений не возникло. А здесь я встречала его после работы у входа в офис. Неужели я должна была потребовать поездки в Вознесенск, чтобы его проверить? Вот тогда и возник бы тот самый холодный и гнусный расчет, в котором ты меня упрекаешь.
- А когда ты дала ему расписку? Когда ты сама себе подписала этот смертный приговор?
- Накануне ЗАГСа. Он сказал мне раньше и дал неделю на раздумья. Я неделю думала, и решила, что, видимо, судьба всегда, давая что-то, что-то и отбирает. За все надо платить. За свою семью, за будущую нормальную жизнь, за подставленное мужское плечо, надо заплатить вот так. И я решилась.
- Как же ты хотела иметь свой дом! Моя бедная детдомовская девочка. Моя бедная Золушка… Не того принца ты встретила. Милая моя…
- Да не искала я принца. Я с ранних лет поняла, что мое место в этой жизни на одной из нижних ступенек. Брошенный кем-то на улице, нежеланный ребенок. Я даже боялась хотеть многого – я думала, это не для меня. А если я попрошу у судьбы самую малость, она не сможет мне отказать. И потому хотела просто уверенности, что завтра у меня будет еда и крыша над головой. Это всего лишь на одну ступеньку выше, чем тогда, когда я вышла из детдома. Казалось так немного, но и это для меня стало недостижимым.
- Значит, когда ты узнала правду, ты рассталась с ним? Как он себя при этом вел?
- Он смеялся. Сказал, что я у него на крючке. Что у меня никогда уже не может быть другого мужчины. Что я подохну одинокой, или останусь с ним. Что у меня нет выбора. И что поступать с людьми надо только так, как он. И только так следует жить.
- Может быть, тебе действительно нужно вернуться к нему. Он тебя примет. На то и расчитывал. Ну, так не будет собственного дома и мужа с хорошей должностью. Будет нищая коммуналка и плохонькая, но работа. Но с этой работы он все равно тебе принесет зарплату и ты, главное, не будешь одинокой. И коммуналка это больше, чем ничего.
- Не в этом дело. Он с самого начала мог бы сказать, что у него нищая коммуналка и должность охранника в маленькой фирме. И попросить меня дать расписку. Возможно, я все равно пошла бы на это. Ты прав, это тоже дом и семья. Но я не могу простить обмана. Он обвел меня вокруг пальца. Все равно, что изнасиловал. Он мне в душу плюнул. Он думал, я нищая и ничтожная, и он возьмет меня силой, поставит перед фактом. Нет! Будь, что будет, но я не позволю ему надо мной так надругаться.
- Тогда… тогда… милая моя, ты права, будь, что будет. Я снова, через много лет, делаю тебе предложение. Выходи за меня замуж. Вдвоем мы со всем справимся. У меня тоже есть мужское плечо, и оно в твоем распоряжении. Я никогда не поступлю с тобой нечестно, мне ты можешь поверить. Почему ты смеешься? Разве я сказал глупость? Ты хохочешь, почему!? Ты надо мной смеешься!? Он посмеялся над тобой, а ты вымещаешь на мне?
- Я сме… я сме… Ох, нет конечно! Я смеюсь над ситуацией. Прости. Много лет назад ты сделал мне предложение, и я отказалась выходить за тебя замуж, потому что мы оба были нищими, а я не хотела плодить нищих детей. А теперь, если я соглашусь, и мы поженимся, мы будем все так же нищими, но уже со СПИДом. Разве это не смешно? Раньше нищие, но здоровые, а теперь нищие, но смертельно больные. Разве это не парадокс судьбы, не ее подлая ухмылка?
- А ты уверена, что заразилась от него, может быть, пронесло, это же не обязательно, если предохраняться от инфекции.
