Именно так и случилось в далеком 69 году, когда меня, старослужащего солдата направили завершать свой воинский срок в так называемый «взвод охраны». Чтобы не томить вас долгим объяснением того, что это такое и с чем его едят, скажу – в просторечии это называется – ходить в караул «через день, на ремень». То есть, сутки на посту, сутки за изучением «Устава караульной службы». Сутки на посту, сутки … И так далее, покуда не свалишься от недосыпа.
На первый взгляд можно подумать, что наш, вновь сформированный «взвод охраны» должен был денно и нощно оберегать что-то чрезвычайно ценное и секретное, но это не так. Пост номер один, призванный охранять знамя полка, при нашем карауле отсутствовал по причине того, что и сам полк, и его знамя находились вдалеке от поселка Говусаны, близ которого и находилась та самая воинская часть, чье имущество мы должны были охранять. Поэтому вместо него каждую ночь выставлялся часовой у поселкового магазина. Сам по себе этот пост был не такой уж и важный, и несли его солдаты вооруженные всего лишь солдатским штыком, а не карабином. Пост №2 оберегал воинские склады, на которых хранилась разнообразная воинская утварь – полевые кухни, химзащита, солдатское белье и прочая дребедень, которая сама по себе была никому не нужна. И, наконец, пост №3, охранял склад ГСМ (горюче-смазочных материалов), наполненных самым ценным из всего, имеющегося на воинских складах данной части – двумя двухсотлитровыми бочками, наполненными чистым этиловым спиртом. Хотя, правды ради, следует сказать, что одна из них была изрядно опустошена офицерами и старшинами части, и для ужесточения контроля за ее содержимым была установлена на большие напольные весы, которые кто-то сразу же умудрился сломать, похоронив тем самым последние надежды на ужесточение этого контроля.
- Так, ради чего стоило формировать этот злополучный «взвод охраны»? – возмущенно спросите вы, и будете правы.
Не волнуйтесь. Военное командование не ошибается. Все было задумано правильно. Беда в том, что незадолго до принятия этого решения на посту №2 был убит часовой, у которого был похищен боевой карабин с полным боекомплектом. А в ту пору, да еще, если учесть, что дело было на Кавказе, такое преступление считалось из ряда вон выходящим. И потому, главное ради чего собрали нас из разных подразделений в одну команду, было исключить повторения преступления ради завладения оружием. И через день, полностью ушедший на ознакомление с постами и чтение «Устава караульной службы», мы уже стояли на всех трех постах, готовые при первой же попытке нападения на часового, гаркнуть во все луженое солдатское горло: «Стой! Кто идет?» - и, в случае неподчинения, задержать, а то и уничтожить врага.
По правде сказать – это сейчас весело вспоминать о том, что было в ту пору, но тогда нам было не до смеха. Представьте себе темную азербайджанскую ночь. На небе ни звездочки, только через равные промежутки времени в том месте, где едва угадывается небесный горизонт, соединяющийся с Каспийским морем, вспыхивает и гаснет старый Наргинский маяк, а за каждой сосенкой грезится кровожадный бандит, вооруженный кривым острым кинжалом, и готовый в любую минуту напасть на тебя.
Но солдатская голь на выдумки хитра. Не прошло и недели, как в районе поста №3 по ночам начали сходиться вместе часовые всех трех постов и травить анекдоты из веселой солдатской жизни. Главное, что все мы тогда усвоили за короткое время несения постовой службы, в составе вновь сформированного «взвода охраны» и ради чего действовали надлежавшим образом, было - не допустить утраты оружия. Не дать проникнуть военнослужащим сверхсрочной службы на территорию ГСМ с целью присвоения или уничтожения армейского имущества в виде чистого этилового спирта. Вовремя задержать проверяющего, из числа дежурных офицеров или командиров подразделений части.
Надо сказать, что уже в самое короткое время мы с честью доказали - выполнение всех трех главных задач нам по плечу.
