Оказывается историков моды нет. Нигде в мире. Единственный - Александр Васильев, который охотно делится этой информацией в СМИ,
 
Александр Васильев не был известен, во всяком случае широкой публике в России до его появления в передаче „Модный приговор“ в 2009 году, куда он попал по протекции прославленного модельера, действительно известного во Франции и не только. Славы Зайцева.
 
Зайцев привёл его прямо в эфир и объявил на время своего отпуска временным ведущим. Но вернувшись, модельер смог провести чуть ли не одно или несколько заседаний „Модного суда“, после чего Васильев в буквальном смысле занял место ведущего и не захотел уступать. Да, просто сел в его кресло, а растерявшийся от такой наглости Зайцев ушёл. Это всё было в эфире Первого канала. 
 
Понятно, что драться с Васильевым настоящий модедельер не стал. И каким-то образом, нажав на нужные рычаги, „историк моды“ закрепился „главным судьёй“ этой передачи.
 
Сразу стали распространяться слухи о якобы тяжело больном Зайцеве, хотя в тот момент он ещё не был тяжело болен. Не последнюю роль в ухудшении его здоровья сыграл этот рейдерский захват шоу, в создании которого Зайцев принимал участие и которым руководил на протяжении двух лет.
 
Начнём прямо с парижского периода, без которого не был бы сварганен образ месье по типу, то ли Хлестакова, то ли Остапа Бендера, 
 
В Париж Васильев приехал в 1982 году, фиктивно женившись на француженке. Как он говорит в различных интервью, влюблён он был в ещё одну   француженку, но та предпочла ему другого. И тогда он влюбился в фиктивную жену, с которой прожил пять лет. В разных источниках эта лавстори варьируется. К тому же он все эти годы упорно называл себя геем. 
 
Но это не единственная накладка в его биографии. Например, в одном интервью на вопрос о знании языков, историк моды ответил, что в его активе семь иностранных языков, не говоря уже о  том, что он  окончил английскую спецшколу. 
 
На самом деле, как следует из Википедии, из английской спецшколы его исключили за неуспеваемость и ему пришлось доучиваться в школе рабочей молодёжи. С особой гордостью сообщает, что не был комсомольцем. Но из нескольких источников, в том числе и с его слов, всё-таки был. И приняли его по рекомендации Анастасии Вертинской и Стаса Садальского. 
 
„Модный приговор принёс мне всемирную славу“, одно из публичных заявлений „маэстро“. Но, как выясняется, слава его далеко не всемирная. Да и во Франции она в пределах русской диаспоры.
 
Сейчас, после увольнения его из „Модного приговора“, в сети ежедневно появляются видеоролики Александра Васильева. с русофобскими названиями и соответствующим содержанием, как например, „Русские - самый ленивый народ“ или „Москва и Петербург населены всяким сбродом“. 
 
Да что там ролики. Сразу, после начала СВО, Васильев написал просительное письмо в муниципалитет литовского города Висагинас, в котором изложил своё кредо. Он - убеждённый пацифист и осуждает все войны, в частности агрессию России.  
 
И вообще уже более 60 лет находится в Литве (сейчас ему 64года), где организовал множество культурных проектов. Но главное, просит сохранить находящуюся в Литве его коллекцию старинного костюма. 
 
Как уже  поняли даже совсем наивные, что известные, богатые люди громко очерняют Россию и её политику, потому что им надо сохранить свои активы на Западе. Но не даром, а за службу западной русофобской пропаганде. Не остался в стороне и „маэстро“.
 
В угаре подобострастия к Западу делает громкие заявления: „Я был иммигрантом от советского режима во Францию. Я никак не связан с Россией, не награждён ни одной правительственной наградой и не получаю помощи от России моему фонду...“ В заключение, он обещает завещать свою „бесценную коллекцию“ в его „уникальном музее моды“ в Литве, чем обеспечит себе посмертную славу. И конечно, у него давно есть литовское гражданство. Сколько же их у него? В википедии указаны только французское и российское.
 
Но если проанализировать всю эту феерию, придуманную Васильевым, возникает сомнение в бесценности и даже достоверности его коллекции средневекового костюма. 
 
