Валерий Снегирев

 
  Будущий Маршал родился в слободе Марковка в семье бедного украинского крестьянина Ивана Ивановича Ерёменко. «Отец мой, - отмечал Андрей Иванович Еременко в автобиографии, написанной для личного дела, - тяжело заболел на военной службе, пришел домой и умер, когда мне было десять лет. Мать была распорядительная, умная женщина, но ей было неимоверно трудно с пятью маленькими детьми. От школы пришлось отказаться - нужно было работать. В начальной школе я учился всего три зимы. Жизнь была очень тяжелой. Но это не сломило меня, а, наоборот, закалило мой характер и волю». А далее Еременко пишет, что первую книгу, случайную, прочитал в четырнадцать лет,хотя надо признать, это была и не книжка, а старый, зачитанный до дыр номер журнала «Вокруг света». Дал его любознательному мальчику земский учитель и с той поры без чтения, постоянного самообразования своего бытия уже не мыслил.

 Маршальский жезл

Вспоминая свои молодые годы, Андрей Иванович, рассказывал, как каптенармус, выдавая ему, солдату-новобранцу, ранец, посоветовал: «А ну, хлопец, пошукай на дне, може, найдешь там маршальский жезл». Под хохот господ офицеров бывший деревенский паренек, после смерти отца ставший главой семьи в 10 лет, серьезно и основательно проверил ранец...
По сути дела, с немцами Андрею Еременко довелось сражаться на трех войнах. В армию Андрея Еременко призвали в 1913 году в 168-м Миргородский полк . Первую мировую войну он прошел рядовым и командиром отделения. Воевал на Юго-Западном фронте, в Галиции. В одной из рукопашных схваток, как свидетельствуют документы, пулей и штыком уничтожил более десяти солдат противника, но и сам получил тяжелейшее сквозное ранение в грудь и неделю находился между жизнью и смертью.
В 1918 году Еременко организовал в родной Марковке партизанский отряд из 300 бойцов , который оборонял Луганск на Острой Могиле в1919 году.
В ходе ожесточеннейших боев 26 апреля деникинцам удалось прорвать оборону у Иванищева Яра (3 км от Острой Могилы). Белоказачий отряд в 150 человек ворвался в предместье, но был встречен красногвардейцами под командованием рабочего Сорокина, которые перекрестным пулеметным огнем рассеяли нападавших, и фронт был восстановлен. Ярким эпизодом стали события 27 апреля: когда из-за весеннего бездорожья прервалось снабжение боеприпасами и водой, гражданское население (женщины, старики, подростки) организовало «живую цепь» из центра города (от патронного завода) до линии фронта у Острой Могилы (около 8 км), передавая припасы из рук в руки, ныне улица«Обороная». Однако 3-4 мая силами белоказачьей конницы Шкуро Донбасский фронт все-таки был прорван, и Луганск взят. Захват ознаменовался известными зверствами: были пленены и расстреляны 29 рабочих патронного завода, более того, захмелевшие казаки раскопали и осквернили братские могилы погибших защитников города.
В годы гражданской войны Ерёменко воевал в 1-й Конной армии С. М. Будённого, был красноармейцем, помощником командира взвода, старшиной эскадрона, начальником разведки кавалерийской бригады, помощником начальника штаба этой же бригады по оперативной части, начальником полковой школы, начальником штаба 79-го кавалерийского полка в 1-й бригаде 14-й кавалерийской дивизии Первой конной армии.
В 1939 году участвовал в походе по» освобождению» Западной Белоруссии. В декабре 1940 г. направлен на Дальний Восток командующим 1-й особой Краснознаменной армией.