Первую задачу мы выполняли уже тем, что напасть сразу на трех часовых, вооруженных двумя карабинами и большущим трофейным австрийским штыком, не решился бы ни один из самых храбрых бандитов, вооруженных хоть и острым, но все же одним единственным кинжалом.
Вторую задачу нам удалось решить, когда в целях сокрытия нашего выдающегося стратегического плана по совместной охране воинского имущества, мы уложили в самую грязь капитана, служившего начальником склада ГСМ, и, вероятно, спьяну решившего, что ему и море по колено, особенно когда принятого на грудь, кажется мало и следует добавить еще, а в магазин бежать не охота. После получасового лежания в грязной луже, капитан не только сам зарекся ходить по ночам на подведомственный ему склад, но и предупредил о возможной угрозе всех своих собутыльников, тайно посещавших его по окончанию служебного времени. С той самой поры к нам никто, кроме проверяющих больше на территорию постов не заходил.
И, наконец, третья, казалось бы, самая сложная задача – проявить бдительность и задержать проверяющего, оказалась самой пустяковой в сравнении со всеми другими. Дело в том, что чрезмерное штудирование «Устава караульной службы» неожиданно для нас принесло свои положительные результаты. А именно, информация о том, что прежде чем идти с проверкой постов, проверяющий обязан был уведомить о своем желании начальника караула. То есть – зайти в караульное помещение, и уже потом, вместе с начальником или, на худой конец, разводящим, двинуться в район нахождения поста, чтобы проверить несение постовым караульной службы. Именно момент входа и выхода проверяющего в караульное помещение отлично просматривался со всех трех постов, и не давал возможности проверяющему обойти нас, что не позволяло ему уличить караул в плохом несении караульной службы.
Сколько бы еще нам было суждено служить, таким образом, одному Богу известно. Но в семье, как говорится, не без урода. Нашлись они и в составе нашего караула.
Как-то раз в ожидании прихода постового соседнего поста, часовой, охраняющий склад ГСМ, встал под самым фонарем. И стоял, как снеговик, облаченный в белый овчинный тулуп с карабином на ремне через плечо. Именно в этот момент, постовой второго поста, незаметно подобравшись к нему, щелкнул затвором и сурово приказал ему:
- Руки вверх! Бросай оружие! – чем, вероятно, сильно огорчил его.
В тот момент, правда, до стрельбы дело еще не дошло, но, как известно, ружье, висящее на стене, а хоть бы и на тулупе, в первом акте, в третьем – обязательно выстрелит. И оно таки выстрелило. И надо же такому случиться, что выстрелило именно в тот момент, когда все трое часовых окончив совместный досмотр состояния складов поста №2 , мирно травили анекдоты.
Тогда-то постовой третьего поста, в отместку постовому второго поста, неожиданно выстрелил вверх под самым его ухом, чем, вероятно, тоже изрядно огорчил его. В результате, примчавшаяся на подмогу группа солдат «взвода охраны» из числа отдыхающей смены, нашла постового второго поста в расстроенных чувствах, но к их немалому удивлению с полным боекомплектом. Подвох с «лишним» патроном выяснился весьма быстро, когда недостающий из них был обнаружен в подсумке постового смежного поста и тот, под нажимом дежурного по части, раскрыл наш план совместного несения службы. И, тем самым прояснил, как могла гильза от патрона, выстрелившего в одном месте, оказаться в другом.
В результате, нарушителей с позором отправили по своим воинским подразделениям. А проверяющим было строго настрого наказано – вести проверку несения караульной службы из засады, не заходя в караульное помещение.
Но голь, как известно, на выдумки хитра. Было решено нести службу всех трех постов таким образом, чтобы каждый из часовых находился в зоне видимости другого, смежного с ним. Однако вскоре и этому мудрому решению нашлась весьма привлекательная альтернатива.
