Сергей Юрский один на один со Сталиным

Cергей Юрский не похож на Сталина ни внешне, ни внутренне.  Однако в спектакле о «товарище Сталине» он - даже без грима - на него похож.  Ходить, говорить, думать, смотреть на окружающих, отдавать приказы, унижать... И все это нужно делать от лица «товарища Сталина». 

В спектакле у актера легкий грузинский акцент. А как потом переучиваться? Как артисту снова входить из «чужой жизни» в «свою» ?  А во время работы над ролью и в дни спектаклей – как себя вести: по-своему или по-чужому, чтобы лучше освоить эту роль, этот образ? И не навязывает ли роль свои стереотипы?  И если роль попалась изувера и садиста, то  как примирить свою психику с этой – изуверской?*

Вы не думали над этим? И я тоже не думала. А когда сейчас задумалась, то в голову пришло только одно: это тайна. Тайна перевоплощения, своя у каждого большого актера.

Но о спектакле – чуть погодя. Вначале же несколько слов о самом Сергее Юрьевиче Юрском. В прошедшем году, а именно 16 марта 2015 года, Юрскому исполнилось... 80 лет. Не верится, но так.

 По этому поводу  в  январе на канале КУЛЬТУРА была повторена его «Линия жизни» от 2003 года.

Передач такого типа мы видели много. Обычно сразу становится ясно, кто передачу готовил – сам «герой» или режиссер. Режиссерский замысел, как правило, прост: отдельным зрителям, пришедшим на встречу, раздаются вопросы в хронологическом порядке, причем, учитываются пожелания выступающего - такой-то вопрос можно задать  как бы в шутку, а такой-то должен вроде бы застать врасплох...

Юрский, как было видно, всю свою передачу построил, отрежиссировал и даже оформил сам. Явился на «Линию жизни» артистом с цветной бабочкой в петлице и на фоне висящих на сцене «стульев» - некий символ театра – прочитал несколько поэтических отрывков.  Пушкин-Есенин-Бродский. Их размышления о пройденном пути, их  остановки, растерянность...

А затем  артист бабочку снял – и предстал перед нами  просто Сергеем Юрьевичем Юрским, готовым выслушать нетривиальные вопросы. Которые и воспоследовали. Вот несколько его ответов.

О режиссерских новациях:

- Они иногда уничтожают актерскую профессию.

О таланте, отклонение ли он от нормы

- Я полагаю, что это не так. И среди талантов встречал порядочных, достойных людей. 

Об алкоголе:

-Мое поколение гибло от пьянства. И я сам ежедневно употреблял и употребляю. По счастью, я работал в театре Г. А. Товстоногова, который не терпел совмещения алкоголя и профессии.

О вере в судьбу:

 - Я в Бога верю.

О деньгах:

- Вопрос в мере продажи себя за деньги.

О женщинах в его жизни:

- Не буду я вам это рассказывать.

О том, как удается заучивать тексты:

- Путем учения. Но зубрить роль нельзя.

А кончил Сергей Юрьевич свой глубоко артистичный или артистично глубокий вечер словами невеселыми: «У меня ощущение необыкновенной опасности поворота в стране, в которой мы живем. Тупики... подводят нас к черте, за которой все может быть».

Если учесть, что сказано сие было в 2003 году, то есть 13 лет назад, то  думаю, что за это время опасность в стране только возрастала, а число тупиков увеличивалось.

 Отчего? Почему жизнь в России застоялась, повторяет свои прежние, казалось бы, давно изжитые формы? Не в том ли причина, что наша история нам неизвестна? Что даже недавнее прошлое – для многих из нас – темный лес?

В том же 2003 году, когда Юрский сокрушался о тупиках российской жизни, молдавский писатель, пишущий по-русски, Ион Друцэ написал пьесу «Вечерний звон, или Ужин у товарища Сталина». В 2008 году по ней был поставлен спектакль в Театре «Школа современной пьесы», в котором Сергей Юрский стал и режиссером, и исполнителем главной роли – Иосифа Виссарионовича Сталина. Вчера после долгих размышлений, что у Юрского посмотреть, - я остановилась на этой новой для меня работе мастера. И не пожалела.

Итак, спектакль «Вечерний звон, или ужин у товарища Сталина».

В Перестройку мои десятиклассники хором меня умоляли не давать им сочинения о Сталине, они-де устали от этой темы, им хочется уйти от нее, отвлечься. Дура, я шла им навстречу. И к чему в итоге все пришло? Тиран и палач, уничтоживший миллионы своих же сограждан, снова поднимается на щит. А общество «Мемориал», собирающее свидетельства преступлений сталинщины, преследуется, находится под угрозой закрытия.

В смирную «хрущевскую оттепель», последовавшую после 5 марта 1953 года,  новый партийный вождь на партийном съезде сделал свой доклад о «культе личности» Сталина. Доклад этот был "закрытым", читался по партийным организациям. Народ от акции был отстранен, в докладе, текст которого по сей день содержит купюры,  говорилось о сталинских преступлениях не против ВСЕГО народа, а только против партии и ее членов.

Началась реабилитация невинно осужденных. Она не сопровождалась судами над доносчиками и палачами. Сталина боялись обозначить словом «преступник», говорилось лишь о «перегибах».

В Перестройку открылись архивы (не все, и какие-то быстро снова закрылись), и оттуда потекла информация, скрытая прежде от глаз.

Как брали, допрашивали, пытали, расстреливали без суда и следствия, как уничтожались целые народы, как скрывались и маскировались следы преступлений, как и что доносили.