Не надо быть строгим экспертом, чтобы сложить два и два. Ткани. особенно средневековые, очень быстро разрушаются. Во всём мире таких костюмов сохранилась пара десятков и хранятся они как драгоенности в крупных музеях, где для их сохранности соблюдаются специальные условия.
 
Так что, скорее всего, маэстро сам их сшил или заказал у закройщиков и швей. Он же сценограф и знает, что историчекие костюмы для сцены или кино  воссоздаются по эскизам, имеющимся в библиотеках и архивах. А в наше аремя и в интернете.
 
Так кто же он, этот российский и французский историк моды, дизайнер, сценограф, живописец, коллекционер, популяризатор моды и просто душка, как отзывается о нём его клиентель? 
 
В роликах он показывает небольшие залы возможно в районных библиотеках литовской глубинки, заполненные полными женщинами пенсионного возраста, иногда с внуками, а кому-то из них „маэстро“ может сделать „козу“. Возможно, на дорогие тематические лекции ходят и молодые, но не бедные.
 
Как он рассказывает в ютубовских роликах, которые ежедневно размещает в сети, престижную работу во Франции он получил уже через два месяца после переезда во Францию, а именно место сценографа в очень известном театре. 
Вообще слово „парижский“ по отношению к чедовеку в его устах звучит, как причастный к чему-то для всего человечества, недосягаемому. За исключением очень, очень избранных, 
 
От интересных предложений по его профилю не было отбоя. Список театров и фестивалей очень длинный, чтобы поместиться в одной статье. Даже Опера Бастилии и Королевская опера Версаля присутствуют в его послужном списке. Карьера взметнула сразу на самый верх. 
 
С начала девяностых годов наш герой читает лекции в различных университетах мира. Но почему тогда он приезжает в Россию уже в 1998 году и начинает активно внедряться в российскую культуру? Он же, наконец, обрёл свободу, уехав из „ненавистного СССР“, и если верить его словам, сделал головокружительную карьеру.
 
Ещё до „Модного приговора“, в 2005 году Васильев побывал в „Школе злословия“ у Татьяны Толстой и Дуни Смирновой. Туда попадали известные люди, но и малоизвестные по просьбе кого-то из влиятельных персон. Эти дамы известны  язвительностью, с которой они препарируют своих гостей. И на этом эфире ведущие озаряли гостя улыбками и выливали на него ушаты лести, от которой „историк моды“ сразу поплыл.
 
В кадре скромный мужчина. почти нормально одетый. Гладкие волосы, чёткий пробор, височки уложены опереточным завитком. Но уже с камеей, даже двумя на лацкане пиджака и пёстром шарфе. Сразу надо заметить, что камеи на нём всегда разные. Это наводит на мысль, не сам ли художник-декоратор их производит.
 
На вопрос, кто он по роду занятий,  отвечает лаконично: „Историк моды, декоратор и коллекционер“. Пока (а это 2005 год) лаконично! 
Речь его довольно гладкая, но с манерной жестикуляцией и таким же произношением некоторых слов, как например „феномЭн“. Обращается к Татьяне Толстой „графиня“.
 
Хлопочет лицом как провинциальная стареющая кокетка. Очень грустит из-за уничтожения русской аристократии. Вообще тема аристократии для него ностальгическая и нежно любимая. 
 
Авдотья смотрит на него с открытым ртом, когда маэстро рассказывает, как его ученицы в МГУ (неужели он и там что-то преподаёт?) сетуют на его редкие посещения Москвы и для облегчения его рабочего графика с частыми трансферами Париж-Москва-Париж готовы сами прилетать к нему в Париж на „папкином самолёте“ и даже некоторые на собственном. 
 
Но мы же знаем стиль этих двух ведущих, расставляющих ловушки своим гостям. Не избежал ловушки и наш герой.
 
Надо отметить, что у Толстой взгляд по обыкновению напряжённый, но временами она всхохатывает, как например, от картинки новых русских устами Васильева, который на ходу перестраивается в мнениях о русских, особенно споткнувшись о скепсис во взгляде Татьяны Никитичны. 
 