ВОЙНА

В начале Великой Отечественной войны генерал-лейтенанта Еременко назначают командующим войсками Западного фронта вместо генерала Павлова. В мемуарах Ерёменко сказано, что маршал Тимошенко резко отзывался о командующем Западном фронтом Дмитрии Павлове, находящемся в Белостокском выступе с основными силами советских механизированных войск, хотя ранее, в Красной Армии Павлова называли "советским Гудерианом", обвиняя его в причинах неудач в первые недели войны и в неспособности справиться с поставленными задачами. После разгрома фронта в Белостокско-Минском "котле", 29 июня 1941 года Павлов был отстранен от командования и 4 июля арестован.
Еременко прибыл в штаб Павлова рано утром 29 июня, когда Павлов завтракал у себя в палатке. Павлов удивился, увидев Еременко. Встретил его Павлов довольно хмуро:
– Что тебя принесло в эту дыру? – Затем указал на стол. – Садись, позавтракай со мной. Расскажи, что нового. – Павлов хотел еще что-то добавить, но осекся, почувствовав холодок, исходивший от Еременко. Тот ничего не сказал. Молча вручил Павлову приказ о его отстранении от должности. Тот пробежал текст глазами. Лицо Павлова словно бы окаменело. – И куда меня теперь?
– Народный комиссар приказал вам отправляться в Москву. Павлов кивнул.
– Чаю-то хоть выпьешь? – спросил он. Еременко отрицательно покачал головой:
– Я считаю более важным ознакомиться с обстановкой на фронте. Павлов почувствовал укор в словах нового командующего и попытался оправдаться:
– Мои части оказались неготовыми к внезапному нападению противника. Мы не были организованы для ведения боевых действий. Значительная часть солдат и офицеров находилась в гарнизонах или на полигонах. Все занимались обычными мирными делами, когда враг напал на нас. Они просто прокатились по нам, раздавили, а сейчас у них в руках Бобруйск и Минск. ".
Бывшего начальника Генерального штаба и будущего маршала Советского Союза Героя Советского Союза генерала армии Мерецкова пытками заставили "признаться" в "измене" и участии в "антисоветском заговоре" вместе с Павловым, но в сентябре 1941 г. освободили и сразу отправили командовать одной из армий. Еще 18 генералов и адмиралов были расстреляны (а затем реабилитированы), трое предпочли покончить жизнь самоубийством. Много лет спустя дважды Герой Советского Союза маршал Тимошенко, встретив на военных учениях своего давнего знакомого и сослуживца Героя Советского Союза маршала Мерецкова, спросил его: "Что же ты, Кирилл, возвел на себя поклеп и признался, что ты глава заговора?". Мерецков ответил ему с нескрываемой обидой: "Если бы Вам, Семен Константинович, довелось претерпеть такие издевательства и муки, боюсь, что и Вы бы не выдержали. Надо мною так издевались, так меня дубасили, что я почувствовал, что я теряю рассудок... Я был готов на все, лишь бы прекратить эти мучения... Тем более, что мне обещали в случае моих признаний не трогать семью.» Однако через несколько дней фронт принял С. К. Тимошенко, а Андрей Иванович стал его заместителем.
В августе 1941 г. назначили командующим Брянского фронта. В этот период 2-я армия и 2-я танковая группа немецко-фашистских войск нанесли удары в направлениях Могилев - Гомель и Рославль - Стародуб, стремясь выйти во фланг и тыл войск Юго-Западного фронта. Еременко был вызван в Ставку, и Сталин лично поставил задачу: прочно прикрыть Брянское направление и активными действиями разгромить основные силы 2-й танковой группы Гудериана. Командующий держался уверенно и заявил Верховному: "Да, враг, безусловно, очень силен и сильнее, чем мы ожидали, но бить его, конечно, можно, а порою и не так уж сложно. Надо лишь уметь это делать". В последующие дни он еще не раз заверял Сталина, что он, безусловно, в ближайшие дни разобьет "подлеца Гудериана".
Невыполнение Брянским фронтом поставленной задачи привело к тому, что войска правого крыла группы армий "Центр" ударом в южном направлении добились крупных оперативных успехов. 2-й танковой группе удалось выйти в тыл Юго-Западному фронту, а затем перегруппироваться на московское направление и в ходе наступательной операции "Тайфун" нанести серьезное поражение войскам Брянского фронта и выйти на подступы к Туле - о поражениях не принято кричать. Но это наша история, история нашей страны, какой бы она ни была. История любого государства состоит из побед и поражений, и, стремясь умолчать о поражениях, мы обманываем самих себя и своих потомков. Генерал Еременко вел себя храбро и мужественно, почти непрерывно находился в боевых порядках сражающихся войск и после тяжелого ранения был отправлен в Москву в госпиталь. В частности, интересен тот факт, что после того, как раненого Еременко вывезли в Москву, его навестил в госпитале Сталин.
В конце декабря 1941 г. Еременко назначается командующим 4-й ударной армии и проводит Торопецкую и Велижскую наступательные операции. Он снова был ранен, но оставался на своем посту и убыл в госпиталь только после окончания операции - почти на 5 месяцев.