Литература Перестройки в полный голос заговорила о том, что происходило в стране в 1920-50-е годы и о чем до того можно было говорить лишь в сам- и тамиздате (Солженицын, Лидия Чуковская). Василий Гроссман в своем великом романе «Жизнь и судьба» показал, как близка сталинщина фашизму, как неотделимо одно человеконенавистничество от другого, только одно направлено на «неполноценные расы», а другое - на свой собственный народ.

Но по-прежнему, часть этого на миллионы поредевшего народа Сталиным восхищается, считает палача «лицом нации», ставит ему памятники. Преступник всех времен и народов не был осужден, заклеймен,  еще живые участники его преступлений ответственности  не  понесли, каяться - и не думали. Мало того, Большой Дом, Лубянка, где недремлющие органы допрашивали, пытали, ставили к стенке, остался на своем месте, в этих кабинетах по-прежнему «идет работа».

Скажут: зачем нам эта преамбула? Для памяти, друзья. Слишком быстро забываем, слишком коротка память. Когда раскрывается очередное преступление – типа убийства Немцова – уже никто не знает, кто это такой, все злодеи уже ушли со сцены или пребывают на почетной пенсии, а родственники и друзья умерли, разбрелись по свету, так и не дождавшись правды...

Тем важнее для всех нас пьеса Друцэ и спектакль Юрского, что они будят память, обращаются персонально к каждому из нас.

Пьеса камерная. Сталин и молодая женщина, певица из Большого театра, запиской вызванная на ужин к вождю. Зачем вызванная? А вы не понимаете? Ну да, спеть несколько вокальных номеров, но подтекст таких вызовов тогда, да и всегда, был понятен. Одинокий, схоронивший жену-самоубийцу, не слишком еще старый вождь, и «оперная дива» - почему бы и не провести вместе вечерок-другой?

Но  в спектакле перед нами иная история. Певица (прекрасная роль молодой актрисы, обладательницы чудного сопрано Татьяны Фасюры) очень молодая, очень неискушенная и верующая в Бога. В своем белом платье она словно невеста, словно святая, которой не должны коснуться нечистые руки.  

Весь вечер она находится на грани срыва, ее бьет дрожь, она не может совладать со страхом и ужасом. Воистину ее в тот вечер спасает Бог, а их поединок с всесильным и безжалостным «товарищем Сталиным» напоминает сражение Дьявола за невинную женскую душу. Два «прислужника дьявола», двое военных, становятся свидетелями этого поединка.

Поразительно, как легко Юрский перевоплотился в того самого «товарища Сталина», каким он, по мысли автора, был в своем кремлевском быту. Подозрительного,  маниакально следующего своим установкам,  замкнутого исключительно на своей особе и своей миссии покорения мира,  не столько сладострастника, сколько садиста, человека с больной психикой. Не знаю, на самом ли деле  было у вождя народов «раздвоение личности», но в исполнение Юрского эта линия пьесы очень убедительна. Артист особым образом выговаривает слова «разделение», «расчленение», рассуждая о возможностях завоевания мира на фоне висящей на стене карты.

Потому, когда его персонаж «раздваивается», появляясь перед нами в несколько ином виде, это не вызывает в нас удивления. Кстати говоря, я заглянула в статью на интернете, посвященную Бехтереву. Великий психиатр, как оказалось, умер неожиданно, как раз после посещения: «товарища Сталина». Выйдя из сталинского кабинета, Бехтерев якобы бросил: «обыкновенный параноик», после чего тем же вечером умер от «отравления» в буфете Большого театра. Вскрытие тела сделать не дали, похоронили скоропалительно... У вас не возникает никаких мыслей на сей счет?

Пьеса, держащая нас в тяжелом напряжении, заканчивается тем, что жертва от насильника ускользает.

Конец чисто фольклорный, напомнивший одну из ранних пьес Друцэ «Касу Маре». Как в русской исторической песне «Авдотья Рязаночка», как в готическом романе Метьюрина «Мельмот-скиталец», чистая женская душа перебарывает дьявольщину.

Но что ждет бедную солистку Надежду Ивановну Блаженную? Ее участь прочерчивается в самом конце пьесы, когда, вождь  спрашивает у своих «охранников», на каком этаже живет певица. – На пятом.  – А вы думаете, с ней что-нибудь может произойти? - И коротко командует, - отдайте распоряжение.

Не знаю, как вы, а я сразу подумала про горестную участь Зинаиды Райх, которую гебэшники зарезали средь бела дня при открытых окнах, и никто из соседей не осмелился  помешать этому злодейству.

 А напоследок вот о чем. Театр « Школа современной пьесы» не раз давал Сергею Юрскому возможность ставить и играть интересные для артиста спектакли. Но 3 ноября 2013 года театр – из-за грандиозного пожара – лишился своей площадки. Сейчас он играет в другом месте, и не далее, как вчера, я читала мольбу режиссера Райхельгауза и артистов театра, обращенную к мэру Собянину,  -  построить им новую сцену. Кончается письмо так: «В 2017 году нас просто выгонят на улицу». Очень хочется верить, что этого не произойдет.

Сергей Юрьевич Юрский в 2016 году начал разматывать девятый десяток. Бодрости ему, здоровья и смелости, сродни той, что была так ярко им продемонстрирована в спектакле о «товарище Сталине».

 ___________

* Я пишу о Юрском-Сталине в спектакле 2008 года, но после него он сыграл в четырехсерийном фильме "Товарищ Сталин" (2011). Говоря о фильме, артист  заметил, что Сталин стал мешать ему жить