Из архива "СВОЕГО ВАРИАНТА"
О героях былых времён

На страницах его красноармейской книжки – по сей день следы запёкшейся крови. Это вечное напоминание о бое в 1944 году на Миус-фронте. Фашистская пуля тогда прошла сквозь грудь, пробив лёгкое и обагрив кровью документы. День Победы старший сержант Виктор Попов встречал в Тбилисском госпитале. Потом была долгая жизнь, о которой он рассказал накануне 70-летия великого праздника.

Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне»

В 1942 году, прямо из школы Виктор попал в учебный полк, а оттуда – в стрелковую часть, окопавшуюся под Сталинградом. Он стал командиром отделения истребителей танков. Во время одной из атак фашистов сумел из своего противотанкового ружья подбить два танка, один из которых пытался смять окоп, пройдя над ним и разворотив его гусеницами.

- Было очень страшно, когда на тебя движется со страшным рёвом эта махина, а ты один против неё со своим ружьём. Но было сознание, что это – твоя земля, и её надо защищать.

За тот бой Виктор Павлович был награждён орденом Красной Звезды. Первое ранение он получил под Ростовом – осколок снаряда пробил ногу. Всего у него – восемь пулевых ранений и два осколочных. Говорит, что в пехоте частые ранения неизбежны. Это азбука войны.

Должен, превратясь в мишень, я встать, как жизнь ни прекословь, мы земное притяженье преодолеваем вновь. Жив останешься – две меры выдаст водки старшина. А убитым –

из фанеры всем на круг – звезда одна.

То, что он, пройдя столько боёв, остался жив, называет везением. Значит, так было суждено, что он, израненный войной, сумел проявить себя и после её окончания, стать инженером-локомотивостроителем, уважаемым начальником цеха… Следы автоматной очереди, прошившей руку, видны и сегодня, и всю жизнь рука еле сжимается. Но он ею работал за токарным станком, водил машину… Это было потом, в мирной жизни. А самым запомнившимся боем остался в памяти тот, последний для него, когда уже будучи командиром отделения захвата разведбатальона, вместе со своими бойцами всю ночь провёл в засаде возле вражеского дзота. Под утро дверь в дзот открылась, и оттуда вышел фашистский офицер. Его мгновенно схватили, но дверь осталась открытой.

- Я решил воспользоваться моментом, взял противотанковую гранату и вошёл в дзот. Но напарник фашиста, как чувствовал, - сидел с пистолетом, направленным на вход. Он успел выстрелить в меня, а я, всё же, успел бросить гранату. Дзот был разрушен. А пуля прошла навылет.

После этого боя он стал кавалером ордена Славы, награды очень почётной, которой отмечали исключительно храбрых и выдающихся воинов. Награда эта в какой-то степени выручила и после войны.

Вместо ареста – ордер на квартиру

После госпиталя Виктор Попов вернулся в родной Ворошиловград. Правда, сначала в Новочеркасск, где поступил в индустриальный институт, но после тяжелейшего воспаления лёгких решил, что дома угроз здоровью будет меньше. Перевёлся в машиностроительный институт и поступил на паровозостроительный завод. Токарем-карусельщиком. И это при том, что простреленная рука повиновалась очень плохо. Но и одной рукой с заданиями справлялся, нареканий не было.

- В один из дней, - вспоминает Виктор Павлович, - вижу – по заводской территории едет мотоциклист, и на бензобаке его мотоцикла – эмблема нашего разведбатальона. Я к нему, спрашиваю: «Откуда?» А он: «Батальон сейчас расположен на окраине города». Сел к нему в люльку, и мы поехали в часть. Приезжаем, и меня встречает мой комбат майор Вдовенко. Он мне говорит: «Витя, а мы с тобой уже попрощались. Думали, нет тебя на свете после того ранения». Душевная встреча получилась, до слёз. В-общем, пробыл я в батальоне целых два дня. Утром третьего дня меня привезли на завод. Подхожу к табельной, а мне говорят: «Пропуск можешь не сдавать – шагай к директору, тебя за прогулы будут увольнять и судить». Время было строгое.