Вместе всю войну

Андрей Иванович был женат дважды. Первый раз он женился в 18 лет, со второй женой — медсестрой Ниной Гриб — Еременко познакомился в госпитале. Худенькая 19-летняя девчушка, увидев измученного болью 49-летнего прославленного генерала, пожалела его и неожиданно для себя поцеловала. Его семья до войны жила в Вильнюсе. Когда Еременко перевели на Дальний Восток, он не успел забрать родных к себе.
Еременко был нетерпеливым раненым — он все время рвался на фронт, а врач отказывался его выписывать, но Андрей Иванович настоял на своем, пообещав выполнять все указания врача. И главврач уступил, но поставил условие — генерала будет сопровождать фельдшер Нина Гриб.
Как-то Нина сопровождала раненых с передовой до полевого госпиталя. Обоз ушел под лед, но девушку спасли, а Еременко сказали, что все погибли. Но Андрей Иванович не мог поверить в смерть озорной девчушки и приказал продолжать поиски. Нину нашли в госпитале. Обрадованный Еременко приказал, чтобы ее поселили в его землянке. С тех пор они не разлучались 35 лет.

СТАЛИНГРАД

В августе 1942 г. Ставка ВГК назначила его командующим войсками Юго-Восточного фронта. Оборона Сталинграда и участие в стратегической операции по окружению и уничтожению группировки немецко-фашистских войск - наиболее яркие события в полководческой деятельности Еременко. Самым трудным и напряженным был период оборонительных сражений, когда враг стремился выйти к Волге, овладеть Сталинградом и перерезать наши коммуникации. Вступив в командование войсками фронта, Еременко не стал пытаться прикрывать ограниченным количеством войск всю полосу обороны, а уже к 9 августа собрал в кулак отходящие соединения, резервы и нанес контрудар по наиболее опасной группировке противника, тем самым сорвав его попытки с ходу прорваться к Сталинграду с юго-запада. Наступление немецкой 4-й танковой армии было остановлено. 23 августа был нанесен не менее успешный контрудар по группировке 6-й армии, пытавшейся выйти к городу с северо-запада.
28 сентября Юго-Восточный фронт был переименован в Сталинградский. Его войскам во главе с А.И. Еременко пришлось выдержать длительные, ожесточенные и напряженные боевые действия по удержанию волжской твердыни и создать условия для перехода в контрнаступление. Гитлер требовал во что бы то ни стало овладеть Сталинградом, и фашистское командование предпринимало одну атаку за другой. Основные объекты города, оборонявшие его войска, переправы через Волгу подвергались непрерывным авиационным ударам. На протяжении двух месяцев бои шли непрерывно, днем и ночью. Важнейшие здания и опорные пункты неоднократно переходили из рук в руки.
Под руководством Еременко, по инициативе и при активном участии таких легендарных командармов, как В.И. Чуйков, была детально разработана тактика уличных боев, в том числе способы ведения боя внутри зданий, широко развернуто снайперское движение. Умело осуществлялось инженерное оборудование местности.
Еременко был одним из высочайших мастеров боевого применения артиллерии, в том числе прямой наводкой, организации противотанковой обороны. В Сталинграде он умело использовал также авиацию и силы Волжской флотилии.
Андрей Иванович стал одним из инициаторов и организаторов контрнаступления с целью окружения и уничтожения основной группировки немецко-фашистских войск. В рамках Сталинградской стратегической операции, разработанной Ставкой ВГК и Генштабом, он со своим штабом умело спланировал и подготовил действия войск фронта. Перейдя в наступление 20 ноября, они в первый же день прорвали оборону противника. Командующий ввел в прорыв 13-й танковый, 4-й механизированный и 4-й кавалерийский корпуса, которые, стремительно развивая успех, на четвертый день наступления встретились с подвижными соединениями Юго-Западного фронта и замкнули кольцо окружения семнадцати дивизий немецкой 6-й армии и четырех дивизий 4-й танковой. Окруженная группировка насчитывала 330 тысяч человек. Это был грандиозный успех.

