Рассказать правду?

И угораздило же меня ввязаться в эту историю. Как теперь выкрутиться из такого щекотливого положения – ума не приложу. Рассказать правду – а вдруг у старушки сердце не выдержит? Промолчать – тоже не получится. «Утро вечера мудренее, – неожиданно пришла на ум старая пословица. – Что-нибудь придумаю. На худой конец, с женой посоветуюсь. Может, она что подскажет?».
Старенький «Икарус», кряхтя, сполз с асфальта на нашу «трассу Формула-1» и через пятнадцать минут экстремальной езды въехал на центральную улицу деревни. Еще из окна автобуса я увидел одиноко стоящую на остановке старушку. Она ждала меня…

Баба Таня

Баба Таня не деревенская, городская. Они с мужем купили дом в нашей деревне лет десять назад. До этого жили в Калининграде. Но что-то у мужа со здоровьем не заладилось. Экология не та в городе, легкие у него больные были. Вот они и переехали. У нас здесь климат хороший, морской. Правда, не долго вместе прожили. Видно, уж очень далеко болезнь зашла. И через год осталась баба Таня одна.
Женщины наши ее сначала в свой круг не принимали. Но когда на ферму пришла да вместе со всеми от дойки до дойки трудилась, стали уважать. Она хоть и «учителка» бывшая, но без гонору, простая. Пробовали к ней свататься наши мужики, да отпор получили. Нажилась, видно, с нашим братом.
Сад, огород, хозяйство небольшое сама глядела. Так и жила себе одна, пока не объявились у нее родственники – невестка и внучка. Произошло это весной. Мы-то по соседству живем. Я в тот день в огороде ковырялся. Смотрю, идут две фифы, разодетые, все из себя, и прямиком в соседний двор.
Через полчаса выскочила баба Таня и, как молодая коза, вприпрыжку, к продовольственной палатке полетела. «Ну, дела», – думаю. Но с огорода не ухожу, жду. Мало ли что случиться может. Все-таки люди чужие в доме у соседки. У нас в деревне – не так как в городе. Мы друг за дружку держимся, потому и порядку больше.
Тут выруливают эти две особы – и прямиком в сад. «Ах, какой лучок! Ах, какая редиска!». Ходят, восхищаются. Я не выдержал и говорю им:
– Здрасьте. Разрешите узнать, с кем имею честь разговаривать?
Мы ведь тоже телевизор смотрим, знаем, как с людьми обращаться. Та, которая старше, подходит к забору и говорит:
– Здравствуйте, я невестка Татьяны Григорьевны, а это, – показывает на девицу, – внучка ее. Дочь моя – Таня.
Я чуть грабли не выронил. Смотрю на нее, а она на меня. Тут баба Таня во двор влетела с полной сумкой, и они в дом ушли. «Ничего себе, – думаю, – как это так?», Что у соседки был сын Генка, она мне рассказывала, но он погиб в Чечне. Еще в самом начале, при Ельцине. А тут, откуда ни возьмись, невестка и внучка появились. Я в тот день своей жене сказал: «Все это чистой воды – подстава». А она мне: «Не лезь, сами разберутся. А то будешь крайним». Так оно и вышло.

Родня

На второй день, эта «сладкая парочка» с полными сумками убыла в Калининград. Сам не знаю, что меня потянуло, но решил зайти к бабе Тане. Даже причину придумал: полста одолжить до зарплаты.
Только вошел, смотрю – старушка аж светится от радости. Слова не успел сказать, как она за стол усадила.
– Выпей, – говорит, – сосед, за мое счастье. Не одна я теперь на белом свете. Есть у меня родная душа, своя кровинушка. – Слезы у нее льются, а сама улыбается.
– Это откуда они взялись, кровинушки ваши? – спрашиваю. – Где же они столько лет были? Документы вы у них спросили?
Та руками всплеснула:
– Какие документы? Вот письма Геночки, вот фотографии невестка привезла. Чего еще надо?
И показывает мне поляроидные фотографии. Да на них в очках хрен что разберешь, а без очков тем более. А старая пальцем тычет:
– Вот Гена с невестушкой моей Леночкой у моря.
– Да море-то я вижу, а вот кто у моря, не пойму.
А бабуля начинает мне читать письма сына из Чечни, которые он девушке своей пишет. В общем, смотрю – затмение на старушку нашло, несмотря на то что высшее образование. Крепко они ее в оборот взяли.
– Как же они вас нашли?
– Друг Геночки подсказал, – отвечает. – Мы из Калининграда как уехали, никому адрес не оставили. У нас с мужем родни нет – оба из детского дома. А тут – такая радость. Спасибо Геночкиному другу, что нас помог разыскать.
«Вот как, – думаю, – еще и друг объявился».
– А где же этот друг? Чего не приезжает?
Тут она на меня обиделась:
– Что это ты, сосед, во всем сомневаешься, вместо того чтобы радоваться за меня? Неужели я свою кровь не почувствую? Внучка – копия Гена в детстве. – И в слезы.
Женских слез переносить не могу. Хватило в детстве. У матери постоянно глаза на мокром месте были с той поры, как отец на фронте без вести пропал. Извинился я и – за порог.