 Что делать, пошёл к директору (до того случая даже не знал, где директорский корпус расположен). Захожу в приёмную – секретарша говорит: «Заходите, директор ждёт». Вошёл в кабинет, вижу – сидит за столом генерал. Оказывается, тогдашний директор завода Веллер был в чине генерала, хоть и гражданского. Посмотрел он на меня и сказал: «Да, за прогулы надо тебя выгонять и судить. Но скажи спасибо твоему майору, который рассказал, какой ты у нас герой, кавалер ордена Славы… И тут вижу – в кабинете сидит майор Вдовенко. Он же понял, что у меня будут неприятности, и приехал на завод раньше меня, рассказал Веллеру о нашей встрече, о моём ранении. Такой был человек майор Вдовенко, настоящий комбат. А Веллер продолжает: «Учитывая твои боевые и трудовые заслуги, вручаю тебе от завода в качестве поощрения ордер на однокомнатную квартиру. Иди, заселяйся и обустраивайся». Майор-то ему рассказал, что домик наш в войну был разрушен, и я снимал угол на окраине города. Вот такая история. Во все времена можно оставаться Человеком, сердечным, отзывчивым, справедливым.

Всё хорошо, что хорошо заканчивается

Виктор Павлович, всю жизнь бывший именно таким человеком, не сетует на судьбу, которая, в-общем, не была очень благосклонной и щедрой к нему и к его поколению. «Всё хорошо, что хорошо заканчивается» - сказал он, оценивая свой жизненный путь, в котором кроме войны было много работы, а семейные радости чередовались с горестными потерями... Но не о них он вспоминал в разговоре. Вёл речь о том, что радовало и волновало. Он был мастером и начальником участка, заместителем начальника и начальником холодно-штамповочного цеха. Последние годы перед выходом на пенсию он возглавлял бюро в отделе кооперированных поставок, где, кстати, вместе с ним работал будущий директор и председатель наблюдательного совета компании «Лугансктепловоз» Виктор Быкадоров.

В.П.: Мы тогда и семьями подружились. Вообще, по работе пришлось общаться со многими руководителями. Все они были высококвалифицированными специалистами, энергичными, целеустремлёнными людьми. Директор завода 50-х годов П.А.Сорока потрясал своей памятью, обращаясь по имени-отчеству к рабочим и мастерам. В наш цех заходил каждое утро, интересовался ситуацией, был хоть и строгим, но очень отзывчивым, справедливым человеком. Рядом с ним был уникальный главный инженер М.Н.Найш, который был просто профессором производства. Н.А.Турик запомнился своей интеллигентностью, эрудицией. При нём в нашем цехе, в котором изготовлялись радиаторные секции для охлаждающих устройств тепловозов, появились станки-автоматы для наборки радиаторных пластин на водяные трубки. До этого они нанизывались вручную. Две работницы за смену успевали собрать одну секцию. В 70-е годы И.Н.Сухов продолжил техническую модернизацию производства, облагородил территорию предприятия. Последнее время не часто бываю на заводе, но слежу, как развиваются события. Благодарен ветеранской организации и её председателю С.И.Кушнарёву за помощь и поддержку. 

После выхода на пенсию бывший начальник цеха стал, как он говорит, начальником дачи, где вместе с женой Еленой Прокофьевой до последнего времени проводил большую часть времени. Одолевают болезни, последствия ранений, волнуют воспоминания, от которых отвлекают ежедневные заботы и хлопоты. Огорчает и изумляет многое. И в первую очередь – реванш потомков полицаев и предателей. Время по-прежнему не даёт ответов на вопросы, только увеличивая их количество. А по ночам иногда снятся танки и марш-броски, походы за «языком» и оставшиеся навеки молодыми отчаянные друзья по отделению, взводу, роте…

Они лежат от Волги и до Шпрее, кто под землёй, а кто под зыбью вод,

навеки молодые, не старея, не требуя ни пенсии, ни льгот.

И в День Победы праздничные марши всё глуше, всё слабей слышны.

А прошлое, прощаясь, машет знамёнами исчезнувшей страны.

Владимир Спектор