Два Маршала

Маршал Ерёменко: "Жуков, этот узурпатор и грубиян, относился ко мне очень плохо, просто не по-человечески. Он всех топтал на своём пути... Этот человек страшный и недалёкий. Высшей марки карьерист.... Следует сказать, что жуковское оперативное искусство - это превосходство в 5-6 раз, иначе он не будет браться за дело, он не умеет воевать не количеством, и на крови строит себе карьеру". Жуков отвечал тем же.
Жуков в одном из интервью говорил: «Одной из главных причин тяжелого положения, сложившегося под Вязьмой и Брянском в начале октября 1941 года, была потеря твердого управления войсками. Войск было много, но действовали они неорганизованно…
Есть ли в гибели 50-й армии вина командующего Брянским фронтом Еременко? »
При планировании операции Еременко предлагал Жукову, чтобы войска Сталинградского фронта переходили в наступление не на сутки позже войск Юго-Западного фронта, а через двое суток, то есть в тот момент, когда противник перебросит основные резервы против войск Юго-Западного фронта. Но Жуков с таким предложением не согласился.
Сталинградский фронт сыграл большую роль в разгроме группировки Манштейна, которая пыталась прорваться к Сталинграду с целью деблокирования группировки Паулюса. Но решающее значение имело то обстоятельство, что Еременко с большим предвидением и оперативностью организовал противодействие ударным группировкам Гота и Манштейна. Он усилил 51-ю армию 13-м танковым корпусом и своевременно перегруппировал резервы. Группе была поставлена задача: не допустить прорыва противника на верхнекумском направлении и выхода к реке Мышковка, и она сумела контрударом отбросить противника за реку Аксай. Одновременно Еременко организовал удар 5-й ударной армии совместно с 7-м танковым корпусом в направлении Нижне-Чирская. В середине декабря развернулись ожесточенные сражения. Манштейн ввел в бой еще несколько дивизий, в том числе 17-ю танковую, и предпринимал отчаянные попытки для деблокирования окруженной группировки.
Уже 24 декабря 2-я гвардейскую и 51-я армии при содействии части сил 5-й армии перешли в наступление и отбросили противника на 200-250 км. После этого все войска, занятые уничтожением группировки, были переданы Донскому фронту, а Сталинградский фронт получил задачу развивать наступление на ростовском направлении, отрезать Кавказскую группировку противника. Андрей Иванович болезненно реагировал на это решение, полагая, что уничтожение окруженной группировки надо было возложить на Сталинградский фронт, войска которого вынесли основную тяжесть битвы. Вскоре он сам подал рапорт и несколько месяцев находился на излечении. По словам Еременко, позже Сталин сказал ему: "Вы... сыграли главную роль в разгроме фашистской группировки под Сталинградом, а кто доколачивал привязанного зайца, это уже особой роли не играет".

