Много печали от мысли о кончине самого знаменитого поэта Серебряного века в эмигрантской богадельне недалеко от оккупированного Парижа. Его всероссийская слава, конечно, всё более угасала с годами. Еще и до революции. Поднимались всё новые, воинствующие поколения поэтов, теснившие "стариков"... Все же антология русской поэзии без его лучших стихов невозможна. В моем отборе пока 21 страница(со временем, если время будет, подборка, очевидно, еще расширится).

Сам он, увы, не знал, не понимал,что у него хорошо и что плохо, а написал так много. Но ведь есть из чего и выбирать! Хотя всякий отбор, понятно, субъективен.

Сколько восторженных отзывов видных современников о нем, столько же и изничтожающих. Наиболее убедительным кажется мнение Гумилева, высказанное в "Письмах о русской поэзии": "Вечно тревожная загадка для нас К. Бальмонт. Вот пишет он книгу, потом вторую, потом третью, в которых нет ни одного вразумительного образа, ни одной подлинно поэтической страницы, и только в дикой вакханалии все эти "стозвонности" и "самосожженности" и прочие бальмонтизмы. Критики берутся за перья, чтобы объявить "конец Бальмонта", - они любят наносить coup de grase! И вдруг он печатает стихотворение, и не просто прекрасное, а изумительное, которое неделями звучит в ушах - и в театре, и на извозчике, и вечером перед сном. Тогда начинает казаться, что может быть прекрасна и "самосожженность", и "Адам первично красный", и что только твоя собственная нечуткость мешает тебе понять это".

Даже тембр его голоса угадывается в долговечном звуке... Вечно тревожная загадка!

***

Я мечтою ловил уходящие тени,

Уходящие тени погасавшего дня.

Я на башню всходил, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня.

И чем выше я шел, тем ясней рисовались,

Тем ясней рисовались очертанья вдали.

И какие-то звуки вокруг раздавались,

Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.

Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,

Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,

И сияньем прощальным как будто ласкали,

Словно нежно ласкали отуманенный взор.

А внизу подо мною уж ночь наступила,

Уже ночь наступила для уснувшей Земли,

Для меня же блистало дневное светило,

Огневое светило догорало вдали.

Я узнал, как ловить уходящие тени,

Уходящие тени потускневшего дня,

И всё выше я шёл, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня.

1894