Деревня

Деревня наша вовсе как и не деревня. Можно сказать – курорт. Море рядом. Лес, какой-никакой, имеется. Места, по нынешним временам, дорогие. «Новые русские» строиться начали. Халупы-развалюхи у стариков за бесценок скупают и хоромы возводят. Молодежь в город бежит, работы здесь никакой нет. Одна животноводческая ферма. Был колхоз – всем работы хватало, а теперь – КФХ – крестьянское фермерское хозяйство. Кто хозяин, никто не знает. Приходит из города машина за молоком, да в конце месяца кассир деньги привозит – капитализм местного разлива.
Мне, с моей профессией «бухгалтер», с опытом работы, со стажем в сорок лет, в сельском плановом хозяйстве – «никакой востребованности», как пишут в прессе. Пробовал работу по объявлениям в газете «Из рук в руки» искать. Походил по фирмам, где бухгалтеры требуются. А там – все молодые, учтивые: «Заполните анкету… Ваше последнее место работы… Работаете ли вы с компьютером?». А я свой последний годовой отчет на калькуляторе, за милое дело, считал, да сам от руки бланк заполнял. В общем, устроился без анкеты сторожем – сутки через трое – на частную автостоянку.
Детей у нас с женой нет. Скучно, правда, но привыкли. Может, от этого и натура у меня такая дотошная.
А эти «родственницы» каждую субботу, как по графику, под загрузку прибывают. Наблюдаю: сюда – порожнякам, назад – с полными сумками. Ни стыда, ни совести. Жена не выдержала и говорит:
– Что ты как пес цепной ходишь у забора? Тебе это надо? Что ты из себя сыщика строишь?
Это она мне вспоминает нашумевшее дело о воровстве коровы нашего соседа. Но ведь раскрыл! Милиция не смогла найти, а я нашел воров. Участковый целый день свидетелей искал, протокол составил и уехал. А какие могут быть у нас свидетели? После показа по телевизору «Бригады» полдеревни себя «в законе» почувствовало. Как-никак, в расхищении колхозной собственности все участвовали. Я, наоборот, использовал народный метод. Коров в деревне сейчас раз два и обчелся. Потому коровьи следы мне найти было не трудно. По коровьим лепешкам вышел на злоумышленников. Правда, опоздал, они несчастную буренку уже разделали. Строители. Дом «новому русскому» строили.
Но события, происходящие в доме напротив, заставили меня действовать на свой страх и риск. В очередной свой приезд «родственницы» увезли бабу Таню с собой в город.
– В гости еду, – гордо заявила она, проходя мимо.
«Форсируют события», – подумал я и стал дожидаться соседку.