 Подвиг Матросова

Общеизвестно, что Александр Матросов не был первым, кто своей грудью закрыл огневую точку противника. Например, по данным газеты "Дуэль", до событий под деревней Чернушки, подобный подвиг совершили 98 бойцов Красной армии. А по информации "Парламентской газеты", Матросов был 58-м. При этом издание ссылается на документы, хранящиеся в подольском военном архиве, из которых следует, что первым в этом скорбном списке был политрук 125-го полка 28-й танковой дивизии Александр Панкратов, который 24 августа 1941 года бросился на пулемет под Новгородом в бою за Кириллов монастырь. В то же время уже упоминавшаяся газета "Дуэль" полагает, что подвиг Матросова не получил бы такого общественного звучания и был бы оценен только личными посмертными наградами, если бы не генерал-полковник А.И. Еременко, назначенный в апреле 1943 года командующим Калининским фронтом.
Еременко узнал в штабе фронта о подвиге Александра Матросова и о том, что он за него не получил никакой награды. Изучив все сведения, касающиеся подвига и личности Александра Матросова.» На основании этих данных мною было направлено представление о присвоении рядовому Александру Матвеевичу Матросову посмертно звания Героя Советского Союза. Ходатайство было удовлетворено, и Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 19 июня 1943 г. Александру Матросову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. А затем по всему миру радио разнесло слова приказа № 269 Народного Комиссара Обороны от 8 сентября 1943 г. В нем говорилось:
После этого общенародное значение подвигу Матросова придало и политическое и государственное руководство страны. В те дни радио передало на весь мир слова приказа Народного Комиссара обороны СССР И.В. Сталина: "...Великий подвиг товарища Матросова должен служить примером воинской доблести и героизма для всех воинов Красной Армии. Для увековечения памяти Героя Советского Союза гвардии рядового Александра Матвеевича Матросова приказываю:
1. 254-му гвардейскому стрелковому полку присвоить наименование 254-й гвардейский стрелковый полк имени Александра Матросова.
2. Героя Советского Союза гвардии рядового Александра Матвеевича Матросова зачислить навечно в списки 1-й роты 254-го гвардейского полка имени Александра Матросова". Это было первое зачисление приказом наркома обороны СССР павших Героев навечно в списки воинской части.

