Константин Кедров

Какая-то теплота возникает в голосе, когда произносится ее имя. Те, кто ее ненавидят, не могут ее забыть. А те, кто любят, не перестают о ней говорить. К ней, как и к Маяковскому, не могут относиться равнодушно. Любовь и ненависть людей – гарантия пребывания в вечности.
Что притянуло юного гения сначала к ее сестре, а потом к ней самой? Почему сестра Лили, Эльза Триоле, стала женой главного поэта Франции, сюрреалиста Арагона, а сама Лиля главной женщиной лучшего поэта СССР? Внешность сестер довольно типичная для еврейских девушек тех времен. Происхождение ничем особым не выделяется. Лиля Брик печатала свой роман в «Лефе» и в «Рефе», но лучше бы не печатала. Ее дневники и мемуары, вышедшие недавно отдельным изданием, – обыкновенный еженедельник, органайзер, а порой просто телефонная книга. О сестре Эльзе говорят, что она через Арагона управляла всей литературной жизнью Франции. Даже сегодня спустя много лет ее литературные пристрастия все еще влияют на жизнь Парижа из потустороннего мира. А вкусы Лили продолжают влиять на поэзию.
Лиля Брик влияла не только на Маяковского, но, страшно сказать, на самого Сталина. А в брежневскую эпоху она добилась невозможного – помогла вырвать из тюрьмы Параджанова. Вокруг нее, никогда не занимавшей никаких постов, кипела жизнь литературного андеграунда. Она пригрела и обласкала Айги, Вознесенского, Соснору. С 70-х годов на нее покатилась лавина травли. Дошло до устранения ее облика с фотографий, где она вместе с Маяковским. В знаменитом издании собрания сочинений Маяковского поэт вместо Лили прижимается к искусно впаянному дереву. Тогда еще не было компьютеров. Фотомонтаж сляпали по лубянской методике. О текстовых изъятиях и говорить нечего. Из переписки Маяковского по приказу кремлевских маразматиков и антисемитов были вырезаны все упоминания о Лиле Брик, основного адресата лирики поэта. Конечно, это сумасшествие, но сумасшествие особого рода. Главный инициатор антибриковской охоты на ведьм Суслов был фактическим правителем страны. Он опирался на мощь андроповского КГБ, брежневского политбюро и геббельсовского секретариата Союза писателей. Услужливые борзописцы скроили байку, достойную протокола сионских мудрецов. Мол, злые евреи облепили русского богатыря Маяковского и довели его до самоубийства. Что уж говорить об Эльзе Триоле, захомутавшей всю Францию. Словом, как в песенке: «евреи, евреи, кругом одни евреи».
Маяковский, призвавший «товарищ правительство» позаботиться о его семье и написавший, что его семья – это Лиля Брик, вряд представлял себе именно такую заботу. Но пусть им всем земля будет тем, во что они ее превратили. Лиля Брик прошла сквозь все это, как агностик Цинциннат из «Приглашения на казнь» Набокова прошел сквозь палача, топор и плаху. Она в этом не присутствовала. В нее, уже даже не пожилую, а преклонных лет женщину влюбился без памяти молодой французский журналист. Сам Карден присылал ей в подарок платья, и она благосклонно принимала страстное обожание. Лиля Брик, навсегда покорившая сердце гения, с такой же легкостью покорила главного чекиста по работе с творческой интеллигенцией Агранова. Через него, вхожего к Сталину, она передала гневное письмо о посмертной травле поэта, развязанной самим же Сталиным. И тот, прикинув все за и против, вдруг резко изменил политику, начертав на письме, что Маяковский был и остается крупнейшим поэтом.
Любила ли она Маяковского? Да, но очень непродолжительное время. Она была в принципе против семьи и, заключая брак с Осипом Бриком, заранее предупредила, что это ничего не значит. Так же предупредила и Маяковского. Но он, конечно, надеялся покорить ее своей гениальностью. Не вышло. Разлюбив Осю, она привела в дом Маяковского, а разлюбив Маяковского, стала возлюбленной Агранова. Тоже не навсегда. Всех страшно волнует, было ли там что-нибудь втроем у Бриков с Маяковским. Волнения напрасны. Этого никто никогда не узнает, как никто не узнает, что там было у Некрасова с Панаевыми, а у Тургенева с супругами Виардо. А вообще Лиля любила военных. После смерти, насильственной и естественной, всех экс-возлюбленных стала женой комдива Примакова, пока того не расстреляли. Кажется, сердце ее успокоилось только на Катаняне. Вернее, не сердце, а тело. Душа продолжала влюбляться во все талантливое. Она, конечно же, была влюблена в Параджанова, но здесь уже не было ни природных, ни человеческих предпосылок к интимной близости.

Кукрыникс Соколов оставил в альбоме московского библиофила Светлова такую запись о Лиле: «Она была бельдюга (слово я изменил. – К.К.), каких мало». Ну, это если исходить из житейской морали, которую футуристы отвергали. А Лиля была по жизни настоящей футуристкой. Ей удалось то, что не удалось Маяковскому. Вопреки всем установкам он влюблялся в своих женщин по-настоящему и на всех хотел жениться. Его брачные предложения отвергли: Мария (героиня «Облака в штанах»), Лиля (героиня «Про это») Татьяна Яковлева (героиня известного письма в стихах), Вероника Полонская (адресат последнего послания «любовная лодка разбилась о быт»). И все же главной и единственной оставалась Лиля. Сердцу не прикажешь. «Сплошное сердце, ничего более». Но это Маяковский. Лиля не была сплошным сердцем. Сплошными были глаза. Они запечатлены гениальным Родченко. Она любила многих. Но по-настоящему никого. Это к ней, видимо, и притягивало. Осипа – юриста от литературы, фанатика и начетчика футуризма. Маяковского – гениального лирика, перепутавшего революцию с любовью, а любовь с гражданской войной. Палача творческой интеллигенции чекиста Агранова. Красного рубаку Примакова. Молодого знаменитого журналиста. Она любила не их, свою эпоху. А эпоха полюбила ее. По крайней мере, этот роман был и останется навсегда взаимным.
В отличие от Маяковского Лиля не застрелилась, а отравилась из-за неразделенной любви к земной жизни. Умирать, как все, она не хотела. И ушла из мира по собственному желанию. Я видел ее незадолго до ухода. Она сидела возле своего дома в скверике на Кутузовском проспекте напротив гостинцы «Украина» и с увлечением рассказывала моей тетушке рецепт яблочного пирога. Ничего футуристического в рецепте не было. Тетушка испекла пирог и назвала его «Лиля». Пирог оказался вкусным.