Юрий КУКУРЕКИН



Врач Луганской станции скорой медицинской помощи Неля Борисовна Шлямкович (светлая память) знала о войне 1941-45 г.г много чего.
«На дворе ночь, мама пришла с работы(город освободили, работала много). Заходит соседка с фронтовым треугольником в руках. Она знала, что мы давно не получали весточки от отца, и письмо не отдаёт, настаивая, чтобы мама станцевала. Мама, усталая, танцевать отказалась, соседка письмо отдала, но не ушла. Мама села на кровать, мы с сестрой ждём рядом. Она бегло прочитала и вдруг закричала, как раненый зверь, зарыдала, прижала нас к себе и сквозь слёзы: «Доченьки, горе какое, нет у вас больше папы». В извещении было написано «пропал без вести», по тому времени это было равносильно похоронке, так оно и было чаще всего». В 1946 году семья узнала обстоятельства гибели отца, когда получила письмо от бойца, который прошёл с отцом все концлагеря. Когда фамилию отца Нели зачитали на расстрел, он вынул из кармана гимнастёрки фотографию жены и дочек, отдал этому солдату и попросил его, если тот выживет, разыскать семью. На глазах пленных всех приговорённых построили в шеренгу, расстреляли из автоматов, погрузили на повозку и отвезли в крематорий, даже не посмотрев, может кто и остался жив. В книге Памяти, выданной семье в Ростовском военкомате, на 218-й странице написано о том, что Шлямкович Борис Исаевич, политрук, пропал без вести в 1944(?) году".
Вот тогда-то маленькая Неля и возненавидела всех немцев.
В 12 лет Неля Борисовна поделилась своими затаёнными мыслями с дедушкой Жорой- мудрым и в высшей степени честным человеком. Представим себе только, что в страшные сталинские годы от отказался вступать в Коммунистическую партию, так как, со слов Нели, «понимал весь ужас последствий революции...». Дедушка Жора пояснил малолетней Неле, что нельзя наскоком выносить приговор, который, чаще, всего в таких случаях будет несправедливый. Он сказал ей так: «Да, один немец- фашист убил твоего отца, а другой- порядочный человек, врач, рискуя своей жизнью спас тебя, когда во время оккупации ты была тяжело больна воспалением лёгких». Тогда- то Неля и узнала эту странную, но действительную историю своего спасения.
Диагноз её тяжёлой болезни поставила врач- старушка, оставшаяся в городе, но не имевшая лекарств, как и мама- для лечения. Тогда мама взяла её на руки и побежала в немецкий госпиталь, который располагался в школе № 1, минутах в десяти хода от дедушкиного флигеля. Естественно, часовой маму в госпиталь не пустил, орал, чтобы она уходила, а то будет стрелять. На его крики вышел немецкий офицер, вдруг он тихо произнёс по- русски: «Адрес, адрес быстро!». Мама произнесла, он опять сказал: «Быстро домой». – Что оставалось делать бедной женщине?- Побрела домой. Сначала прислушивалась, не идёт- ли? Но прошёл час, другой,... наступила ночь. «Ну, всё, либо передумал, либо не нашёл»- мысли одна за другой роились в голове. Уже поздно ночью раздался лёгкий стук в дверь и вошёл тот самый немецкий врач. Он осмотрел больного ребёнка, внимательно послушал. Достал большую красную таблетку, поломал на четыре части. Одну часть дал выпить Неле сразу, объяснил, как принимать другие. И ушёл, не прощаясь. Все растерялись – и оттого, что он пришёл, судя по всему, рискуя жизнью и оттого, что не рассказал, что ещё делать. Не одной же таблеткой лечить тяжело больного ребёнка? До утра мама обтирала девочку водой с уксусом, температура- то тела достигала более, чем сорок градусов! Утром стала давать больной по четвертушке той самой красной таблетки. А ещё через сутки температура нормализовалась, появился аппетит. Так она и ожила… Вот после этого и изменилось мировоззрение у маленького, но уже такого взрослого ребёнка – «дитя войны», одним словом!
Позже Неля Борисовна написала:

Баллада –быль о Второй Мировой

Увы! Я имени его не знаю,
Но где бы ни был этот человек,
Колени перед ним я преклоняю
И благодарна я ему навек.
Город в оккупации остался,
Брошен был правительством народ,
Каждый в меру сил своих спасался,
Жили все, кому как повезёт.
Магазины все при все закрыли,
Ни одной аптеки не найти,
Про лекарства и врачей забыли,
Должен каждый боль свою нести.
Госпиталь немецкий разместили
В школе. Стали койки вместо парт.
Там врачи немецкие лечили
Раненых в боях своих солдат.
Ну, а как же клятва Гиппократа?
Каждый из врачей её давал.
В дни войны- они не виноваты-
Жёстко всё решает трибунал.
Что ж врачам немецким оставалось?
Делать выбор- жить или не жить.
Им под страхом смерти запрещалось
Населенье местное лечить.
Но, однажды, полуднем воскресным,
Свет не видя, в горестных слезах
Прибежала женщина из местных
С маленьким ребёнком на руках.
По лицу катились слёзы градом,
И едва живой ребёнок был.
Часовой немецкий автоматом
Матери дорогу преградил.
В госпитале есть лекарства. Значит,
Там могли малышку бы спасти.
Только грубо крикнул автоматчик:
«Вэк, вэк, матка! Быстро уходи!».
Вот и всё. И не случилось чуда.
Бейся в крике, сколько хочешь плачь
Дверь вдруг отворилась. И оттуда
Вышел пожилой немецкий врач.
«Адрес, адрес говори скорее.
Дома я малыш твой посмотрю.
Так. Мой понял. Уходи быстрее,
Уходи быстрей, я говорю!».
И ушёл. А мать стоит, не зная,
Что ей делать? Как ей поступить?
Лишь одно отлично понимая-
Здесь ей больше нечего ловить.
Вот пришла домой. Душа рыдает-
Это всё проклятая война!
На руках ребёнок умирает,
И не в силах помешать она...
Где- т о мысль легонько шелохнулась-
Может, всё же этот врач придёт?
И сама печально усмехнулась-
Ночь уже. И вряд ли он найдёт.
И когда надежда испарилась,
Поздний час давно уже прошёл.
Лёгкий стук. И дверь вдруг отворилась,
Быстро врач к ребёнку подошёл.
Осмотрел. Внимательно послушал
И таблетку красную достал:-
«Это надо, чтоб малышка скушал»,-
На четыре части разломал.
И ушёл. Все даже не успели
Ни сказать спасибо, ни спросить
Как им дальше быть, на самом деле?
Чем ещё малышку полечить?
Разве можно лишь одной таблеткой
Тяжело больную излечить?
И водою с уксусом, салфеткой,
Стали вновь малышке лоб мочить.
И таблетку по частям давали,
И просили Бога пожалеть.
На вторые сутки увидали-
Перестала девочка болеть!?
Господи! Спасибо тебе, Боже!
Ты к молитвам нашим снизошёл!
И врачу земной поклон наш тоже.
Жизнью рисковал он, но пришёл.
Так что, не спешите с обобщеньем.
Разный люд в народе каждом есть.
Будем относиться с уважением
К тем, кто ценит мужество и честь.
Я хочу, чтобы в степях Донецких
Память о былом храня в веках,
Был изваян этот врач немецкий
С девочкой еврейской на руках.