 Визит Верховного

ИЗВЕСТНО, что за всю войну Сталин выезжал на фронт единственный раз
В частности, при подготовке Смоленской наступательной операции Сталин по существу единственный раз за время войны выехал на фронт - к генералу Еременко, на Калининский фронт. Надо признать, что это был довольно странный выезд Верховного. Совершен он был не на курско-белгородское направление, где происходили главные события, а на фронт, находившийся в глухой обороне в период оперативного затишья.
«1 августа 1943 г. в 2 часа ночи, когда, как обычно, подводились итоги боевого дня, раздался телефонный звонок. В это время я находился на командном пункте 39-й армии в 35 км северо-восточнее Духовщины.
Взяв трубку, я услышал голос Сталина:
— Здравствуйте, товарищ Иваненко (Иваненко — был мой псевдоним для телефонных переговоров).
— Здравствуйте, товарищ Иванов (псевдоним Сталина), — ответил я.
Сталин задал мне несколько вопросов о положении на Калининском фронте.
В конце разговора он сообщил мне о своем намерении 5 августа приехать на Калининский фронт. Местом встречи он назначил с. Хорошево под Ржевом, восточнее командного пункта Калининского фронта.
4 августа я выехал из 39-й армии на командный пункт фронта. В 4 часа утра 5 августа отправился на машине к месту прибытия Верховного Главнокомандующего.
В районе с. Хорошево я оказался несколько раньше условленного времени и снова стал просматривать план предстоящей операции. Примерно через 10 минут на легковой машине подъехал молодцеватого вида генерал-майор в форме пограничных войск и сообщил, что Верховный Главнокомандующий на месте в с. Хорошево и ожидает меня. Небольшое село, куда мы через несколько минут въехали, прижималось к крутому оврагу и, пожалуй, ничем не выделялось среди других сел Калининской области. Несколько улиц с деревянными домиками, а перед ними палисадники, зеленевшие черемухой, березой и липой. Мы подъехали к небольшому двору, в центре которого стоял домик с карнизами, украшенными резьбой. Миновав крошечные сени и комнату с русской печью, я вошел в горницу и доложил Верховному Главнокомандующему о своем прибытии и кратко о ходе боевых действий войск фронта.
В ответ на мою просьбу о подкреплениях Верховный Главнокомандующий позвонил в Генеральный штаб и приказал 3-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Н. С. Осликовского направить в распоряжение командования Калининского фронта, в район г. Белый. Мне было сказано, что снаряды будут подвезены, а в день атаки авиация фронта будет усилена бомбардировочным полком Ту-2. Начало операции было намечено на 13 августа. Когда наша беседа подходила к концу, в комнату поспешно вошел генерал для поручений и доложил, что наши войска овладели городами Орел и Белгород. Это радостное известие несколько нарушило довольно официальный характер аудиенции. Сталин сказал, что в честь войск, взявших эти города, стоит произвести салют в Москве и делать это всегда в связи с освобождением крупных городов и стратегически важных пунктов. Он спросил о моем мнении на этот счет. Я, естественно, отозвался одобрительно. И. В. Сталин тут же позвонил в Москву и отдал распоряжение о подготовке салюта из 124 орудий к его возвращению в Москву, т. е. к сегодняшнему вечеру.
Беседа закончилась, я собрал документы, и все вышли на улицу. Машины стояли тут же, и мы поехали на железнодорожную станцию Мелехово. Поезд, на котором приехал Верховный Главнокомандующий, состоял из нескольких товарных вагонов и платформ и одного салон-вагона, камуфлированного под основной состав ( под товарный вагон). За обедом велась оживленная беседа. Наряду с обсуждением вопросов, связанных со Смоленской операцией, Сталин дал высокую оценку действиям войск Сталинградского и Юго-Восточного фронтов в ходе битвы на Волге, подчеркнув, что армии, входившие в эти фронты, отличились не только в обороне, но и в контрнаступлении. За обеденным столом прозвучала примерно та оценка битвы под Сталинградом, которая была дана Верховным Главнокомандующим, когда он назвал Сталинград закатом немецко-фашистской армии.
Прощаясь, И. В. Сталин разрешил сообщить войскам о посещении им фронта.
А вот дневниковая запись Еременко: «Товарищ Сталин значительно повинен в истреблении военных кадров перед войной, что отразилось на боеспособности армии (для 1943 г. это поразительная по смелости оценка, ведь Иосиф Виссарионович никогда и ни перед кем эту свою вину, как, впрочем, и другие, не признавал.). Вот почему он, прежде чем начать заслушивать план предстоящей операции, перевел разговор на тему о кадрах, чтобы прощупать меня… В ходе этого разговора товарищ Сталин неоднократно говорил о многих генералах, которые были освобождены из мест заключения перед самой войной и хорошо воевали. «А кто виноват, — робко задал я вопрос Сталину, — что эти бедные, ни в чем не повинные люди были посажены?» — «Кто, кто… — раздраженно бросил Сталин. — Те, кто давал санкции на их арест, те, кто стоял тогда во главе армии». И тут же назвал товарищей Ворошилова, Буденного, Тимошенко».
В последующем Еременко в условиях сложной лесисто-болотистой местности успешно провел Духовщинско-Демидовскую операцию, разгромив шесть дивизий противника, а затем развил наступление на невельском направлении. А.И. Еременко подчеркивал, что "его военная душа больше лежит к наступлению, чем к обороне, даже самой ответственной". Но все же крупные оперативно-стратегические задачи ему удавалось с большей эффективностью решать в обороне. А.М. Василевский отмечал, что "Еременко... показал себя настойчивым и решительным военачальником. Ярче и полнее проявил он себя как полководец, безусловно, в период оборонительных операций".
После окончания Смоленской операции Ставка назначила Еременко командующим отдельной Приморской армией, которая в 1944 г. во взаимодействии с 4-м Украинским фронтом и Черноморским флотом участвовала в освобождении Крыма.