Пытается, но получается топорно, льстить обеим дамам, причислив их к четвёртому или даже пятому поколению интеллигентов с хорошим вкусом. Говорит с ними, как обычно, назидательно, несмотря на их причастность к „одному с ним классу“ . Замечает, походя, что в России уничтожен класс интеллигентов. Да и розы в России не цветут зимой как во Франции, с грустью замечает Александр.
 
Критикуя русских, оправдывает это природными и иными условиями. Но не может смириться с отсутствием представлений русских женщин о моде и хорошем вкусе. Здесь вспоминаются слова сатирического персонажа Веры Марецкой в комедии „Лёгкая жизнь“: „Люди так плохо одеты, что даже поговорить не с кем“,
 
Постоянно говорит о Франции, что нравится восторженным дамочкам на его лекциях, но не проходит в Школе злословия“  Обе ведущие подыгрывают ему и даже подначивают, например в том,   что его миссия  - нести хороший вкус в российское общество! 
 
Через два года была вторая передача с ним в Школе злословия. Но запись этого эфира на всех ресурсах заблокирована, понятно, что Васильевым. Есть только несколько комментариев к этому видео на ютубе, в которых поклонницы отмечают грубое обращение ведущих „Школы злословия“ с месье маэстро. „Таким умным, утончённым и аристократичным“. 
 
Кстати, многие фотографии „маэстро“ и ссылки тоже не открываются. Он тщательно мониторит и чистит материалы , в которые может просочиться критика или сомнительные факты его биографии и карьеры.
 
Рассказывая о какой-нибудь девяностолетней русской иммигрантке  во Франции, предъявляет зрителям ролика пару фотографий с этой княгиней/графиней. Но в живых их почти не осталось, поэтому фото без него, только аристократки. 
 
Не чурается он и разночинцев, но обязательно известных. Так одно из его заявлений: „Карл Лагерфельд знал обо мне гораздо раньше, чем я узнал о нём“. Моя книга „Красота в изгнании“ всегда лежала на его рабочем столе. Всегда!“ 
О Шанель, он сообщает, что та была проституткой. 
 
Кстати, в ролике на ютубе, рассказывая о Лагерфельде, приписывает ему дворянство, называет „прусским бароном“. Но ни в одном немецком источнике Лагерфельд не назван ни бароном, ни графом. Он родился в очень богатой семье молочных фабрикантов.
 
Одно время маэстро гордился своим гейством. Сейчас, после изгнания из „Модного приговора“, надо нравится, в основном, простодушным пожилым тётенькам, которым он впаривает истории его уже многочисленных браков и их краха. 
 
Непрерывно рассказывает о своей эксклюзивной недвижимости в Литве, Турции, Испании, Париже. Калининграде. Вдохновенно говорит о своей шикарной квартире в пятнадцвтом квартале Парижа, которую ему выхлопотал  Жак Ширак, когда тот был мэром Парижа.
 
В устном народном творчестве эта недвижимость преобразуется в средневековые Замки. Никто же не проверяет достоверность этой и не только информации. 
 
Он всегда в кадре по пояс, в шарфиках и камеях и, взмахивая ручками делится фактами своей неординарной биографии для целевой аудитории. рассазывает, что он ест на завтрак и обед. А ужины его - „это всегда приёмы и банкеты“.
 
Но всё-таки не даёт покоя вопрос, почему он, сбежав из России после начала СВО и увольнения из Модного приговора не во Францию, имея французское гражданство, а в Литву? И если он так востребован на Западе, как он находит время для записи роликов, не единичных, а ежедневных. Уже не говоря о   мастер-классах, которые он проводит в Литве.
 
Записывая ролики и выкладывая их в интернете, маэстро пишет летопись. Но не  страны, или какого-то важного раздела истории. Он сочиняет историю себя, как историка моды, декоратора и ещё многих своих ипостасей, которые он строит и укладывает в эдакую пирамиду, почти египетскую по огромному количеству составляющих её частей. И продаёт эти части, ещё при жизни, Да и кто сможет  купить сразу всю пирамиду?