- Но в его планах не было предохраняться от инфекции. Наоборот, он специально заразил меня, чтобы я никуда от него не делась. На то он и рассчитывал. Он взял с меня расписку о том, что я предупреждена о его болезни, исполнив тем самым предписание закона. Теперь он не отвечает перед судом за то, что заразил меня, он меня по-честному предупредил и обеспечил себе легальное проживание со мной. А то, что он обманул меня в другом, суд рассматривать не будет. Я добровольно дала согласие на брак, зная, что он болен СПИДом. Больше ничего закон не интересует. Если бы я вздумала подать на него иск, то суд рассмотрел бы мои претензии к нему именно так, как ты поначалу их рассматривал, как голый расчет. И мне ответили бы, ваши материальные ожидания не оправдались, ну что ж, по закону он ни за это не отвечает. У нас нет статьи за вранье.
- Это когда-то называлось брачной аферой, и при царе преследовалось. А в СССР такую статью отменили. И сейчас ее нет.
- Не совсем так. Брачным аферистом его можно было бы назвать, если бы он отнял у меня мое имущество, введя меня в заблуждение. А он у меня отнял только здоровье и возможность жить с другим мужчиной, но отнял совершенно официально. Я расписалась в том, что он предупредил меня о своей болезни. И мне некому жаловаться. По закону он чист. Так что расчет был не у меня, а у него. И расчет верный. Стопроцентный расчет. Ему трудно было найти женщину подходящего возраста и внешности, чтобы жить с ней. Круг больных СПИДом все-таки ограничен. Вот он и задумал провернуть такую операцию, найти здоровую, одинокую и бедную. Ввести ее в заблуждение насчет своего материального благополучия и взять расписку о том, что она добровольно вступает в брак, зная, что он болен. Я ничего не могу ему сделать, кроме одного, не дать довести до конца его замысел, развестись с ним, и пусть дальше живет один. Он труслив, и без расписки ни с кем спать не будет. Или пусть довольствуется тем, что есть в его круге наркоманок и СПИДниц. Он отнял у меня здоровье, и я ничем не могу ему отомстить, кроме как не поддаваться на его замысел. Пусть я остаток жизни проживу одинокой, но не дам ему над собой торжествовать.
- Выходи за меня. Мы вместе будем бороться за твое здоровье. А если я заболею, то и за мое. Я понимаю, что иду на риск, но я тебя люблю.
- Нет. Я не сделаю тебе такой подлости, даже если ты сам о ней просишь. Я не стану повторять его поступок, как бы тяжело мне ни было отказаться от своей мечты о полноценной семье. Да и о детях придется забыть. Я не хочу лишать тебя возможности иметь здоровых детей. Оставь меня на моей дороге. Если бы ты так настойчиво не позвал меня вчера встретиться, ты бы никогда не узнал мою историю. Мне больно за себя. Я не хочу, чтобы мне было больно еще и за тебя.
- Подумай. Мое предложение остается в силе. Я буду ждать.
- Спасибо тебе, но не жди. Я уеду из города, найду место на карте, где меня никто не знает и не станет лезть в душу. Я уже купила билет. Пока до райцентра, где находится мой бывший детский дом. Попрощаюсь с полянкой за домом, где я когда-то лежала в траве и мечтала о взрослой жизни, о свадьбе, о своих будущих детях, твердо скажу себе, что это был мираж. Он не сбудется! Даже то малое, что я просила у судьбы, тоже не для меня. И исчезну. И никогда, слышишь, никогда, ни один человек не заразится от меня. Я не позволю себе этого, пусть ценой одиночества. Эта болезнь неизлечима и смертельна. Она сидит во мне, грозная и неумолимая. Маячит передо мной, как крест в головах могилы. Я не знаю, сколько мне отпущено времени, но ты живи. Я хочу, чтобы ты жил. Мы никогда не знаем, где та яма, в которую нам суждено упасть. Но тянуть за собой ближнего своего я не стану.
Спасибо тебе, ты немного скрасил горечь моего разочарования. Мне стало легче дышать. Прощай!


17 июля 2012 г.