 «Пехота истекает кровью, а артиллерия молчит…» из дневника Еременко

25 МАРТА 1945 г. генерал армии Еременко возглавил войска 4-го Украинского фронта, которые проводили Моравско-Остравскую операцию. За два месяца безвозвратные потери в ней составили 23 964 человека, санитарные — 88 657 человек, среднесуточные — 1 976 человек. Эти цифры угнетают еще и потому, что к моменту начала операции наша армия имела превосходство над противником и в артиллерии, и в авиации.
10 апреля 1945 года. «Утром был в районе Тунскирх, где начала действовать 1-я гвардейская армия (под руководством Гречко.). Проехал вперед на НП командира гаубичного артполка полковника Абушева. Он устроил свой НП или из-за трусости, или из-за неумения в доме, из которого передний край совсем не виден… Отчитав артиллеристов, приказал им немедленно переменить НП. Пристыдил и командира 107-го корпуса за то, что артиллерийский огонь по противнику не ведется, а если ведется, то слепой, так как с НП артиллеристы ничего не видят, а передовых наблюдательных пунктов нет».
16 апреля 1945 года. «В 9 ч. 30 мин. распорядился, чтобы начальник оперативного управления показал мне карту с положением частей по часам. На карте этого не оказалось. Не нанесено даже положение частей к началу сегодняшней атаки. Начальник оперативного управления не знал точно, где располагались дивизии. Объявил ему выговор… и предупредил, что при повторении подобного он будет снят с должности… Говорил с Гречко. Отругал… У Гречко не используются артиллерийские части в борьбе с танками противника… очень плохо налажено управление огнем, взаимодействие пехоты и артиллерии… Приказал Гречко поехать в корпуса и организовать как следует бой, послать оперативных работников в дивизии…»
17 апреля 1945 года. «Артиллерийское наступление в 1-й гвардейской армии организовано плохо… Вызвал командующего артиллерией этой армии, говорил с ним о том, как массировать огонь. Ведь пехота истекает кровью, а артиллерия из-за неорганизованности, безответственности командиров артиллерийских соединений не может оказать ей существенную помощь… Побеседовал с командармом товарищем Гречко наедине, что называется, по душам. Прямо ему сказал, что он выпустил из рук управление войсками и выглядит какой-то мокрой курицей — штабы бездействуют, командиры корпусов и дивизий поля боя не видят, артиллерия молчит, ее наблюдательные пункты позади НП армии… Потребовал от Гречко навести порядок с управлением войсками, добавив, что в противном случае вынужден буду доложить Верховному Главнокомандующему о плохом командовании армией…»
29 апреля 1945 года. «НП 1-й гвардейской армии. Вызвал к телефону начальника штаба 127-го стрелкового корпуса. Спросил, какого рубежа достигли передовые части корпуса. Не знает. Куда вышел сосед справа — тоже не знает. Вызвал армейского инженера. Установил, что он не ведет инженерной разведки, ему неизвестно, где исправные мосты, а где — нет, и вообще, есть или нет мосты на переправах, занятых вчера…»
Каждый день Моравско-Остравской операции отмечен в дневнике Еременко подобными записями. Он нелестно отзывается и о командующем 60-й армией Павле Курочкине, не знавшем, как распорядиться переданным ему огнеметным батальоном и отправившем огнеметчиков… ремонтировать мосты в армейском тылу. Критикует командующего 8-й воздушной армией генерал-лейтенанта Рубанова, закрывающего глаза на «плохую работу авиации». В частности, до его прибытия войска 4-го Украинского фронта сравнительно длительное время не имели успеха. Он не стал ломиться в ранее избранном направлении и, несмотря на сложную горную местность, смело перегруппировал основные силы к правому флангу. Используя успех 1-го Украинского фронта, он добился перелома в развитии наступательной операции, и его войска освободили ряд районов восточной Чехословакии. Участвовал в освобождении Праги. В Чехии до сих пор некоторые улицы носят его имя.
24 июня 1945 года на Параде Победы А.И.Еременко возглавлял сводный полк 4-го Украинского фронта. В 1955 году А.И. Еременко было присвоено звание Маршала Советского Союза. Он также кавалер трех орденов Суворова І степени, которым награждали за успешные военные операции не ниже армейского уровня. Выше ордена Суворова — только орден "Победа". Кстати, из всех советских полководцев, у остальных в том числе Жукова, Конева, Василевского, Рокоссовского — по одному-два ордена.
Маршал Советского Союза Андрей Иванович Еременко умер 19 ноября 1970 года и похоронен в Москве, на Красной площади у Кремлевской стены.
В Москве, в Леонтьевском переулке, у дома № 15, где проживал Герой Советского Союза, маршал Советского Союза Андрей Еременко, состоялось открытие мемориальной доски, посвященной памяти героя-полководца. Памятный знак нашему земляку-луганчанину установлен по инициативе Луганского землячества, представительства Луганской облгосадминистрации в Москве и при поддержке Департамента культуры и Комитета общественных связей Правительства Москвы в честь 115-й годовщины со дня рождения Андрея Еременко.