Как-то раз, занаряженный на пост №1 и вооруженный исключительно армейским штыком, я приблизился к границе третьего поста. Однако разглядеть в кромешной тьме декабрьской азербайджанской ночи смежного мне постового, не смог. Я, было, спрятался за сосенку и достал штык из ножен, готовый отразить агрессию вероятного нарушителя. Но в этот момент на бруствере склада вдруг появилась знакомая фигура соседского постового. Я с радостью подбежал к нему и хлопнул его по плечу. Однако он даже не оглянулся в мою сторону. Как тут же выяснилось, он был смертельно пьян, но не настолько, чтобы совсем забыть, где он и что с ним. И, наконец, разглядев меня помутившимся взором, он тут же предложил:
- Выпить хошь?
И на мой вопрос:
- Где взял? – тут же ответил:
- А там, на складе. Офицеры опечатать, опечатали, а закрыть на замок забыли.
- Погоди, дорогой. Спрячь свою флягу. Я сейчас за чайником в столовую сбегаю, - сказал я товарищу и побежал на кухню.
Таким образом, в результате этой операции нам удалось стать счастливыми обладателями пяти литров (больше чайник не вмещал) чистого этилового спирта, который мы тут же спрятали в большущий динамик, входивший в состав кинопроекционной установки, стоящий на сцене клуба. А для того, чтобы удобнее было извлекать из него спирт, на носик чайника мы надели резиновый шланг от автомобиля. И с той поры вокруг нашего «взвода охраны» начались настоящие чудеса.
Буквально через день на развод караула наш взвод вышел полностью пьяным. Дежурный по части вынужден был изменить состав смен, поставив в более поздние смены наиболее пьяных караульных. А командир части тут же организовал круглосуточное дежурство офицеров, призванных изловить поставщика спиртовой продукции вовнутрь караульного помещения. Однако ни наружное наблюдение, ни периодические налеты со шмоном караулки, не смогли выявить глубоко замаскировавшегося врага. При каждой проверке и часовые, и отдыхающая смена, и караульное начальство оказывалось в стельку пьяным. И никто не мог ничего с этим поделать. Во-первых, потому, что не могли изловить злоумышленника. Во-вторых, потому, что наш «взвод охраны» был сформирован по приказу командира полка и нести караульную службу мог только он, и только одним составом.
Не знаю, на какое время хватило бы наших запасов, но не прошло и недели, как нас попросту упразднили. По углам складов забили крепкие стальные трубы. Между ними натянули толстую проволоку и посадили на нее здоровенных собак, кавказской породы. А нас, в отместку за содеянное, посадили на гауптвахту в то самое караульное помещение, в котором мы еще совсем недавно обретались в качестве часовых. Но, в первую же ночь, и караул нового состава, и все арестанты из числа караула старого состава оказались пьяными. Пришлось нас срочным образом отправлять по своим подразделениям, с одной единственной целью – не дать поделиться опытом с молодежью, которая уже готовилась к несению караульной службы по принципу «через день, на ремень».
- А как же вам удалось все это? – спросите вы, - Откройте нам эту страшную «военную тайну».
- Да нет тут никакой «военной тайны»! Хотите слушайте, хотите записывайте. Часовой, находясь на посту, заходил в клуб, который обязан был охранять наряду с магазином, отсасывал из чайника через резиновую трубку во флягу необходимую порцию спирта и, по возвращению в караульное помещение погружал эту самую флягу в пожарную бочку с водой, стоящую на дворе рядом с умывальником.
Так что, потребителю спирта оставалось только, отправляясь в туалет, выловить со дна бочки эту флягу и, отпив часть спирта в туалете, вернуть флягу в ту же пожарную бочку.
Вот и весь секрет. Вот и вся «военная тайна».
Теперь-то вы знаете, почему во всех современных воинских частях туалетные комнаты находятся в помещении? Правильно, чтобы пожарной бочки с водой рядом не было.