Расследование

По приезде бабы Тани, ближе к вечеру, зашел к ней долг отдать. Ну, и узнать – как и что. А ее и спрашивать не надо, сама рассказывать стала. Как ее встретили, как угощали, куда водили по городу. Особенно подарком хвасталась. Сервиз они ей чайный на три персоны подарили. Счастливая, прямо светится. Потом вздохнула и говорит мне:
– Как ты думаешь, сколько за мой домик с участком могут дать?
– А зачем это вам? – спрашиваю.
– Да уж больно тесно они живут – в одной комнате. Внучке скоро в институт поступать, а ей даже места для занятий нет. Задумала я назад в город перебираться. Какие уже мои годы. Куплю двухкомнатную квартиру, есть еще сбережения какие-никакие. Да буду с внучкой жить. Она меня и досмотрит. А если умру, то и похоронит. Все мое ей пусть и остается. Одна у меня на свете радость после Геночки осталась.
Хоть плачь вместе с ней после таких слов. Пообещав ей узнать о цене, сам стал ждать следующего приезда «родни». Жену подготовил заранее: мол, должен буду товарища подменять в воскресенье, по причине его поездки в деревню к теще. Причина уважительная, жена поверила.
Поездка
Пришло воскресенье. «Родственницы» с двумя кошелками, сопровождаемые бабой Таней, направились к остановке. Я следом. Народу было много – лето, выходной. Мне еле удалось занять место позади них. Хорошо, что в автобусе сиденья с высокими спинками, а то бы точно меня заметили. Как только наша деревня из виду скрылась, тут их и понесло. «Внучка» говорит:
– Я все руки исколола этим крыжовником. Надоело мне, не поеду больше.
А «мамаша» ей:
– Заткнись. Еще, как поедешь.
И замолчали. Полдороги – ни слова. «Ну, – думаю, – может, ошибся». И тут «внучка» не выдержала:
– Мама, а когда эта старуха дом продаст?
– Скоро, скоро. Потерпи. Немного осталось. Ты жалей, жалей ее побольше, да о папке своем спрашивай. Старики это любят, добрее становятся. – И так подленько захихикала, что у меня мороз по коже пошел.
А дальше еще один сюрприз ждал. На автостанции в Калининграде их мужчина встречал. Высокий, черноволосый, лет тридцати пяти. Обнялись друг с дружкой. Хохочут. Сразу видно, не первый день знакомы.
Жили они недалеко от вокзала, в старых пятиэтажках. Я за ними всю дорогу шел, до самого подъезда. Присел во дворе, огляделся по сторонам. «Где здесь, – думаю, – служба ОБС располагается?». Глядь, у соседнего подъезда две бабульки пенсионно-преклонного возраста сидят. Подошел к ним, раскланялся учтиво и спрашиваю:
– Квартиру сыну подыскиваю. Не знаете, кто сдает?
– Опоздал, – говорит одна, – месяц назад сдала приезжим. Больше никто здесь не сдает.
Тут мне все стало понятно. Распрощался с бабульками и – на работу. Мыслишка одна появилась. Сменщик у меня – парень толковый, милиционер, но подрабатывает у нас на стоянке. Он как раз сегодня дежурил. Вот я ему всю эту историю и рассказал. И все свои наблюдения. Выслушал он и говорит:
– А какой тебе в этом резон?
– Как какой? – отвечаю. – Не могу видеть, как у старушки самое дорогое – память о сыне – украсть хотят. На материнских чувствах наживаются.
– Ну, раз так, дай адресок, пробьем через нашу «контору», что это за «приезжая родня».
Адресок у меня был готов. Я его еще в том дворе записал. Договорились мы встретиться на следующей неделе.

Оборотни

Сколько раз убеждался, что если чего-то очень ждешь, время тянется ужасно долго. И произойдет все обязательно шиворот-навыворот. Аккурат в воскресенье должен был сыщика, своего милиционера, увидать. Только собрался к автобусу идти, чтоб в город ехать – бац, баба Таня во двор заруливает, и – ко мне:

– Не смог бы ты, сосед, к моим невестушке и внучке зайти? Узнать, как там они? Обещались в субботу приехать, а не приехали.
Я даже из виду выпустил, что «родня» не приехала. «Ну, дела», – думаю. И предчувствие какое-то в душе шевельнулось. Дает мне она адрес, тот самый. У меня сердце так и екнуло. Но виду не подал.
– Хорошо, зайду, – говорю.
– Ты уж скажи – пускай приезжают. По внучке скучаю сильно. Я покупателя на дом нашла. Как приедут, будем оформлять. – И радостная такая со двора пошла.
В город приехал за час до работы. Решил сходить по адресу, благо причина у меня была. Думаю: зайду, погляжу на них. Что за люди? Страху никакого. Вошел во двор – и сразу в подъезд. Звонка нет. Постучал в дверь – жду. Никто не отзывается. Постучал еще раз, погромче – тишина. Тут открывается соседняя дверь и выглядывает бабулька знакомая. Улыбается мне и говорит:
– Насчет квартиры?
– Нет, – отвечаю, – мне те, что здесь живут, нужны. Привет им хотел от родственницы передать.
– Опоздал, мил человек. – И шепотом: – Их два дня назад милиция забрала.
У меня волосы под фуражкой зашевелились:
– Какая, – говорю, – милиция, за что?
– Наша милиция. Потому что аферисты они оказались. А мужик ихний еще и в розыске был, за смертоубийство. – Довольная, что смогла меня удивить, старушка спросила: – Так квартиру будешь сыну снимать, аль нет? Я хозяйке могу передать.
Не дослушал ее, вышел из подъезда. Хоть никогда в бога ни верил, а тут перекрестился. Пришел на работу, а меня мой милиционер ждет, улыбается:
– Ну, молодец, батя! Помог ты органам преступников задержать. Обманывали они старых людей. Родственниками прикидывались, входили в доверие и грабили. Не первая бабка твоя у них.
– А как знали, к кому … – Язык не поворачивался сказать это слово.
Сменщик вздохнул:
– Наводчик у них был. Жаль, не взяли.
– Что же это за люди такие! – вырвалось у меня.
– Не люди это. Оборотни…

После этого случая баба Таня долго болела. Мы помогали ей как могли. Но под Новый год ее не стало. Сердце не выдержало человеческой жестокости...